a place to call home

Маленькое замкнутое пространство с длинными тенями на стенах наполняет тихий скрежет пишущей ручки, стук клавиатуры и редкие отдающиеся эхом вздохи. — Что насчёт макаки-крабоеда? — Занеси её в список. Возможно, мы сделаем для неё хорошее дело. Из огромного, на всю стену окна юридической фирмы Чонов, Суён видит огни стоящего напротив банка «Woori». Здания стоят так близко друг к другу, что она даже замечает тёмные фигуры работников, несмотря на поздний час находящихся в своих кабинетах. Сейчас в офисе остались только Суён и Хасыль, работающие над самым большим бракоразводным процессом в истории их фирмы, пока часы на стене понемногу отнимают у них время сна. — Феньки, сахарные сумчатые летяги, зебры? — Хасыль шлепает папкой по столу. — Вы издеваетесь? — Ты ещё не видела, что требует муж. — Даже не могу представить, — говорит Хасыль. Она оглядывает опустевший офис и потягивается, от каждого движения телом её кости хрустят. — Я больше не могу этим заниматься, у меня в глазах двоится. Будешь кофе? — Я пойду с тобой. Уже спустя месяц после появления этого гигантского дела Суён хочет умереть. Вот что делают с людьми две недели выживания с четырёхчасовым сном. Она следует за Хасыль в буфет. Обе девушки вздыхают, как только аромат кофе ударяет в нос, и они пьют крепкую жидкость. — Знаешь, мне кажется, что я вырубаюсь, — говорит Суён. — Мне нужно что-то большее, чем дремота, если я хочу быть в состоянии работать над этим делом на следующей неделе. — Ага. Тогда иди. Я закончу перечислять всех этих экзотических животных и посмотрю, за каких мы можем побороться, а потом пойду домой, — даже с кофе в руках Хасыль громко зевает. — Ну серьёзно, нам слишком мало платят за эту работу. — Мы младшие юристки. Наша жизнь будет такой в течение следующих пяти лет, пока нас не повысят. Хасыль театрально стонет, вызывая смех у Суён. Вымыв кружки, они возвращаются к своему рабочему месту. Но пока Хасыль падает в кресло, Суён накидывает сумку себе на плечо и машет рукой подруге. — До завтра. Хасыль мычит и тоже прощается. Суён останавливает такси на обочине дороги и забирается на заднее сидение, громко вздыхая, как только чувствует спиной кожаное сидение. Наконец-то. Возможно, сегодня у нее будет полноценный сон. Когда она возвращается, хозяйка её квартиры уже спит. Она передвигается так тихо, как только может, принимает душ и падает на матрас, почти сразу же засыпая. Ей снится сон. Ей снится её самое счастливое время, детство в безмятежном Пусане, лето и обстрелы соседских детей из водного пистолета. В частности, ей снится один очень жестокий ребёнок, Джунхо. Он гонится за ней до заднего двора её дома и стреляет: сначала на неё попадают капли, потом струи, а затем обрушивается целый поток воды, пока Суён не дёргается и не падает с кровати на пол. Она просыпается. Её потолок рушится прямо на неё. — Вы, блять, издеваетесь надо мной! Как оказалось, потолки вполне могут обрушиться из-за воды. Об этом Суён узнает, подслушав яростный телефонный разговор хозяйки квартиры с управляющей компанией, которой выносят требования немедленно прийти и все исправить. Она изо всех сил старается не рассмеяться. Все-таки не каждый день потолок провисает как мокрая стопка бумаг только потому, что сосед заснул в ванне. Но арендодательница — очень свирепая женщина средних лет, поэтому Суён давит свой смех ради сохранения тех немногих вещей, что ещё лежат в комнате. — Вы все бесполезны! — в отчаянии кричит женщина, прежде чем повернуться к Суён. — Простите, мисс, но вам придётся найти себе другое жилье. Я верну половину арендной платы за этот месяц. По крайней мере, Суён и так это поняла. Она достаёт телефон и звонит первому человеку, который приходит ей на ум. Джиу берет трубку после первого гудка. — Да? — Привет, это я. Мне нужно попросить тебя об одолжении. Мой потолок обвалился, и мне нужно где-то жить… с сегодняшнего дня. Ты знаешь кого-нибудь, кто сдаёт комнату? Джиу молчит — Суён задерживает дыхание. Если Джиу, Джиу с пятью тысячами друзей на фейсбуке, не сможет помочь, то ей больше не к кому будет обратиться. Возможно, ей придётся поселиться в отеле, пока она не найдёт новое жилье. — На самом деле да, — наконец говорит Джиу. — Я знаю девушку, сдающую комнату, только… — Только? — Она живёт с тремя детьми. Им семь, пять и один год. Ох. Суён не знает, как к этому относиться. Пускай у нее и нет проблем с детьми — она их обожает — но мысль о жизни с тремя младше десяти лет пугает. — Однако ты можешь переехать в любой момент, и аренда очень дешёвая. 500 000 вон в месяц, включая коммунальные услуги и интернет. Это… На 200 000 вон дешевле, чем её текущая комната. Она не может не признать, что цена очень привлекательная. — Хорошо, я согласна, — говорит она. — Поможете мне переехать? — Конечно. Мы приедем через час. Дальше Суён звонит в свой офис. — Алло? — Здравствуйте, Джейден. Извините, мне нужно взять выходной на сегодня. Мой потолок обрушился, надо найти новое жилье. На другом конце провода повисает тишина. Суён представляет, как Джейден анализирует эту информацию, и его ноздри разочарованно раздуваются от осознания того, что в фирме сегодня будет только одна работница. — Ладно, — отвечает он, прежде чем сбросить звонок, оставив Суён глупо слушать гудки. К приезду Чонын и Джиу Суён уже собрала все свои вещи в два чемодана, которые привезла из Пусана. — Это все? — удивлённо спрашивает Джиу, когда они загружают вещи в багажник. — Я не покупаю много одежды… — Давайте, ребят, — перебивает Чонын. — Мне нужно вернуть эту машину, прежде чем отец поймёт, что его малышка пропала. Они садятся в салон, и Чонын срывается с места. Она ужасная водительница. Суён остаётся только изо всех сил цепляться за водительское кресло, когда машина — наконец-то — резко тормозит у белоснежных многоэтажных домов, аккуратно прижатых друг к другу. — Как, черт возьми, ты вообще получила права? Я чуть не умерла! — Суён вылезает из машины с дрожащими ногами. К её чести, Чонын выглядит смущённой. — Я сдала тест по вождению только потому, что проверяющему надоело каждый раз видеть меня. Чонын и Джиу ведут Суён к ближайшему многоквартирному дому с числом 77 на боку. Они поднимаются на 17 этаж и заворачивают на сторону, выходящую на дорогу. Выглядит хорошо. Стильно. Чёрная деревянная дверь в белой обстановке придаёт окружающему какой-то современный шарм. Чонын нажимает на звонок. Дверь открывается, и на них злобно смотрит ребёнок. — Привет, Хёнджин. Твоя тётя дома? — Зависит от того, — она пристально осматривает их. — почему вы спрашиваете. Чонын приседает. — Это Суён. Теперь она будет жить с вами. Суён чувствует, как по её спине пробегает дрожь от взгляда девочки. К счастью, их прерывает топот и в прихожей появляется на удивление молодая женщина с бормочащим ребёнком на руках. — Хёнджин! Что я тебе говорила про открывание дверей? — она поворачивается к ним, выглядя взволнованно. — Извините, я не думала, что вы приедете так рано. Привет, меня зовут Джинсоль — с улыбкой глядя на Суён, говорит она. — Я бы пожала тебе руку, но она, наверное, вся в слюне. Входи, входи. Квартира сама по себе очень просторная. Стены выкрашены в мягкие пастельные цвета, на них повсюду приклеены различные стикеры — кошки, фруктовые летучие мыши и даже маленькие танцующие зелёные лягушки. Большой телевизор показывает мультик, и возле него на полу сидит ещё одна маленькая девочка, удивлённо повернув голову. — Тётя Чонын! — она вскакивает и хватает Чонын за руку. — Я нарисовала тебя и тётю Джиу. Суён наблюдает за тем, как она ведет девушку к большому листу бумаги на полу и нескольким разбросанным мелкам. Тем временем Джинсоль тащит её вглубь дома. — Это комната Хёнджин и Йерим, — говорит она, указывая на первую комнату слева. Внутри все весёлого жёлтого цвета, у обеих стен стоят односпальные кровати, а в углу располагается коробка, полная игрушек. Суён ожидала увидеть именно такую детскую комнату. — Это главная спальня, — продолжает Джинсоль. — Ёджин спит вместе со мной. — Она качает девочку на руках и воркует с ней. Третья комната находится дальше всех остальных в доме. — Это твоя комната, — говорит Джинсоль. — Она немного в стороне, но я подумала, что так даже лучше. Меньше шума. Суён ценит этот жест. Она улыбается. — Выглядит великолепно, спасибо. Я могу подписать контракт прямо сейчас. — Конечно. Позволь мне взять его, — Джинсоль исчезает в доме, оставляя Суён и Джиу осматривать спальню. — Мило, разве нет? — спрашивает Джиу. — На самом деле это отличное место, просто большинству людей трудно здесь находиться из-за троих детей. Суён проводит рукой по шкафу. Комната очень хорошая. Она просторная, как и вся остальная квартира, и в ней есть вся мебель, которая может ей понадобиться. Шкаф, кровать, стол. Идеально. На данный момент дети вспоминаются в последнюю очередь. — Да, думаю, я привыкну к этому, — говорит она. Джиу сияет. После того, как контракт подписали, а Йерим с трудом отпустила Чонын, дом наконец-то пришёл в нормальное состояние. Суён как раз заканчивает раскладывать свои вещи, когда раздаётся стук и из-за двери выглядывает маленькая голова. — Тетя спрашивает, хочешь ли ты кушать, — говорит Йерим. И, как по команде, у Суён урчит в животе. — Да, немного. — Хорошо, — девочка делает осторожный шаг в комнату. — Я Йерим, — она протягивает руку для рукопожатия, как взрослая. Очарованная Суён садится на корточки и берет её за руку. — Я Суён. Приятно познакомиться, Йерим. — Сколько тебе лет? — интересуется ребенок. — Тебе столько же, сколько тёте Джинсоль? — А сколько твоей тёте? — Ей… — Йерим показывает семь пальцев. — Ей 24! Суён смеётся. — Да, мы одного возраста. Затем в дверном проёме появляется ещё одна девочка. — Тётя Джинсоль зовёт тебя, — говорит сестре старший ребёнок, Хёнджин. Она игнорирует Суён. — Ладно, — отвечает Йерим. Развернувшись, она машет рукой Суён. — Пока, — и они уходят. Решив, что с таким же успехом она могла бы познакомиться и с хозяйкой, Суён встает и идёт в гостиную. Там никого нет, но телевизор все еще включен, а на полу по-прежнему разбросаны принадлежности для рисования. Однако из кухни доносится шум, и Суён направляется туда. Через дверной проем она замечает Джинсоль, готовящую бутерброды, и Хёнджин с Йерим, выпрашивающих закуски. — Я же говорила, что единственные закуски, разрешённые в этом доме — это морковь и сельдерей, — отвечает Джинсоль, цокнув языком. — Это нечестно! Хиджин мама дает картошку фри! — Но это её мама. А ещё она заставляет Хиджин ходить на дополнительные занятия по математике. Хочешь также? Хёнджин надувает губы. Ёджин счастливо хихикает и размахивает маленькими кулачками, сидя на высоком стуле. Йерим пытается спустить её, прежде чем Джинсоль берет малышку и ставит на пол. — Веди себя хорошо. Я разрешу тебе побольше посмотреть телевизор, если ты не будешь мне мешать. — Но я хочу помочь сделать бутерброды для тети Суён! — Только если вымоешь руки. Суён не может не улыбаться. Она возвращается к себе в комнату, не желая нарушать покой маленькой семьи. В конце концов, если она будет нужна, они знают, где её искать.

***

Первое, что Суён узнает о жизни с детьми спустя неделю — это то, как распространяются вирусы. Быстро. Все началось с Йерим, проснувшейся однажды с кашлем и сопливым носом. — Ох, — говорит Джинсоль, положив руку на лоб Йерим. — Кажется, у тебя жар. Тебе придётся остаться сегодня дома. Она роется в шкафчиках в поиске термометра, пока Суён ест бутерброд. Джинсоль засовывает градусник Йерим в рот и хмурится, когда он издаёт звуковой сигнал. — 38 градусов… Да, сейчас ты пойдёшь в кровать. — А мне можно мороженое? — спрашивает Йерим. Джинсоль обдумывает этот вопрос. — Только если будешь хорошо себя вести. — Это нечестно, я тоже хочу заболеть, — восклицает старшая из детей. Йерим показывает язык Хёнджин, но Джинсоль встает между девочками до того, как это может перерасти в драку. — Хёнджин, собирайся. Школьный автобус вот-вот приедет. — Я могу отвести её к нему, — предлагает Суён. — Мне все равно выходить на улицу. — Правда? Я не хочу тебя беспокоить… — Ты совсем меня не беспокоишь. Мне в любом случае спускаться вниз, а тебе нужно уложить Йерим. — Только если ты уверена, — отвечает Джинсоль, но на её лице отображается облегчение. Суён перекидывает сумку через плечо. — Ты готова? — она смотрит, как Хёнджин, накинув на плечи рюкзак, угрюмо тащится к выходу, шаркая ногами. Она догоняет её на лестничной клетке у лифта, но девочка игнорирует её. Ничего нового. С тех пор, как она приехала, Хёнджин не сказала ей ни слова, предпочитая разговаривать с помощью взглядов и мычания. Рабочая теория Хасыль заключается в том, что она просто не любит делить дом с незнакомым человеком, в то время как Джиу убеждена, что Хёнджин быстро оттает. Тем не менее, она по-прежнему не разговаривает, и Суён может это уважать. Поэтому идёт чуть вдали, но не настолько, чтобы терять её из виду. Пока Хёнджин стоит у остановки вместе с другими детьми, Суён держится на расстоянии. И только когда подъезжает автобус и девочка заходит в него, она разворачивается и бежит уже к своей остановке. Когда Суён возвращается домой после полуночи, она с удивлением обнаруживает, что в доме кризис. Джинсоль бегает туда-сюда, как взволнованная наседка, а Ёджин кричит. — Что происходит? — спрашивает она. — Ёджин тоже заболела, — вздыхает Джинсоль. — У Йерим слишком высокая температура, чтобы уснуть, и они все беспокоят Хёнджин. — Давай я проверю Йерим, — предлагает Суён. — Нет, все в порядке. Ты устала, я справлюсь. — Джинсоль, ты уже вымоталась. Позволь мне помочь. Джинсоль выглядит растерянной, но после долгого пристального взгляда все-таки сдаётся. — Спасибо, — шепчет она. У Суён занимает всего мгновение, чтобы скинуть сумку на пол и снять куртку, прежде чем зайти в комнату девочек. Там она замечает Хёнджин, читающую книжку, и недовольную Йерим. — Йерим? Что такое? — Мне жарко, — хнычет девочка. — Мне жарко, когда я лежу, но становится холодно, если я сажусь. Суён встает на колени перед кроватью и кладёт руку на её лоб. Он горячий. — Тебя сегодня осмотрел врач? Йерим кивает. — Я принесу лекарство, будь здесь. Она выходит из комнаты и сразу сталкивается с Джинсоль, которая подбрасывает на руках ревущую Ёджин. — Как Йерим? — с волнением спрашивает Джинсоль. — Её лихорадит. Как Ёджин? — У неё тоже сильный жар. Не знаю, нужно ли мне вести её в больницу… — между бровями Джинсоль залегла складка, из-за чего морщины на её лице стали ещё более видными. Это занимает несколько мгновений, но, посмотрев на ярко-красную Ёджин, напряженную Джинсоль и сироп от кашля в своих руках, Суён принимает решение. — Да, отвези её к врачу. Не волнуйся о Йерим и Хёнджин. Я буду здесь и посмотрю за ними. — Ты уверена? — Да. Высокая температура опасна для маленьких детей, — говорит она, и этого достаточно для Джинсоль. Она быстро вызывает такси и собирает себя и ребёнка, пока Суён идёт в детскую, чтобы проверить девочек. Йерим почти спит, скинув одеяло, а Хёнджин продолжает читать. — Хёнджин, тебе завтра в школу. Её игнорируют. — Хёнджин, ложись спать. — Ты не моя мама. — Да, но я здесь, чтобы убедиться, что ты спишь, потому что твоя тётя повезла Ёджин в больницу, — Суён подходит ближе и садится перед ней на корточки. — Не усложняй жизнь тёте, хорошо? Ей будет трудно разбудить тебя завтра, если ты сейчас не ляжешь. Хёнджин неохотно откладывает книгу и натягивает одеяло до подбородка. — Спокойной ночи, — говорит Суён и выключает свет. Она глубоко вздыхает от облегчения и направляется в ванную, чтобы смыть с себя всю грязь и усталость. — А где Хёнджин? Спустя три дня Йерим уже достаточно выздоровела, чтобы ходить в школу, но на этот раз во время завтрака за столом нет Хёнджин. — Заболела, — качает головой Джинсоль. — Все заболевают один за другим. Ёджин тоже выглядит лучше. Она все ещё выздоравливает, но, к счастью, уже может рыдать и разбрасывать игрушки по всей комнате. — Значит, ты останешься дома, чтобы заботиться о ней? — Придётся, — говорит Джинсоль. — Я рада, что Виви такая понимающая. Виви, её начальница, единственный человек, о котором она постоянно рассказывает. По словам Джинсоль, она такая сострадающая, милая и добрая, что у Суён возникают подозрения, что её арендодательница влюбилась. Они быстро заканчивают есть, и Суён позволяет Йерим вцепиться в свою руку, когда они спускаются на улицу, чтобы дойти до автобусной остановки. Из-за болеющих детей Суён временно взяла на себя обязанность отправлять здоровых в школу. Не то чтобы она возражает. Всё, что ей нужно сделать — это спуститься и подождать, когда за ними приедут. Но, в отличие от Хёнджин, Йерим очень много болтает. Пока они едут в лифте, она спрашивает кучу разных вещей — как двигается лифт, почему дерево коричневое, и почему бабочки любят цветы. Это хорошие вопросы, но Суён не всегда может на них ответить. Поэтому она с облегчением вздыхает, когда они добираются до места сбора учеников, и Йерим видит друзей. — Хеджу! Хеджу и человек, который, по всей видимости, является её отцом, поворачиваются. — Ох, Йерим, и ты здесь, — говорит мужчина. Затем он кидает взгляд на Суён и хмурится. — Это тётя Суён! Она сейчас живёт с нами! — Должно быть, ты её новая съемщица. — Да. Хёнджин болеет, поэтому я помогаю отправлять Йерим в школу. — Я Джонхён. — Суён. Йерим с Хеджу болтают, а они стоят в неловком молчании. Суён ерзает. Ей никогда так сильно не хотелось приступить к работе. — Ну так как дела? — спустя вечность говорит Джонхён. — Я знаю, что с детьми может быть сложно. — Ох, они великолепные. Очень милые, — с улыбкой отвечает Суён, глядя на Йерим. — Это хорошо. Большинство прошлых арендаторов Джинсоль съехали, потому что не ладили с детьми. Мол, они слишком шумные. Суён очень удивляется. Несмотря на то, что Хёнджин может быть угрюмой, а Йерим слишком активной, она не представляет, как они могут раздражать. Это же просто дети. Школьный автобус сигналит и останавливается. Суён смотрит, как все родители с детьми, включая Джонхёна и Хеджу, наклоняются, чтобы обнять и поцеловать друг друга, а потом чувствует, как Йерим дёргает её за штанину, поднимая руки. — Обними меня. Суен пораженно смотрит на нее. — Обними, — настаивает Йерим. Все её ждут. Чувствуя на себе всеобщие взгляды, Суён наклоняется, позволяя Йерим обвить руками её шею и оставить на щеке большой мокрый поцелуй. — Пока-пока, тётя Суён! — Йерим машет рукой и бежит к остальным в автобус. Прижав руку к щеке, Суён медленно машет в ответ, криво улыбаясь уголками губ. Очередь Джинсоль наступает в пятницу. Суён просыпается и находит её шмыгающей в маске около опасливо поглядывающих на тётю детей. — Ты заболела, — говорит она. — Спасибо. А я и не знала. Суён смотрит на девочек — они выглядят такими же растерянными, как она сама. Джинсоль ещё немного бродит по дому, прежде чем её останавливают. — Иди в кровать, — говорит Суён, забирая из чужих рук сковородку и лопаточку. — Ты не можешь так поступать со мной в моем собственном доме. Не обращая на это внимания, девушка кладёт руку на лоб Джинсоль. — Ты вся горишь. Возьми вот это, — она суёт ей в руку пачку парацетамола. — и ложись спать. — Но дети… — С нами все будет в порядке, верно? — Йерим и Хёнджин кивают. — Не волнуйся, я приготовлю завтрак и отправлю их в школу, а ты поспи. Джинсоль снова сопротивляется, но быстро сдаётся, когда её начинают уговаривать втроём, и отправляется к себе в комнату. Убедившись, что она уснула, Суён поворачивается к детям и говорит: — Ну, кто хочет хлопья? Йерим хлопает в ладоши. В воскресенье Суён просыпается с больной головой и таким же телом. На небе уже ярко светит солнце, и его лучи падают прямо ей на лицо через окно. Она делает один шаг и падает. — Суён? — Джинсоль и три ребёнка заглядывают в комнату. — Ты в порядке? — Да. Просто закружилась голова, — Это странно. Она может поклясться, что вчера легла спать довольно рано, как только голова начала болеть. Джинсоль помогает ей встать. Пауза. Её рука ложится на лоб. — У тебя жар. Ох, прекрасно. — Неет, — стонет Суён. — Мне нужно работать. — Никакой работы. Тебе нужно немного поесть, выпить лекарства и снова лечь спать, — Джинсоль подталкивает её ближе к кровати. — Будь здесь. С небольшим усилием — потому что Суён слишком плохо, чтобы сопротивляться — Джинсоль укладывает её на кровать и даёт термометр. Суён кладёт его в рот и ждёт. — Хёнджин, принеси воды. Девочка ворчит, но поддаётся. Тем временем Йерим и Ёджин заходят в комнату. Ёджин ползёт по полу и лезет к мебели, а Йерим кладёт руки на лоб Суён и взволнованно смотрит на неё. — Тётя Суён, ты такая горячая, — говорит она. — Да, и ей нужно будет много отдыха и тишины. Ты справишься с этим, Йерим? Девочка кивает. Взяв за руку Ёджин, она тащит сестру из комнаты, не обращая внимания на скулеж. Это все перерастает в ссору, и, точно по команде, Ёджин начинает плакать. Джинсоль вздыхает. Термометр начинает пищать, и обе девушки наклоняются, чтобы посмотреть на него. Их лица оказываются в нескольких сантиметрах друг от друга. Осознав это, Суён немного отодвигается назад. — Хмм, 38.6. Очень высокая, — Джинсоль цокает языком. — Ты должна поспать. Тебе ничего не нужно? — Да… У меня все есть. Спасибо, — её лицо пылает. Джинсоль улыбается. — Хорошо. Отдыхай. Суён закрывает глаза и засыпает. Она то приходит в сознание, то снова засыпает. В какой-то момент она чувствует что-то мокрое и холодное на лбу, слышит бормотание. В другой ощущает на нем прикосновение маленьких ручек. Когда она просыпается в третий раз, рядом никого нет; лоб сухой, и, кажется, её перестало лихорадить. Уже семь часов, а в животе урчит. Суён выходит в гостиную, освещённую тёплым оранжевым светом. Джинсоль, Хёнджин, Йерим и Ёджин сидят за обеденным столом в редком моменте спокойствия, и едят курицу с рисом и овощами. Хёнджин рассказывает о школе, о хулигане, которого не помешало бы окунуть в грязь, а Джинсоль пытается не улыбаться, отговаривая Хёнджин от применения насилия. Йерим и Ёджин оживленно болтают на своём детском языке. Ёджин о чем-то лепечет, а Йерим отвечает ей бессмыслицей. Она внезапно начинает кашлять, и четыре головы поворачиваются, чтобы посмотреть на неё. — Тётя Суён! — Йерим вскакивает и хватает её за руку. — Ты проснулась. Она тащит её к столу, около которого стоит пустой стул. — Я приготовила для тебя ужин, но я не была уверена, что ты сможешь его съесть, — говорит Джинсоль, осматривая её. — Нет, выглядит великолепно — она очень проголодалась. Спустя пять минут Суён поглощает еду и, подняв глаза, замечает наблюдающих за ней Джинсоль и девочек. — Извините, — застенчиво поговаривает она. Джинсоль начинает хохотать первая. К ней присоединяются и дети, и в этот момент дом кажется живым, настоящим. Это совсем не похоже на то, что она ощущала холодными ночами в своем бывшем жилье, арендодательница которого была дома только когда устраивала вечеринку с друзьями. Она совсем не скучает по пустым комнатам и тёмным коридорам. Улыбнувшись, Суён думает, что может быть, всё не так уж и плохо.