Инкубаториум Киборгвилля

      — Силиконовый эскортник… — подумал я, зацепившись за это словосочетание, — … интересное сравнение, учитывая, что я действительно во многом своими мыслями и реакция похож на андроида, хотя бы потому что меня, по большей части, воспитывала Вандая, — продолжился поток мыслей, — … силиконовый эскортник — прекрасное сравнение меня и одновременно с этим относительная оценка всем моим действиям и решения. Я, конечно, не могу сам себя охарактеризовать подобным образом, хотя бы потому, что ничего эскортного не вижу… хотя, в контексте конкретно этой ситуации и слов Вивьен, возможно, я действительно вёл себя подобным образом, потому что не хотел делать больно.       — Я вот что тебе скажу, Неон… чем больше, чем дольше ты стараешься быть положительным героем той повести, которую ты сам себе придумал или которую тебе внушили, тем меньше ты похож на человека, — сказала Вивьен. — Чем больше ты играешь в человека, тем больше ты лишь образ, подобие, имитация. И я честно не знаю, быть может это часть твоей цели, но выглядит подобное ужасно и чудно, — сказала она, после чего горько хмыкнула. — И ты думаешь, что во много достиг совершенство и идеала! Что ты такой замечательный и хитрый, но есть одна важная деталь — ты был бы очередным куском бесполезного говна, если бы не люди, тебя, искусственного, окружающие! — она хмыкнула ещё раз, а я понял, что её понесло, по сути, во все тяжкие. Что эти долгие годы у неё под душой копился гной, который после моего нажима хлынул отвратительным потоком наружу и что все сказанное — только начало, что те две бутылки вина стали прекрасным скальпелем для вскрытия и что теперь мне достаточно просто сидеть и молча слушать до того момента, пока Вивьен не выговорится.       Спустя несколько минут после начала её повествования, нам принесли горячее, забрали пустые сосуды из-под вина и я попросил принести другие, свежие и наполненные, только специального… такого, чтобы можно пить и не пьянеть. По своей сути ловкую подделку вина, что была создана как и безалкогольное пиво, как многие продукты для веганов, что полностью копируют вкус и структуру мяса, но мясом не являются. Я сделал это специально, чтобы не дать Вивьен ни единого шанса накидаться до потери сознания и полного отрыва от реальности. Я понимал, что это её состояние будет поддерживаться за счёт уже выпитого и что этого самого выпитого должно хватить, чтобы полностью выговориться… чтобы высказать мне всё за все мои грехи и прегрешения! Даже за те, в которых я не повинен или о которых просто не знаю по тем или иным причинам.       Вивьен продолжала гнать и атаковать. Я давал ей все новые и новые поводы для наездов, выкрутив свою теорию провокации на максимум, чтобы цеплять, поддевать, но не более того… чтобы по крупице извлекать из её воспалённого непониманием и болью сознания накопившееся. В этот момент я думал о следующем: «Надеюсь, после этого разговора её попустит и мы сможем продолжить работать. Как же я хочу, чтобы этот разговор расставил все точки и больше мы никогда к этому не возвращались! Ещё лучше, если выговорившись, ей придёт осознание о том, что я — не тот идеал, который она увидела ещё будучи студенткой! Что я — лишь её иллюзия, а настоящий — жёсткий нервный психопат с задатками фанатика, планомерно следующего за своей дурацкой идеей. Тот маньяк, который собирает вокруг себя таких же, чтобы провести величайший эксперимент по перекройке мира по своим параметрам и идеалам… как бы мне хотелось, чтобы к ней пришло понимание — мне осталось недолго и, в принципе, я готов закончить свою жизнь в любой момент, в любой день… сейчас»       Мы сидели несколько часов и все это время разговаривали. Точнее, она мне высказывала, я выслушивал и выуживал больше и больше. Она думала, что выигрывает, а я вёл себя как силиконовый эскортник, решив, что это её мнение должно быть совершенно оправданным. «Нет никакого смысла еще больше разочаровывать ту, которая и без того сильно разочарована», — вот как я думал, сидя с каменным, сосредоточенным лицом, практически не выдающим эмоций, хотя внутри ликовал! А причиной радости стало раскрытие моей давней знакомой с ранее неведомой для меня стороны, которая подразумевала под собой достаточно эпичные высказывания о том, насколько я плохой человек и рассуждения о том, насколько все тлен и все это, в основном, таким замысловатым матом, которого я не слышал даже от Исиды, что время от времени выдавала тираду.