Я ненавижу все, что связано с весной...

«Меркуцио! Много лет вражды, ненависти, призрения, унижений, драк, дуэлий… Много лет мы ненавидим друг друга, но однажды ты открыл мне свою душу. Тот вечер был тихим и спокойным, мы просто говорили, мы оба были пьяны. Но самое страшное то, что после этого я увидел в тебе ДРУГА! Это случилось на балу в, тот вечер когда Ромео встретил Джульетту… Бенволио сбежал, а его брат пошел под балкон моей кузины. Я думал, что убью вас прям там, но потом передумал. Встретил тебя! Ты был не похож на самого себя, не на того Меркуцио Скалигера, в тебе не пылали страсти и безумие, ты был уставшым и измученным. В тот момент мне впервые стало тебя жаль, и почему-то я увидел в тебе свой облик. Ты начал говорить о разбитой любви и рухнувших мечтах, о том, что братья Монтекки от тебя, что-то скрывают… Я слушал и понимал, что чувствую тоже самое — одиночество и тоску, прячу ее под маской. Мы оба прячем свою душевную боль: ты безумием, я нелюдимостью… Нам было легко общаться в тот момент. Мы оба просили прощение, клялись забыть все обиды, но вино кончилось, опьянение ушло, а с ним и наша память… Мерк, прости! Я знаю, что ты не любишь читать «сопливые мемуары», но всё же сделай одолжение — прочти до конца. Мне просто не скем поговорить, я стал все больше нелюдим, не доверяю окружению. Ты скажешь, чтобы я сходил к Лоренцо, он выслушает, поможет советом и не только им… Не выслушает!… Он умер. Это случилось ещё три года назад. Он умер через несколько дней после нашей дуэли, сердце было слишком слабо. Святой отец истратил все свое здоровье на нас, про себя он и не думал, он хотел счастья Вероне — это его и погубило… А я! Я хотел убить Ромео… Я хотел спасти СВОЮ Джульетту, но..... Прости! Я расскажу тебе все с самого начала… Твои глаза закрылись, Ромео хотел меня убить голыми руками, но не вышло, ему помешала Розалинда, она закрыла мое тело своим. И в тот момент я как будто замер, нож был в милиметре от груди девочки, я просто схватил эти хрупкие плечи и повалил их на себя, на землю. Мы лежали на земле, я прижал малышку к себе, я боялся за неё. (Скалигер ты не знал — Розалинда моя родная сестра, я все эти годы оберегал и любил лишь кузину, а свою родную кровь просто не замечал. Я некогда не защищал ее в драках, некогда не поддерживал, не придавал ее жизни значения… Я был подонком!) Она прижалась ко мне. Мне помогли встать, я увидел как Ромео придерживает за локоть его мать, а Бенволио крепко вцепился в его спину. Ко мне подходит герцог, сестра все ещё обнимает меня, а потом грубая мужская рука отвесила мне пощечину. Всег разогнали, твой дядя не намерен был, что-либо выяснять сейчас, он переживал за тебя… И знаешь из этой ситуации я вынес то, что Джульетте даже не было меня жаль, а родная сестра терпела мое призрение к себе, никогда не оставляла, она была готова умереть за меня, и в тот момент сработал братский инстинкт — я почувствовал ее родным и дорогим мне человеком. Она и тетя молили князя о моем помиловании. Это сработало он пожалел меня, но теперь я не имею права появляется на пороге вашего дома. У сестры я просил прощения, она просто обняла и этого было достаточно, чтобы понять, что я был прощен много лет назад. Я обещал ей, что буду с ней до конца, я буду ее оберегом. Меркуцио, а теперь главное: во время дуэли с тебя слетело кое-что и зацепилось за мой камзол, я его возвращаю. Твоя брошь. И ещё. Прости! Я прошу тебя принять тот факт, что я вижу в тебе друга. Да это странно после того, что я тебя чуть не убил. Ты вовлек меня в свою игру с психозом, и я уверен, что ты это читаешь и не удивляешься. Я решил не мучать это город и людей в нем, я исчез из вашей жизни навсегда. Прощай…» Тибальт Капулетти. Меркуцио взял в руки конверт, раскрыл, а в нем лежала маленькая фетровая брошь в виде пера, украшения драгоценностями. На глазах парня блеснула слеза. Он оккуратно надел на себя свой талесман, свое " перо безумия», подарок отца, который он привез из далёкой Индии специально для него. Тело почувствовало знакомое тепло, родительское, ему хотелось смеяться и прижаться к маме, к папе, к дяде. Он так и хотел сделать, но когда направил глаза на край кровати, где сидел Эскал. Увидел лиш смятою простынь и прикрытую дверь…