Инкубаториум Киборгвилля

      — Это оказалось гораздо сложнее, чем я об этом думал в самом начале, — подумал я, когда поставил точку в конце увесистого файла. — Итого, получилось порядка тридцати пунктов, которые будет необходимо соблюсти во время разработки… тридцать — не так уж и мало, — я еще раз прокрутил все положения вверх и вниз и беглым взглядом изучил строчки. — Вроде бы, получилось очень даже ничего так. Надеюсь, что Вандая и Гарри Томпсон смогут из этого сотворить конфетку и очень надеюсь, что большинство положений останутся неизменными… хотя бы отчасти. Конечно, я понимаю, что кое-что не просто не пишется и не встает в один ряд и, возможно, способно спровоцировать когнитивный диссонанс, но такова жизнь и машинам придется подстраиваться под её реалии, даже несмотря на четкую привязку к правилам существования, которые им задали мы — люди, — подумал я и начал готовить файл к отправке. При этом чувство у меня было странное. Я понимал, что Вандая сидит буквально за стеной и, по идее, сначала было бы хорошо позвать её, сказать обо всем, а потом отправить, но я решил поступить в другом порядке: отправить, выйти из кабинета, сказать ей о факте отправления, после чего проследовать на очередную встречу, касаемо очередного кризиса очередного заканчивающегося ресурса.       «А ведь все началось с остата… этот и без того редкий ресурс практически закончился… истощился под действием человеческой жизнедеятельности и начал двигать мир. И ведь такое и раньше было, и не раз, но именно этот ресурс стал тем самым небольшим камешком, за которым теперь следует обвал или лавина. Глобальный и полномасштабный. Который по цепочке подключает к себе другие, более глобальные ресурсы, что теперь используются в качестве заменителей, преобразователей, примесей и так далее и тому подобное», — думал я, отсчитывая шагами дистанцию до двери зала для проведения собраний и конференций, что по моему решению специально был сделан настолько не удобным, насколько позволяла фантазия не только моя, но и Карла, что сам по себе знатный извращенец и знает толк в том как издеваться над окружающими. Кстати, выяснилось это не так давно… всего пару лет назад, когда тот предложил новый формат проведения собраний с большим количеством людей. Он ради прикола предложил в свободном формате отключать микрофоны выступающим, чтобы те были вынуждены переходить на повышенный тон рассказа своих идей, предложений и так далее. Об этом было заранее сообщено всем тем, кто должен был принимать участие в собрании. Волна негодования, которая нас накрыла, была великолепной! А потом превратилась в игру, которую предложил он же, Карл. Смысл в ставках, объявленных до проведения собрания. Кто справится за меньшее количество отключений микрофона, тот может забирать йоты. И, конечно, банк символический, но главное заинтересовать. Таким образом Карл в очередной раз укрепил в моем сознании понимание того, каким должно быть следующее поколение… нет, следующая ступень становления человека.       — Человек разумный сейчас… — подумал я, прежде чем открыть дверь, — … следующим должен быть человек играющий. Тот, который прекрасно знает и осознает жизнь, как одну огромную игру. Без замысла и как такового смысла. В которой ты либо побеждаешь, либо проигрываешь и поднимаешься перед следующим раундом, в котором также можешь либо выиграть, либо проиграть… следующая ступень человеческого развития завязана на азарте, — думал я, заходя в зал с тусклым освещением, неудобными скамейками и столами, за которыми уже кривились собравшиеся, готовые к тому, чтобы выиграть или проиграть символическую сумму. — Да… человечество должно понимать, что игры — это полезно. Что они не только стимулируют движение прогресса, но и изолируют таковой от взрыва шизофрении… точно так же работает и Синтети, разрываясь на парадоксе: затворничество тела и полная свобода разума, — думал я, подходя к неудобной трибуне, с которой мне будет необходимо зачитать положения собрания. — Мы будем играть… мы будет строить мир играючи. Пусть это сложно и повлечет за собой последствия, но мы преобразуем все, всех и вся… я преобразую, благодаря своему стремлению, которое уже принесло некоторую результативность и былые застоявшиеся правила уже изменились, — я занял место, несколько раз легонько кашлянул в кулак, после чего начал вещать с бумажки, специально подготовленной и возложенной на небольшой столик. Это сделала Вандая как секретарь… сделала то, что обычно делала Вивьен, отошедшая от дел для взвешивания и пересмотрения своего отношения и взглядов не только на меня, но и на работу, которой занималась так много лет.