Заткнись

— Может, поднимемся в номер? — Пауль делает глоток и улыбается мне.       Флиртовать я начала с ним сама, оказалось, его легко соблазнить. Пауль слегка пьян и ещё возбуждён после концерта. — Там будет выпить?       Пока мы ехали в лифте, бесстыдно целовались, и бутылка шампанского, которую Пауль взял с вечеринки, наверняка окатит нас пенным залпом, когда мы попытаемся её открыть. Он проводит электронным ключом и как джентльмен пропускает меня вперед, с силой шлёпая по заднице. Больно! А он смеётся и захлопывает дверь.       Я выскакиваю из туфель, бегу к дивану и падаю на него. Пауль улыбается и идёт за мной. Он бы хотел, конечно, сразу уложить меня в кровать, но я хочу попробовать шампанское и побыть с ним подольше. Ему много лет, у него морщины и седина, но меня возбуждает энергия, с которой он носился по сцене. Уверена, с таким запалом его и на меня хватит. А ещё возбуждает опыт. Я же твоя не первая и не десятая девочка в номере, да, Пауль? Сможешь удивить?       Пауль поднимает мои ноги и садится на освободившуюся сторону дивана. Он снимает обертку шампанского и с усилием и выкручивает пробку, пока она не хлопает, и белая пена, как я предполагала, обрушивается на Пауля и мои ноги. Пузырьки неприятно щипят щиколотки, Пауль смеётся, он весь в шампанском, его веселье передаётся мне. — Держи, — он протягивает мне бутылку. — Вкусно, — резюмирую я. Шампанское дало в нос, пить его из бутылки — кощунство, но на то Ландерс и отвязный рокер.       Пауль целует мою ногу, двигаясь к коленке и выше — внутренней части бёдер. Щекотно, приятно. Нет-нет, мой хороший, подожди. Я выдергиваю ножку и пихаю Пауля в бедро. Он удивлён, недоволен, но в итоге улыбается. Не насиловать же он меня будет. — Я в душ, — вскочив, я иду к его шкафу. — Хэй, — смеётся Пауль, — куда ты лезешь? — За твоей футболкой.       Он наблюдает, как я перебираю его шкаф и нахожу, что надо. Длинную серую футболку, которая пахнет его парфюмом. И им самим. Сумасшедший запах, я хочу его.       Показываю ему свой выбор, Пауль позволительно отмахивается, развалившись на диване. Я расстегиваю молнию платья сбоку. Оно с открытыми плечами и не предполагает лифчик. Я спускаю его чуть ниже, и моя грудь предстаёт перед Паулем. Он смотрит оценивающе. И он доволен.       С небольшим усилием Пауль встаёт с дивана и идёт ко мне. Номер большой, и пока Ландерс неспешно шагает, я успеваю стянуть платье ещё ниже и показать ему талию. — Душ, — напоминаю я, когда Пауль уже на расстоянии вытянутой руки. Он покорно останавливается и протяжно вздыхает.       Когда я вышла, обнаружила его смотрящим что-то на телефоне. Я в его футболке, и она едва прикрывает то, что должно быть прикрито. — Ты без трусов? — cпрашивает он со смущающей прямотой.       В ответ я показываю их и кидаю к его ногам, но они и половины номера не пролетают – предательски падают. — Летающие трусы – это на моей практике что-то новенькое, — признаётся он. — Я полна сюрпризов. Что ты смотришь?       Пауль откладывает телефон и идёт ко мне. Поднимает футболку, кладёт руки на ягодицы и с силой прижимает к своим бёдрам. Он отлично целуется, глубоко и смело. — Что ты смотришь? — Повторяю вопрос, когда он отвлекается от поцелуя и смотрит в глаза. — На кровать, — командует он и поворачивает меня лицом к постели.       Я в два скочка оказываюсь там, разваливаясь в позе звёздочки. Пауль нагибает голову вбок и с любопытством меня разглядывает. — Отличный вид, — констатирует Ландерс. Я в момент свожу ноги и сгибаю коленки.       Пауль идёт ко мне, забирается на постель, нависает сверху и хочет развести ноги, но я играюсь и не даю контролировать ситуацию. — Ты хочешь этого?       Пауль на редкость мягкий мужчина, это подкупает. На моё озорное поведение он только улыбается и повинуется правилам, которые я хочу установить. Он гладит мой животик под футболкой и смотрит так нежно-нежно. — Хочу чего? — Секса, — он убирает руку с живота и гладит мою щеку, проводит пальцем по губам. Щекотно. — А ты не за тем фанаток к себе водишь? — Ну, некоторые из них боятся быть забытыми. Думают, если отказать, станут особенными.       Пауль заставляет-таки меня выпрямиться и поддаться его касаниям. Но пока ему можно не везде. — Ты всё равно меня забудешь. — Не-е-ет. Летающие трусы я не забуду. — Видео, — напоминаю я. — Что тебя так там заботит? — Хочу узнать тебя получше. У меня времени только до рассвета. Когда мы закончим, ты быстро уснёшь, да? — Обижаешь.       Пауль тянется за телефоном. Он садится позади меня и передаёт смартфон в руки. Это был новый клип Тилля, и пока я любуюсь на член Линдеманна, Пауль забирается мне под футболку и нежно гладит грудь, уткнувшись в шею. — Ну как тебе? — Бред. — Думаешь, слишком? — Нет, мне очень нравится клип Pussy. Всегда хотела быть той блондинкой. Тебя возбуждает ковбойская тема или ты просто любишь представлять себя наездником, когда трахаешься? — Узнаешь, — Пауль гладит меня всю, но согласившись с моими правилами, не решается трогать между ног. — В этом видео нет интриги. Какие-то вялые фрикции. Девушки знают, что никогда от этого не «отмоются»? — Полагаю, раз Тилль их кумир, им только в радость. — Я бы не дала тебе тыкать в себя резиновым членом. По крайней мере на камеру.       Схватив за подбородок, Пауль резко поворачивает моё лицо к себе. Впервые вижу агрессию, ему надоело моё поведение. — Тебя это возбуждает? — cпрашиваю я. — Видео нет. Ты – пожалуй. — Хах, пожалуй?       Нащупываю рукой ширинку и провожу выше. Пожалуй, ага, как же. Ты едва держишься, Пауль. — Убери руку. — А то что? — сжимаю чуть сильнее, Пауль слегка дёргается, я играю с огнём. — Свяжу тебе руки, и ты узнаешь, что мне нравится на самом деле. — Удиви девушку.       Пауль рывком толкнул меня вперёд, так что я едва сумела опереться на руки. Шлёпает меня сильнее, чем когда мы входили сюда. Вскрикиваю от удара, Пауль не пытался сдержаться. Слышу, как он снимает ремень, делает с ним что-то, а потом переворачивает меня на спину. — Руки, — командует он. — Что? — Дай свои руки.       С опаской протягиваю запястья Паулю, он сводит их вместе, а потом обхватывает ремнём. — Любишь пожёстче? — Я бы на твоём месте ценил, что руки не сведены за спиной, это больнее, и ты бы терлась лицом о подушку, пока я имею тебя сзади.       Этот серьёзный тон, мне становится не по себе. Футболка задрана до середины, я лежу под Паулем почти обездвиженная.       Он снова улыбается, и становится легче. Проиграем и всё. Пауль поднимает меня обратно к себе, двигаться тяжелее, когда руки беспомощны, но он помогает мне с каждым движением. Снова прижимает спиной к себе, ближе, мы сидим на коленях, я чувствую, как он возбуждён. — Что тебе не нравится?       Он спрашивает это, лаская соски. — Не нравится? — Что тебе не нравится в постели? — поясняет он, все трогая меня шершавыми пальцами. Грубые ощущения. — Это. Мне не нравится, когда трогают за соски.       Я вся дрожу. Его касания как что-то очень сладкое: такое вкусное, что даже неприятное. — Я так не думаю, — отвечает он и продолжает, дышать всё труднее. — Что ещё? — Зачем ты спрашиваешь? — Хочу прояснить это сейчас. Чтобы ты как можно больше молчала.       Голос строгий, он сам знает, как мучает меня своими прикосновениями, и говоря это, Пауль невесомо целует плечо. Играется. — Так что? — продолжает он. — Табу на анальный секс или нельзя кончить тебе в рот? — Оба. — Нет, выбери что-то одно.       Одной рукой он спускается ниже и очень быстро осваивает географию моего тела, находя чуткое место в пару касаний. Эта точность гитариста: он не давит слишком сильно, выбирает приятный темп. — Почему одно? — Я так хочу.       Он заходит пальцем чуть дальше, у его стараний уже есть результат. Жидкость на его пальцах увеличивает отдачу от прикосновений к клитору, это слишком хорошо. — Пауль, я кончу ещё до того, как мы начнём. — Я не дам тебе кончить, — усмехается он, лаская быстрее и, едва из меня вырывается сдавленный крик, всё прекращает и сжимает горло освободившейся рукой. — Не кричи. Если ты не можешь выбрать сама, я выберу за тебя. — Нет! Не надо... Не бери меня как мальчика.       Пауль смеётся и всё ещё меня не отпускает. Сжимает горло сильно, а другой рукой тянет за волосы. Голова запрокинута, он смотрит мне в глаза. — Как мальчика. Поэтично. Тогда будь хорошей девочкой. Не кричи. Мне приятнее стоны. Справишься? — А если мне будет больно? — Не будет. Слишком больно. — А если хорошо? — Ты много болтаешь. Будешь продолжать или того хуже – кричать, я засуну тебе что-нибудь в рот до тех пор, пока он не понадобится для более важных вещей. Поняла? — Д-д...       Пауль не даёт мне ответить, тянет сильнее за волосы. Боль заставляет меня шипеть. — Поняла? — повторяет вопрос он.       Я пытаюсь покивать. Пауль доволен. Сейчас его солнечная улыбка выглядит опасно. И возбуждает больше. — Умница. Ты умеешь быть покладистой. А теперь отползи к изголовью кровати и раздвинь ноги.       Могу только выполнить, проползая, куда сказано, на коленях. Пауль наблюдает за мной с улыбкой, ему нравится беспомощность. Не ожидала, что у него есть садистские наклонности. Ему не понравилось, как я раздвинула ноги, он разводит их шире, а потом задирает футболку так, что она закрывает лицо. Я все равно его вижу, но не так чётко.       Он начинает с шеи, играет с грудью, и касания его языка отдаются лёгкой дрожью в ногах и ощущением тёплого прилива внизу живота. Опускается всё ниже, пока не впивается в меня губами.       Он так в этом хорош, едва не кусает меня, оттягивает самые чутки места губами и забирается языком туда, куда забраться не так просто. Я не могу, мне слишком хорошо.       Едва из груди вырвался громкий довольный возглас, Пауль остановился и приподнялся ко мне. Я вижу лицо Ландерса через футболку, он тянет меня за собой. Кладёт животом себе на колени, кажется, мы на краю кровати. Он стягивает футболку обратно и прикрывает мой рот рукой.       Шлёпок. Не успеваю крикнуть, Пауль прижимает ладонь сильнее к моим губам. — Ты трогала себя, когда была подростком? — Пауль убирает руку ото рта. — Можешь ответить. — А кто нет?       Ещё один удар. Ещё сильнее, я едва сжимаю губы, чтобы не кричать. — Ответить на вопрос. А не задавать свой.       В перерывах между шлепками Пауль играет во мне двумя пальцами. — Да, трогала. — Часто? — Да. Какая разница?       Ещё один удар. Я вскрикиваю, тогда идёт следующий. — Ты только отвечаешь на вопросы. Играла с душем? — Да. — Напрвляя воду на клитор? — Да. — Очень сильный оргазм, правда? Хотелось кричать? — Хотелось. — И ты кричала? — Нет. — Почему? — Какая разница?       Три сильных удара. Я скулю, но не срываюсь на крик. — Могли услышать. Те, кто в доме. Я наслаждалась этим так долго, пока не становилось больно. — Значит, ты умеешь быть тихой. Меня отвлекают твои крики. Сдерживайся. Ты поняла? — Да. — Проверим.       Пауль бьёт сильнее. И сильнее. И быстрее. Ещё. И ещё. Снова. Он наслаждается тем, что каждый новый удар мощнее предыдущего. Ему нравится, как я съеживаюсь и сжимаю кулаки. Сама не замечаю, как кричу, но тогда порка прекращается.       Пауль скидывает меня на кровать, сам уходит в ванную и возвращается с мини-полотенцем. — Открой рот.       Я стою на кровати на коленях, он наклонился надо мной и держит за подбородок. — Что?       Он даёт мне не сильную пощёчину. — Я сказал. Будешь много болтать и кричать, я заставлю тебя заткнуться. Открой свой рот.       Слушаюсь его. Мне нравится, что он делает. Я сама нарываюсь на наказания. Пауль засовывает мне в рот сложенное полотенце, теперь я могу только стонать.       Пауль держит меня за подбородок и гладит по голове. Обездвиженная и молчаливая я нравлюсь ему особенно, я вижу, как ему становится труднее дышать, мой покорный вид возбуждает его сильнее. Наконец, он снимает футболку, я хочу прикоснуться к нему, но могу только смотреть. — Повернись, — командует Пауль. Он уже не стремится мне помогать, я с трудом поворачиваюсь, стоя на коленях, равновесие трудно удерживать, когда у тебя скованы конечности.       Пауль наклоняет меня вперёд, я облокачиваюсь на руки, так любезно не забранные им за спину. Долго в такой позе я не выдержу, мышцам трудно. — У тебя будут синяки. Ты вся красная сзади.       Слышу, как он расстегивает шикирку, снимает брюки. Чувствую его руки на бёдрах. Пальцами он входит в меня, играет так недолго, раздразнивая сильнее. Я не могу даже застонать, из моей груди раздаются глухие неразборчивые звуки.       Я переоценила учтивость Пауля, он добавляет сразу два пальца, и это больно. — Т-с-с-с, — он пытается меня успокоить, когда я пробую отстратниться от его рук. — Расслабься, тебе понравится. Неужели у тебя так никогда не было? Молодец. Становится приятнее, да?       Он прав, становится приятнее, еле слышная нотка наслаждения среди весьма болезненных ощущений. — Не горбись. Выгнись.       Я больше не могу так стоять, это тяжело, мне нужно расставить руки для устойчивой опоры. Лучше бы он связал их сзади.       Пауль вытаскивает из меня пальцы, и становится легче, но хочется ещё и больше. Чувствую его влажную руку на талии.       Он забирается на кровать позади меня, уже вплотную. Пауль мучает не только меня, но и себя, не входя, а только играя. Ну давай же, что останавливает? Возьми меня, Ландерс! — Очень хочется? — усмехается он в ответ на ещё один глухой стон. — А ты часто так делаешь? Приходишь в номер к людям, которых едва знаешь? Или тебе казалось, что раз ты смотрела все мои концертные записи, мы немного знакомы?       Именно так. Я наблюдаю за ним уже шесть лет, мы не чужие люди. Думай что хочешь, Пауль. — Я ведь всё, что угодно могу сделать, да? Особенно сейчас, когда ты так молчалива.       Пауль сжимает и щипает мою кожу, мою грудь, бедра. Два раза бьёт меня по местам, которые уже были красные от него ударов. Это настоящая боль, это не возбуждает. — Ты ведь будешь только рада, если я поимею тебя, как мне захочется? Не будешь ведь ты брыкаться, когда в тебе кумир?       Да, Ландерс, да, какой ты проницательный! Давай ты закончишь болтать и просто сделаешь то, что обещаешь, иначе я кончу от одного ожидания, это не весело.       Наконец-то. Он сделал это медленно, и это чистое наслаждение, без болевой примеси. Пауль двигается плавно, изучает территорию. Двигаюсь навстречу ему, мне нравится, что он делает. Пауль двигается быстрее. И быстрее. Ещё быстрее. Так быстро, что я слышу шлпеки. Снова становится больно, у него потребительское отношение, он совсем не думает о моем комфорте, но этим его метод и хорош. Очень хорош. Так хорош, что я готова стонать, кричать и требовать ещё сильнее, если бы не чёртово полотенце.       Пауль хватает меня за волосы и тянет к себе. Он даёт мне передышку от трения, гладит мой живот и целует шею. У него отлично получается использовать девушку, а потом дарить ей настоящую нежность. Пользуюсь этим и дрожащими руками вынимаю полотенце изо рта. Кашляю, выплевываю его ворсинки. — Не поддаешься укрощению, — говорит Пауль и сжимает мои волосы. — Я хочу сильнее.       Он усмехается и отпускает волосы. Проводит по плечам, утыкается носом в шею. Прижимает к себе и снова толкает вперёд. — Только не так, — протестую я и пытаюсь перевернуться на спину. Он хочет этому помешать, воюя с моими ногами, но я одерживаю верх: обнимаю его бёдрами настолько крепко, что Пауль не может снять меня с себя. — Сильнее. Но не так, — повторяю я. — Надо было связать тебе руки за спиной. Была бы покладистей, — Пауль тяжело дышит и лукаво улыбается. Он рад, что я даю ему повод быть ещё жёстче. — Хорошо. Отпусти меня, — я расслабляю ноги, и он кладёт их себе на плечи. — Будет сильнее, — Пауль снова во мне. — Я могу входить глубже, — и он тут же подтверждает свои слова. — И вся ситуация под моим контролем, — Пауль крепко сжимает мои лодыжки, не вырваться. — Можешь кричать.       И он даёт мне повод кричать. Это грубо и на острие приятно. Это изумительно. Это сладко. Волшебно. Быстро. Очень. Глубоко. Очень. Это слишком. — Заткнись, — шипит Пауль. Его глаза закрыты, он в экстазе. — Пожалуйста, я так не могу! — Ты хотела сильнее.       Он будто обнажил все мои нервы, и я испытываю всё разом. Я ловлю себя на мысли, что боюсь оргазма. Это будет приятно лишь секунду, а потом станет больно. Потому что это уже на грани наслаждения и боли. Это чувство растёт, сосредотачивается внизу живота и ударяет тело волной. Мне хорошо. Очень. Я выгибаю спину и протяжно стону. Пауль не останавливается, нега переходит в боль. Он затянул этот момент. — Хватит! — Накричалась? — спрашивает Пауль и почти сразу останавливается.       У меня трясутся ноги, и Пауль аккуратно убирает их с плеч. Я обмякла. И не знаю, как буду сидеть следующую неделю. — Волшебно, — признаюсь я.       Пауль ничего не говорит, только хмуро смотрит сверху. Он берет меня под руку и стаскивает с кровати к креслу, в которое садится. Я понимаю, что это значит, и это совершенно меня не смущает.       Целую его и провожу языком. Мне трудно начать ублажать мужчину, даже которым я восхищаюсь. Нужен момент, чтобы привыкнуть. — С руками будет проще, — говорю я. — Уверен, ты справишься. Начинай, меня не надо возбуждать лёгкими касаниями.       Хорошо. Играю языком с самой его верхушкой, Пауль постанывает, дышит тяжело и прикрывает глаза. Он поправляет мне волосы и гладит по голове. — Покажи, как глубоко ты можешь взять. Но следи за зубами.       Забираю примерно до середины, но Пауль притягивает меня к себе, пока я не начинаю трястись от рвотного рефлекса. — Значит, можешь до конца. Ускорься, я не кончу без темпа.       Слушаюсь его. Подаюсь туда-сюда, быстрее, слежу за его реакцией: Пауль совсем размяк, не похож на себя, хмурит нос и дышит через слегка приоикрытый рот. Я чувствую, что он скоро кончит. — Да. Не останавливайся, — говорит он и прижимает меня сильнее.       Тебе нужно бросить курить и есть больше фруктов, Пауль. — Глотай, — командует он.       Только удостоверившись, что я не ослушалась, Пауль отпускает меня. Я кашлюю, кажется, подавилась. Он тяжело дышит и смотрит на меня со своей маньячной улыбкой. Плохо вижу его, волосы лезут в глаза.       Пауль переводит дух, а после подхватывает меня под руки и помогает встать на ноги. Уже не так, как раньше, а заботливо. Сажусь на кровать, он снимает с рук ремень. На запястьях следы и, думаю, они не скоро пройдут.       Он уходит в ванную, а возвращается в халате и со стаканом воды. — Ты в порядке? — спрашивает он, протягивая мне воду.       Вода – это прям то, что нужно. Выпиваю стакан залпом. — Жива. — У тебя... Там салфетки, — он указывает на прикрованый столик.       Достаю пару штук из пачки и вытираю лицо. Пауль ложится в постель, забравшись под одеяло, и берётся за телефон. Когда я заканчиваю, он жестом указывает мне лечь рядом. — Будем спать? — спрашиваю я. — У тебя есть несколько часов до рассвета, чтобы узнать меня получше. — Кажется, я узнала больше, чем рассчитывала. — Но не о моём любимом шоу на YouTube. Двигайся ближе, оно смешное.