morph

Тайлер просыпается со словами, хаотично мечущимися в его голове. Его пальцы дрожат, когда он машинально тянется к уже несколько месяцев пустому ящику тумбочки. Он вспоминает пляшущие языки пламени, дым, забирающийся в ноздри, чернеющую и сворачивающуюся, прежде чем сгореть дотла, бумагу. Тайлер находит свои брюки и обнаруживает, что они грязные после вчерашнего падения. Он роется в шкафу. Серые вещи. Он вытаскивает чистые брюки и быстро их надевает, а потом чувствует, что в заднем кармане что-то есть. Медленно Тайлер вытаскивает небрежно сложенный лист бумаги и разворачивает, сильно вздрагивая, когда узнает почерк. Несколько секунд он просто смотрит на записку; слова отказываются обретать смысл. Потом Тайлер читает, и его первая мысль — он должен это сжечь, но он почему-то так этого и не делает. Тайлер спускается к завтраку, но его мысли далеко. По пути в школу Тайлер и Мэдисон не разговаривают. Но он знает свою сестру достаточно хорошо, чтобы чувствовать: ее что-то беспокоит. Это связано с Заком. Это должно быть связано с Заком. Поэтому Тайлер не спрашивает. Но он задумывается, прокручивая в голове вчерашний вечер. Парень в розовой кофте, его брат в ярко-желтой куртке. Парень в розовой кофте, который знает его имя. — Откуда тот самоубийца знает мое имя? — спрашивает Тайлер, не глядя на сестру. — Джош? — уточняет она. — Я не ты, я не знаю их по именам, — немного враждебно замечает Тайлер и тут же делает глубокий вдох, чтобы успокоиться. Агрессия. — Наверное, Зак сказал ему, — пожимает плечами Мэдисон. Тайлер представляет, как его брат обсуждает его с самоубийцами, и что-то холодное и тревожащее сворачивается в его груди. Как его брат обсуждает его с другими самоубийцами. С такими же, как он. Джош. Тайлер ощущает нервную дрожь, охватывающую его тело. Тревожные мысли становятся громче и громче, и на несколько мгновений Тайлер просто позволяет себе им поддаться. — Тайлер, дорога! Возможно, он поддается им чересчур сильно, потому что голос Мэдисон едва не заставляет его сердце остановиться. Тайлер резко ударяет по тормозам, но, очевидно, слишком поздно. От удара у Тайлера вышибает дыхание, мир на секунду темнеет, и Тайлер успевает отстраненно подумать, что это смерть. Но это не смерть. Машина останавливается, мерзкий скрежет прекращается, испуганный голос Мэдисон зовет его по имени. Тайлер медленно моргает и пытается пошевелиться. Он едва успевает заметить, что дверь с его стороны покорежена, когда кто-то ее открывает, и Тайлер снова моргает, на этот раз озадаченно, потому что над машиной склоняется все тот же самоубийца в розовой кофте, Джош. — Я понимаю, что ты бессмертный, Тайлер, — вкрадчиво, но не зло говорит Джош. — Но тебя чем-то не устраивает твое нынешнее тело? Абсолютно все мысли Тайлера разом стихают, а потом так же разом возвращаются, заполняя его голову настоящим хаосом. Он только что стал виновником аварии. Из-за него Мэдисон могла пострадать. Из-за него… Тайлер переводит взгляд Джошу за плечо и видит еще одного самоубийцу, еще одно знакомое лицо. Черт возьми. — Эй, ты в порядке? — зовет его Джош, когда понимает, что Тайлер не собирается никак реагировать на его вопрос. Тайлер дрожащими руками пытается отстегнуть ремень безопасности. Мир неожиданно сужается, и Тайлер тянется рукой к голове, чувствуя неприятное онемение слева. Он выбирается из машины, едва не врезаясь в Джоша, и солнечный свет неприятно бьет в его глаза. — Походу у него сотрясение, — замечает второй самоубийца и широко ухмыляется, обращаясь к Тайлеру. — Эй, сможешь перечислить все эти ваши десять запретов, или… — Брендон, — говорит Джош, наблюдая за трущим глаза рукой Тайлером. — Заткнись. Тайлер резко разворачивается, когда понимает, что не слышит голос Мэдисон, и отшатывается от неожиданности, когда видит ее совсем рядом. — Ты в порядке? — быстро спрашивает он, окидывая ее взглядом. — Ты, кажется, не совсем, — отвечает та, и Тайлер отрицательно мотает головой, от чего к горлу неожиданно подступает тошнота. — Что, — он хмурится, пытаясь сформулировать вопрос. — Что случилось? — Ты решил протаранить нашу машину, вот что случилось, — встревает второй самоубийца, Брендон, и Тайлер медленно поворачивается в его сторону. — Что? — тупо переспрашивает он. Брендон закатывает глаза и вздыхает, а Джош неожиданно двигается в его сторону, и Тайлер зажмуривается, потому что он сейчас точно не в состоянии драться, не то чтобы тело его не слушается, скорее оно делает это с некоторой задержкой, и. Ну, это определенно должно мешать. Но удара не следует, и Тайлер снова открывает глаза, и ловит на себе озадаченный взгляд парня. — Мне показалось, ты сейчас упадешь, — объясняет он. — Вряд ли еще один удар пойдет твоей голове на пользу. — Мне жаль, — говорит Тайлер, и ему правда жаль. — Я не хотел, эм. Устраивать аварию, — мысли в его голове продолжают путаться, и это сбивает с толку. Неожиданно самоубийца, которого Джош назвал Брендоном, фыркает. — Мы догадались, Тайлер. Вы может и считаете нас тупыми, но для этого у нас мозгов достаточно. — Ладно, тогда просто вызовите, эм, — Тайлер снова запинается и пытается сообразить, кого они должны вызвать в таком случае. Он сдается спустя мгновение. — Я просто пока посижу здесь. Он хочет забраться в машину, но потом машет рукой и устраивается прямо на асфальте. — Если ты серьезно думаешь, что мы можем хоть кого-то вызвать, то твое сотрясение, вероятно, серьезнее, чем кажется, — раздается над ним голос Брендона. — А вот на месте твоей сестры я бы вызвал тебе скорую. — Я в порядке, — протестует Тайлер, хотя его грудную клетку снова сдавливает то неприятное чувство. — Честно, я. Что я могу сделать? — Не боишься, что из-за разговоров с нами у тебя будут проблемы? — неожиданно спрашивает Джош, и Тайлер может поклясться, что он намекает на их вчерашнее столкновение. Точнее, на то, как он шарахнулся от протянутой руки помощи. Тайлер смотрит на него и замечает едва заметную улыбку. Тайлер стискивает зубы и игнорирует вопрос.

***

— Но это нечестно, — замечает Тайлер, поворачивая голову в сторону сестры. Мэдисон не отвечает, полностью сосредоточенная на лежащей на ее коленях книге. Ее губы шевелятся, произнося вслух слова. Тайлеру не обязательно их слышать, чтобы знать, о чем эта книга. О людях, посвящающих себя верному жизненному пути. О людях, не совершающих ошибок. О людях, заботящихся о чистоте своей души. О людях, в число которых Тайлер наверняка перестанет входить, если сейчас не замолчит. И все-таки что-то не дает ему замолчать — возможно, его сотрясение, или то самое неясное чувство в грудной клетке. — Я был виновником аварии. Они пострадали. Разве они не должны получить компенсацию? Губы Мэдисон перестают шевелиться, но она еще несколько секунд смотрит на страницу перед собой. Лоб нахмурен, взгляд словно пытается ухватиться за строчки. Потом она медленно поднимает голову. — Они самоубийцы, Тайлер, — говорит она и больше ничего не добавляет. — Это нечестно, — повторяет Тайлер машинально. — Зак тоже так говорил. По лицу Мэдисон Тайлер понимает: она не хотела произносить эти слова. Сестра быстро бросает взгляд на дверь гостиной, а потом медленно качает головой. Они больше не разговаривают. Мэдисон возвращается к чтению, а Тайлер наблюдает за ее лицом.

***

Тайлер оглядывается вокруг: море серого. Молчаливое море серого; сотни людей, наполняющих огромное помещение с теряющимся где-то высоко над головой остроугольным потолком. Холодные искусственные огни освещают спокойные лица с устремленными в одну точку взглядами. И, наверное, все дело в тумане, все еще застилающем его мысли после аварии, но Тайлеру все это неожиданно начинает казаться очень странной декорацией. Нико перечисляет десять запретов, как и каждое воскресенье, начинает говорить, как важно сохранять душу чистой и незапятнанной, словно кто-то из собравшихся позволяет себе хоть на несколько минут отвлечься от этих мыслей. Неожиданно Тайлер думает о том, что ему не нравятся воскресенья. Решил ли Зак сбежать от всего этого в одно из них? Это вдруг кажется ему вполне реальным, и Тайлер едва заметно трясет головой, чувствуя, как его начинает охватывать тревога. Ты не должен так думать, ты… Тайлер вздрагивает, когда чувствует на своем запястье теплые пальцы. Мэдисон не смотрит в его сторону, но это быстрое прикосновение становится всем, что Тайлеру нужно для того, чтобы успокоиться. Почему-то именно в церкви в его голову лезут мысли, которым там не стоит находиться. Иногда Тайлеру кажется, что Нико слышит каждую из них. Иногда ему кажется, что его взгляд, задерживаясь на лице Тайлера, становится холоднее. Тайлер думает, что это из-за Зака: словно в том, что его брат выбрал неправильный путь, есть и его вина. Или Нико, как и сам Тайлер, считает, что этот яд есть в крови каждого из Джозефов. Может, он видит в Тайлере бомбу замедленного действия. Может, он только и ждет того, пока он тоже оступится. — Не могу поверить, что они просто останутся безнаказанными. Голос отца выводит Тайлера из задумчивости, и он отрывается от разглядывания серого неба в окне машины, переключая внимание на разговор. На секунду он решает, что речь идет об убийствах, число которых за последние дни достигло десятка, и о самоубийцах, которые за ними стоят. — Ты мог пострадать гораздо серьезнее, Тайлер. Тайлер растерянно моргает, когда понимает, что речь об аварии. — Но, — начинает он и неожиданно чувствует ощутимый тычок в бок от Мэдисон. — Но авария — это моя вина. Я не справился с управлением. Крис Джозеф тормозит так резко, что Тайлеру на мгновение кажется: сейчас они попадут в еще одну аварию. — Ты ни в чем не виноват, Тайлер, — чеканит отец, перехватывая его взгляд в зеркале заднего вида. Тайлер не решается спорить.

***

Тайлер не может уснуть. Лекарство не действует, и его голова болит, но, возможно, головная боль вызвана больше слишком громкими мыслями, чем сотрясением. Тайлер вспоминает офицера полиции, с холодным отстранением на лице задающего вопросы Джошу и Брендону. Никто не вызывал его, это был просто патруль, наткнувшийся на две столкнувшихся машины. И, несмотря на то, что виновником аварии был Тайлер, офицер выглядел так, будто это самоубийцы были зачинщиками, будто они подстроили это все специально. Быстрый взгляд Джоша — последнее, что Тайлер успевает увидеть, прежде чем двери скорой закрываются. Они самоубийцы, Тайлер. Тайлер трясет головой. Ты ни в чем не виноват. Но он виноват. В планы Тайлера не входит оспаривать взгляды общества, он не Зак, он не собирается отказываться от бессмертия только для того, чтобы иметь возможность носить разноцветную одежду и совершать необдуманные поступки. Но что-то мешает ему смириться с ситуацией. «Они убили уже нескольких из нас просто ради забавы», — напоминает себе Тайлер, но это не работает. Но едва ли Джош или Брендон сделали это, — охотно отзывается мерзкий, не имеющий конкретной интонации голос в его голове. Тайлер не может уснуть. Он машинально тянется к пустому ящику тумбочки. Ему нужно избавиться от этого хаоса в голове, ему нужно посмотреть на слова, мешающие привычному ходу мыслей, со стороны. — Тайлер? Он вздрагивает, резко садится и смотрит на замершую на пороге Мэдисон. — Как твоя голова? — Болит, — говорит он, потому что это хорошо оправдает его растерянный вид. — Сегодня, в церкви, — начинает Мэдисон, но Тайлер быстро ее перебивает. — Я просто плохо себя чувствовал, — говорит он. Мэдисон молчит, и Тайлер уверен: она ему не верит. — Почему, — начинает он и замолкает. Почему что? Почему ушел Зак? Почему Джош и Брендон не только не разозлились на него, но еще и пытались помочь? Почему самоубийцы стали совершать нападения в последнее время? — Почему папа сказал, что я ни в чем не виноват? — спрашивает Тайлер наконец, хотя он практически уверен, что все, что Мэдисон сделает — повторит те слова, которые она сказала ему тогда, когда они сидели рядом в гостиной. Но Мэдисон говорит нечто другое. Точнее, она сначала усмехается — косо и как-то незнакомо. — Знаешь, как они нас называют? — спрашивает она затем внезапно. Тайлер растерянно моргает, не сразу понимая, о чем речь. — Лицемеры, — сама отвечает на свой вопрос Мэдисон, смотрит на него несколько секунд, словно ожидая, пока ее слова дойдут до сознания Тайлера, а потом разворачивается и уходит. Тайлеру требуется еще немного времени, чтобы осознать, что это было ответом и на его вопрос тоже.