***
* * * — А я тебе говорил, это того не стоило, — весело произнес Фред, присаживаясь рядом с Джорджем за стол в Большом зале. Джордж, которого сегодня утром выписали после длительного лечения в медпункте, разглядывал свой фингал в металлическом кувшине с апельсиновым соком. Это был приветственный подарок в честь выздоровления от Евы, встретившей его по дороге на завтрак. — Ещё как стоило! — проговорил Джордж, отодвигая от себя сок. — Вот увидишь, эта зануда тебя к себе и близко не подпустит, — со смешком сказал Фред, хлопнув брата по спине. — Ей как и нам тоже назначили кучу отработок и сняли полсотни баллов. Этого она тебе не простит, братец. Джордж оглянулся через плечо на стол слизеринцев, за которым необычайно прямо сидела Ева, и довольно улыбнулся, в красках вспоминая вкус её губ и опьяненный взгляд через мгновение после поцелуя. Опьяненный благодаря ему. — Ещё как простит, — уверенно проговорил Уизли, поворачиваясь обратно к столу. — Рано или поздно она всё равно будет моей. Фред со смешком покачал головой, щедро поливая блинчики патокой. — Ты спятил, братец, — хмыкнул он. — Но так или иначе... — он взглянул на Джорджа, и его глаза задорно блеснули, — шалость удалась! Джордж ухмыльнулся и закрыл глаза, снова воспроизводя в голове знакомый образ. — Да, — согласился он. — Славная вышла шалость.Часть 1
8 февраля 2020 г. в 01:24
— Если это твоя очередная шутка, ты покойник! — отчеканила Ева, кутаясь в черную мантию. — Покойник, ясно?!
— По-твоему, этим можно шутить? — язвительно отозвался Фред, косо взглянув на подругу.
— Ты — Фред Уизли.
— Я польщен. Ты помнишь моё имя.
— Я о том, что ты с братцем вполне способен на нечто подобное, — зло уточнила Ева. — Так вот: если это очередная, идиотская, бессмысленная шутка — ты покойник, Уизли. И твой брат тоже!
Фред фыркнул.
— Я уже сказал, что шутить над чем-то подобным не в нашем стиле. Да и убийством мне можешь не угрожать. Я собираюсь умереть лет в восемьдесят в окружении грызущихся из-за наследства отпрысков и молоденькой жены, а не от рук противной слизеринки.
Ева громко фыркнула, но всё же пошла за Фредом.
Дело было в феврале, глубокой ночью. Ева спокойно спала в своей кровати в подземельях Слизерина под успокаивающий подводный гул, как вдруг её начали настойчиво трясти за плечо. Ева обладала чутким сном, а потому моментально проснулась, но каково было её удивление, когда перед ней оказался не кто иной, как Фред Уизли. Он сразу же прикрыл ладонью её рот, не позволив ей разбудить соседку по комнате, и сказал, чтобы она одевалась и выходила в гостиную.
И когда Ева с мыслями о том, как он вообще пробрался в гостиную Слизерина, спустилась туда, Фред поманил её за собой.
— Да что происходит? — возмущенно спросила Ева, когда каменная дверь закрылась за ними. При свете факелов она, наконец, заметила, что её друг непривычно бледен и серьезен.
— Джордж, — сказал он с такой интонацией, что Еве стало не по себе. Что-то нехорошее крылось в его голосе.
— Что Джордж? — тихо спросила она с подозрением.
— Пошли, по дороге расскажу, — проговорил Фред, опустив руку на её плечо.
И рассказал.
Близнецы активно занимались своими «вредилками», о чем не знал только ленивый. Из-за этого оба стали объектами неприязни Амбридж, которая хоть и не могла поймать хулиганов за руку, но буквально нутром чуяла, что большая часть неприятностей у неё именно по вине близнецов Уизли.
Джордж и Фред, конечно, выпускали новые товары с космической скоростью, но Ева как никто знала, что это имеет и обратную сторону медали, ведь все, что они стряпают, пробуют прежде всего на себе. И это возымело свои последствия.
Она не знала как, но близнецы умудрились протащить в школу опасный яд. Как сказал Фред, он нужен им был для обморочных орешков, однако что-то пошло не так. Джорджа, чья очередь была пробовать эту дрянь, жутко залихорадило, и с каждой минутой ему становилось хуже. И тогда он послал Фреда за Евой, которая много лет давала отпор его очевидным и не очень ухаживаниям...
— Что сказала мадам Помфри, когда узнала, какой яд вы протащили? — со злобой поинтересовалась Ева.
— Можешь себе представить, — невесело хмыкнул Фред. — Мои ягодицы до сих пор ноют от боли.
— Надеюсь, парочка фурункулов, которыми ты так хвалишься, придали тебе остроты ощущений, — съязвила она.
— Я всегда знал, что ты зануда, Снежок. И садистка.
— А вы безответственные идиоты!
— Ни то, ни другое — неправда.
— Молчал бы! — недовольно сказала Ева, поворачивая за близнецом. — Какой вердикт Мадам Помфри?
Фред некоторое время молчал и прислушивался. Выглядел он при этом так непривычно серьезно и слегка бледно, что злость Евы немного поутихла.
— Если продержится эту ночь... то всё будет нормально, — ответил он.
Еву обдало жаром от его слов. Никогда прежде она не боялась за кого-либо, но сейчас как никогда остро почувствовала липкий страх, разрастающийся внутри.
Теперь-то она по-настоящему испугалась.
— Идиоты, — выдавила она, сжимая кулаки. — Придурки!
— Кончай скулить, — мрачно сказал Фред, глядя в дверь больничного крыла.
Внутри многолетней обители мадам Помфри было темно и безлюдно: только свеча на тумбе у кровати слабо освещала просторное помещение и единственного пациента.
— Джордж! — выдохнула Ева и подлетела к кровати.
Она знала его уже несколько лет, видела его и злым, и расстроенным, и немного прихворавшим, но таким — никогда. Уизли был болезненно бледен, даже губы у него приобрели синеватый оттенок. Лоб его был покрыт испариной, а сам он дремал, пока Ева его не окликнула. Она до последнего надеялась на то, что это очередная шутка близнецов, но, увидев состояние Уизли своими глазами, ощутила новый прилив ужаса.
Джордж разлепил глаза и посмотрел в сторону прибывших, слабо улыбнувшись.
— Какая ты страшненькая после сна, — проскрипел он, слегка протягивая руку. Ева осторожно взяла её, подойдя к его постели, и сказала:
— Ну ты и дурак!
— Оригинальностью так и блещет, — отозвался Фред, подходя с другой стороны к постели брата. — Как ты?
— Нормально, — ответил Джордж, взглянув на своего близнеца. — Постоишь на стреме?
Фред глянул сначала на Еву, внимание которой было приковано к Джорджу, а потом перевел взгляд на брата и вяло ухмыльнулся.
— Не шалите.
И с этими словами скрылся за дверью. Ева проводила его взглядом, ощутив едва различимый укол страха из-за того, что он оставил её наедине с Джорджем, но когда Джордж окликнул её, она сразу же повернулась к ему.
— Обещай не реветь, — попросил он, слабо разглядывая ее лицо. — Не выношу, когда ты ревешь.
А Еве так хотелось расплакаться от страха за жизнь своего друга, но она мужественно втянула сопли и кивнула, не отрывая влажного взгляда от Джорджа.
— Какого, во имя панталонов Мерлина, тебе приспичило жрать дрянь с опасным ядом? — поинтересовалась она, сильнее стиснув его ладонь. Пальцы у него были ледяными.
— Жизнь скучна без риска, — со слабой ухмылкой заметил Джордж, опуская веки. — Это в моем стиле, ты же знаешь.
— В твоём стиле лежать на койке в полуобморочном состоянии? — зло ответила Ева. — Когда тебя выпишут, обещаю: ты пожалеешь о том, что загремел сюда.
Джордж издал слабый смешок.
— Возможно, ты не успеешь воплотить свою угрозу в реальность.
— Заткнись, — тут же отчеканила Ева, стиснув челюсти, и Уизли в самом деле замолчал. — Ты не умрешь.
Они разглядывали лица друг друга, будто виделись впервые. Джордж смотрел на наспех собранные в спутанный пучок светлые волосы, на выразительные серые глаза, пронизывающие его душу, словно раскаленный скальпель, на крохотный шрамик на левом виске. А Ева смотрела в усыпанное веснушками лицо рыжего негодника, в голубые глаза, на то, как был слегка приподнят краешек его левой брови, и на маленькую родинку на шее, выдающую младшего близнеца перед старшим с потрохами.
— Помнишь, как мы впервые встретились? — спросил вдруг Джордж, и Ева кивнула. — Я никогда не спрашивал тебя, почему ты тогда следила за нашей тренировкой по квиддичу. Слизеринцы и правда послали тебя на разведку?
Ева вздохнула, радуясь тому, что они говорят на отвлеченную тему.
— С чего бы мне было этим заниматься? Я просто хотела взглянуть на старшекурсника, который защитил меня от задир-гриффиндорцев.
— На Оливера? — слегка нахмурившись, спросил Джордж, и Ева снова кивнула. — Значит, он тебе тогда нравился?
Она различила требовательную нотку в этом вопросе, как и то, что Джордж намеренно задал его в прошедшем времени. Ева закатила глаза.
— Не нравился он мне, — спокойно ответила она. — Мне просто было любопытно.
Джордж внимательно смотрел на неё какое-то время в поисках подвоха, но так и не найдя, успокоился.
— Это хорошо, — сказал он, расслабившись на подушках. — Иначе бы я начал опасаться за то, что он может спутать твою голову с бладжером.
Не сдержавшись, Ева толкнула Уизли в плечо и в ту же секунду пожалела об этом: Джордж страшно закашлялся, свесившись с противоположной стороны кровати.
— Мерлин, прости! — чуть не плача, проговорила Ева и осторожно коснулась его плеча. — Прости!
— Если ты хотела ускорить приближение моей кончины, то это была хорошая попытка, — прохрипел Джордж, выпрямившись. Ева увидела кровь на его губах, и ей стало дурно. Поняв это, Джордж взял с тумбы платок и молча вытер им губы.
— Не смотри на меня так, — сказал он, спустившись на подушки. — Я в норме.
Он осторожно подвинулся и взглядом пригласил Еву лечь рядом, но та не сдвинулась с места.
— Лежи спокойно, — сказала она, хотя пересаживаться не хотела не только по этой причине. — Тебе надо отдыхать.
— Брось, — проговорил Джордж, не двигаясь обратно. — В моем состоянии я не смогу ничего с тобой сделать.
— Я не боюсь тебя! — вспыхнула Ева.
— Да неужели? — с оттенком ехидства спросил Уизли.
С секунду Ева прожигала его взглядом, после чего всё-таки аккуратно переместилась к нему на кровать, внимательно следя за тем, чтобы не доставить ему дискомфорта. Приняв полусидячее положение, она глянула на Джорджа сверху вниз, а тот слабо потянул её за руку, предлагая спуститься пониже.
— Угомонись, или я вернусь обратно! — прошипела Ева, и Уизли слабо засмеялся.
— Недотрога, как и всегда, — сказал он, но свои попытки оставил.
— К чему ты вспомнил нашу первую встречу? — спросила Ева, желая вернуть разговор в прежнее русло.
Джордж помолчал, а потом сказал:
— Да просто вспомнилось, как ты споткнулась и свалилась с трибун на поле в этой своей дурацкой белой шапке.
— Она не дурацкая, — надулась Ева. — Мне её бабушка связала!
— Твоя голова в ней была похожа на голову снеговика, — заметил Уизли. — Ничего нелепее в жизни не видел.
— А ты был в шапке-ушанке и выглядел, как идиот, — проговорила Ева таким тоном, которым обычно хотела кого-то задеть.
— Слабая попытка, Снежок, — хмыкнул Джордж. — Ну да ладно. Смешнее этой шапки была только реакция Вуда.
— О да, — слабо улыбнулась она. — «Какого Мерлина ты шпионишь за моей командой, змеюка? Это Флинт послал тебя?» — похоже подражая голосу бывшего капитана гриффиндорской команды по квиддичу передразнила Ева.
Джордж слабо хмыкнул, прикрыв веки. Похоже, он вспоминал этот момент.
— А в конце года ты танцевала с ним на его выпускном, — напомнил он, открывая глаза.
— Мы стали хорошими друзьями, — напомнила Ева, косо взглянув на Уизли.
— Как и с тем парнем из Думстранга, с которым ты пришла на Святочный бал?
Улыбка на лице Евы сразу же померкла, и она посмотрела на Джорджа, ярко вспоминая, как на четвертом курсе он изводил её за то, что она встречалась со студентом из другой школы. Почти ни дня не проходило, чтобы он её не цеплял и не доводил до белого каления, и это чуть было не подорвало их дружбу, которой она так дорожила.
— Ты снова начинаешь? — холодно поинтересовалась она. — Опять хочешь поссориться?
— Не хочу, — сказал Джордж, разглядывая её лицо.
— Тогда зачем снова начинаешь разговор на эту тему? — злобно спросила она, оторвавшись от спинки кровати. — Мы с ним давно расстались, но ты всё никак не успокоишься...
— Поцелуй меня.
Как обухом по голове.
Ева сощурилась, решив, что не расслышала.
— Чего? — опасливо переспросила она, нахмурившись.
— Ты слышала, — сказал Уизли, не отрывая от неё взгляда. — Поцелуй меня.
— С какой стати? — возмутилась она, чувствуя, как сердце беспокойно стучит в груди.
— Просто так, — сказал Джордж. — Потому что я попросил тебя об этом.
— Это тебе что, просто как водички принести? — яростно спросила Ева, собираясь пересесть обратно на стул, но Уизли схватил её за руку, не дав ей этого сделать. Хватка у него была нетвердая, и Ева могла с легкостью вырвать свою руку, но она, словно парализованная заклинанием, была не в силах этого сделать и тупо смотрела на него. А он в ответ смотрел на неё таким взглядом, что внутри у неё всё переворачивалось.
— Я могу умереть, — четко сказал он, удерживая Еву. — И если это произойдет…
— Этого не произойдет! — прошипела Ева сквозь стиснутые зубы, чувствуя, как глаза начинает слегка щипать.
— Я не хочу уйти, не попробовав этого. Ты ведь не глупая и понимаешь, как долго я хотел этого.
— И почему я должна жертвовать своим поцелуем ради тебя? — снова спросила Ева таким тоном, как если бы хотела кого-то обидеть. Но даже при этом из её глаз так и норовили пойти слезы.
— Я же твой друг, — насмешливо сказал Уизли. — Как ты можешь отказать мне в чем-то пустячном?
— Поцелуй для меня — не пустяк, — прошипела та.
— Только если ты что-то чувствуешь ко мне, — сказал Джордж. — Первый поцелуй ты мне уже никогда не подаришь, а очередной не имеет такого уж большого значения.
— Я не целуюсь, с кем попало! — выдохнула Ева.
— Я — не кто попало.
Ева помолчала, выискивая новые аргументы, а потом слабо проговорила:
— Ты ведь отравлен.
Уизли даже тихонько засмеялся.
— Это не заразно, змейка. Я бы никогда не подверг тебя опасности.
— Да ты просто шутишь! — взорвалась Ева, попытавшись вырвать свою руку, но тот сумел её удержать. — Шутишь!
— Никаких шуток, — сказал Джордж.
— Почему именно я? — с отчаянием прошипела она.
— Ты знаешь, почему.
Ева хотела что-то сказать, но закрыла рот, глядя на него со смесью страха и отчаяния. Джордж, видя слезы в её глазах, слабо улыбнулся и осторожно потер большим пальцем тыльную сторону её ладони.
— Ты ведь не откажешь мне в этой просьбе, — проговорил Уизли, прикрыв глаза на мгновение. — Только не тогда, когда я прошу тебя о чем-то в таком состоянии. Ведь ты добрее, чем хочешь казаться.
Джордж открыл глаза и посмотрел на Еву. Та продолжала сидеть без движения, Джордж тоже не шевелился. Они пронизывали друг друга взглядами, и никто не начинал говорить первым, словно оба понимали, что первый, кто это сделает, проиграет. Огонек свечи на тумбе шевельнулся, потревожив тени на их лицах, и Ева моргнула, на секунду крепче сжав ледяную ладонь Уизли. Тот крепко стиснул её в ответ.
Она медленно наклонилась над ним, чувствуя себя мышкой под пронизывающим взглядом змеи. Джордж лежал, глядя на неё во все глаза и, казалось, даже не дышал, боясь испортить этот момент. И когда она прикрыла глаза и осторожно коснулась его губ, всё ещё не до конца уверенная в том, что ее не разыгрывают, Уизли судорожно выдохнул, осторожно отвечая на поцелуй.
У его губ был металлический привкус, и это потревожило Еву сильнее прежнего. Пара слезинок упала на его лицо, и Ева неуверенно углубила поцелуй, стараясь вложить в него всё сожаление и страх, накопившиеся за последние полчаса, проведенные с ним. Затылок горел, как в тот раз, когда она впервые целовалась с другим, и когда Джордж опустил на него свою ледяную ладонь, она ощутила миллиард мурашек, пробежавших по телу…
Она мягко отстранилась, горящими от переполняемых эмоций глазами глядя на Уизли, который казался опьяненным от произошедшего или от болезни, настигнувшей его по собственной глупости.
— Теперь, — выдохнул он, жадно глядя в её лицо, — и умереть не жалко.
— Что тут происходит?!
Джордж и Ева были так увлечены друг другом, что не заметили у изножья кровати разъяренную горгулью. Еву будто заклинанием отшвырнуло обратно к стулу, на котором она низко и стыдливо опустила голову, став ярко-пунцовой.
— Извините, мадам Помфри! — пролепетала она, чувствуя, что ещё мгновение, и она лишится чувств прямо на месте. — Я не хотела… я просто…
— Что вы делаете на кровати, мистер Уизли? — спросила всё ещё разъяренная медсестра, внимательным взглядом профессионала оглядывая болезненно выглядящего ученика. — Вам плохо?
Еву будто током ударило, и она вскинула голову.
— Но как же, — проговорила она, глядя то на Помфри, то на Джорджа, который с опаской смотрел на нее. — Он ведь…
И внезапно она всё поняла.
— Ева, — хрипло посмеиваясь, чтобы скрасить неприятную ситуацию, проговорил Джордж, при этом повыше натягивая простынь. — Не надо!..
Но было слишком поздно.
Ева метнулась к нему, сорвала простыню, и откуда-то из кармана близнеца, который даже умудрился переодеться в больничную одежду, вылетела ярко-зеленая капсула. Сверкнув в тусклом свете свечи, она предательски звякнула о кафель и укатилась к ногам Евы. Уизли потянулся к ней, но увидев выражение лица Евы, замер на месте, не решаясь поднять.
— Что такое, Уизли? — прошипела она, глядя на него безумными глазами. Ева всё ещё была красной от произошедшего, и вообще казалась помешанной. — Таблеточку потерял?
— Ты всё не так поняла! — начал оправдываться Джордж, безуспешно пытаясь скрыть с лица рвущуюся наружу улыбку. — Это была не просто шутка, я… дай мне, пожалуйста, капсулу, иначе я правда умру!
— Правда? — с яростной улыбкой переспросила она. — Да умирай на здоровье!
И с этими словами она раздавила носком туфли возможность близнеца на мгновенное выздоровление. Уизли издал ужасающий вопль.
— Что ты наделала?! — закричал он, свесив ноги с кровати. — Это был единственный образец!
— Ну и отлично! — завелась Ева, перекричав попытки мадам Помфри выяснить, что тут происходит. — По крайней мере теперь я буду знать, что так просто ты не выйдешь отсюда, гадина!
И с этими словами она швырнула ему простыню в лицо. Уизли в самом деле зашелся новой порцией кашля, и это самую малость поубавило Евин пыл.
— Мисс Хейг! — негодующе воскликнула медсестра, с каждой секундой спора студентов возмущаясь и теряясь всё сильнее. — Что вы себе позволяете?!
В этот самый момент дверь в медпункт распахнулась, являя перепуганного Фреда. Одно его выражение лица дало понять, что он был в курсе произошедшего.
— Фред Уизли! — прошипела Ева, делая шаг к нему и вспоминая его нервное лицо и все те лживые слова, которые он ей наговорил по пути из подземелий сюда. — Ты у меня за это ответишь!
И прежде чем мадам Помфри смогла что-либо предпринять, Ева бросилась вслед за исчезнувшим близнецом, намереваясь как минимум прикончить хотя бы того, кто по собственному идиотизму не был прикован к больничной койке.