Лекарство от тоски

Чимин распластался на полу танцевального зала, бессильно выдыхая и закрывая глаза. Подготовка собственного танца отнимала по 12-14 часов в день, а акробатические выпады выжали все соки из и без того уставшего парня. - Чим~а, ты ещё не ушёл?- в проёме студии показалась тёмная макушка и два любопытных глаза. - Я умер. Просто умер. Оставь меня, хён.- бурчит Пак не разлепляя глаз, узнавая по голосу Хосока. - Юнги ушёл пол часа назад, ты можешь вернуться в общагу, так, к слову.- пожимает плечами Чон и уходит. И Чимин в который раз задерживает дыхание, открывает глаза, вставая, и начинает собирать вещи в ускоренном темпе. Когда-то Мин вселял в Пака уверенность в завтрашнем дне, когда-то Чимин влюбился и в пьяном бреду признался в чувствах, когда-то он начал избегать Юна, потому что услышал протяжное "блядь, ну вот какого хуя?". С того "когда-то признался" прошло около двух месяцев. С этого "когда-то" они ни разу не оставались наедине, ведь Пак уверенно грациозно сбегал. Сколько раз Мин пытался подойти к парню на Фансайнах, но тот шипел, аки кобра, и сваливал в туман, а, если быть точным, к Тэхёну, который злобно зыркал в сторону хёна и гладил светлую макушку друга. В общаге Пак почти не появлялся, предпочитая отсиживаться либо в танцевальном зале, либо в студии Джуна, который был, в принципе, не против. Юнги не понимал абсолютно НИ-ХУ-Я. Они с Чимином были гораздо ближе, чем можно было подумать на первый взгляд. Пак был очень привязан к хёну, сначала даже раздражал тем, что окружал заботой и чрезмерным беспокойством. Но Юнги привык. Не сразу. Привык. А теперь мужчине не хватало этого, будто отняли кусок тебя самого. И причина, по которой младший начал избегать Мина, ему самому была не ясна. Ещё бесило то, что объяснять никто ничего не стал, а сам виновник сего (очевидно) разлома, буквально убегал от разговора. Чимин взлетает по лестнице, совсем забывая об усталости, так как хотелось скорее лечь спать и не попасться на глаза кое-кому, кому не хочется попадаться на глаза. Паку повезло с друзьями. В этом тот точно не сомневался. Джин привозил еду, Тэхён и Чонгук звонили и иногда гуляли, Намджун терпел его присутствие и нытьё, а полезную информацию о том, где Юнги находится и его траектория движения, сливал никто иной как Джей Хоуп. И Пак был всем благодарен до гроба, да в ножки кланялся и мясцом подкармливал, за такие "услуги". Только вот внутри было как-то не так. Тревожно и плохо. Они с Юнги почти не виделись, и то, мельком пересекались. И Пак скучал. Откровенно. Даже ревел и жалел себя, понимая, какой идиот, что подумал, что есть что-то большее в этих отношениях, нежели дружба. Наивный такой, так вот теперь мучайся! Однажды даже напился и уже на всех парах мчался в Пусан, чтобы больше не вернуться никогда. И похер было на контракт. Но его быстро остановили Тэхён и Чонгук. Правда как и чем - загадка, которую Чим не сможет вспомнить. Пытался и ноль прогресса, ведь даже ёж знает, что Пак Чимин - упёртый баран и хер его можно остановить. Тихо войдя в тёмную прихожую, парень поставил спортивную сумку и снял кроссовки, пыхтя. Было довольно тихо, даже пугающе для 10-ти вечера, ведь обычно мелкие рубятся в приставку, Джун и Хосок спорят о своём, попивая чай за стойкой, тем временем как мать, она же Сокджин, готовит стряпню на утро и следит, чтобы никто не таскал булочки из корзинки на ночь. Однако здесь явно не хватало ещё двух членов семьи. Чаще всего Чимин проводил это время в студии с Юнги. Репер работал, вокалист наблюдал. Они даже могли не разговаривать, но иногда подбадривали друг друга касаниями. Младший мог уснуть лишь только чужая ладонь коснётся его макушки. Мин наслаждался пухлыми пальчиками, которые мягко мяли шею и плечи, а обволакивающий внутренности шёпот: "Принести тебе кофе?" или "Хён, пошли поспишь немного" будоражил и казался роднее всего, что было сказано, на всей, мать её, планете. - Чимин~а..- на этих нотках у парня дрожат коленки, а в гостиной включается свет. - Юнги~хён..- запинаясь выдавливает из себя тот.- По..почему не спишь? Время позднее.. Уже.. - Хм.- мужчина демонстративно смотрит на наручные часы, поднимает глаза на паникующего Пака.- Сейчас десять минут одиннадцатого. Может спросишь где все, раз уж ты начал допрос? - Д-да! И где.. - Может лучше спросишь почему я не в студии?- перебивает его старший,- А, может,- встаёт с кресла и надвигается на донсэна,- Я, наконец, могу задать важные вопросы, а не отвечать?- спокойно вопрошает. Чимин молчит, скуксился, сжался весь под откровенно недовольным, опасным взглядом. - Конечно, хён. - Тогда какого хрена я должен тебя, блядь, подстерегать, как сталкер, чтобы поговорить? Какого хуя мне нужно шифроваться перед остальными, чтобы выцепить тебя? И какого пресвятого члена все вы, сука, молчите, как партизаны, будто всё в порядке вещей?- слегка повысив тон, спрашивает мужчина.- Пак Чимин, ты меня нереально раздражаешь тем, что внятной причины всей этой котовасии даже назвать не захотел, а просто что-то там себе в башке решил и всех вокруг подговорил.- выдохнул тяжело,- Чимин~а,- мягче,- так не делается между близкими людьми. Если что-то не так, то нужно обсудить это и решить вопрос. Само собой не рассосётся. Светловолосый смотрел на хёна с таким обожанием, что даже неуютно стало. А потом, словно ребёнок, потянулся маленькими ладошками к плечам, закидывая на них ручки и делая замочек. Стук сердца даже в горле отдавался от нежности, с которой младший обнимал его. - Хён, я правда не знаю что ещё сказать после того случая. Я.. исчерпал, наверное, все силы говорить об этом. Меня так поглощает подготовка к сольному проекту,- врёт нагло,- Просто не могу постоянно находиться рядом с тобой, как раньше. Да и считаю, что незачем. - Юнги отстраняет парня от себя. - Ты мне не только врёшь, чем неимоверно бесишь, так ещё и бредовыми теориями подкрепляешь. - Но хён, это ведь правда!- отстраняется сам, прижимаясь спиной к стенке,- Я ведь такой надоедливый, вечно путающийся под ногами, назойливый и до розовой блевотины милый и мягкий, с твоих, кстати, слов. И тут Мин проебался. Вот выпьешь разок-другой с каким пиздючим малым Чонгуком или Тэхёном и всё - эти пиздюки сдадут с потрохами. Конечно блядь,чего ты ожидал от мелких? Макнэ-лайн друг за друга, брат за брата. Тьфу, что за сравнение, блин. Главное дышать и всё объяснить стоящему перед ним парню, что, словно школьница, чуть не плачет из-за краша всей жизни. - Чимин~и, перестань.- он хочет погладить парня, но тот резко ударяет руку старшего. - Я знаю, хён, что для тебя всегда был обузой, потому можешь засунуть себе в задницу свои комментарии и благодарности за то, что я отвалил в кой-то веке!- начинает злиться, как и сам Юн,- Радуйся теперь, больше не будет этой мухи, что вокруг тебя летала, доставала постоянно, только прихлопнуть никак не мог, потому что незаконно!- смотрит прямо в глаза, толкая.- Будь счастлив сидя в своей студии, как улитка в раковине, и не выползай оттуда столько, сколько хочешь! Срать я хотел на то, как твоё здоровье подорвётся из-за бессонных недель! Заебало всё! А ещё заебал ты! Я так скучаю по тебе, плесень старая, что даже когда выматываюсь на тренировке, то всё равно волнуюсь и передаю что-нибудь через Хосока. Мне осточертело каждый день убивать свою грусть тренировками и сном. Это не помогает, а только отвлекает. Хочешь решить проблему? Проблемы нет! Есть только идиот Мин Юнги, который дальше своего улиточного носа нихуя не видит. Чёрствый старикашка, от мыслей о котором я уснуть не могу. Пошёл ты, Мин Юнги, пошёл ты!- толкает в последний раз резко и пытается уйти, но его прижимают крепкие руки к себе, а мягкие губы отпечатываются на чужих с яростью и злостью, печалью и тоской. Мужчина пытается показать, как его конкретно сносит маленьким торнадо по имени Пак Чимин. Как он скучал, как злится на младшего и на себя. А "торнадо" забывает как дышать, открывая рот, словно рыба, и позволяя юркому языку старшего завладеть ситуацией. Губы сухие и горячие, шершавые даже, но такие, чёрт возьми, правильные, будто идеальные для Пака. Руки Юнги уже вовсю шарят по телу парнишки, оглаживая талию и бока, вжимая в себя с остервенением, до белеющих костяшек. Они бы могли простоять так вечность, жадно впитывая запах, вкус и звуки друг друга, но воздух будто выбило из лёгких и им пришлось оторваться друг от друга. - Хён..- пришло время вопросов, ну вот какого хера, Пак Чимин?- Почему? Зачем?- дыхание сбито и сердцебиение учащенное. - Идём.- мужчина с силой хватает запястье донсэна и тащит по лестнице вверх. Светловолосый бухтит, вырваться пытается, но не сильно, больше для вида и из вредности, а старший утягивает в комнату и, не говоря ни слова, бросает на кровать. - Что ты задумал?- спрашивает Пак прежде, чем его тело прижимают к матрасу, наваливаясь всем весом и подминая под себя. - Лекарство от тоски.- и обнимает. Долго наверняка, только времени никто не замечает, ибо когда счастлив - останавливается мир. Этот момент может длиться не больше секунды, а может растянуться на вечность. Ведь что такое время для настоящего счастья? Лишь пыль, что оседает на чаше весов меж обыденностью и наслаждением. Но в какой-то момент Юнги чувствует, что в его бедро бесстыдно упирается кое-что занятное. Неужели младшего ТАК уносит лишь от небольшой близости? Проворная рука Мина с талии скользит к внутренней части бедра, плавно перемещаясь к ширинке и надавливая на бугорок, отчего Чимин издаёт негромкий полустон и томно смотрит на хёна. А мужчина не даёт опомниться: сжимает через ткань, да в губы пухлые, открытые при стоне, впивается, тотчас начиная вовсю там хозяйничать. - Юнги~я..- тянет младший, когда поцелуями спускаются на его шею, ключицы и грудь, к херам разрывая рубашку, отчего пуговицы, издавая цыканье, сыпятся на пол. Мужчина возбуждён не меньше, чем тот, кто под ним. И кто бы мог подумать, что подобное вообще случится в жизни? Разве что долбанутые фанатки, считающие ребят "идеальной парой". Быть может они правы. Но, блядь, сейчас не до них. Сейчас стонут высоко-приятно, ножки вовсю раздвигают, пытаясь быть ближе, майку со старшего стягивают, нервно, неаккуратно мажут по губам своими. Юнги смакует момент, когда младший, смущённый и красный, что не укрылось даже в темноте, закрывает личико, а его тело полностью нагое. И, ебано всё оно, эта картина - творение богов. Мин облизывается, обводя пальцами плечи, напряжённые мышцы живота, бёдра, устроившись между ног Чимина, а затем погружает указательный и средний в свой рот. И Пак-младший дёргается от такого зрелища, наливаясь и выделяя смазку. Да чего уж там, одно движение рукой по собственному стволу - и кончить позорно, зато до искр в глазах ахуенно. Но хён не спешит помогать малышу, вытаскивая обильно смоченные пальцы изо рта и начиная оглаживать розоватое колечко мышц светловолосого, у которого инфаркт случается, когда палец погружается в него, фактически не встречая сопротивления. Чимину некомфортно от движений, но не так уж и больно, как он ожидал. Пальцы входят один за одним, а паренька нежно целуют и успокаивают шёпотом, прося расслабиться. Он выполняет всё, чтобы избавиться от неприятного чувства, сам слегка подаётся вперёд, после чего загнанно стонет, выгибая спину. Юнги понимает - нашёл. Влажные сны с участием любимого, больше чем остальные, донсэна? Легко! Получи и распишись, Мин Юнги! Хочешь как-нибудь испытать? Пиздуй на форум для толкования снов и гей-порно врубай для просвещения! Неистово дрочить на фоточки булочки и его выступлений до кровавых мозолей, представляя его орешек или губы на своём члене? Да! Да! Да! 25/8 да! Только вот реальность в любом случае даже близко с фантазией не стоит. И потому у Юнги сейчас стояк, при хорошем освещении, до луны достанет. Чимин сам отстраняет руку Юнги, хоть и хочет ещё, и ещё, и ещё, стыдливо тянется руками к ремешку чужих джинс, расстёгивает и вжикает молнией, помогая старшему избавиться от любых границ меж их телами. На размер Пак хочет не обращать внимания, но сознаёт, что будет больно и, укладываясь обратно на простыни, нервно облизав губы, разводит худые коленки в стороны перед старшим. Тот, словно под гипнозом, смотрит, придвигается ближе, поднимая правую ножку и касаясь губами внутренней стороны колена, оставляет мокрую дорожку по бедру и нежно целует тазовую косточку. Чимин словно в тумане, взгляд расфокусирован, пальчики мягко оглаживают прядки волос на чужой макушке. Нависая над ним, Юнги плавно входит в младшего, останавливаясь на половине, ведь Пак зажат, хоть и пытается расслабиться, руки впиваются в бока хёна, слёзы застыли в уголках глаз. Лицо парня покрывается беспорядочным градом поцелуев, шепчут на ухо извинения, и он расслабляется, тотчас, будто чудо. - Юнги~хён, глубже, прошу.- шепчет тот, ёрзая под белоснежным телом мужчины. - Потерпи, Чимин~и,- резко входит до основания, выбивая задавленный стон и шипит от впивающихся в кожу ноготков. Оба не дышат, привыкая друг к другу, но первым сдаётся младший, делая пробное движение навстречу и тем самым давая сигнал о том, что можно продолжить. В его ягодицы впечатываются крупные ладони, медленно выходя на четверть и входя вновь. Пак готов умереть прямо сейчас, так как дискомфорт остаётся, но само ощущение старшего внутри себя делает несоизмеримо счастливым. Его любимый хён входит в него, слышно выдыхает и вдыхает, лбом утыкается в чужой, целует сладко, сам в экстазе чуть сдерживается, чтобы не сорваться. - Чёрт, я не могу.- цедит сквозь сжатые губы Мин, вжимая Чимина в кровать, и толкаясь максимально глубоко, а парня подкидывает и внутри скручивается узел возбуждения с новой силой. - Сделай так ещё раз.- умоляет светловолосый, зарываясь в чужие волосы на затылке пальчиками. И Юнги выполняет просьбу, толкаясь медленно-тягуче, глубоко, так, что хочется кричать, биться в конвульсиях, ещё глубже, ещё быстрее. Старший не теряет времени зря, выбивая крики-стоны из влажного тела под ним, наращивает темп, а Чимин думает, что умрёт от этого пошлого звука соприкасающихся тел, от собственных высоких нот и хриплых выдохов хёна на ухо, от точных попаданий по простате, от того, что, чёрт блядь его побрал, это не просто ахуенно, а мегаахуенно! Парню кажется, когда видит россыпь звёзд в глазах, что всё, вот он - конец, ибо так хорошо не бывает. Но сладкая пытка продолжается и он буквально заходится в истерике, мнёт чужие плечи, целует без разбора, не видит ничего перед собой, только чувствует. Мин разгоняется до предела, чувствуя скорую разрядку, ведь Чимин~и такой сладкий, узкий, весь извивается под умелыми руками, чуть не плачет от удовольствия, которое накатывает волнами на обоих. Старший берёт в руку аккуратный член и надрачивает в такт толчков, а Пак плывёт лужицей, кричит громко, не в силах выдержать эти медовые муки, и содрогается в оргазме, пачкая животы, а Юнги, сделав ещё пару движений, изливается внутрь теперь своего любовника. Его губы почти незаметно оставляют влажные поцелуи на груди донсэна, пока тот приходит в себя. Парни валяются на кровати абсолютно голые, грязные и потные. Мин гладит светлую макушку левой, на которой расположилась голова Чимина, а пальцами правой водит по чужой щеке, линии подбородка, непрерывно смотрит в омут глаз и мысленно проклинает себя за то, что дотронулся до этого ангела. Чимин забывается в этих чувствах, теряя последнюю частичку себя в человеке напротив. У парня нет сил что-либо спрашивать или думать. Сейчас слишком хорошо, хоть и смущающе. - Не убегай больше, ладно?- хрипло говорит Юнги. Пак кивает в ответ. - Если утром я проснусь один - то я тебя найду и накажу. Чим краснеет и улыбается. - Я серьёзно, Минни, - мужчина пододвигает тело рядом ближе, укрывает обоих одеялом,- А теперь давай спать. Светловолосый перестаёт улыбаться, оставляя поцелуй на миновых губах и утыкается носиком в его подбородок.

***

Юнги как никогда бодр и свеж этим утром, будто свершилось маленькое чудо. Оно и случилось, вон, сопит в подушку. Солнце ласково касается лица ангела, что лежит и крепко держит руку мужчины в своей. Если Мин когда-либо видел что-то столь прекрасное с утра, то не верьте ни слову, ибо такого счастья и тепла испытывать к чему-либо или кому-либо ещё рэпер просто не может. Это ли не Рай? Милый парнишка, что всегда смотрел с преданностью щеночка, что так красиво улыбается и совершенно блядски стонет, что так горяч на сцене и такой домашний спросонья. - Хён, можно мне ещё поспать, а то такое ощущение, что ты дыру во мне хочешь проделать взглядом.- приоткрывая глаз, хихикнул Пак. От умиления, старший лыбится и садится на парня сверху, быстро перекатываясь по кровати, и зажимает запястья того над его головой. - Что я сделал то?- возмущается светловолосый. - Родился.- смеётся репер, на что младший хмыкает.- Ладно, ладно, я шучу. - Пф... Шутка не смешная.- надув губы мямлит в ответ. - Спасибо тебе за это. - За что?- недоумевает Пак. - За то, что родился.- счастливо целует носик и щёчки офигевшего парня.- Я люблю тебя, Пак Чимин, так что либо прими это, либо умри.- он вскидывает бровь, ожидая ответа. Если у Мин Юнги спросят, что может быть более тёплым, чем солнце и более необходимым, чем сон, то он ответит без раздумий - улыбка и глаза напротив. И сколь не говори о судьбе - она знает лучше, что тебе нужно и в какой момент. - И да, Чимин~и, никогда не убегай, не дослушав.- совершенно серьёзно,- Я два месяца пытался до тебя достучаться, но мемберы боялись, что я тебе люлей за твою гомосятину понадаю. Однако, очень хорошим вчера был вопрос:" А где все?" Я поговорил с ребятами. Рассказал обо всём и они, тихо собравшись, ушли. Чимин не понимающе хлопает глазами. - Сказал всего-то:" Я намерен жениться на Чимине, так как люблю его, потому съебали." Младший давится, а Юнги поглаживает его скулы. - Это "да"? - Ты дебил, Мин Юнги. Реально дебил. Но я согласен, если тебе ДЕЙСТВИТЕЛЬНО нужно моё согласие. - Не нужно. Итак знаю, что это взаимно.- бурчит репер.- Но есть одно условие. - И какое же?- тянет Чим, уже вплетая пальцы в чужие волосы. - Не ходи перед другими в тех твоих блядских шортах, а то я человек ревнивый.- идиотски улыбается и целует манящие губы своего сладкого мальчика, обхватывая руками талию.