Инкубаториум Киборгвилля

      Стиль нашего с Джонсоном общения можно охарактеризовать следующими словами: «слово через тишину». Ведь действительно, мы постоянно ставим друг друга в затруднительные, неприятные, неудобные условия, и каждый раз пытаемся выбраться из таковых. Мне это всегда напоминает игру, в которой побеждает тот, кто либо заканчивает беседу, либо добивается желаемого результата. И вот сейчас чаши весов поравнялись. Ни у него, ни у меня не было явного перевеса, и от этого стало не по себе. «Как бы то ни было, я достойно отстаивал свою точку зрения…»: подумал я, в ожидании реакции Джонсона, но вместо ответа произошло следующее: вызов прервался. Это заставило меня скривиться от непонимания.       — Эм… что? — произнёс я и посмотрел по сторонам. — Это что такое произошло?! — продолжил возмущаться я, после чего предпринял попытку связаться с учеником доктора Бея, но тот не выходил на связь. Я посмотрел по сторонам. В этот момент в моей голове щёлкнул небольшой рубильник «паранойя». Я посмотрел по сторонам в попытке найти тех, о ком я ничего не знал. «Так! Прекрати! Ты придумываешь себе то, чего нет и не может быть! Ты здесь один! Эти тела вокруг почти ничем не отличаются от тел на кладбище!»: проговорил я сам себе, после чего предпринял ещё одну попытку связаться с Джонсоном, но вновь не получил никакого ответа. Подобное мне не нравилось. Подобное заставляло вопросы в моей голове плодиться и множиться, и содержать столь лютый поток шизофрении было не просто.       — Связаться с Уиллом и попросить его навестить Джонсона? — подумал я, стараясь как можно скорее найти выход из сложившейся ситуации, впервые замершей на отметке «равно». — Нет… не самая лучшая мысль! Несмотря на то, что папа достаточно сдержанный и не задаёт лишних вопросов, эта просьба явно заставит его напрячься. Возможно, сильнее чем требуется, — подумал я. — Вандая?.. Вандая — это хороший вариант. Но я не думаю, что Джонсон станет разговаривать с ней. Насколько мне известно, у них отношения в стиле «спасибо — до свидания», в которых они даже не здороваются, испытывая по отношению друг к другу скорее вежливый нейтралитет, нежели что бы то ни было еще. Попросить Исиду?.. как подписать себе смертный приговор! — я хмыкнул. — Так… а кто из первой гвардии сотрудников до сих пор работает на станции?! Не живет по домам, а именно работает? — я начал перечислять всех тех, кто работал в Инкубаториуме при моем рождении на протяжении всех лет моего взросления: Дестени, Пол, Джим, Бутт, Билл, Нэд, Майк … кто-то уже покинул проект и либо вернулся во внешний мир, либо стал одним из жителей… — подумал я, после чего пришло осознание, — … которых не очень хочется дергать, опять же из-за большого количества вопросов. Но есть один человечек, который, возможно, сможет мне немного помочь… если, конечно же, она в Инкубаториуме, — я улыбнулся и погрузился в пролистывание списка контактов своего связного устройства. Спустя несколько секунд вызов заиграл легкой мелодией, исходящей из небольшого устройства в руке. «Мы не виделись четыре года… наверное, к лучшему…» — думал я дожидаясь того момента, когда Амара ответит.       — Да? Неон! Как ты, братишка?! Все хорошо?! Как ощущения после защиты и избрания?! Рассказывай! Подлец ты такой! Тихоня из самых тихих! — Амара начала заваливать меня вопросами. Её бархатный голос лез под кожу, заставляя волоски на предплечьях и шее подняться от мурашек. Я слушал этот голос как заворожённый, с тяжелой безрадостной мыслью: «Давно мы не общались. Очень давно… и это к лучшему для нас обоих».       — Слушай, сестренка! Нормально все! Только работы много. Наверное, даже слишком много! Эм… я, вообще, с вопросом к тебе, — сказал я. — Ты дома? — спросил я и замер в ожидании положительного ответа на свой вопрос и мне повезло, потому что на сказала, что дома. — Слушай, Амара, а ты можешь сгонять к Джонсону, взять у него что-нибудь, а? — спросил я и тут же понял, что нужна аргументация действий. — Эм… я с ним только что разговаривал. Получилось, как всегда, натянуто и он сбросил… теперь не получается дозвониться, потому что он не отвечает. Вот, волнуюсь, все ли со стариком нормально или… или медику нужна скорая медицинская помощь, — сказал я и замолчал. Амара тоже никак не комментировала мою просьбу. Во всяком случае сначала никак не комментировала, а потом сказала: «Что-то ты темнишь, братик, причем изощренно! И если бы я не знала тебя как облупленного, то даже не стала бы спрашивать, а тут… я, конечно промолчу и никому ничего не скажу, но знай, буду помнить об этом и обязательно поинтересуюсь… при встрече, конечно же!»