Инкубаториум Киборгвилля

      — Смерть… упокоение доктора Бея… оно буквально уничтожило меня изнутри, — сказал я, — … и, казалось бы, скольких знакомых мы уже потеряли за время существования Инкубаториума? Сколько из тех, кто с первого года занимался строительством, покинуло нас? — задал я риторический вопрос, после чего продолжил, — … и было как-то все равно. Было холодно. Безразлично, — честно признался я, — … и это несмотря на благодарность всем тем людям, связанную с посвящением себя строительству, созданию… — я понимал, что мои слова наивны, но они были искренними, — … и доктор Бей… я не могу сказать о том, что я… эм… любил старика… — меня смутили эти слова, но я произнёс их, и в глазах сидящих за столом увидел искру понимания, — … но он был частью меня! Такой огромной и весомой частью как, к примеру, огромный кусок мяса! Только, он был частью меня внутри меня… а потом этот шмат выдрали и… — я сглотнул в попытке сдержать подступающие эмоции, — … и… — я встал из-за стола и подошёл к холодильнику. Оттуда молча, без разрешения достал стеклянную бутылку пива, вспомнил наш с доктором разговор о алюминиевых банках и людях, открыл её и под осуждающие, но не останавливающие взгляды, прикончил с горла, влив в себя все содержимое до последней капли. Выкинул в мусорный контейнер, предназначенный для стекла, после чего вернулся за стол. Сел и принялся есть. На меня смотрели с пониманием и отсутствием такового. С неодобрением и с желанием повторить то же самое, что сделал я. На меня смотрели и я понимал, что должен сказать: «И теперь я чувствую невыносимую душевную боль… и пытаюсь от нее избавиться, но не получается!.. и я начал понимать старика и его пристрастие к алкоголю… я начал понимать это в тот момент, когда сам потерял человека, посвятившего мне свою жизнь полностью, без остатка…», но я молчал, проматывал в голове эти слова и закидывал в рот как можно больше еды… таким образом лишая себя возможности к нормальной, членораздельной речи… не давая окружающим возможности задать мне хоть какой-нибудь вопрос.       Ужин закончился. Исида, Уилл и Амара разошлись по комнатам. Я немного посидел на первом этаже, после чего помыл посуду за Вандаю, отправив её заниматься какими-нибудь другими делами, после чего поднялся в небольшое помещение из четырех стен, где проводил ночи… где мог оставить свое тело, отправившись в Синтети для изучения реального мира при помощи виртуального, практически безграничного аналога, дарующего почти безграничные возможности. Кстати, поднявшись, я подключился к сети, загрузил свой профиль в одной из самых сложных игр в мире, выкрутил ощущение боли на максимум и отправился безумствовать.       — Эй! Ты какого черта творишь, а?! — спустя примерно пол десятка или десяток смертей, услышал я голос где-то позади. — Ты что, совсем хороший?! Совсем голову потерял?! Или именно этого ты и хочешь?! Этого ты и добиваешься?! Просто выжигая свою голову, а?! — спросил он, вмешиваясь в сражение и отбивая меч буквально в нескольких миллиметрах от моей спины. — Вот сейчас я тебя отобью от этих!.. потом сам вылечу тебя и после этого разобью тебе голову! После чего опять подлечу своими же руками! — Уилл был в бешенстве. — А все потому что удары этих болванчиков не наносят тебе того урона, который ты хочешь получить! А вот родные кулаки способны выбить всю ту дурь, что скопилась в горячей голове! — отец встал со мной спиной к спине и мы в течение нескольких минут размахивали мечами, отбиваясь от полчищ нечисти, которая волнами надвигалась на нас с разных сторон и кровожадно щелкала зубами, жвалами, костями, щупальцами и прочими частями своих тел.       Когда противники закончились, мы упали замертво от усталости. Казалось, будто бы на руки и ноги повесили бетонные утяжелители. Складывалось такое чувство, словно тело стало чужим, а я в этой оболочке был всего лишь гостем, который может посмотреть чужую жизнь при помощи своего собственного восприятия.       Уилл тяжело поднялся с земли. Откупорил небольшую бутыль со странной жидкостью. Опрокинул её до дна, после чего стал выглядеть чуть более бодро. Я же лежал без возможности встать, и наблюдал за тем, как его полоска с синим показателем быстро восполняется. Но такое её состояние сохранилось ненадолго, потому что отец сделал руками привычный жест и через миг наши с ним показатели красных полосок начали восстанавливаться. Вместе с этим усталость уходила из тела. Даже дышать становилось легче.