От чего так предан пес

Чуя думает, что хоть что-то в этой гребаной жизни встанет на место, что-то изменится, пойдет в лучшую сторону, маленький кусочек счастья достанется и ему, а больше того ему и не надо. Однако. Ему кажется, что все внутренности вмиг засосала черная дыра, не оставив даже мыслей, только шок и слова, слова, что наверное выжглись внутри него и если когда-нибудь и заживут, то точно останутся уродливым шрамом. А все случилось в тот момент, когда запах альфы мягко окутал его, скорее инстинктивно, нежели от желания самого хозяина, ибо тот мирно спит, перебинтованные руки мягко обвили его талию и Чуя еще не знал, что крупно об этом пожалеет, но впервые почувствовал себя по настоящему защищенным. А еще раздетым догола и выброшенным на улицу, когда в спину уткнулся альфий нос, тепло дыша и вызывая мурашки, приятные и даже трогательные, пока слова резали хлеще самого тупого ножа, раздирая душу и сердце в сплошное месиво. - Я люблю тебя. - тихо бормочат за спиной, и сердце пропускает удар, - Люблю тебя... Одасаку. - и замирает ритм. Накахара чувствует, как воздух покидает легкие, как он задыхается и в ушах пищит, а из груди вырывается этот противный омежий всхлип, который он еле успевает заглушать ладонью, чтобы, не дай Бог, не разбудить Дазая. У альфы чуткий сон, отчего и высыпается он редко, оттого Чуя может только зажать рукой рот и издавать как можно меньше звуков. А на утро притвориться, что ничего не было, что он ничего не слышал, но для себя подтвердить, что слова Осаму не пьяный бред или еще что-то вроде того. Это правда. Чертова правда. А еще правда в том, что для альфы он даже не омега... Чуя Накахара - омега. Черт возьми, омега, который оказался в мафии, но не как очередная подстилка, а как серьезный и важный сотрудник организации. Чуя не забудет тот шок, который испытал, когда увидел галочку под витиеватой буквой, результат теста. Он бесился, рвал и метал, но смирился и даже принял свою сущность. Да, он омега. Но он омега с гордо поднятой головой, способный за себя постоять и уложить любого неугодного. И его угораздило связаться с Дазаем Осаму - альфой со странным запахом и суицидальными наклонностями. У Дазая подавляющий феромон, стальной взгляд и устрашающее хладнокровие. Этому человеку безразличен целый мир, включая Чую. Кроме одного. Ода Сакуноске. Или Одасаку, как называли его близкие, включая бинтованного альфу. Единственный, о ком Дазай, пусть и скрытно, но заботился и с чьим мнением считался. Все остальные были ничем. Этот альфа умеет удивлять. Мало того, что ему вообще не чужда любовь, так еще и выбор его пал не на омегу, а на бету, шестерку мафии, почти на десять лет старше его самого. Накахара это понял до конца после пары ночей проведенных с шатеном. Он действительно не представлял для того никакой ценности, был просто удобным омегой, просто к нему ближе и не надо париться, всего-то принести бутылочку красного. Чуя думал прогнать на второй раз, ибо быть использованным ему никак не хотелось, но он понимал - Осаму все равно. Не один, так другой. Это просто альфьи инстинкты. И скрипя зубами, он каждый раз пропускал альфу в свой дом, в свою постель, а после бурно проведенного времени слушал одни и те же бормотания - признания в любви не ему. И в это время он чувствовал себя хрупким стеклом, которое шаг за шагом большими и массивными ботинками крошат в порошок, а потом развеют ветром. Он бы и рад отказать напарнику. Очень быстро понимает, что не может. Не может отпустить его к другим, хотя и не отрицает возможности, что может быть не одним на данный момент, но не зря говорят, что надежда умирает последней. И она маленьким огоньком теплится в нем, ежедневно почти потухая от нещадного урагана безразличия, но вспыхивает вновь. Чуя считает себя очень глупым. И открывает дверь шире. Снова.

***

- Не подходи ко мне больше. - заканчивает стальной голос, взгляд карих глаз прищуривается и оттого омеге кажется, что его тело одномоментно прошивает сотнями толстых острых игл. Нет, не кажется. Он фактически это чувствует. Он впервые видит как Дазай на него кричит. Нет, ссориться они всегда горазды, но сейчас альфа кричит на него как на омегу, не как на равного, а как на щенка лезшего под руку. Чуя чувствует, как в горле нарастает ком, что мешает ему говорить. Чувствует, как в нем растет растерянность и жгучая обида и злость, на себя. Он знает, почему альфа на него кричит. И злится на себя, потому что позволил себе расслабиться, забыть на секунду, кто шатену важен на самом деле. Наивная омежья сущность снова сыграла злую шутку, накрутила в голове, что при столь длительном регулярном близком контакте он хотя бы немного получит отметку "выше остальных". О том, чтобы добраться до статуса "друга" этого альфы и мысли не было. И как же рвало душу каждый раз от ясного осознания и понимания этого. Ведь если допустить, что Ода Сакуноске на крыше самого высокого здания в мире, то Чуя будет в канализации. В самой глубокой и далекой точке. Нахрен никому не нужный вместе с обитающими там крысами, пожирающими друг друга от голода. - Скажи мне, Дазай, - он не чувствует собственного голоса и не может расслышать, как тот звучит, а звучит ли вообще. Глотку словно обволокла вязкая жижа, мешающая говорить, и омеге приходиться сглотнуть и вдохнуть поглубже, ибо кажется, воздух утекает с каждой секундой. Он перестал слушать тираду альфы где-то посередине, вряд ли пропустил что-то, что не принесло бы ему боли, поэтому не страшно, - почему любить можешь только ты? - взгляд альфы от этого не меняется совсем, он так же прожигает омежью фигуру, видя в нем угрозу, мешающий элемент, иногда Чуя ненавидит свою способность различать такие вещи, он этого боялся, пытался отстрочить этот момент как можно дальше, ведь понимал - он неизбежен, но все наступило намного быстрее, и вот он уже ненужная вещь, щенок, который надоел, - Значит, ты - Чуя выделяет обращение со злостью, - можешь влюбиться, правильно? Так ответь мне, Осаму, почему никто не может любить тебя? - Накахара замолкает на секунду, ибо голос дрогнул, но уже под конец фразы, - От тебя ведь никто взаимности не требует, ни к чему не обязывает, так почему тебе можно, а другим нельзя? Пусть и так же безответно, это ведь тебя не обходит! - омега дожидается чужой реакции ровно минуту, ровно минуту он взглядом бросает вызов и не видит совершенно никаких изменений. Что ж, он все равно не рассчитывал выиграть этот бой, но ответить можно было. - Хорошо, будь по-твоему. - последние слова и омежья фигура исчезает, взмахнув плащом. Дазай действительно ничего против Чуи не имел. Пока Одасаку не начал выдвигать свои подозрения насчет их дуэта, что бинтованного альфу совсем не устраивало. Ему такие доводы ни к чему. И если причина тому Накахара, то он устранит эту причину. Он не ожидает взаимности. Никак даже не выдает своей симпатии. Ему будет достаточного того, что дражайший друг просто будет рядом. Но ему совсем не нравится, когда дорогой сердцу бета неожиданно переводит тему на его с напарником взаимоотношения. Ибо их нет. И быть не может. Они просто спали время от времени. И конец на этом. Как Оде вообще могло такое прийти в голову он не понимал, но решил истребить проблему на корню. Сначала он не обращал на такое внимание, отмахивался и отшучивался, говорил, что бета перетрудился. Но с каждым упоминанием омеги с уст беты росло и раздражение к нему. Он начал понимать, почему друг делает такие выводы. Они действительно светились вместе слишком часто. Они шли на задание вместе, возвращались тоже, они могли вместе разбирать макулатуру, которая в нахождении рядом напарника совсем не нуждалась. Они могли вместе утром прийти в штаб и вместе с него уйти. И иногда вместе выпивали. И Дазай грешил на Накахару. Конечно, он знал о чувствах омеги. Но его это как-то совсем не волновало. Теперь шатен был зол на омегу и не хотел того видеть. К его счастью, до напарника быстро дошло и ровным счетом, после того случая стыки у них случались только на совместных заданиях, и то, в большинстве случаев, альфа руководил операцией дистанционно. И Дазай был этому рад. У него появилось намного больше времени и он не скупился проводить его с объектом воздыхания. Для Дазая Одасаку был лучшим. Из всех членов мафии только он заслуживал жить, заслуживал второй шанс, и третий, и четвертый. Все возможные шансы. Ода лучше всех понимал его, мог его читать и видел в демоне Портовой Мафии то, чего не видели остальные псы. Дазай сам не знал, что в нем видел его друг, но тот видел. И этого хватало, чтобы подростковое восхищение со временем переросло в юношескую любовь. Он презирал такие эмоции. Они были иррациональны, но не обошли его стороной и теперь приносили жуткую боль. Ведь Осаму понимал - он для беты только друг. От этого хотелось выть и перевернуть мир вверх тормашками. Он не мог даже намекнуть. Не имел права. Он просто не мог себе позволить осквернить что-то настолько чистое. Он, возможно, мог бы признаться, и альфа уверен, что есть большой процент того, что Одасаку предложит ему попробовать, но это будет не то. Альфе не нужны пробы, не нужна подделка. Ему нужна взаимная любовь. Он не сможет стерпливать это притворство и как-либо вредить другу. Поэтому все, что ему остается - это беседы в баре после изнурительного дня. Дазай рад нынешнему раскладу. И его совсем не волнует то сосущее чувство где-то в груди за сердцем.

***

- Вы с тем омегой поругались? Я давно вас не видел вместе. - и снова по новой. Бета любил время от времени задавать такие вопросы. Осаму вообще не мог понять, что такого он нашел в их паре, что практически свято уверен в их "отношениях". Но Чую действительно не помешало бы найти. Время прошло достаточно и злость на омегу поутихла, можно и вернуть рыжее недоразумение в свою жизнь, ибо отчитываться одному перед Мори Дазаю как-то не особо, да и часто он стал замечать в последнее время, что его сопровождает тишина, что что-то щебечет ему на ухо своим гадким шепотом. Раньше ее заглушали недовольные крики, бурчания и ругань. Однако где найти напарника альфа понятия не имел, последний раз он встречал рыжеволосого омегу, когда тот случайно зашел в тот же бар, где они выпивали с Одой. Но как только заметил пару, тут же потупил взгляд и ушел. Дазай даже окликнуть его не успел. А зачем ему окликать омегу? - Ода, - тянет шатен, - я ведь уже говорил, что между нами ничего нет и не было. - вздыхает парень, - Он ведь даже на омегу не тянет. - Правда? - бета вскидывает брови, словно слышит это в первый раз, - А почему не тянет? По-моему, он хорош. Я бы посоветовал тебе приглядеться к нему. - задумчиво тянет Сакуноске. - Глупости, - отмахивается альфа, - Давай переведем тему. Такие разговоры Дазая утомляют, иногда он даже ревнует к напарнику, но понимает, что друг не положит взгляд на омегу. Слишком правильный. И этим самым прерывает все нити ведущие к своему сердцу. Поэтому альфе остается только сидеть на соседнем стуле и вылавливать взглядом каждое движение и каждую эмоцию. Но он не глуп и понимал, что со времен простого нахождения беты рядом становится недостаточно. Хочется большего, особенно, когда объект воздыхания вот сидит прямо тут, только руку протяни. Однако Дазай себя держит. Когда желание становится практически невыносимым альфа решает снять его другим методом. И это помогает. Ненадолго, но помогает. Походы по омегам успокаивают дикую сущность внутри и это помогает поддерживать неприкосновенность друга. Как у них завязалось с Накахарой шатен не помнит, вроде как вместе напились и Осаму первый полез к нему, задушенный муками безответной жгучей любви, а омега не противился. А потом все повторялось раз за разом. С Чуей было удобно. Он всегда пускал и никогда не задавал ненужных вопросов, не предъявлял жалоб или требований и не распространялся об их связи. Чуя любил, поэтому был перед Дазаем уязвим. Альфа это видел, но даже не думал, как чувствует себя омега, у него было собственное горе и он пришел от него избавиться, а к кому - не важно. Просто с Чуей было удобно.

***

Проходит еще некоторое время, пока Дазай скучающие откладывает документы и оглядывает пустую комнату взглядом. Он понимает, что тишина начинает потихоньку вгрызаться в его плоть, но это не все. Что-то одновременно с ней пожирает его внутренности. Медленно, маленькими кусочками, что отдается это только неприятным чувством, но ощутимо мешает. Альфа хмурится. Все-таки, напарника не хватает. Было куда приятней, когда во время ведения отчета его тоже кто-то отчитывал. Мелкий, рыжий и крикливый, что вечно усаживался на диване и разбирался со своими бумажными завалами. Да, ночные рейды уже не так снимали напряжение, как раньше. Только с Накахарой альфа мог спокойно завалиться спать, не волнуясь ни о чем, и было какое-то призрачное умиротворение. Интересно, где тот сейчас? Забавно выходит, он хотел уменьшить присутствие омеги в своей жизни, но в итоге мысленно сам к нему возвращался. Раньше он испытывал раздражение от этого, сейчас же непонятное чувство, оно не ударяет набатом, но накапливается чешущимся осадком внутри.

***

- Что? - альфа теряется в словах, - Одасаку, ты нашел себе партнера? - Дазай во все глаза смотрит на друга, который их наоборот отводит, словно смущается. - Похоже на то. - краткий ответ и бета вздыхает, он чувствует себя неловко. А Осаму сидит и не понимает, как его мир еще не рухнул. Он всегда боялся этого момента, не отрицал его возможность, но надеялся, что все-таки в жизни беты он останется ему самым близким. Иногда он представлял, как Сакуноске заводит отношения. И его переполняла ядовитая ревность и злость, появлялось желание тут же снести голову несуществующей девушке. В груди тогда все разрывалось от одной мысли. Но вот это произошло, а его мир еще цел, да, он дал трещину, но масштаб не велик. Или это он просто не отошел от шока? Подлое воображение тут же представляет как бета возвращается не в пустой дом, там его ожидают. Ожидает не он. И. Он чувствует боль, он чувствует ревность, но это сродни чувству ребенка, родитель которого говорит ему, что их дороги расходятся. Да, грустно, да, больно, но... Но что? Он не может это описать. Почему все так? - Поздравляю. - выдавливает из себя альфа с улыбкой и пьет виски, - Видимо, она достаточно хороша, если сумела привлечь твое внимание, Одасаку. - Возможно. - пожимает плечами бета, выражение на его лице не меняется, оно все такое же усталое, но шатен видит, как от упоминания у того глаза начинают светиться. Его друг обрел счастье. Его любимый человек обрел счастье не с ним, а он чувствует себя предателем, ибо его еще не разодрало на ошметки от такой новости. - Как насчет тебя, Дазай. - мужчина поворачивается к нему корпусом, - Думал над моим советом? - Над каким? - искренне удивляется альфа, он не помнит, чтобы друг давал ему какие-то наставления. - Присмотреться к тому омеге. - бета отпивает из своего стакана. Ах, вот оно что. - Я же говорил, это невозможно. - Осаму улыбается и поворачивается к бармену, просит обновить и незаметно поджимает губы. А вот от упоминания о напарнике то самое неприятное ощущение было достаточно четким, вот оно как раз таки бухнуло со всей силы, хотя до этого вроде было небольшой горкой. Оно вызывает желание встретиться с омегой, с напарником, с Чуей, которого не видел черт знает сколько. Он даже не может вспомнить, когда они последний раз говорили по-нормальному. Наверное тогда, когда Осаму запретил к себе приближаться. Это воспоминание неприятно колет. Сейчас в голове всплывают детали их разговора, а именно вид омеги во время него. То, что альфа в упор игнорировал. Ошеломленное выражение лица, подрагивающие руки, надломленные брови, сиплый голос и взгляд, выражающий грусть, но было в нем то, что Дазай понять не мог. Это что-то кричало во взгляде, оно было ясным и четким, просто альфа не может дать тому определение. Что-то, что точно было частью омеги. Что-то, что при том разговоре распадалось на куски. - Ода, - зовет альфа, когда его задумчивость затягивается и они соскакивают с какой-то темы, Осаму не понимает, как мог вообще задуматься о чем-то, о ком-то, другом в присутствии беты, - помнишь ты как-то говорил про пса? - Ты про то выражение? - Сакуноске вскидывает брови, - Да, а что? - Можешь его повторить. - шатен не понимает зачем оно ему, но он хочет услышать, ибо сам не помнит, оно показалось ему в далеком прошлом сопливым и глупым. Мужчина пожимает плечами, но в следующую секунду без вопросов тихим голосом говорит. - От чего так предан пес? - начинает он, крутя перед глазами стакан с виски, катая по его стенкам круглый шарик льда, - И в любви своей бескраен. Но в глазах всегда вопрос. - в глазах беты что-то плещется, словно он проникся тем, что говорит, - Любит ли его хозяин? Любишь ли ты меня? Нет, не так. Я знаю, что ты меня не любишь... Ода прикрывает глаза и прижимается головой к плечу, после смотря на альфу. Тот смотрит на него широкими глазами и кажется теряется. - Это ты хотел услышать? - спрашивает он, чем одергивает Дазая. - Да, спасибо. - шатен отворачивается и опрокидывается в себя остатки алкоголя, - Прости, я сегодня пойду пораньше. - он поднимается с места, не смотря на друга. - Ничего страшного. Если что, ты знаешь где меня найти. Осаму улыбается другу и уходит. Все внутри бурлит тягучей болью. И Дазай жутко не хочет признавать, что ее источником является Накахара, ибо он знает, что это за боль.

***

Дазай не может усидеть на месте. После разговора с другом его мысли не покидает только одна персона. И приносит она с собой не слишком радужные чувства. Встретить рыжеволосого омегу становится необходимостью. Альфа сопротивляется, но хватает его не надолго. Ему хватает недели бессонных ночей и пары бутылок спиртного, чтобы решить, что надо с напарником хотя бы поговорить. Возможно, это просто жалкое чувство вины и скуки, которое успокоится после беседы. Но омега будто испаряется. Его нигде не найти. Не знает никто, даже Босс, с прищуром хитрых глаз говоря, что он не обязан следить за своими сотрудниками 24/7, да и напарники должны были видеться на последнем задании. Да, виделись они. Как же. Дазай руководил операцией с укрытия, когда омега был на передовой и если бы не краткие, словно через силу выговоренные "хорошо" после приказов и уложенных явно накахаровской рукой людей, присутствие рыжего не выдавало ровным счетом ничего. Осаму хотел перехватить его после задания, но нашел только рабочую гарнитуру на точке сбора. На вопрос, куда же подевался омега, все мотали головами. У Осаму крутит в плечах и бьет в висках неприятно сжимающиеся сердце, что неожиданно у него появилось, и с каждой мыслью о пропаже, било сильнее, отдаваясь во всем теле. А Дазай, черт возьми, не мог его найти. Его не было, ни у Кое, ни у босса, ни в любимом баре, ни в тренировочном зале, ни даже дома, когда он должен быть там! Омега всегда был там в такое время, всегда Дазай мог прийти к нему в такое время, ибо знал, что омега дома, но его не было. Не было. Как испарился. А Дазаю только и остается, что встряхивать головой, когда в голове всплывает образ тонкой фигуры, что отворачивается от него и уходит, взмахнув плащом. И душу не покидает тот взгляд, скребущий внутри груди.

***

Дазай раньше часто задавался вопросом - что такое любовь? Такое простое слово, но никто не может дать ему определения, хотя все о нем говорят. Дазай познал это чувство после встречи с Одой. Но даже сейчас он все еще задается этим вопросом. Что такое любовь? Любовь - это когда к человеку тянет, когда ставишь его выше остальных, когда тебе в нем все нравится. Любовь - это когда ты готов прожить с кем-то всю жизнь. Так, наверное, скажут многие. Еще больше скажут, что это непередаваемое ощущение счастья и бабочек внутри, когда все в мире кажется немного ярче, чем есть на самом деле. Некоторые скажут, что любовь - это когда ты готов помогать кому-то за просто так, просто потому что ты его любишь, встанешь за него горой и так далее по списку. Дазай более склонен к последнему варианту, хотя не отрицает и остальных, ведь он сам не может сказать точно. Для него любовь - это принятие. Принятие всего, что дает любимый человек и его самого. Он часто об этом думал. Он полюбил Одасаку за определенные качества. За то, что он видит, потом ему начали нравится и остальные детали. Как внешность и привычки, но альфа не скажет, что начал любить в нем прям все. К примеру, Осаму не высказывается и не осуждает, но честно не понимает, почему бета оберегает сирот - кучку совершенно чужих ему детей, но тот готов за них полечь. Выходит, тоже любовь. Другая, но любовь. Странное оно все. Ее боятся, но все равно хотят. И даже если она неприятная, все равно не отказываются, принимают. Дазай раньше думал, что если Ода вдруг резко поменяется? Снова начнет убивать, или изменит свою внешность, привычки, подорвет дом с теми детьми, нагрубит ему и прорвется в верхушку мафии. Дазай будет его любить и дальше? И он понимал, да, будет. А вот если изменится Дазай. Хотя ему даже меняться не надо. Одасаку просто не знает в подробностях его послужной список, да и навреди он подопечным беты - тот точно его не простит. Да, они помогут друг другу в случае чего, но этому есть грань. В любви той грани нет. И Дазай это четко видит. Не примет. А принял бы его Чуя? Чуя ведь тоже вроде как любит. Он его примет? Принял бы, если бы он перебил всех вокруг, предал бы организацию, которой тот так дорожит, предал его самого и совершенно не чувствовал бы за это вины? Осаму думает недолго. Ответ находится быстро - ... "Принял бы." Думает Накахара, оперевшись на скудные перила, что вроде как должны сломаться от малейшего порыва ветра, но сейчас стойко выдерживают вес омеги, хотя тот вроде как и не тяжелый, черт его знает, ему некому было сказать. Омега выдыхает тонкой струей никотиновый дым, что сливается с серым небом, и смотрит на порт. С этого здания мафии неплохо видно море, но то сегодня тоже серое. Серый день, и у Накахары такие же серые мысли. Он тоже много раз думал, что такое эта любовь? Сейчас он понимает. Любовь - это боль. Боль сильная. Боль постоянная. Боль, которую ты хочешь заглушить, но банально даже выпить себя не можешь заставить. Хватаешься за наполненный бокал и тоненькая ножка трещит под пальцами, потому что ты стискиваешь от досады губы, что не можешь сделать и глотка. В горле ком, который душит, кажется что ты все время задыхаешься, но все еще почему-то не умер. Выпить получается нескоро. Просто спустя пару недель организм готов принять в себя хоть что-то, ибо кроме боли совсем ничего не чувствуешь. Все кажется как под толщей воды, даже слова даются трудно. И через силу запихиваешь в себя первый бокал в каком-то дерьмовом кабаке. Дальше идет проще. Заглушить эмоции не получается, зато засыпается быстро и спокойно. С помощью алкоголя он может говорить. С помощью сигарет - дышать. Сигареты помогают ощутить, что легкие еще работают. Пусть их лучше сдавливает сигаретный дым, нежели горечь и тоска. Алкоголь словно расслабляет голосовые связки, смазывает горло и растворяет тошнотворный ком. Только благодаря этим двум вещам он еще собственноручно не вырвал себе сердце, хотя хочется невыносимо. Хочется вырвать его собственной рукой, чтобы кусок мяса прекратил болеть и приносить страдания, перестал напоминать, почему он курит и пьет, почему он вообще болит. Он не против стать бесчувственным, он себя практически таким ощущает, только эта боль и напоминает, что они у него все еще есть. Интересно, долго он еще протянет? Чуя садится на пол, точнее на крышу, и опирается спиной на тонкие перила, вывалиться тут ничего не стоит, но не быть ему мафиози и повелителем гравитации, если бы такая мелочь заставила его передвинуться хотя бы к стенке у двери. Ноги совсем не держат. Ему сейчас практически ничего не хочется. Только избавиться от этой раздирающей на части тоски. Ибо раздирать уже нечего, словно дыра все тело, только и осталось, что болезненно сжимающиеся сердце, словно его сдавливает железная рука с шипами на пальцах, но он настолько к ним привык, что те отдаются только тупой болью, но безостановочной. И в то же время только эта рука и гонит кровь по венам и артериям в его теле. И угораздило же...

***

Дазай никогда к Чуе как к партнеру не присматривался, но... "По-моему, он хорош." Одасаку прав. Чуя омега. Красивый омега. И совсем не стандартный. Он не скидывает свои проблемы на омежью сущность. Накахара принял в себе омегу и живет гордо подняв нос. И этим он привлекает к себе немалое внимание. Что может быть соблазнительней сильного, строптивого и непокорного омеги? Правильно, сильный, строптивый и непокорный омега с твоей меткой. Тут у покорителя гарантировано повышение либидо на три поколения вперед. Шатену мысль о метке на теле напарника от какого-то альфы сильно не нравится, а ведь на рыжего практически весь порт воет. А этот омега отдался ему, альфе, которому не нужен. Который в нем и омегу-то не видит, вечно шутит и говорит, что напарнику больше подошло бы быть бетой, или даже альфой. Ведь омеги другие. Накахара же был тверд, горяч и упорен. Он не умел строить милых лиц, у него были слишком острые для омеги черты лица, слишком много силы в тонких руках и беспощадия к врагам, преобладание дьявольской ухмылкой и клыками. О, да, природа наделила Чую таким редким умением, как клыки. Не у всех альф они есть, а у омег и того реже, а у Чуи они не только были - он еще и научился ими пользоваться, иногда те произвольно удлинялись, когда омегу переполнял азарт, или он был чем-то недоволен и таким образом показывал, что лучше не подходить. А еще говорят, природа наделила омегу крышесносным запахом. Дазай сам не знает, ибо его природа тоже одарила. Одарила умением игнорировать омежьий феромон. Как с умением управлять сердечным ритмом, он так же может контролировать свое нюховое восприятие, поэтому не чувствует запаха омег. Поэтому ему даже не страшны гон и течка, будь с ним даже омега при течке - он будет себя контролировать, ибо просто не чувствует запаха. Даже запах напарника он чувствовал всего один раз, когда тот только проявился, но это было настолько давно, что он и не помнит. Он просто когда-то поставил галочку, как свежий. И все на этом. Сейчас же Осаму был бы не против узнать, как пахнет омега. Он хочет знать. Альфа выходит из здания на территории порта, нужно проследить за выгрузкой товара, хотя Дазай в этом смысла никакого не видит, вряд ли кто-то осмелиться напасть на них здесь. По лицу проходится ветер и словно видя его Дазай поднимает голову вверх, взглядом цепляясь за крышу. Там, оперевшись на перила сидит фигура. Осаму знает, что это за фигура, ибо узнает ее из миллионов. Пропажа нашлась. Дазай поднимается ступеньками на крышу. Старые бетонные полосы крошатся на глазах, что только добавляет альфе уверенности, что его цель на крыше. Накахара любит всякие такие места. Подтверждением еще и становиться свет от приоткрытой железной двери. Шатен протягивает руку к ручке, когда слышит голос. - Не пристало омегам курить, Чуя. - голос Кое отчетливый, как всегда ровный, но твердый. А когда это омега пристрастился к никотину? Альфа за ним таких замашек не наблюдал. - Какая разница? - голос усталый и хриплый, его почти не слышно, - Я все равно на омегу не похож. - хмыкает рыжий. - Опять ты за свое. - в голосе беты сквозит недовольство, - На нем свет клином не сошелся, будет... - Не будет. - холодно перебивает ее омега, - Сестрица, мы оба понимаем, что не будет. - говорит он уже мягче. - Ладно, будь по-твоему. - Озаки вздыхает. Дальше альфа не слушает, убирает протянутую руку и тихо спускается вниз. - Чуя, я не потому к тебе пришла. - женщина оглядывая сидящего на полу омегу. Она знает его с детства, когда тот был еще мальчишкой и ей совсем не нравится, что творится с ним сейчас, но она ничем не может помочь, - Тебе ведь Огай запретил в этот раз принимать блокаторы. - Даа, - протягивает рыжий, - Течки у меня начались довольно рано, а с альфой я ни одну ни провел. Говорит, что блокаторы сильно вредят и советует найти партнера. - отстранено бормочет Накахара, он хочет достать еще одну сигарету, но при Кое этого делать не станет. - Но ты... - она не продолжает. - Как-то справлюсь. - снова хмыкает парень, - Не впервой. Кое уходит, а Чуя понимает, что осадок из горечи осел на языке и сворачивает внутренности внизу живота. Почему все так не вовремя? За что жизнь сводит с ним счеты? Он не святой, но все равно не понимает, в чем так провинился. Омега снова подымается и опирается на перила, те подозрительно шатаются, но вопреки ожиданиям рыжего все равно не сваливаются. Чуя думает, что сейчас он чем-то похож на эти куски железа. Внизу мелькает черный плащ. Из здания быстрым шагом выходит и удаляется шатен. Ну вот тебе еще одна радость. Накахара наклоняется и утыкается носом в сложенные на перилах руки, провожая взглядом альфу. Он давно не видел его лица, он давно не ощущал шершавости чужих бинтов и кажется, уже не почувствует. Ну почему? Почему именно этот альфа? Почему из всех альф он чувствует защиту именно от запаха стального пистолета и крови? Чуя не находит ответа, только иглы на стальной руке снова становятся острыми и сейчас не отпускают последнюю живую внутренность.

***

Дазай совсем не пытается спрятаться от дождя поздней ночью. Он его не волнует. Он его практически не чувствует, ибо пытается разобраться в рое мыслей в голове. Он был бы не против, если бы дождь вместе с водой смыл и все его переживания. Ему ничего не помогает. Ничего не помогает выкинуть из головы рыжего омегу. Даже поход к тем же омегам. Неважно откуда они, из борделя или бара - все заканчивается только раздражением. Злость не уходила, Дазай бесился от самого себя, ибо буквально каждого сравнивал с напарником. И все равно тот выигрывал. Осаму дергается в очередной раз, когда по кончикам пальцев проходит напряжение - очередное желание прикоснуться к омеге, или хотя бы вспомнить те ощущения. Они ведь столько раз спали, а Дазай даже не может вспомнить какая на ощупь кожа и волосы, какое дыхание, как тот стонет. Потому что альфа не обращал на это внимания, а сейчас сухожилия сворачиваются в узел. Когда он в последний раз его касался? Кожей к коже в их последний раз. Просто, когда Накахара последний раз вытаскивал его пьяного из бара. Да, это было уже после запрета. Раньше, это заканчивалось совместной ночью в постели омеги, потому что в большинстве случаев пили они вместе. Но потом, омега просто отводил его домой, к нему, доставал ключи из кармана альфы, открывал дверь и уходил. Дазай на него пьяно шикал, напоминал, что как бы приказывал не приближаться, на что Чуя безэмоционально хмыкал и говорил, что это просто случайность - он просто случайно увидел пьяного альфу на улице, или спящим на барной стойке. И неважно чем от альфы несло - алкоголем или другими омегами... И не придраться. Напарник просто помог, их никто не видел. Все как вы просили. Дазай уверен, таких моментов было куда больше, чем он помнит. И немного жалеет, что вспомнить не может. Наверняка, он многого наговорил, по сути, ни в чем не виноватому омеге. Но на тот момент шатен сделал его источником всех проблем. А тот терпел и все равно тащил на себе из очередного блошишника, при следующей случайной встрече совсем не выдавая произошедшего, держась подальше, как его и просили. Альфа останавливается, когда с мысли его сбивает странный звук. Он разносится по пустой улице неожиданно, заставляя остановиться. И почему-то кажется знакомым. Похоже на скулеж. Дазай идет на звук, после слыша и непонятное копошение. Заворачивая за угол он встречает взглядом напарника прижавшегося к стене, опираясь на ту рукой и тяжело дышащего, а напротив двух альф с ухмылками на лицах и явно не хорошими намерениями. - Ты погляди. Омега, да еще и в течку. - хмыкает один, хищно скалясь. - Ты посмотри на его одежду. Наверняка сынок какого-нибудь влиятельного дядьки. - смеется второй, - Что же ты здесь забыл, маленький? - Если приблизитесь хоть на шаг... - через силу хрипит рыжий, сжимая край плаща, и рычит, выпустив небольшие клыки. - То что? - хмыкает самодовольно один и делает шаг. В ту же секунду его обволакивает красный свет и альфа летит в стену, а омега покачивается. - То это будет последнее ваше движение, кобели проклятые. - снова рычит он и сверкает глазами, второй неудавшийся самец тут же смывается. После этого омега дрожит всем телом и сваливается на асфальт, прислоняясь к стене, прикрывает глаза и тяжело дышит. Осаму приходит в себя и тут же подходит к напарнику. Он слабо трясет того за плечо, ибо на его приближение омега никак не реагирует. Тот откидывает голову и слабо приоткрывает глаза. У него красные глаза и расширены зрачки. Ну вот тебе и встреча. - Чуя. - зовет Дазай, но рыжий не реагирует, - Чуя, где блокаторы? - ответа снова нет. Дазай хмурится и быстро подхватывает омегу на руки, только тогда тот кажется начинает анализировать происходящее. - Отпусти меня. - слабо требует он, отпихиваясь руками от груди шатена, слабо брыкает ногами, но альфа только встряхивает его и прижимает обратно, - Я сказал, отпусти! - сильнее хрипит омега и следом судорожно выдыхает. - Сиди спокойно. - шикает на него Дазай, - Я помочь хочу. - Как? - Накахара смотрит на него зло и с опаской, практически с презрением. - Не так, как ты только что подумал. - альфа щелкает омегу по носу и смотрит грозным взглядом, - Успокойся. После омега заметно стушевывается, досадно поджимает губы и игнорирует карий взгляд, потом вовсе неощутимо обвивая руками плечи и умащивая подбородок на плече, временами подрагивая. Дазай приносит его к себе домой, за что получает от напарника недоверчивый взгляд, но альфа его просто игнорирует. Он отправляет омегу в ванную, сам отыскивая блокаторы в дальних закутках и впихивает их рыжему со стаканом воды, когда тот выходит. Тот смотрит на Осаму с вопросом, непониманием и изумлением, но его все так же игнорируют. Дазай приподнимает на вытянутой руке край одеяла, приглашая омегу лечь рядом, но тот только сверлит его взглядом. Чуе явно стало лучше, пропал лихорадочный блеск с глаз и румянец со щек. За все время Накахара не сказал ему ни слова. Дазай чувствует, что тот готов сбежать от него в любой момент, мешал только нелепый вид, да подкошенное течкой состояние. Осаму забрал одежду напарника, выделив ему взамен большой свитер и шорты, и тот сейчас выглядел в них настолько по-домашнему. Шатен готов вслух признать, что омега сейчас очень красивый и трогательный. Его хочется обнять, хочется подарить тепло, но Дазай держит себя, ибо благополучие рыжего сейчас на первом месте. - Я тебе ничего не сделаю. - после длительного зрительного контакта выдыхает альфа, он видит, что Чуя хочет что-то ответить, но только отводит взгляд и ложится у самого края лицом к шатену. Осаму хочет подозвать того ближе, чтобы тот хотя бы с краю не лежал, но понимает, что омега сейчас следит за каждым его движением и любое лишнее возымеет противоположный желанному эффект. Поэтому альфа просто смотрит на Чую, а Чуя смотрит на него. Рыжий смотрит немного исподлобья, поджав колени к животу, смотрит неотрывно. В глазах плещется непонятная смесь, но Дазай четко видит грусть и печаль, непонимание. Омега не понимает, почему напарник вдруг решил ему помочь, когда не так давно гнал взашей, а тут такая забота. Накахара ругает только себя, потому что ему хочется на нее повестись, ему хочется себя отпустить, но нельзя, нельзя терять бдительность. Он вроде так хотел увидеть лицо альфы, а сейчас ему хочется сбежать, чтобы альфа на него так не глядел, словно омега для него не пустое место. Это больно. - Отвернись. - хрипло выдает рыжий, когда гляделки затягиваются, а никто из них так и не двинулся. Дазая подмывает спросить. Зачем? Но больше он боится отворачиваться, чтобы не давать омеге шанса сбежать, но отказать не может, поэтому просто отворачивается. Желание повернуться обратно очень сильное, он хочет видеть омегу. Он слышит как что-то шурудит, ткань, и шорох становиться ближе, но потом замирает где-то совсем рядом и снова отдаляется, а Дазай так ничего и не почувствовал. Чуя в это время смотрит на темную голову, брови надламываются, сдерживать себя нет сил, смотреть на шатена тяжело, но и отвернуться самому невозможно. Он еле успел остановить себя, когда рука сама потянулась к прядям альфы. Он скучает. И неважно, сколько раз Дазай будет его прогонять, Чуя все равно его любит. И сейчас он так близко, а Чуя не может даже коснуться его, нельзя. Накахара смотрит на свою ладонь, ему кажется, что та станет немного теплее, если он дотронется до альфы, кажется, что даже побывав просто вблизи с ним, она уже стала немного мягче. Но это кажется. Чуя не боится, что Осаму ему что-то сделает. Альфа просто в нем не заинтересован, да и запаха все равно не чувствует. Поэтому он может себе позволить сейчас немного вздремнуть. Может ведь? Альфа вроде позволяет. Гуляя на границе сознания и дремы омега понимает, что впервые они лежат в одной кровати не срывая друг с друга одежду. Дазай просыпается, когда часы проходят отметку второго часа ночи. Он быстро, но осторожно поворачивается и облегченно выдыхает, когда находит тонкую фигуру на том же месте, повернутую к нему спиной. Альфа не сразу замечает, как омега дрожит и пододвигается ближе, заглядывая на лицо рыжего. У того зажмурены глаза, а меж зубов с выступающими клыками стиснут указательный палец. Альфа не может понять, что не так. Он хочет помочь и вроде как что-то упускает. Что-то важное. Пока не осознает. У Чуи самый разгар течки, но омега необычайно тих. Чуя всегда был тихим в постели. Но ведь так было не всегда. Он уверен. Что, что поменялось? Не шуми. Вспоминает Дазай в раздражении кинутые слова, когда в одну из ночей омега скулил, а его выводило все, что напоминало ему о том, с кем он проводит ночь. Он всегда думал только об одном человеке, а тонкие стоны и поскуливания сбивали. И он приказал тому молчать. И тот после молчал. Дазай ведь никогда особо и не задумывался о том, кто под ним. Ему просто стало легче, когда раздражитель исчез, совсем не обращая внимания на Чую, всегда утыкая того лицом в подушку, пока тот заглушал любые звуки кусая пальцы. Вот почему тот звук на улице показался знакомым, но Дазай его не признал. А ведь он даже не подумал, что после того, как Осаму подобрал напарника тот не издал ни единого звука. Осаму кладет руку на омежий живот, подтягивая Накахару к себе, обнимает и наклоняется к уху. - Скули. - шепчет шатен, омега открывает глаза и смотрит на него настороженно, но Осаму повторяет, - Чуя, скули. - и мягко убирает искусанную ладонь, сжимая в своей. В следующий момент тишину комнаты пронзает протяжный скулеж, но омегу трясет заметно слабее и тот быстро успокаивается, тут же отключаясь. Дазая захлестывает ужасное чувство вины, Чуя в его руках все еще дрожит, но уже находясь во сне. Он знает Накахару как сильного, независимого, упертого. И что он с ним сотворил? Неосознанно втаптывал чужие чувства в грязь. Хотя, это трудно назвать неосознанным. Он о них знал. Просто их для него не существовало. Альфа не рассчитывал встретиться с омегой при таких обстоятельствах. Однако совсем не радует мысль, что могло бы быть не встреться они. А еще шатен вспоминает о своем недавнем желании. Понадобилась пара минут, но вот тот самый момент, когда он может наконец-то почувствовать запах Накахары. "Ветер." От Чуи действительно пахло ветром. И Дазай думает, что ему подходит этот запах. Такой же быстрый, свободолюбивый и неуловимый. Это первый ветер после дождя в чистом поле. И этот самый ветер сам пришел к нему в руки, а он его не замечал. Дазай зарывается носом в рыжий затылок, снова вдыхая этот запах, желая, чтобы тот переполнил грудную клетку и задушил его. Ему нравится. Ему очень нравится этот запах. И его владелец тоже.

***

Альфа подскакивает, когда не находит напарника рядом с собой, зато пропажа находится прямо перед ним, поправляющая воротник своего плаща. Омега замирает, пару секунд смотря на переполошенного шатена. - Спасибо за помощь. - неуверенно выдает Накахара и уходит из комнаты. То, что Чуя сейчас пытается смыться, до Дазая доходит быстро и он нагоняет рыжего уже в коридоре. - Стой! - и рыжий замирает, непроизвольно прислоняется к стене в коридоре и смотрит на альфу. - Ну что еще? - снова коряво выдыхает омега. Он хотел уйти по-тихому, но не получилось, Осаму проснулся, да еще и останавливает его тут. Дазай не знает, как начать. Он хочет наконец-то объясниться, все выяснить и расставить по местам. Он искал эту возможность. Она у него есть, а он не знает, что делать. Осаму смотрит на Накахару. У того явное замешательство на лице и желание поскорее сбежать, чтобы избежать очередной боли. Вот чего от него ждет омега? Он боится. Осознание шокирует. Да, Чуя действительно похож на пса. Любящего пса. Прогонишь - уйдет, позовешь - вернется. Но все равно не бросит, будет держаться на расстоянии, на котором хозяин не будет его ругать. Будет поджимать хвост и смотреть со страхом, но все равно слушаться. Потому что любит. И он понимает, что это не взаимно. Чуя был хорошим и верным псом. Теперь его, Дазая, очередь. Только он не умеет как Накахара, он не может беспрекословно слушаться, он другой породы. Из породы собственнической, которая не будет подпускать никакой другой шавки к своему человеку и сделает все, чтобы у хозяина любим оставался он один. Чуя не успевает отреагировать, как альфа вырастает перед ним. Чуя не успевает понять, что происходит, когда чужой запах становится сильнее, когда бинтованные руки сжимают плечи и альфий нос слишком близко к тонкой шее. Он успевает только ухватиться за плечи и попытаться оттолкнуть, когда ворот рубашки отдергивают, а в место между плечом и шеей вонзаются клыки, прокусывая даже мешающий чокер насквозь. Омега стискивает зубы. Все тело прошибает и он глухо стонет. Он чувствует как феромон альфы растекается по его венам. Его клеймят. Привязывают к себе. Навсегда. Каждый омега мечтает об этом. И стыдно признаться, Чуя тоже этого хотел. Именно от Дазая, хотел. Но не так. Зачем шатен это делает? Чуя ведь ему не нужен. У Осаму же внутри растекается чувство удовольствия. Он осторожно отстраняется, целует метку и проводит носом по шее, с наслаждением отмечая как в запахе омеги появились примеси его феромона. - Зачем ты это сделал, придурок?! - его отпихивают в плечи, Дазай смотрит на Накахару, глаза того переполнены злостью и обидой, - Я спрашиваю, зачем ты это сделал, черт тебя подери?! Зубы чесались? Так надо было о корягу потереть! Ты хоть понимаешь, что натворил?! - омега рычит, под подбородком клекочет проклятый ком, а глаза щипает влага, - Это ведь навсегда, идиот! Тебе-то пофиг, а мне что делать?! - альфа молчит, пытается подойти ближе, - Не подходи! Черт, за что? - Чуя, - зовет альфа, но рыжий не реагирует, - Чуя, я чувствую твой запах. - твердо говорит Осаму и омега замирает, смотрит шокировано, шатен пользуется возможностью и подходит вплотную, перехватывая запястья Накахары и опуская голову на плечо рядом с укусом, - Чуя, останься со мной. - тихо просит он. - Что... ты такое несешь... - Чуя еле сдерживает всхлип. Дазай поднимает голову и аккуратно пальцем вытирает мокрые глаза. А Накахара боится поверить, что в карих глазах он видит нежность. Ту самую, что из замкнутых на девять замков мечт. А потом Дазай порывисто целует его. Крепко, требовательно, напористо. У Чуи ноги подкашиваются. Альфа впервые целует его. У Чуи нет сил запретить себе ответить. У альфы губы сухие и язык наглый. Омега приоткрывает рот, когда тот проходится по губам, впускает внутрь. Он чувствует как его иследуют, как переплетают свой язык с его, одновременно сцепляя пальцы одной руки, прижимая к себе за талию второй и вжимая в стену. Чуя не хочет, чтобы это заканчивалось. Но заканчивается кислород. Отстраниться приходится. Рыжий тяжело дышит, альфа тоже. Ему сносит крышу с каждой секундой все больше. У него в руках желанный омега. И он может его сейчас поцеловать, обнять. Он не сдерживается. Срывает с чужих губ поцелуй за поцелуем. Ему нравятся эти губы, мягкость, вкус, все. По телу прокатывается волна возбуждения, когда омега снова отвечает. Рыжий дьявол. Он ведь и так держится из последних сил. Сил больше нет. Только желание и его объект перед глазами. Дазай подхватывает омегу на руки, заставляя того ойкнуть и валит в следующую секунду на кровать. Осаму ждет секунду, всматриваясь в лицо Накахары. Но Чуя его ждет, у него лицо покраснело и дыхание сбитое. Он хочет того же. Дазай не собирается дальше медлить. Одежда быстро летит к чертям. Шатен с упоением проводит ладонями по бархатной коже. Тело вздрагивает под пальцами. Он целует в шею, в метку и спускается поцелуями ниже. Поглаживает бока и бедра. Целует грудь. Тихо. Осаму смотрит наверх, Чуя жмурит глаза и кусает ладонь. Дазай улыбается, оставляет багроветь поцелуй под подбородком, ибо Накахару хочется заклеймить всего, оставить столько меток, сколько влезет, но вряд ли омега будет тому рад, поэтому приходиться ограничиваться. Он мягко отстраняет руку. - Не сдерживайся. - горячо шепчет он рыжему на ухо и снова целует в губы. Ветер переполняет легкие. Запах его омеги дурманит разум. Каждое движение растекается удовольствием. Каждое прикосновение - электрический шок. По телу разливается что-то теплое и приятное, переполняет, грозясь разорвать на части. Дазай не против, ему хочется это выплеснуть. Ему никогда не было так хорошо. Никогда он не чувствовал себя так странно и понятно. И это взаимно. Его будто смывает огромной волной, когда наступает оргазм. Осаму валится на тяжело дышащего омегу, утыкаясь носом возле уха. - Я люблю тебя. - сил хватает только на шепот, но ему не нужно кричать об этому всему миру, его мир перед ним. - Я тебя тоже. Так вроде выглядит счастье. - И ты бросаешь курить.

***

- У тебя сегодня на редкость хорошее настроение. - подмечает Ода, когда шатен с довольной улыбкой снова о чем-то задумывается. - Думаешь? - якобы удивленно спрашивает Дазай, но он действительно доволен. Чуя носит его метку уже больше месяца. И больше месяца у Дазая глупое настроение. Ему нравится, что они не изменили старым привычкам. Альфа все так же может сорвать с омежьей головы шляпу и убежать в другой корпус. Чуя все так же может за это прописать ему меж ребер. Разозлиться и хорошенько огреть. Только теперь это выглядит не только забавным, но еще и красивым, милым. Чуя не любит, когда Осаму указывает на его умилительные черты, якобы он не размазня, чтобы в нем милости находить как в других омегах. Но Дазаю все равно. Ему нет дела до других омег, у него есть свой. И в нем он собирается найти все. Конечно, в мафии пошли слухи. Они неожиданно появились вместе и ходили все время вместе. Точнее, Дазай ходил за Чуей. Инстинкт собственника взыграл в альфе на полную катушку и врагом был любой. Пару ударов по патлатой голове от любимого омеги помогли вразумить шатена. - Я и так хожу с твоей меткой, придурок, куда уже еще? - прошипел тогда омега, ему и так не улыбается пристальное внимание к своей персоне. Нет, конечно, Чуя клал на чужое мнение, но все равно как-то не по себе, когда все оборачиваются тебе вслед. Конечно, у самого завидного омеги порта появилась метка, да еще и от кого - от суицидального альфы, исполнителя, мать его, Дазая Осаму. А Дазая устраивало. Он мог просто подойти и обнять, потереться подбородком о макушку, стянув шляпу, завалиться в кабинет и притянуть омегу к себе на колени. Конечно, позволял он себе такое редко, грозный мафиози как никак. И язвительные шуточки у них остались все в том же ритме. Но как же было приятно возвращаться в квартиру где гулял запах ветра, свежий и родной, любимый. Как же было приятно засыпать, когда к боку пригрелось любимое существо, сопя в обе дырочки. Как же было приятно дарить любовь, любить и получать то же взамен. Оставалась только одна нерешенная проблема. - Кстати, - снова говорит Сакуноске, отодвигая бокал, - я хотел тебе давно рассказать, да все никак момента не выдавалось. - Что рассказать? - искренне интересуется альфа. Бета заходит в бар. Здесь тихо и немноголюдно, фоном играет музыка, приглушенный свет. Ода садится на высокий стул, делая заказ бармену. Внимание привлекает фигура через два пустующих стула. Кажется, что человек уже давно спит, но в следующую секунду тот просит обновить стакан с виски, а после поворачивает голову к нему, не отрывая ее от поверхности стойки. - Ты ведь, Чуя Накахара. Омега из Портовой Мафии. Омега реагирует слабо, словно действительно после сна, прищуривает голубые глаза. - А ты, - говорит он вяло, язык чудом не заплетается, - друг того придурка, Одасаку. - омега на секунду замолкает, встряхивая головой, - Прости. Ода Сакуноске. - добавляет рыжий. - Ничего. - Сакуноске отпивает из стакана, - А ты чего один? Разве можно омеге пить одному в такое время в таком месте? К тому же, алкоголь провоцирует течку. - вообще, это не в его духе, лезть в чужие дела, но тут его кто-то явно подменил. - Пф, да кому я нужен. - фыркает омега, выпивая залпом половину стакана и громко стуча стеклом о дерево, - Да и я не простой омега. Мне можно. А с течкой как-то справлюсь, не впервой. - бурчит юноша, - Сам-то чего один? Где тот балбес? - Сегодня только я. Мы встречаемся не настолько часто, как может показаться. - в стакане трескается лед. - Ясно. - протягивают рядом и рыжий допивает напиток, отставляя пустой стакан, валясь на сложенные на стойке руки, - Слушай, Сакуноске, сделай мне одно одолжение. - омега дожидается вопросительного хмыка от собеседника, - Присмотрись к тому идиоту. Он конечно, совсем отбитый, но даже такие придурки имеют право шанса на счастье. - парень зарылся лицом в руки, поэтому голос шел приглушенный. Бета смотрит на него некоторое время. - А как же ты? На это омега поднимает голову, сначала смотрит на него, а потом на разнообразие бутылок за стойкой и снова ложится на руки, только уже не пряча в них лицо. - А я... Я... - он замолкает, немного прикрывая глаза, - Мне станет легче. Не могу больше на него такого смотреть. Если он будет счастлив, то и мне будет лучше. - омега снова замолкает, а потом добавляет, - Сделаешь? - Хорошо. Дазай слушает с широко открытыми глазами. Выходит, Одасаку знал? Как давно? Он намеренно поднимал разговоры об омеге каждый раз? Он чувствует слабую вину перед другом, но по взгляду видит, что тот его не осуждает, и альфу отпускает. Вообще, ему бы устроить серьезный разговор с омегой на эту тему, но понимает, что тот вычитки не заслужил. Только у Осаму мелькает об этом мысль, как он замечает резко вынырнувшую за двери фигуру. Слишком знакомую, чтобы спутать ее с другой. - Одасаку, подожди секундочку, я сейчас вернусь. - Осаму спрыгивает со своего стула, бета только кивает. Дазай вылетает на улицу и действительно не ошибается, ибо возле входа стоит его омега. Тот дергается, когда альфа смотрит на него. Но Дазай быстро прижимает его к стене, впиваясь в губы. Чуя выдыхает от неожиданного напора, чем позволяет шатену проникнуть языком внутрь. Альфа целует глубоко, словно пытается забрать себе каждый вздох, напоследок, отстраняясь, кусает нижнюю губу. - Я скучал. - альфа трется носом о висок, тело в его руках резко обмякает. Они не виделись пару дней. Чую отправили на задание, а Дазай, вопреки сильному желанию, по словам Мори, нужен был в порту. Хочется ухватить Накахару и спрятаться куда-то прямо сейчас, ему действительно не хватало омеги. Но сейчас нужно разобраться с другим. - Пошли. Дазай хватает рыжего за руку и тянет в бар. Он чувствует, как Накахара нервничает, но все равно ведет его прямо к другу. - Одасаку, - с долей хитринки протягивает альфа, останавливаясь возле беты, - Я давно хотел тебе представить. - он подтягивает омегу ближе к себе, - Это Чуя Накахара, - он выжидает паузу, - моя пара. У Чуи кажется земля уходит из под ног. От радости. Сердце так быстро в груди бьется, что закладывает уши, а к щекам приливает краска. Он удивленно смотрит на улыбающегося альфу и чувствует теплую крепкую руку на талии. Поворачивает взгляд к бете, что отставил стакан в сторону и полностью повернулся к нему. - Приятно познакомиться, Чуя Накахара.