"Детка" с пятого раза

      Впервые Ичиго услышал это обращение из уст Урахары, когда наведался в магазинчик со сладостями, дабы, собственно, и приобрести эти самые сладости для младшеньких. Не то чтобы в Каракуре было мало таких магазинов, но Куросаки предпочитал именно продукт Киске всем остальным. Уж больно и вкус, и цена были хороши, чтобы так просто отказываться от столь щедрого предложения. Ведь важно качество, а не количество, верно? Его совершенно не волновало, что Урахара был тем ещё сумасшедшим учёным и мог подсыпать в кондитерские изделия смеси собственной разработки неизвестного назначения и воздействия. Все люди, а в данном случае шинигами, не без греха.       Он как раз вежливо отвечал на вопрос Тессай-сана о первом курсе в университете и положении в Сообществе Душ, разуваясь в прихожей, когда за сёдзе, ведущих в гостевую, послышалось следующее:       - Уруру, детка, приготовь для гостя чай, будь добра. И как закончишь, сверь наличные реактивы в лаборатории со списком.       Ичиго бы соврал, сказав, что его никак не взволновало такое фривольное обращение шляпника к своей подопечной – неожиданностью стали мурашки, табуном скатившееся по позвоночнику вниз. Он даже резко встрепенулся, пытаясь понять: не показалось ли ему и не отреагировал ли кто, но добродушно-спокойное выражение лица верного спутника бывшего капитана двенадцатого отряда говорило лишь о том, что это вполне обыденное явление. Ичиго помотал головой, стараясь отогнать от себя не вполне понятного характера мысли, и рваные пряди волос насыщенного апельсинового цвета закрыли на мгновение взгляд полный замешательства. Он потом подумает о том, почему вдруг захотелось услышать это странное «детка» из уст Урахары, когда речь зайдет о нём самом. Сейчас он здесь по совершенно другому вопросу.       Набрав побольше воздуха в лёгкие и окончательно взяв себя в руки, Куросаки, наконец, сдвинул сёдзе в сторону и нацепил на лицо приветливую улыбку:       — Добрый день, Урахара-сан. Надеюсь, у вас ещё остались те карамельные пирожные и мятные леденцы? * * *       Ичиго как раз тренировал банкай, вместе с ним и попытки создать хотя бы самое простенькое кидо в подвале магазинчика Урахары, когда сверху послышался грохот и неразборчивые ругательства. Временный шинигами остановился, встряхнул уставшей рукой с Тенса Зангетсу и утёр пот со лба. Рыжие брови сошлись на переносице больше обычного, а взгляд карих глаз с волнением и настороженностью обратился к высокому потолку. С минуту ничего не происходило и Куросаки уже было подумал, что буря миновала, однако расслабляться было рано.       Дверь на тренировочный полигон шумно слетела с петель, часть потолочного свода пошла трещинами, обрушиваясь следом. Ичиго в замешательстве наблюдал за тем, как блоки глухо врезаются и крошат искусственные скалы, поднимая столбы пыли. Не успел парень хоть как-то среагировать, как полыхнуло мощной реяцу, а затем и сверкающий фиолетовый вихрь безжалостно врезался следом.       На то, чтобы прийти в себя Ичиго понадобилось пару долгих секунд, и он сорвался в шунпо.       — Какого хрена?! — вырвалось у него, стоило выйти из поступи и остановиться аккурат возле довольно занимательного зрелища.       А посмотреть действительно было на что: на обломках, распластавшись, лежал Урахара без своей излюбленной панамки, зато с совершенно дурацкой улыбкой до ушей, а над ним воинственно возвышалась Йоруичи, кошачьи глаза которой метали молнии, как и руки, периодично искрящиеся от техники шюнко.       Ни один из них не обратил внимания на появившегося ученика, продолжив, видимо начатый ещё наверху, бурный разговор.       — Детка моя, кошечка ненаглядная, ты так мила в своей грубости ко мне, что моё сердце щемит от любви и нежности к тебе. – Слащаво так пролепетал ученый, дуя губы трубочкой и протягивая к разъярённой кошке свои ручонки. Женщина взревела.       — Киске, ублюдок! Скажешь ещё хоть слово и твою дрянную тушку придется долго собирать по кусочкам. Помяни слово принцессы клана Шихоинь.       — Объяснит мне кто-нибудь, что здесь творится? – громко спросил Ичиго, чем привлёк, наконец, внимание Йоруичи к своей скромной персоне. Парень настойчиво старался не замечать, как от певчего «детка» от Урахары у него затряслись коленки и приятное тепло окатило поджавшиеся брюшные мышцы. Уже во второй раз!       — О, Ичиго, привет. Давно не виделись. Как учёба в университете, справляешься? – Как ни в чем не бывало обернулась к нему женщина с ласковой усмешкой на смуглом лице. Куросаки понаблюдал за тем, как её ступня придавливает шляпника к груде ошмётков потолка и поёжился.       — Да, Йоруичи-сан. Сложно, но пока что проблем не возникало. Мне довольно успешно удается совмещать обязанности временного шинигами и учёбу.       — Вот и славно. Рада, что ты решил повременить со вступлением в ряды Готея и пожить немного для себя.       — Да, я тоже, – чуть заторможено ответил рыжий и подошел поближе. Реяцу послушно укрыла хозяина неплотным коконом, во избежание, как говорится. Может это очередная безумная тренировка от его «креативных» учителей. С них станется. – Так что случилось всё-таки?       — Ах это! – воскликнула Шихоинь и бодро, но раздражённо пояснила. – Этот дурень внезапно вздумал обращаться ко мне слишком уж непристойным образом. Я, конечно, ничего не имею против флирта от старого друга, но слышать столь похабные слова в свой адрес совершенно не желаю.       Ичиго непроизвольно отметил про себя, что ему вполне по вкусу подобные слова и не успел как следует ужаснуться собственного умозаключения, как сверху послышалось копошение, а следом в зияющей дыре потолка показались три знакомых головы.       — Йоруичи-сама, приношу свои глубочайшие извинения за действия своего господина и спешу заверить, что в таком неучтивом поведении нет его вины, – прокричал Тессай. – Видите ли, Урахара-доно находится под воздействием реагента, что по нелепой случайности Дзинты оказался пролит на него, – розововласый мальчишка рядом с помощником ученого виновато потупил взгляд. – Реагент имеет непосредственное влияние на центральную нервную систему и побуждает выработок серотонина в больших количествах, от чего принявший его становится не в меру любвеобильным, концентрируясь на первом человеке, которого он заметит подле себя. Проще говоря, его действие очень схоже с действием «приворотного зелья», как его ещё зовут люди.       Йоруичи смерила дурно улыбающегося Киске внимательным взглядом — тот вот-вот готов был потерять сознание.       — И долго он ещё будет строить из себя влюблённого кретина?       — Через пару часов действие сыворотки сойдёт на нет, – с готовностью отозвался Дзинта.       — Хм... – глубокомысленно изрекла женщина и её хитрый взгляд внезапно вцепился в фигуру растерянного Ичиго. – Тогда я вынуждена покинуть вас, дабы не причинять ещё больше неприятностей, а ты, Ичиго, проследи за своим наставником, пока он не оклемается. — Скинув на Куросаки всю грязную работенку, Шихоинь напоследок подмигнула ему и была такова. Парень даже рот открыл от возмущения. Нет, ну это же надо наглость такую иметь, чтобы сначала создавать проблемы, косвенно конечно, а затем как ни в чем не бывало сваливать ответственность на совершенно невинных и непричастных студентов вроде него. Вот же, драная кошка.       Ичиго уже собирался высказать всё подопечным Урахары, но когда он поднял голову, то никого там не углядел. Ещё одни — троица безответственных лентяев, чтоб жилось им хорошо. Вздохнув, мысленно сетуя на свою нелёгкую участь, парень присел на камешек, так удобно расположившийся неподалёку.       Урахара рядом завозился и бессвязно забубнил:       — Йоруичи, кисонька моя пушистая, детка моя.… Где же ты?       От желания оказаться на месте Йоруичи-сан, то бишь на месте первого увиденного Урахарой человека после начала действия сыворотки, и осознания, в какое дерьмо он медленно, но верно погружается, Куросаки готов был жахнуть по себе Гетсугой Теншо, а лучше сразу нарваться на банкай Сенбонзакуры, чтоб уж наверняка. * * *       Сомнения по поводу своей влюбленности окончательно одолели Ичиго, когда пришло то самое жгучее чувство ревности. Заботило больше не то, что объектом его переживаний стал мужчина — с этим фактом Куросаки смирился довольно-таки быстро— а то, что этим мужчиной оказался именно Урахара-сан. Нет, если подходить к этому вопросу с аналитической точки зрения, то бывший капитан Готея был довольно симпатичным и даже миловидным. Ложь, да и только —Киске был чертовски сексуален и хорош собой, даже не смотря на некоторые аспекты его характера и рода деятельности. Даже Ичиго, совершенный дуб в делах сердечных, пал жертвой очарования гениального ученого и, уже ставшего его личным фетишем, обращения, которое стало толчком к принятию себя, которое Куросаки так желал услышать в свой адрес.       Ичиго абсолютно не представлял, как подступиться с этим к своему наставнику.       — Урахара-сан, здравствуйте. – Проходя вглубь гостевой комнаты, рыжий поздоровался с сидящим за низким столиком мужчиной. – Последнюю пару отменили, так что я решил сразу идти к вам, чтобы можно было раньше начать тренировку. Надеюсь, вы не против сегодня после спарринга отработать со мной кидо до двадцатого уровня?       — Определенно не против, Куросаки-кун. Мне даже льстит такое внимание к моим урокам по боевой магии. — Урахара сверкнул довольными серыми глазами из-под полосатой панамы. — Но тебе всё же придется подождать пока я закончу полировать свою капризную детку.       Во рту резко пересохло, в ушах зашумело и, Куросаки ощутил, как разгорячённая кровь мгновенно приливает к щекам и паху. Паника от боязни быть раскрытым наваливается следом удушающей волной и, чтобы как-то скрыть своё позорное возбуждение, Ичиго спешит задать интересующий его вопрос. Голос предательски дрожит:       — О чем вы, Урахара-сан? Или о ком?       — О Бенихиме, конечно. Моей кровавой и очень требовательной принцессе! — Вскидывает голову тот и Ичиго, наконец, замечает лежащий на чужих коленях Зампакто. Лезвие Бенихиме опасно поблескивает в свете пары настольных ламп и парень готов руку дать на отсечение, что та насмехается над ним. Киске тем временем вдохновлено продолжает, — Видишь ли, она очень любит особое отношение к себе, ну а кто я такой, чтобы отказать её Высочеству.       Куросаки молчит несколько минут, переваривает информацию, а главное пытается унять пожар, опаляющий его грудную клетку раздражением и пока еще легкой злобой, но чем дольше он смотрит на Зампакто наставника, подмечая с какой бережностью длинные пальцы мужчины оглаживают гарду и натирают дол катаны, тем больше желание затуманивает разум, от чего он раздражается ещё больше.       — Ага… — после долгой паузы тупо выдает Ичиго и тут же прикусывает себе язык, борясь с желанием отвесить себе оплеуху. Нет, ну что за дурак, ей богу!       Урахара поднимает голову, смотрит на краснеющего и отводящего взгляд ученика и, пожимая плечами, возвращается к прерванному занятию. Бенихиме вибрирует на его коленях, нагревается, сообщает хозяину что-то известное лишь ей одной.       Куросаки уже не замечает заинтересованную ухмылку Киске, скрытую в тени панамы. * * *       Патрулирование города сегодня проходило в довольно спокойной обстановке. Пустых вокруг практически не наблюдалось, за исключением парочки минусов, души которых Ичиго отправил на перерождение без особых усилий. Даже Гетсугу использовать не пришлось, на что парень горестно вздыхал – подраться нормально всё не выходило. Он не имел представления, чем занять себя во внезапно появившееся свободное время. Вообще сегодня была очередь Исиды зачищать город от пустых, но так как у Куросаки была только одна пара, а к Урахаре соваться было себе дороже, парень решил махнуться с другом днями. Потому сейчас парень вяло слонялся без дела по крышам Каракуры.       Через несколько часов бесцельного исследования всех примечательных мест, где только могли прорваться Гарганты, он нашел отличную высотку, с которой открывался превосходный вид на Каракуру. Присев на бетонную крышу и свесив ноги, Ичиго бездумно уставился куда-то за горизонт. Его рука непроизвольно скользила по широкому лезвию Зангетсу, пока тёплый весенний ветер трепал подол шихакушо. Умиротворение отразилось на юношеском лице, которое вскоре осветила мягкая улыбка. Кросаки уже и забыл, какого это спокойно находиться в уединении, не боясь угрозы со стороны.       Однако столь редкий момент покоя продлился недолго: в паре кварталов от его местонахождения послышалась возня и металлический грохот. Ичиго тотчас же подскочил на ноги и в шунпо двинулся на звук. Неужели ещё один пустой заплутал на улицах спящего района и у временного шинигами наконец получится сразиться, как следует. Правда, когда он бесшумно приземлился в том переулке, откуда исходил шум его ожидало полнейшее разочарование. Разочарование в своей собственной судьбе, которая, по-видимому, его совершенно не жалует.       Перед ним на корточках сидел светловолосый мужчина в знакомом зеленом хаори и с панамкой, надвинутой на лицо, воркующий с рыженьким котенком, который видимо и стал причиной, по которой Куросаки оказался здесь. Ну кто бы мог подумать — Урахара Киске собственной персоной. Ичиго, кажется, в сотый раз проклял свою везучесть и не придумал ничего лучше, чем скрыться за углом и по возможности приглушить давление своей реяцу. Он прислушался к голосу наставника.       — Малыш, как же ты оказался тут? Неужели кто-то мог оставить такое прелестное создание на улице? — Куросаки услышал тихое мяуканье, а следом звук зашуршавшей одежды. Похоже, Киске поднял животное с земли и сейчас должен направляться вон из подворотни. Действительно, послышался тихий стук деревянных подошв гэта по асфальту и парень уже приготовился уйти в тень, когда следующие слова заставили его буквально врасти ногами в землю. — Не волнуйся, детка, продавец сладостей тебя здесь не оставит. Заберу тебя домой, накормлю и позабочусь, а завтра мы найдем тебе достойных хозяев. Идёт, пушистый?       Куросаки едва успел уйти из поля зрения Урахары, когда тот наконец вышел на главную улицу и двинулся в направлении своего магазинчика. Сердце юноши отбивало бешеный ритм, ладони вспотели, а к щекам прилип румянец смущения и ему стоило неимоверных усилий успокоить собственное сбитое дыхание, но как только Ичиго смог вздохнуть свободнее, неожиданный окрик вновь вернул его в прежнее состояние:       — До встречи, Куросаки-кун! Не забудь, завтра у нас очередная тренировка! — довольный собой заголосил Киске, в тихую радуясь такой реакции мальчишки на свои слова и продолжая неспешно удалятся от места их несостоявшейся встречи. Ждать оставалось недолго. * * *        Ичиго действительно долго не выдерживает.       — Урахара-сан, не могли бы вы, пожалуйста, прекратить это. — Рыжий шинигами стоит перед мужчиной весь раскрасневшийся, с болезненно обтянутым джинсовой тканью возбуждением, но решительно настроенный прекратить всё это раз и навсегда. Изводящий себя на протяжении всех этих дней, начиная с того момента, как впервые услышал это горячее «детка», Куросаки видел лишь единственный выход из столь щепетильной ситуации. Он просто попросит Киске прекратить использовать провокационное обращение, хотя бы в его присутствии. И пусть он выдаст себя перед наставником, пусть влажные сны и фантазии ещё долго не закончатся, и он будет продолжать тихо стонать в кулак за закрытой дверью своей комнаты, надрачивая на светлый образ ученого, зато хотя бы прекратит каждый раз сжимать зубы и сдерживать, почти потребность, ответить.       — Что именно прекратить, Куросаки-кун? — Урахара не выглядит удивленным, напротив, его лукавый взгляд обжигает. Куросаки хватает секунды, чтобы понять — тот всё знает. Абсолютно всё. Но отступаться от цели никогда не входило в его планы. Дрожащие пальцы юноши сжимаются в кулаки.       — Это ваше обращение, которое… — Куросаки прерывается, сглатывает вставший в горле комок, — которое вы используете в последнее время довольно часто. Да. Не могли бы вы не произносить его хотя бы, когда я ошиваюсь где-то поблизости?       — А что с ним не так? — Киске сама невинность, но Ичиго слишком взвинчен, чтобы это заметить, как и то, что ученый откладывает любимую шляпу в сторону и неторопливо взъерошивает светлые волосы.       — Всё с ним так. Даже очень. Просто… Просто оно доставляет мне некий дискомфорт, вот я и прошу вас пойти мне на встречу!       — Дискомфорт говоришь.… А ты уверен, что это именно так, Куросаки-кун? — Урахара пропускает мимо ушей вторую часть предложения, а Ичиго — момент, когда мужчина оказывается за его спиной.       Юношу пробивает крупная дрожь, а дыхание сбивается с ритма. Когда это вообще произошло? Киске использовал шунпо или же Ичиго окончательно растерял всю свою внимательность вместе с мозгами? Боясь пошевелиться, он обескуражено молчит, но не сдерживает тихого выдоха, когда горячий шепот касается его уха.       — Ну так что? Подумай ещё раз и скажи, что это доставляет тебе одни лишь неудобства и тогда я прекращу, даю слово. — Соблазнительный голос медовой патокой заливается в порозовевшие уши парня, оседает тяжестью где-то внизу живота и приятной томностью на плечах. Рыжий мальчишка почти плавится рядом с Урахарой и тот, недолго раздумывая, ломает последний барьер. — Только я бы не хотел, чтобы мой самый способный ученик так глупо ошибся, а затем пожалел об этом. Поэтому думай хорошенько, детка....       От последних слов, сказанных хриплым, с нотой властности шепотом, Ичиго несдержанно стонет и поддается назад, стремясь оказаться к желанному мужчине как можно ближе, вплавиться в него всем телом, дабы не было возможности различить, где заканчивается один и начинается второй. Урахара с готовностью притягивает своего ученика к своей широкой груди, на мгновение зарывается носом в апельсиновые пряди, что даже пахнут под стать своему яркому оттенку, а затем спускается губами на подставленную шею.       — Ненадолго же тебя хватило, Ичиго, но я даже рад, что ты так быстро сдался, — Заговорил ученый, пока оставлял красные отметины на едва тронутой загаром коже своего мальчика. Его светлые волосы щекотали щеку Куросаки, но тот лишь наслаждался такой близостью любимого человека, прикрывая мутные от возбуждения глаза.       — И давно вы поняли, Урахара-сан? — Слова давались Ичиго тяжело. Он постоянно облизывал вмиг пересыхающие губы, а связная речь постепенно забывалась, но не спросить было выше его сил.       Мужчина долгое время не отвечал. От того ли, что с такой жадностью исследовал все открывающееся для него участки юного тела: сжимал крепкие бедра, мял упругие ягодицы, иногда пробираясь ладонями по горячему торсу Куросаки вверх, чтобы «случайно» задеть чувствительные соски подушечками пальцев. Или от того, как жарко смыкал зубы на плечах и шее, помечая свою территорию. А может от того, что узнал он слишком давно и не хотел расстраивать Ичиго, лишний раз указав на его неумение сдерживать собственные эмоции. И, когда уже парень совершенно забыл о своем вопросе, потерявшись в собственнических, дарящих спектр удовольствий, прикосновениях, Киске развернул его к себе лицом и проникновенно заглянул в глаза.       — На самом деле, я догадывался довольно давно, но всё расставила по своим местам Бенихиме, буквально открыв мне глаза на очевидное, что было прямо у меня под носом. — Урахара чуть виновато улыбнулся и наклонился ниже. Меж их губами оставались считанные миллиметры. Они делили воздух на двоих, когда мужчина продолжил: — Я довольно рассеянный, когда дело касается таких вот моментов, но сейчас я безумно рад, что так случилось. Теперь ты мой, детка, и всегда будешь.       Ичиго снова не выдерживает первым — сокращает наконец оставшееся меж ними расстояние и ловит чужую улыбку своими губами. Ему отвечают мгновенно, перехватывают инициативу, ласкают языком податливый рот и распаляют ещё больше. Они валятся прямо на пол у чайного столика, продолжая неистово целоваться и цепляться другу за друга, словно в страхе, что другой может исчезнуть. Одежда отлетает в стороны и комнату наполняют протяжные стоны, глухие вздохи и шлепки кожи о кожу. Урахара не отпускает Ичиго от себя ни на секунду даже, когда тот крепко засыпает у него на плече, укрытый зеленым хаори самого Киске.       Целуя оранжевую макушку, бывший капитан ловит себя на мысли, что готов ещё сотни тысяч раз дразнить мальчишку пошлым «детка», лишь бы только видеть этот горящий до жадности взгляд, направленный на него одного, с которой и засыпает, пряча в уголках губ улыбку.       Во тьме комнаты, которую ещё не осветил холодный свет лунного диска, скрытого за облаками, довольно сверкнул клинок Кровавой принцессы.