***
На десятый день Тайлер понимает, что не может идти дальше. Пейзаж вокруг окончательно сменился, превратившись в буйство серого, зеленого и желтого, но Тайлер не может идти дальше. Он слишком устал и вымотался. У него нет еды, а вода, которую он пил из реки, разъедает его горло привкусом гари. Тайлер понимает, что не может идти дальше, но также он понимает, что не может вернуться обратно. Именно тогда Нико приходит за ним. Красный плащ, и он на белом коне, и мысли Тайлера путаются, когда он спешивается и двигается в его сторону. Он хочет двинуться в сторону, он хочет бежать, но только смотрит как завороженный, как Нико подходит все ближе и ближе. И, когда он говорит ему идти за ним, Тайлер идет.***
Тайлер смотрит на неоновые надгробия. На его левой руке эластичный бинт — растянул, когда падал. Он дрожит от холода, поэтому поверх серой футболки на нем такой же серый свитер. Ощущение наполненного желудка не приносит никакого удовлетворения. Тайлер смотрит на неоновые надгробия. Он слышит тихое гудение, словно заключенные в яркую оболочку прямоугольники находятся под напряжением. Так, словно они зовут его. Нико говорит, что это символ спасения — Тайлер же видит только поражение. Тайлер чувствует поражение. Серые стены давят на него, и давят, и давят. На одиннадцатый день Тайлер узнает, что выход из демы только один, и это не выход в город.***
Двенадцатый день Тайлер проводит на жесткой постели. Он не встает, когда слышит, как все направляются в зал, чтобы слушать проповеди Нико, он не встает, когда все идут на обед, он не встает, когда на дему опускается вечер. Он неотрывно смотрит в потолок, и от этого ему кажется, что в углах комнаты клубятся призраки.***
На тринадцатый день Нико приносит в его комнату светильник — копию неонового надгробия, только уменьшенную, и глаза Тайлера болят от резкого света.***
На четырнадцатый день он зажимает рот подушкой и кричит, пока его легкие не начинают гореть.***
На пятнадцатый день он спускается в зал прямо в середине проповеди Нико. Тайлер знает, как выглядит: слишком бледный и худой, с тенями, залегшими под глазами, взъерошенными волосами и дрожащими руками, однако он двигается мимо узких скамей, пока не останавливается прямо напротив Нико и остальных епископов. Тогда он поворачивается к ним спиной — лицом ко всем собравшимся в зале людям. Мертвые лица смотрят на него безучастно, и это подстегивает злость Тайлера, заставляет его открыть рот и начать произносить слова, которые звучали в его голове все эти дни. Он говорит о том, как ненавидит находиться в подвешенном состоянии. Он говорит о том, что неоновые надгробия не должны быть их целью в жизни. Он говорит о том, что они все должны бежать отсюда. Он говорит о том, что дема их не контролирует. Он говорит о том, что ДЕМА их не контролирует. Он чувствует на плече руку Нико, и как его грубо дергают назад, и тогда Тайлер вырывается и бежит. — Остановите его! — Нико буквально рычит, и это только придает Тайлеру злости. Он в ярости, он охвачен огнем, он задыхается от отвращения, сжимающего его грудную клетку. Краем глаза он замечает, что стервятники кружат совсем низко над демой. У него нет шансов сбежать — Тайлер это знает, но он не останавливается, пока в него не врезается сильное тело и не сбивает с ног. Он не останавливается, пока его не хватают и не тащат обратно.***
Теперь дверь его комнаты заперта, и люди епископов провожают его на обеды и проповеди. Тайлер смеется в лицо Нико и напоминает о его словах, что он может уйти в любое время. Никто из собравшихся в зале не шевелится, чтобы встать на его сторону. Никто из собравшихся в зале не оживает. Их взгляды мертвые, Тайлер чувствует, что смотрит на целую комнату мертвецов. Его уводят, и Нико продолжает говорить свои красивые слова. Тайлер смотрит в окно на кружащих стервятников, которые видят оба мира: дему и все, что вокруг нее, и завидует. На двадцатый день Джош придет за ним, но он пока об этом не знает.