Море

Прошло уже больше двадцати лет, но этот день я помню, словно он был вчера. Я в то лето гостил в замке Алвасете, и каждый день казался нескончаемо долгим. Вместе с Карлосом и его младшим братом мы успевали облазить все деревья в парке, окружавшем старый замок, порыбачить, взяв напрокат лодки у рыбаков на пристани, прокатиться верхом и прохладным звездным вечером сидеть и болтать до полуночи. Росио было всего одиннадцать, но он наравне с нами скакал без седла, фехтовал и нырял с борта лодки в зеленоватую воду. А вот с посиделками у него не получалось – он попросту засыпал, сидя за столом или прикорнув в кресле. Нам с Карлосом это было даже на руку – некоторых вещей этому мальчишке знать еще не следовало. В тот день мы с Росио вдвоем решили искупаться. Карлос накануне объезжал норовистого мориска (разумеется, без разрешения соберано), и тот так наподдал задом, что мой друг вылетел из седла и, пролетев через двор, неудачно приземлился на каменные плиты. Могло бы быть еще неудачнее, но он отделался только подвернутой лодыжкой. Правда, ходить было невозможно, и Карлос сидел, пристроив больную ногу на пуфике и обложившись книгами из отцовской библиотеки. - Рамон, ну идем, - тянул меня Росио, - такая жара. Искупнемся – и назад. Я не смог, да и не хотел отказывать. В такую духоту поплескаться в волнах – одно удовольствие. Вдвоем мы прошли через парк, вышли через калитку на полузаросшую тропинку и стали спускаться к морю. Я шел впереди, Росио – за мной. Тропинка петляла среди старых буков и дубов. А к каменистой узкой полоске надо было и вовсе карабкаться по-крабьи. - Смотри, – Росио указал на небо, - какая туча. Будет гроза. - Успеем! – ответил я. - А это облако похоже на дракона, смотри, Рамон. - Не на дракона, а на лошадь, вставшую на дыбы. Росио хихикнул, вспомнив мориска и Карлоса. Мы быстро стянули рубашки и брюки, оставшись в коротких брюках для купания. Вода сначала показалась обжигающе холодной, но через несколько минут мы привыкли и поплыли куда-то к горизонту. - Догоняй, Росио! Я мог оторваться от него в два счета, но он упорно плыл за мной, и расстояние между нами не увеличивалось. А потом даже сократилось. Я остановился и ждал его. Но он поднырнул, явно намереваясь схватить меня за ноги. Но в прозрачной воде все было прекрасно видно. Я рванулся, ускользая от Росио, он, как рыбка, изворачивался в волнах. Та мы проплыли еще немного – нам казалось, что немного. И вдруг он тонко вскрикнул. - Что такое? - Нога, - он как-то странно дернулся, на мгновение его голова ушла под воду, - я ее не чувствую. В два взмаха я подплыл к нему. Дело скверное – ногу свело судорогой, и Росио стал барахтаться в воде, теряя силы. Когда я был совсем рядом, он вдруг бросился на меня и схватил за шею. Я увидел близко-близко его синие глаза. Они были безумны. С трудом я оторвал его руки от своего горла. Кто бы мог подумать, что в этом мальчишке, тонком, как тростинка, такая сила. - Успокойся! – рявкнул я. Но это не подействовало. Он по-прежнему бился и изворачивался, пытаясь за что–нибудь уцепиться. Тогда я перевернул его на спину. Это удалось тоже не сразу – после пары внушительных пощечин. Росио притих. - Так, ущипни за ногу, только посильнее. Получилось? Он отчаянно замотал головой, отплевываясь от воды. Как-то незаметно море стало не таким безмятежным, как раньше. Волны, пока еще небольшие, захлестывали нас. Тогда я ущипнул его ногу. Тут он резко дернулся и ушел под воду, таща туда и меня. Мне стало жутко. Казалось, из глубины тянутся прозрачные невидимые руки, пытаясь утянуть в зеленую глубину нас обоих. С трудом я выплыл на поверхность, таща Росио так, чтобы он не мог схватить меня. Я тащил его, ухватив подмышки, и смотрел, чтобы он не захлебнулся в наплывающих волнах. Солнце спряталось за тучу. Где-то вдали пророкотал гром. Мне казалось, мы плывем бесконечно. Узенькая полоска берега почти не увеличивалась. Грести и тащить Росио становилось все труднее, тем более, что он не греб совсем. Ну, не тащит на глубину – и то хорошо. Мы выплыли немного в стороне от того места, где оставили одежду. Я вынес мальчишку на руках и положил на гальку у воды. Он открыл синие глаза, будто проснулся. - Где я? – он приподнялся на локте, закашлявшись. - На дне морском, - ехидно ответил я и добавил: - К обеду мы наверняка опоздали. О том, что мы к обеду могли совсем не явиться, я благоразумно умолчал. Не стоило пугать Росио – ему и так досталось. Быстро сбегав за одеждой, я вернулся к нему. Он лежал на том же месте, закрыв глаза. - Росио!- потряс я его, - Тебе плохо? - Нет, все в порядке, - еле слышно ответил он. Я помог ему одеться и поволок по тропинке наверх. Через несколько шагов он убрал мою руку. - Я сам могу, - и пошел впереди. Я тоже устал, поэтому не стал его отговаривать. Сам, так сам. Да и он бы не согласился на помощь. Но, поскользнувшись на камне, Росио упал, разбив в кровь губы и нос. - Карьярра, - пробормотал он сквозь хлынувшую кровь. Тут я прижал к разбитым губам платок, мгновенно окрасившийся красным. От моря мы отошли прилично, и было ближе до калитки в парк. Я взял Росио на руки, кровь уже не хлестала, но рубашка моя покрылась красными пятнами. Мокрые черные волосы задевали мою щеку, он обмяк у меня на руках. Глаза его были закрыты. С трудом помню, как дотащил его до замка. Последние пять минут нас поливало дождем. Гроза все-таки не дождалась, когда мы поднимемся, и разразилась во всей своей красе. Потом были испуганные глаза слуг, тяжелая поступь соберано. Росио унесли, а я рассказал все, как было. Мне нечего было скрывать. - Глупые мальчишки, - горько сказал отец Карлоса и Росио. – А если бы вы не вернулись? - Но вернулись же, - послышалось откуда-то сзади. Опираясь на трость, Карлос стоял и смотрел на нас. Вид у меня был такой, будто я побывал во всех морских сражениях. - Рамон, что с ним? - Не знаю. Он упал на подъеме. Уже потом я рассказал ему, что Росио чуть не утонул, и не утянул за собой меня. А виновник сидел тут как тут, с распухшими губами и ссадиной на пол-лица, и внимательно слушал. - Брысь в постель, больной, - рявкнул на него старший брат. - Сам брысь. Ты тоже больной, - ответил малявка. - У нас тут целый лазарет, - сказал я и впервые в этот вечер мы рассмеялись.