Предлагаю конец главы прочитать с музыкальным сопровождением. Где включать - я укажу. Музыка: The Red Jumpsuit Apparatus – Your Guardian Angel
На следующее утро ДжонгХён проснулся от автоматически звенящего будильника, который даже не подумал отключить накануне. Писк не умолкающего телефона был сравним для ДжейА в тот момент с огромной кувалдой, бьющей его по всем частям тела, в особенности - по голове. - Господи, - простонал ДжейА, хватаясь обеими руками за голову, которая готова была взорваться подобно бомбе замедленного действия. Слепо нащупав на прикроватной тумбочке сотовый телефон, ДжонгХён тут же нажал на сброс, откидывая чудо-прибор подальше от себя. После этого он повернулся на бок, хныча, как маленький ребенок, и хватаясь за живот. Его страшно мутило, что не было новостью утром после ночной пьянки. ДжонгХён ещё раз проклял свой организм, который не был предрасположен даже к малому количеству невысокоградусного алкоголя. Сев в кровати, парень набрал в лёгкие как можно больше воздуха, а после выдохнул его, сложив губы трубочкой. В этот момент в его желудке что-то странно булькнуло, вызывая тем самым чувство невыносимой изжоги. - Болван, - произнёс ДжейА самому себе, вставая с кровати. – Какого черта ты налакался? Выйдя из комнаты, ДжейА огляделся, кинув короткий взгляд на часы, которые висели на стене в коридоре. Если циферблат не врал, что мало вероятно, - в данном случае только зрение ДжейА могло его подвести, стрелки показывали двадцать минут десятого. Посчитав это время самым хорошим для пробуждения, парень поплёлся на кухню, еле передвигая своими ногами. За ночь они очень сильно отекли и задубели. Мышцы отказывались работать в полную силу, затормаживая все движения ДжейА. Даже его руки еле поднимались и опускались. Осушив два стакана ледяной воды с громким гульканьем, ДжейА вытер ладонью свой мокрый рот, после неосознанно прислушиваясь к звукам, обитающим в квартире. Было слишком тихо. Казалось, можно было даже услышать жужжание мухи, пролетавшей в соседней комнате. Тишина обволакивала квартиру, как большой мыльный пузырь, в котором пропадал любой шум, отвечающий за признаки жизни в этом помещении. Открыв дверь гостиной, ДжейА остановился в проходе. В большой комнате тихо и мирно спали его друзья, включая Рена и МинХёна. БекХо и Арон развалились на полу, сильно прижавшись друг к другу и громко сопя. От такой картины губ ДжейА невольно коснулась лёгкая ухмылка, поскольку у Квака был смешно открыт рот, через который тот сипло дышал, стараясь вдохнуть как можно больше комнатного воздуха. Кажется, из-за крепких объятий БекХо в его легкие поступало очень мало кислорода, отчего его спящий организм спасался, как только мог. МинХён тоже валялся на полу, чуть поодаль от Арона и БекХо. Парень закинул обе ноги на диван, где, свернувшись клубочком, тихо и миро посапывая, спал Рен. В тот момент МинКи был похож на ребенка, словно это не он прошлым вечером пил, как заядлый алкоголик, смешивал напитки с разными градусами. ДжонгХён ему уже не завидовал. На утро, после такого, вообще не хочется жить. Покачав головой, отчего она у него ещё больше закружилась, ДжейА прикрыл дверь гостиной. Всё то время, что ДжейА смотрел на спящих друзей и, в особенности на Рена, в его голове гудели мысли по поводу прошлой ночи. Кто начал говорить, что после пьянки ничего нельзя вспомнить? Это ложь. Чертово враньё! На утро люди помнят абсолютно всё. Даже то, что вызывает мелкую и особо неприятную дрожь. ДжейА помнил всё из прошедшего вечера. Арона, рассказывающего анекдоты; БекХо и МинХёна, которые смеялись над этими идиотскими рассказами. И Рена. Казалось, он до сих пор чувствует его подрагивающее тело в своих руках и сырость от слёз на своей рубашке, которая, к слову, сейчас была всё ещё на ДжонгХёне. «Я, кажется, люблю тебя, Чхве МинКи» Слышал ли это Рен? И если слышал, как он посмотрит этим утром в глаза ДжонгХёну? Этими вопросами парень задавался всё утро, пока спавшие в гостиной не начали показывать первые признаки жизни. Как это бывает после бурного ночного веселья, проснувшись около двенадцати часов дня, юноши испытывали разнообразные чувства – начиная с лёгкого головокружения и тошноты и заканчивая нестерпимой болью в желудке и всём теле, включая голову, ноги, руки и даже уши, которые, по каким-то неведомым причинам, всё время почёсывались. Первым из-за нехватки воздуха проснулся Арон. Во сне БекХо начал обнимать его так крепко и сильно, что Квак просто не выдержал, распахивая глаза и чувствуя, что его грудная клетка полностью обесточена кислородом. Толкнув парня локтем и разбудив его, Арон присел на ковре, оглядываясь по сторонам. В гостиной стоял полумрак из-за занавешенных портьер. «ДжонгХён», - подумал Арон, слегка улыбаясь. Юноша помнил, что, придя (приползя) в гостиную, он не позаботился об утреннем пронизывающем свете. Но это сделал за него Джонг. Кое-как поднявшись с пола и окончательно разбудив БекХо, Арон, разминая все затёкшие мышцы, направился в ванную. Как ни странно, он не чувствовал себя слишком плохо после вчерашней гулянки. Его организм нисколько не пострадал. - Доброе утро, - поприветствовал Арона ДжейА, сидя за кухонным столом и попивая горький кофе. - Доброе, - зевнул Арон, почесав шею и присаживаясь на противоположную сторону от ДжейА. Квак уже ополоснул своё лицо ледяной водой, после этого чувствуя себя чуточку лучше. – Я как погляжу, ты решил убить свой желудок. - Почему? – не понял ДжонгХён, поставив маленькую чашечку с недопитым кофе на блюдце. - Вчера пил коньяк и пиво, а с утра закидываешься крепким кофе без молока и сахара, - пожал плечами Арон. – Не боишься, что кое-кто взвоет? Покачав головой, ДжейА слегка ухмыльнулся. - Не боюсь. - Ну, как знаешь, - встав со стула, сказал Арон, направляясь к буфету. – У тебя есть вода? - В холодильнике специально для вас стоят два литра. - Господи, спасибо тебе! – открывая холодильник и лицезря воду, провозгласил Арон, тут же хватая одну из бутылок. – Ким ДжонгХён, ты спас меня. Встав из-за стола, ДжейА засмеялся. Сполоснув в раковине свою чашку, Ким начал наблюдать за Ароном, который, кажется, решил опустошить сразу литр воды, не заботясь об остальных. - Как спалось? – спросил ДжейА, когда Арон оторвался от прохладной воды. - И не спрашивай, - махнул свободной рукой парень, приоткрывая дверь холодильника и ставя туда почти пустую бутылку. – БекХо – это просто машина по удушению людей. - Не удивительно, - засмеялся ДжейА. - Да что ты говоришь, - прошептал БекХо, подходя к Арону и обнимая того со спины. – А мне показалось, что ты стал мурлыкать, когда я запрокинул на тебя свои ноги. - Я не мурлыкал, я пытался дышать! – поворачивая голову к своему парню, театрально произнёс Квак. – Доброе утро, солнышко. - Доброе, котёночек, - БекХо чмокнул Арона в нос, улыбаясь, – доброе утро, ДжейА, – уже обращаясь к смеющемуся ДжонгХёну, произнёс брюнет. - Доброе утро, БекХо, - ответил Ким, всё ещё заливаясь смехом. Он вспомнил, как в прошлом, будучи ещё подростками, БекХо и Арон обращались друг к другу при помощи ласковых прозвищ, тем самым показывая не свою любовь, а нечто другое. Они разыгрывали подобное при посторонних, про себя смеясь над самими собой и, зачастую, над окружающими. Многие не понимали отношений двух мужчин, называя это мерзостью и осквернением веры, а Арон и БекХо просто смеялись над всем этим, получая удовольствие. Вскоре у них вошло в привычку смешить не только окружающих их незнакомых людей, но и ДжейА, который, в свою очередь, очень любил смотреть на эти короткие представления. Подобными сценами двое парней просто хотели показать, что даже ТАКАЯ странная любовь имеет место быть. Возможно, окружающие этого не понимали, но, как говорится, это уже были их проблемы. Главное – БекХо и Арону было очень и очень весело. - Если я сейчас не попью, то умру на этом самом месте, - просипел БекХо, отстраняясь от Арона. – Есть вода? - В холодильнике ещё осталась, - ответил ДжейА, выходя из кухни. - В этой квартире есть что-нибудь съедобное? – следом спросил Арон. – Я голодный, как волк! - Посмотри в шкафу, - оторвавшись от бутылки с водой, ответил БекХо, после чего вновь возвращаясь к своему занятию. - Доброе утро, Рен, - хриплым голосом произнёс МинХён, поднимаясь с пола и шатаясь в разные стороны. - Не сказал бы, - простонал блондин, хватаясь за голову. Перед глазами всё ходило ходуном, словно МинКи был по-прежнему пьяным, - хотя прошло достаточно времени, чтобы весь алкоголь выветрился из организма. Прежде Рен никогда так не напивался, отчего его состояние было в сто крат хуже, чем у остальных. - Мне кажется, я не смогу встать, - наблюдая за шатающимся МинХёном, произнёс Рен. – Если я встану, то не успею добежать до ванны. У меня желудок просто орёт от боли. - Поверь, у меня тоже, - сказал МинХён, присаживаясь на диван рядом с Реном. – Тебе помочь дойти до ванны? - Будь другом, - болезненно улыбнулся блондин, приподнимаясь на локтях. Рука после перенесённого растяжения уже совсем не болела, а если и отдавала в тот момент неприятной и еле ощутимой болью, Рен не обращал на это никакого внимания. Больше всего его волновала не рука, а желудок, в котором, казалось, плескалась ядовитая кислота, медленно его разъедая. - О, кто проснулся, - хохотнул БекХо, встречая в проёме Рена, которого, поддерживая под локоть, вел МинХён. – Доброе утро. - Доброе утро, - ответил МинХён за двоих. – Ванная свободна? - Да, вроде бы, - пожал плечами БекХо, вместе с парнями подходя к ванной комнате. – ДжейА, ты тут? - Сейчас, минуту, - послышался по ту сторону двери голос ДжейА, а потом полилась вода, нарушая тишину, которая витала в коридоре и во всей квартире. - Я всё, - сообщил ДжонгХён, выйдя из ванны с банным полотенцем, накинутым на голову. – Всем доброе утро. - Доброе утро, - всё так же, за двоих, ответил Мин, скрываясь за дверью вместе с Реном, щёки которого стали слишком пунцовыми. Рен ещё полчаса, проведенных под струями воды, ощущал на себе утренний взгляд ДжейА, глупо и, одновременно, неловко улыбаясь. На душе было необыкновенно тепло и спокойно, даже нестерпимая резь в желудке отходила на второй план, когда в ушах раз за разом звучал сиплый и пьяный голос ДжонгХёна. Рен не спал. Он всё слышал. Весь остаток дня прошёл, как в бреду. МинХён ушёл сразу после завтрака на работу; Арон и БекХо смеялись, сидя на кухне и вспоминая события прошлого вечера, когда Арон начал горланить песни и кривляться, смеша всех вокруг. Рен всё это время лежал в комнате ДжейА, накрытый одеялом и с компрессом в области желудка. Тот всё никак не желал переставать болеть, из-за чего самочувствие блондина было даже больше, чем просто скверным. Иной раз, вставая с кровати, Рен готов был выть, ощущая сильную резь. - Рен, ты как? Не лучше? – спросил ДжейА, зайдя в комнату. – Я принёс тебе согревающий чай и печенье. Надеюсь, станет немного лучше. - Спасибо, - Рен сел на кровати, слегка морщась в лице. – Горячая еда и напитки немного притупляют боль. Присев на кровать рядом с блондином, ДжейА на пару секунд потерял нить разговора, погружаясь в собственные мысли. Всё это время, пока он тихо сидел, смотря в одну точку, Рен пил вкусный черный чай с ароматом яблока и шиповника, задаваясь многочисленными вопросами, которые касались только одной, больше всего волнующей его, темы: «А правда ли эта была? Не приснилось ли ему то признание, прозвучавшее голосом ДжейА? Могло ли всё это послышаться? ». Стоило только ему представить, что всё это лишь привиделось, Рену становилось ещё хуже. Пьянящая надежда не покидала его сердца, тем самым окончательно разъедая его. - МинКи, - позвал Рена ДжейА, всё так же смотря куда-то в сторону. – Я не вижу смысла весь день делать вид, что ничего не случилось. Мне нужно с тобой очень серьёзно поговорить. - Сейчас? – сипло ответил Рен от неожиданности. Он не готов был обсуждать прошлый вечер, когда не сдержался и плакал в плечо парня, говоря что-то о своей жалкой жизни. И слова ДжейА в полудрёме… Рен не готов был обсуждать это прямо сейчас, корчась от последствий своей глупости, которую он посмел совершить, выпивая слишком много крепкого алкоголя. Не так он себе представлял момент, когда сможет открыться ДжонгХёну. Совсем не так. - Может, чуть позже? – ДжонгХён заглянул в глаза Рену, в которых читался явный страх и растерянность. – Пусть БекХо и Арон уйдут домой. После этого мы поговорим. Ты согласен? - Д-да, я согласен, - пару раз кивнул головой Рен, напрочь забывая о чашке с чаем, которую держал в своих руках. Он даже не успел вздохнуть, прежде чем увидел на голубом пододеяльнике ДжонгХёна коричневое пятно от чая. – Как так… - Ничего страшного, - резко приподнялся ДжейА, сдёргивая одеяло. – Я сейчас всё уберу. - Прости, ДжейА, я не хотел, - выпрыгнул из кровати Рен, на пару секунд забывая о своей боли. Она будто отступила, давая блондину помочь убрать грязное белье. Рен начал стягивать и простынь, которая даже не успела запачкаться. Он начал убирать всё на автомате, мысленно уже обсуждая с ДжейА волнующие его темы. В голове у блондина разыгрывалась целая сценка с диалогами и последующими действиями. От представления этого Рена начала бить мелкая дрожь. – Это как-то само собой получилось… я… я не хотел пачкать твою постель… - Рен-Рен, стой, - ДжейА подошёл к парню, беря его за руку и разворачивая к себе лицом. – Успокойся, хорошо? Ты не сделал ничего плохого. Каждый может разлить чай! - Я… - Рен. - ДжонгХён… - Всё хорошо. Рен. Пока Рен смотрел ДжейА в глаза и держал его за руку, по его спине начали бегать мурашки. Он никогда не стоял рядом с ДжонгХёном так близко. Так непозволительно близко. Казалось, он чувствует его дыхание на своём лице, которое тем временем приобретало розоватый оттенок. Рена буквально обдавало жаром, когда он смотрел в карие глаза ДжейА, полные в тот момент не скрываемой нежности. Рен мог поклясться, что раньше Ким на него так не смотрел. Так ласково, будто собираясь обнять или… поцеловать. - Вы что тут кричите? – в комнату ворвался БекХо. Увидев двух парней, стоявших друг к другу чуть ли не впритык, Кан неловко замялся около двери. – Ой… я не вовремя, да? - Нет, всё в порядке, - отступая на два шага назад от ДжейА, ответил Рен, пытаясь прийти в себя. Кажется, его щёки в этот момент не только слегка порозовели, они приобрели огненный оттенок. - Вы чего тут? – выглядывая из-за спины БекХо, поинтересовался подошедший Арон. Ему не потребовалось и двух секунд, чтобы понять всю пикантность ситуации. – БекХо, черт тебя дери, тебе что приспичило сюда заходить? – сквозь зубы процедил Квак, стараясь говорить как можно тише, чтобы это слышал только тот, кому обращались эти слова. - Прости, - виновато произнёс БекХо, опуская голову. – Ну, мы пошли. Закрыв дверь, БекХо и Арон скрылись в коридоре, из которого тут же послышался постепенно удаляющийся озлобленный шепот Квака и какие-то тихие реплики ДонХо. - Неловко получилось, - улыбнулся ДжейА, смотря на Рена. Блондин в это время сосредоточенно сворачивал грязный пододеяльник, стараясь не встречаться взглядом со старшим. – Давай, я помогу. Закончив с бельем, Рен пулей вылетел из комнаты, закрываясь в ванной комнате, чтобы прийти в себя и выровнять сбившееся дыхание. Сердце тарабанило, как ненормальное, а мозг отказывался верить во всё происходящее. Кажется, Рену всё-таки не привиделся тот момент, когда ДжейА признавался ему в любви. Теперь юноша был уверен в этом на девяносто восемь процентов. Арон и БекХо уехали домой ближе к вечеру. Они провели время, сидя перед телевизором в объятьях друг друга. Их никто и ничто не волновало, отчего они потеряли счёт часам, забывая обо всех и вся. Им ещё никогда не было так хорошо вместе. Уют квартиры ДжейА согревал и успокаивал. Но больше всего, конечно же, согревали сильные объятия любимого человека. Нет в мире ничего столь более одурманивающего, чем тепло чужого тела, которое прижимается к тебе, не желая отпускать. Прикрывая глаза, Арон готов был плакать, не веря, что у них с БекХо стало всё настолько хорошо. Теперь юноше хотелось такого же спокойствия и ДжейА, который, по мнению старшего, был на верном пути. Его признание Рену, пусть и в пьяном и сонном состоянии, было искренним. Не заметить этого мог только полный идиот. - Хорошего вам вечера, - уже стоя в подъезде, пожелал Арон, махая рукой закрывающему дверь ДжейА. - Спасибо, - улыбнулся Ким. – Вам с БекХо тоже. Проводив пару взглядом, ДжейА начал улыбаться ещё шире, чувствуя, как внутри разливается тягучее и вязкое тепло. Обняв Арона за талию, БекХо спускался по лестнице, что-то весело рассказывая. У обоих было самое потрясающее настроение, и ничто ему не могло навредить. Даже невольные воспоминания прошлого. Прошлое ведь как… кто бы ни говорил, оно всё равно блекнет в человеческой памяти. И не важно – умирают хорошие воспоминания или плохие. Нужно уметь отпускать и то, и другое. Иначе ведь можно легко сойти с ума, лелея что-то хорошее и зная, что это никогда не вернётся, или умирая от негатива, случившегося несколько месяцев назад или несколько лет. Это случилось, и это уже, по своему обыкновению, прекрасно. Жизнь – это моменты, которые ведут нас к главному. И эти моменты не обязаны быть только прекрасными. Горечь и боль подпитывают нашу жизнь ровно так же, как и минутное счастье. Нужно это просто принять. Даже что-то плохое может вывести на тропу чего-то хорошего. В конце концов, ты просто становишься крепче и сильнее духом. Счастье ослабляет человека, делая его уязвимым. А боль придаёт ему титановую силу, которая обязательно пригодится в будущем, в самом главном бою за свою жизнь. Так что не нужно проклинать свою, возможно, тяжелую жизнь. Будьте благодарны за те препятствия, которые она вам дарует. Всё это не просто так. В конце концов, после летнего проливного дождя почти всегда появляется радуга.***
Рен сидел в гостиной, смотря какую-то странную передачу по местному телевидению, когда ДжонгХён присел рядом с ним, неловко разминая руки. Ещё час назад он желал, чтобы Арон и БекХо скорее пошли домой, а сейчас, сидя возле Рена, он поймал себя на мысли, что не против был бы, если бы те задержались до завтрашнего утра. - МинКи? – позвал ДжейА Рена через пару минут молчания, которое нарушал лишь звук включенного телевизора. Закусив губу с внутренней стороны, блондин сидел на диване, не шевелясь. Со стороны он напоминал мраморную статую, которая умела дышать. Тихо, размеренно и очень тревожно. - Давай поговорим? – предложил ДжейА, взяв в руки пульт от телевизора, который разделял его и Рена, находясь на диване. Выключив ненавистный и мешающий черный ящик, парень вновь перевел взгляд на Рена. – Ты ведь не против? - Нет, - набрав в лёгкие как можно больше воздуха, просипел МинКи. – Я совсем не против. - Вот и отлично, - улыбнулся ДжонгХён. – Ты помнишь, что вчера было? - Было бы очень глупо с моей стороны говорить, что нет, - хмыкнул Рен, поворачиваясь лицом к ДжейА. Он сделал это через силу. Больше всего на свете ему именно сейчас не хотелось заглядывать в эти карие глаза, которые сводили с ума, словно форматируя память. Рен напрочь забывал обо всём, когда заглядывал в глаза ДжейА, видя в них, кроме своего собственного отражения, море нежности и теплоты. - Я предлагаю всё разложить по полочкам, - сказал ДжейА, придвигаясь к Рену вплотную и приобнимая его за плечо. – Обсудить вечер с самого его начала. Ты как на это смотришь? - Ну-у, - затрудняясь с ответом, и смущаясь одновременно от легкого объятия ДжонгХёна, протянул Рен. – Я даже не знаю. - В этом нет ничего страшного, - ДжейА засмеялся почти в ухо МинКи, вызывая тем самым у младшего стаю мурашек. – Рен, не смущайся, все мы слишком много пьём и слишком быстро пьянеем с этого. Особенно я. - Это уж точно, - подтвердил Рен, стараясь ровно дышать. Уже через пару секунд разговора с ДжейА он полностью расслабился. Слова брюнета были настолько легкими, что невольно успокаивали. - Так вот, - Ким прокашлялся. – Что ты помнишь? Я, например, отлично запомнил, как ты рассказывал мне о своей жалкой жизни. Почему ты её так называешь? С какой стати она у тебя жалкая? Мне до сих пор это очень интересно узнать. Расскажешь? Ты никогда не делился со мной своими душевными терзаниями. Мне даже становится немного обидно. Мы с тобой шагаем не вровень. Ты знаешь обо мне гораздо больше, чем я о тебе. Что у тебя на душе, МинКи? Рен молчал около минуты, не зная, что на это ответить. В первый раз за долгое время он готов был рассказать абсолютно всё, но не знал, как это сделать. - Почему она жалкая? – переспросил Рен, хватаясь за этот вопрос, как за начало шерстяного свитера, который требуется медленно и аккуратно распустить. – Меньше, чем через месяц, мне исполнится девятнадцать лет, а я ещё ничего не достиг в своей жизни. Год назад, закончив школу, я не смог поступить в университет, отчего мне пришлось уезжать из Пусана на поиски работы, а не на учебу, как я планировал. - Ты боишься остаться без образования? - Да, именно, - кивнул головой Рен. – Я боюсь, что всю жизнь буду лишь подрабатывать во всяких магазинах и забегаловках, как и сейчас. Я не хочу этого. Я не хочу позорить свою мать. - Подожди, не стоит расстраиваться раньше времени, - ДжейА обнял Рена ещё сильнее, но этого уже никто не замечал. Точнее – ни первый, ни второй – не обращали на этого должного внимания. Всё было само собой разумеющимся. - Что ты предлагаешь мне делать? - Как минимум попробовать себя ещё раз, - пожал плечами ДжонгХён. – Сколько поступлений ты пропустил? - Я должен был подавать документы в университет в конце февраля. Но я пропустил это. - Почему? - Боялся, что пролечу, - Рен на минуту задумался, а потом тяжело вздохнул. – А потом уже было не до этого, я устроился к тебе на работу и напрочь забыл о поступлении. Думал, что всё и так хорошо. - Сказал бы ты мне это раньше. Я бы уговорил тебя подать документы во второй раз. - Я не мог, - пожал плечами Рен. – Тогда мы ещё не были так… - Близки? – закончил фразу за блондина ДжонгХён. – Ты не мог со мной посоветоваться, потому что мы ещё ничего не знали друг о друге? Рен пару раз кивнул головой, всё глубже погружаясь в себя и распутывая свитер, который мысленно вязал всё это время. С самого первого дня у ДжейА. - Кстати, я никогда не спрашивал, а какое образование у тебя, ДжейА? - У меня? – хохотнул парень. – Ты будешь смеяться. - Давай, говори, мне же интересно, - улыбнулся Рен, поворачивая голову и смотря на слегка смутившегося ДжонгХёна. - На самом деле, это хорошая профессия, - перестав смеяться, подвёл итог парень. – Я всегда мечтал вертеться в этой сфере, но авария безжалостно отняла у меня эту возможность. Я должен был стать учителем в старших классах. - Учителем? – округляя глаза от удивления, спросил блондин. - Никогда бы не поверил! - Всё так плохо? – вновь залился смехом ДжейА. – На самом деле я всегда лелеял мечты стать учителем. И когда оказался в инвалидном кресле… ДжейА замолчал, почувствовав укол боли, причинённый воспоминаниями. Он не хотел вновь возвращаться к теме своей ещё совсем недавней инвалидности, но всё сводилось именно к ней. Все мечты и надежды разрушила именно эта «тварь» , как ДжейА называл её в своих мыслях. - ДжейА, может… - неуверенно заговорил Рен, - может, не будем об этом? - Почему же? – вздохнул Ким. – Я и правда хочу рассказать тебе кое-что. Хочу поделиться своими стремлениями, которые когда-то овладели моей душой настолько сильно, отчего я не мог спокойно и ровно дышать. Выучившись на преподавателя, я грезил первым днём в школе. Я даже подал документы в несколько образовательных учреждений в надежде получить хотя бы из одного хоть какой-то ответ. Я никогда не верил в свои силы, поэтому делал это чисто из надобности. Внутри горел огонёк надежды, но я тушил его, не давая разгореться большим пламенем. На это, возможно, повлиял мой отец, который никогда не верил в меня и в мои силы. Когда он узнал, что после школы я хочу поступать в педагогический, он кричал, сотрясая все стены в нашей квартире. Он не просто «не принял» мою мечту, он смешал её с дерьмом. Самое паршивое – родиться в семье умников-экономистов, которые открыли собственное дело. Отец, как и большинство бизнесменов, хотел передать своё дело мне, своему кровному наследнику. А оно мне было нужно? В семнадцать лет в моей голове гулял ветер, перед глазами вырисовывалось будущее перспективного писателя с красавицей женой, которой должна была стать Минам. Я не думал об отце и его деле. И это, как ни странно, его убило. Убило моё равнодушие к тому, чем он жил. Именно поэтому сейчас мы в таких натянутых отношениях. Иногда мне кажется, что он меня не простит до конца своих дней. Даже если моя инвалидность не растопила лёд в его сердце, то, думаю, даже моя смерть не надломит его стальной характер. Становится плохо от одной только мысли, что я поссорился с отцом из-за своей мечты стать учителем. И что в итоге? Я им даже не стал. ДжейА замолчал, в мыслях анализируя только что сказанные слова. Он никогда не разговаривал с Реном на эту тему, обходя её стороной или, быть может, раньше просто не было повода этого делать. Сейчас же, когда он рассказал то немногое, что скрывал в душе, ДжонгХёну стало чуточку легче. С души словно постепенно спадали оковы. - Но ты ведь ещё можешь пойти работать учителем, - нарушая повисшую в гостиной тишину, сказал Рен. – Можно, в конце концов, достать свой диплом, благодарственные письма, если они у тебя есть. Ты можешь вновь подать заявление в какую-нибудь школу. Сейчас перед тобой открыты все двери! Тебе двадцать три года, жизнь только начинается! - Возможно, ты и прав, - пожал плечами ДжонгХён, всерьёз задумываясь над словами младшего. – Было бы просто замечательно вернуться к своим давним мечтам, которые я похоронил в первый же день осознания своей инвалидности. - Попробуй, - заулыбался Рен, закидывая ноги на диван и садясь в более удобное положение. Теперь он сидел, видя ДжонгХёна с ног до головы. - Давай вместе? – поворачивая голову к МинКи, задал вопрос ДжейА. - Что «вместе»? - Вместе попробуем рискнуть, - ДжейА улыбнулся, надеясь, что Рен поймет к чему он клонит. Но тот, кажется, не понимал. – Господи, МинКи! Я подам заявление в какую-нибудь школу, а ты, в свою очередь, попытаешься поступить в университет! Проще простого! - Я… - от услышанных слов Рен опешил, совершенно не зная, что на это сказать. С одной стороны, ДжейА был прав. Но с другой… Рен снова боялся пролететь при поступлении. - Не бойся, слышишь меня? – серьёзно посмотрев на юношу, сказал ДжонгХён. – Мне тоже будет трудно. Я никогда не преподавал, ты забыл? Поэтому для нас для обоих всё это в новинку. - Хорошо, давай попробуем, - подумав какое-то время, вздохнул блондин. – А если ничего не получится… - Даже не смей думать об этом, - ДжейА придвинулся ближе к Рену, заключая юношу в свои объятия. Больше никто не произнёс ни слова. Просидев так около двадцати минут, Рена почувствовал, как его потянуло в сон. Тепло и аромат чужого тела успокаивали, даруя то безмятежное состояние, которого невозможно добиться без чьей-либо помощи. Ещё чуть-чуть, и он бы уснул, всё ещё находясь в объятиях ДжейА, как и накануне в баре. Но осознание того, что разговор ещё не был окончен, не давало окунуться в такое притягательное царство сна. Да и время было ещё детским, чтобы ложиться спать. - ДжонгХён, - просипел Рен, стараясь вырваться из лап сна. - Мм? - Можно кое-что у тебя спросить? - Давай, - вздохнул Ким, начиная думать о ещё не заданном Реном вопросе. О чём тот спросит? Если о том признании в баре, то ответ на него у ДжейА уже давно был. Он сформулировал его у себя в голове ещё несколько часов тому назад. А возможно, что не часов, а дней. – О чём ты хочешь узнать? - О твоём романе. Разочарование, как тягучее вещество, расползлось по телу ДжейА, когда он услышал не тот вопрос, который уже порядка нескольких минут трубил у него в голове, вызывая тем самым слабую боль. Ты меня любишь? - И что ты хочешь узнать о нём? – спросил ДжейА, стараясь заглушить внутренний голос, который вновь и вновь повторял, что сегодня они с Реном не затронут тему, волнующую его с самого раннего утра. - Ты его дописал, ведь так? Что теперь планируешь делать? - Трудно сказать, - невольно хохотнул ДжейА. – «Роман дописан. Пора начинать жить своей жизнью». Я не знаю, что делать с ним в будущем. Возможно, я его распечатаю, и он будет лежать на полке, собирая пыль. - Это грустно. - А что поделаешь. Мой предыдущий роман был опубликован только благодаря каким-то волшебным связям Минам. И то, большую известность это мне, как видишь, не принесло. Хотя доход был волшебным, - мечтательно произнёс ДжонгХён, вновь ощущая в руках шуршащую пачку денег. – В этом деле нужно закрепиться. Писать, как минимум, по роману в год, публиковаться ещё чаще. Самый лучший вариант – писать «в стол». А потом, когда в запасе будут сразу несколько произведений, можно начать искать издательство. Только, Рен, понимаешь, всё это не для меня. Вот как ты думаешь, почему я начал писать? МинКи молча пожал плечами. Он не знал ответа на этот вопрос, поэтому решил ничего не говорить, не нарушая тем самым рассказ ДжонгХёна. Рену безумно нравилось слушать его. Он готов был сидеть вот так, слушая слегка хрипловатый голос ДжейА, сутками напролёт, забывая обо всех и вся. - Всё дело в самом процессе написания рассказа. Это невероятно, когда твою душу окутывает парящее чувство вдохновения. И пусть я писал и пишу в основном о грусти и депрессии, это меня очень сильно воодушевляет. Садиться рано утром за рабочий стол и строить из своих мыслей и чувств слова и предложения… Вот, кажется, чем я готов заниматься всю свою жизнь. Писать. Преподавать литературу и писать. ДжейА замолчал, обдумывая всё сказанное. Он и не заметил, как тема писательства завладела его разумом, проникая в самые недра писательской души. - Попробуй снова сделать шаг вперед, кто знает, может, на этот раз у тебя всё получится, и ты станешь самым известным автором в Сеуле, который преподаёт уроки в школе, - Рен заботливо прикоснулся рукой к плечу ДжейА, слегка сжав его. – В конце концов, девчонки по таким и сходят с ума. Ты только представь свою популярность. Оценив свою же собственную «шутку» про девочек, Рен начал смеяться. Он не умолкал около тридцати секунд, пока не понял, что смеётся лишь он. ДжейА в это время сосредоточенно рассматривал рисунок на гостиничном ковре. - ДжонгХён? – перестав смеяться, спросил Рен. – Ты… - МинКи, а что делать, если мне не нужны никакие девчонки? – серьёзно спросил ДжейА, переводя взгляд с предмета интерьера квартиры на Рена, чье лицо приобрело бледноватый оттенок. Прозвучавший вопрос можно было отнести к любой теме, начиная от «я устал от отношений», «я хочу пожить для себя» и заканчивая «мне по горло хватило Минам». Это были просто замечательные ветви тем, к которым относился заданный ДжонгХёном вопрос. Но он скрывал в себе совсем иной контекст. Рен это прекрасно знал. - Что делать, МинКи, если уже тянет к другому человеку, но это вовсе не девочка? Не особа женского пола? – продолжал ДжонгХён. – Что тогда? Что? - Что? – блондин убрал руку с плеча ДжейА, по инерции тут же сжав её в кулак. – Может, нужно просто смириться с этим? И… как-то жить дальше? Я не вижу в этом ничего плохого. Арон и БекХо… - Но мы с тобой – это не Арон и БекХо! – вдруг закричал ДжейА, вскакивая с дивана. – Мы – это не они! - Моя душа разрывается, - Ким осел на пол рядом с диваном. – И дело тут вовсе не в общественном мнении, которое целиком и полностью осуждает и презирает однополые отношения. Дело в другом – во мне. Мне тяжело представить себя рядом с парнем. - ДжейА, я не прошу… - Подожди, дай мне договорить, - парень набрал в лёгкие побольше воздуха, боясь что задохнется, если не сделает этого. – Я не сказал главного, поэтому не перебивай. - Хорошо, - тихо прошептал Рен, не сводя взгляда с затылка ДжонгХёна. Парень всё ещё продолжал сидеть на полу, облокотившись на диван, и Рен был этому даже рад. Он бы не смог смотреть парню в глаза. - Мне тяжело представить себя рядом с парнем, - вновь начал говорить ДжейА, - но каждую ночь мне снится, как я стою рядом с ним. Моё сознание всё решает за меня. Я не могу, а оно – может. Оно может, и оно желает представлять меня с тобой каждую чертову ночь. ДжонгХён замолчал, обдумывая следующие слова. Его руки била мелкая дрожь, ведь, как оказалось на практике, он не подготовился к этому разговору достаточно хорошо. Он даже не знал, как начать его. Всё получилось как-то само собой. И даже если ещё минуту назад он мог сказать себе, что поговорит с Реном потом, то уже сейчас не имел права делать шаг назад. Было уже слишком поздно. - Ты себе даже представить не можешь, сколько раз я думал обо всём этом. Даже не знаю, сколько прошло месяцев. Мы познакомились с тобой в апреле… После этого, в моей душе и в моём сердце, стало происходить что-то странное. Ты притягивал меня с каждым днём всё больше и больше, но я не понимал это из-за навалившихся на меня проблем с Минам. Я думал о ней и о нас очень часто, не обращая на то, что НА САМОМ ДЕЛЕ творилось у меня в душе. Я бежал от всех мыслей, которые рождались у меня в голове, когда ты разговаривал со мной, когда улыбался, плакал и смеялся. Я не обращал внимания на позывы ревности, когда ты был с МинХёном. Они щипали меня, принося тем самым очень неприятные ощущения. Они впивались в меня подобно пиявкам, высасывая последние капельки живой крови. Но я не придавал этому должного значения. Всё, о чем я мог думать на тот момент, так это о Минам, которая шлялась чёрт знает где и чёрт знает с кем. Я банально не понимал, что происходит. Всё смешивалось во мне, все превращалось в один огромный комок, скатав которой, я понял, что загнал себя в тупик. Было чувство, что я всё ещё люблю Минам, но ты, Рен… Я не мог перестать думать о тебе. Ты ведь даже не представляешь, как прекрасен со стороны, когда смеёшься. А твои слова поддержки… моё сердце вопило, когда ты пытался своими словами помочь мне. Но я не обращал внимания и на это. Я считал, что это просто благодарность. Моя благодарность тебе за твою безграничную помощь и заботу. А однажды я, не давая толком отчета своим действиям, захотел тебя нарисовать. Это было такое колющее душу вдохновение, отчего я принялся за работу сию же секунду. Я рисовал по памяти черты твоего лица, изгиб твоих губ, разрез глаз и их глубину, в которой не раз тонул. Не знаю, у меня повелось так с подросткового возраста, что я рисую лишь тех, в кого влюбляюсь. Это касается портретов. Ни разу за свою ещё короткую жизнь я не нарисовал портрет по заказу. И об этой моей «привычке» знают почти все, поэтому осознав, что я, как заколдованный, рисовал твоё лицо, я начал его портить. Я портил свой рисунок, осознавая, что рисовал его, подпитывая своё вдохновение чувством, похожим на любовь. В то время это была ещё не она, но её корень, который основательно засел во мне, как росток в хорошо удобренной земле. Всё это время я боялся этого. Я боялся, что полюблю тебя, а ты посмеешься надо мной, потому что, как бы то ни было, по законам природы люди любят отнюдь не представителей своего пола. Но где-то в глубине душе я догадывался, что не безразличен тебе. Не знаю, как я догадался, но проснувшись в один из весенних дней, я понял, что ты испытываешь ко мне совсем не дружеские чувства. А потом, через большое количество пройденного времени, ты целуешь меня и признаешься в любви… Если бы у Рена была возможность, он бы провалился сквозь диван, сквозь все нижние этажи и землю, на котором стоял дом. Он готов был свалиться в котёл ада, лишь бы не оставаться в тот момент рядом с ДжонгХёном, который говорил и говорил, не собираясь прерываться. И дело тут было не в ДжейА, а в самом Рене. Он испугался, как заяц, который попал в лапы волка. Шутки закончились. Все его чувства перестали быть тайной. - Тот поцелуй решил если не всё, то многое, - тихо прошептал ДжейА, мысленно возвращаясь в ту ночь, когда услышал томное признание в любви, произнесённое Реном; и его поцелуй, дарующий кроме приятных чувств, ещё кучу дополнительных вопросов, после которых, казалось, точно взорвется мозг. – Да, он очень сильно запутал меня, он захватил меня в плен, как рыбу, попавшую в сеть рыболова. Я боялся, что ещё чуть-чуть, и я просто не выдержу, лопнув, подобно воздушному шару, который надули до предела. Меня «надули» чувствами и проблемами, и я боялся, что просто свихнусь. Хотя, признаться честно, получив письмо от Минам, я ликовал. Им она решила всё одним разом. Она отрезала меня от себя окончательно, а Арон закрепил это, рассказав о вашем с ней разговоре. Было бы глупо говорить, что всё это я перенёс со спокойствием. С одной стороны, мне было больно, и я хотел орать, но с другой – я стал свободен, чтобы окончательно определиться, что всё-таки чувствую к тебе. Только всё это я понял после нападения ДжинКи. Он, сам того не зная, помог мне понять, что я не просто тебе благодарен за помощь; он дал мне понять, что я… что я люблю тебя, МинКи. Рена уже давно волновало, почему в самые ответственные моменты жизни, когда требуется что-то говорить, язык прирастает к нёбу. Это происходит в большинстве случаев. Он представлял сотни раз, как признаётся не спящему ДжейА в своих самых нежных и сокровенных чувствах, но сейчас, сидя с ним в одном помещении, он банально не знал, что сказать. А ещё казалось, если он скажет хоть что-то, его голос будет дрожать, как гитарная струна. Больше всего он не хотел именно этого. Ему нужна была твердость его голоса, как опора. Не расплакаться, не сорваться. - Это взаимно, ДжонгХён, - собравшись с мыслями, прошептал Рен, смотря на напряжённую спину ДжейА. – Я тоже тебя люблю. Не как друга, не как хорошего человека, я… я люблю тебя так, как не любил ещё никого и никогда. Медленно повернувшись к Рену, ДжейА очень долго на него смотрел, не веря, что всё это реально. Неужели он и вправду признался парню в любви? Неужели этот самый парень ответил ему взаимностью? Можно ли описать все чувства, которые испытывал ДжейА на тот момент? Думаю, что нет. Это невозможно. Неподвластно ни одному филологическому специалисту так точно передать всё, что таилось в его душе и сильно бьющемся сердце. Он не верил. Он не верил до последнего. Он не верил даже тогда, когда Рен спустился к нему на пол, смотря в глаза и говоря, что он его действительно любит. - Я люблю тебя, ты слышишь? Я люблю тебя с самых первых дней. С самого знакомства. С самого первого диалога. С нашей экскурсией по квартире. Я люблю тебя с самой первой прогулки по парку, когда к нам пристали хулиганы. Я люблю тебя с момента, когда ты в первый раз стал оказывать мне знаки внимания. Я люблю тебя с первого нашего разговора по душам. Я люблю тебя, ДжонгХён. Я бесконечно люблю тебя и могу говорить это, не умолкая. Будь я проклят, Джонг, если всё это мне только кажется. Будь я проклят. Голос обрел твёрдость. Мысли собрались в кучу. Никогда ранее Рен не чувствовал себя так хорошо, как в тот момент, когда вспоминал о своих только зарождавшихся чувствах. Ощущение, что он вновь оказался в прошлом, предавало немало сил и напора. Возможно, Рен сказал даже больше, чем хотел и чем следовало, но он понимал, - всё так, как и должно быть. Всё хорошо. ДжонгХён не осудит ни одного его слова. Он поймёт. Он ответит взаимностью. Никогда ещё Рен не был так уверен в своих рассуждениях. Никогда… Сидя на полу перед ДжейА и смотря ему в глаза, Рен готов был расплакаться. Его сердце распустилось, как давно созревший бутон. - МинКи, - прошептал ДжейА, смотря в глаза блондину и чувствуя, как его тело наливается тяжестью. – МинКи. Он повторял его имя вновь и вновь, словно пробуя на вкус. В комнате стояла тишина, и нарушал её только шёпот ДжонгХёна, вызывавший на теле Рена стаю мурашек. - МинКи, - прошептал ДжейА. – Подари мне поцелуй. Не говоря больше ни слова, парень придвинулся ближе к Рену, кладя руку ему на плечо и заглядывая в карие глаза, округлившиеся от неожиданности. В какой-то момент ДжонгХёну показалось, что МинКи видит его насквозь. Знает обо всех его мыслях, переживаниях, страхах, надеждах и желаниях. Знает обо всём, даже о том, что ещё до самого ДжейА не совсем дошло. - Ты ведь не против? – просто так спросил Ким, уже дыша в губы МинКи, которые тот инстинктивно облизал. Сократив то минимальное расстояние, на котором он находился к Рену, ДжейА накрыл его холодные губы своим жарким, но до мурашек нежным поцелуем. Он не целовал так ещё никого. Медленно, стараясь распробовать все полученные ощущения от этого окрыляющего душу поцелуя. Рен ответил на поцелуй не сразу, не веря, что это происходит именно с ним. С Чхве МинКи, который больше полугода прятал свои чувства от ДжейА, боясь осуждения и, возможно, даже презрения. Буквально через пару секунд блондин сдался, неумело, неловко и очень нежно отвечая на поцелуй, заставляющий все внутренности скручиваться в тугой узел. По телу побежали мурашки, принося с собой ощущение вожделенности, значимости для кого-то. В тот момент, сидя на полу рядом с ДжейА, который обнимал его слишком крепко, МинКи был счастлив. По-настоящему счастлив. Не зря говорят, что люди больше ценят те вещи, которых ждали и добивались очень долго. Если бы Рену сказали подождать ещё, он бы, несомненно, ждал. Ничто не сравнится с таким подарком жизни, как ответные чувства человека, который для тебя сравним с целой галактикой. Для Рена ДжейА и был этой галактикой. С первых минут. С первых слов. Он полюбил его даже раньше, чем осознал это. Казалось, что он любил его всю свою жизнь.I will never let you fall I'll stand up with you forever I'll be there for you through it all Even if saving you sends me to heaven*
И этот неумелый, слегка неловкий поцелуй передал собой гораздо больше, чем это можно было только представить. Рен вложил в него всю свою душу, все свои чувства, переживания, которые испытывал на протяжении весны, лета и осени. Через поцелуй Рен рассказал ДжейА всё самое сокровенное. Всё, что его терзало ни один месяц. ДжонгХён же принял это, обнимая блондина ещё сильнее, стараясь защитить, уберечь в будущем от всего дерьма, которое они пережили в ещё недалёком прошлом. Его объятия, движения его рук, говорили только об одном: «Я рядом. Я всегда буду рядом с тобой». - Не думал, что скажу это, но я готов целовать тебя, не прерываясь, - выдохнул в губы Рена ДжейА, заставляя щёки младшего заметно порозоветь. – В мире не существует занятия лучше этого. Я полный кретин, Рен. Зачем я так долго мучил нас? - Любовь без ожидания и страданий всё равно, что воздух, не наполненный кислородом, - ответил Рен, смотря на ДжонгХёна, на лице которого смешалось сразу несколько чувств – от радости до глубокой скорби. – Дольше ждёшь, больше получаешь. Любовь, подпитываемая ожиданием, пусть в большинстве случаев ожиданием перед неизвестным, крепче титана. ДжейА молча смотрел на свои руки около минуты, после чего вновь придвинулся к Рену. - Прости меня, - готовясь вот-вот накрыть губы блондина новым поцелуем, уже более страстным, прошептал ДжейА. – МинКи, прости меня, я идиот. Я полный кретин. - Всё в порядке, - улыбнулся Рен. – Всё в порядке, Джонг. Я люблю тебя. - Я люблю тебя больше, - коротко поцеловав МинКи, выдохнул парень. «Ну-ну», - подумал про себя Рен, вновь попадая в плен жаркого поцелуя.I will never let you fall I'll stand up with you forever**
Месяц спустя.
Читать под "The Red Jumpsuit Apparatus – Your Guardian Angel" Рен сидел за письменным столом, дочитывая роман, который недавно закончил ДжейА. В его руках были черновые листы, казалось, всё ещё пахнущие ксероксом, на котором их распечатали несколько дней тому назад. Можно было даже почувствовать их еле осязаемую теплоту. Всё это, конечно, только представлялось МинКи, но он был уверен, что новая рукопись оставляет после себя тепло ещё очень-очень долго. Этому неподвластно ни время, ни что-либо ещё. Комнату обволакивала кромешная темнота. Только желтый свет от настольной лампы освещал буквы, так красиво лежащие на листке бумаги. Сердце сжималось каждый раз, когда Рен представлял ДжейА перед ноутбуком, в период его работой над книгой. И сейчас, зачитываясь написанными строками, блондин готов был плакать каждый раз, открывая новую главу, уже желая узнать о её содержимом. Невероятно. Всё было описано так точно и так захватывающе, что хотелось кричать, до связок надрывая голос. Ёрзая на стуле, Рен глотал абзацы, предложения, главы, не следя за стрелками часов, которые уже давно показывали полночь. Рен понял сюжет романа, только прочитав пару строк. Он был о жизни человека, который прикован к коляске; о человеке, который желает подняться в глазах других; который начинает влюбляться; который терпит крах, поднимается с колен и вновь смотрит вперёд, в мутное, как болото, будущее. О человеке, который умеет прощать. И о человеке, который всё ещё не разучился любить. Любить так трепетно и искренне. Рен сравнивал происходящее в жизни с написанными текстом, закусывая губы до крови. Казалось, вот-вот и он разрыдается, начиная биться в истерике, даже не боясь разбудить спящего ДжейА, который устал за день и отключился почти сразу же, как только принял душ. В романе всё было как нельзя реально. МинКи наконец-то узнал всё, о чем думал ДжейА, живя с ним в одной квартире. Теперь Рен знал всё. Сглотнув пару раз слюну, сравнимую в тот момент с каплей затвердевающего цемента, Рен на пару секунд прикрыл глаза, стараясь собрать все свои чувства во что-то единое. Любовь, нежность, сострадание, надежда. Всё смешивалось, искрило и заставляло сердце биться с неумолимой скоростью, заставляя всё тело наливаться титановой тяжестью. Открыв глаза, Рен набрал как можно больше воздуха, стараясь прочистить лёгкие, в которые, казалось, уже несколько минут не поступал кислород. Читая роман, блондин не редко забывал, что нужно дышать. Беря в руки последние страницы книги, Рен коротко кинул взгляд на спящего в кровати ДжонгХёна, а после - на фотографии, стоящие на столе, рядом с маленьким серебряным ночником. Он смотрел на снимки каждый раз, заходя в комнату. Он любовался ими всегда, с самых первых дней появления в квартире ДжейА в качестве помощника инвалида. Трое друзей, лежащие на пляже и смеющиеся в момент вспышки фотокамеры. Рен всегда любил этот снимок. Он таил в себе слишком много положительных эмоций, от которых становилось не просто тепло, а нестерпимо жарко. Восемнадцатилетний здоровый ДжейА всегда вселял надежду в сердце Рена, когда юноша смотрел на фотографию. Особенно в момент операции, которая уже рассеивалась в памяти, словно дым. События лета постепенно отступали назад, становясь лишь историей... Но не только этот снимок стоял в фоторамке на рабочем столе. Появилось ещё несколько фотографий, на которых были запечатлены уже не три товарища. Где-то их было уже четыре. Где-то пять. А где-то, просто двое. И отнюдь не друзей. Один из любимых моментов Рена - это где он, ДжейА, Арон и БекХо смотрят в объектив камеры, которая находится в руках умелого фотографа, в роли которого пришлось выступить Мину. Этот снимок был сделан около недели назад, после прогулки пятерых друзей по осеннему парку. Любовь, забота и уют окутывали все фотографии, которые были отсняты в тот день. Они святились счастьем. Они и были тем самым осязаемым счастьем, которое можно увидеть и даже потрогать. Ещё раз вздохнув, Рен открыл последнюю страницу романа, так остро въевшегося в его нутро за время прочтения. Читая заключение, МинКи медленно прижал пальцы к губам, которые начали что-то бессвязно шептать. Что-то вроде не может этого быть.Я посвятил роман своему Ангелу-Хранителю, который был со мной во время написания этого произведения. Он шутил, он сострадал, он плакал и кричал вместе со мной. Он всегда был рядом. Мой Муз. Человек, который подарил эту идею, ведь до его появления в моей жизни я даже не знал, о чем хочу писать. Этот роман – полностью его заслуга. Спасибо тебе, Чхве Минки, что появился в моей жизни. Более я не хочу представлять её без тебя. Навеки твой, Ким ДжонгХён. P.S. Ты поднял меня с колен.
Закрыв последнюю страницу романа под названием «Ты только верь», написанного Ким ДжонгХёном, Рен разрыдался, не в силах больше держать себя в руках. Это был конец романа, но никак не жизни Ким ДжонгХёна и Чхве МинКи. Их судьбы сплелись когда-то, чтобы вместе пройти тернистый путь, под таким простым и банальным названием – жизнь. Вера и надежда – это самое прекрасное, что имеется в мире. Вы только верьте, и всё будет хорошо. Ты только верь… Только верь…