О совах и жаворонках

      Утро было безжалостно к лейтенанту Кузьмину. Телефон не умолкая пищал, из окна лилась безжалостная солнечная радиация, и необходимость вставать на работу абсолютно не радовала. Вторая половина постели была пустой и холодной, что добавляло драматизма и без того безрадостной картине. Дима, ранняя пташка, давно уже встал.       Кузя втайне завидовал его скиллу. Он бы тоже хотел просыпаться с первыми лучами рассвета и чувствовать себя бодрым и отдохнувшим. Но, увы, природа распорядилась иначе, и его совиной душе приходится превозмогать себя, чтобы встать, найти тапки, и выйти на кухню.       Мир никогда не оценит его жертву.       Красавченко сидел на кухне с чашкой кофе в одной руке и телефоном в другой. Он выглядел так, словно готов был позировать для обложки модного журнала: костюм отглажен, волосы идеально уложены, поза небрежно расслабленная. Кузя даже на мгновение забыл о своем плачевном состоянии и залюбовался им.       -Доброе утро! — Дима поднял насмешливый взгляд на сонного гоблина, наконец выползшего из своей пещеры.       -Кому как, — буркнул гоблин, падая на стул. Дима усмехнулся и подвинул к нему кофейник, который Володя принял, как дар небес. Но когда кофе, попав в организм, заставил мозг, наконец, работать, его внезапно озарила беспокойная мысль, заставив едва ли не подскочить на стуле:       -Я тебе вчера спать не помешал? — он читал с ноутбука прямо в кровати, что обычно не проблема, но этой ночью постель с ним делил Дима, который отрубился, как только принял горизонтальное положение. И до Володи только сейчас дошло, что он мог тревожить сон Красавченко. Но тот только рассмеялся в ответ на полный раскаяния взгляд:       -Не волнуйся, единственный кто пострадал, это ты сам. Чего тебе не спалось? Гора свалилась с плеч Кузи, и он второй раз чуть не подскочил на стуле, уже от энтузиазма:       — Там статья интересная была, она рассказывала о…       — О какой-то заумной технической фигне, название которой я даже выговорить не смогу. Утром бы прочитал — говорит Красавченко и, протянув руку, приглаживает Кузины растрепанные ото сна волосы. — Я вот встал пораньше и успел принять душ, побриться, приготовить себе обед на работу, родителям позвонил, узнал, как они там на гастролях — меж тем продолжает наставления Дима. Его рука теплая, а касания ласковые, и Кузя не закрывает глаза от удовольствия только потому, что может опять задремать.       — Как тебе удается? — спрашивает он наполовину в шутку, наполовину всерьез.       — Кому-то в нашей семье надо было развивать в себе дисциплину. — пожимает плечами Дима и убирает руку, но Володя тянется к нему сам, перехватывает руку и целует его. От Димы пахнет кофе и одеколоном, и Кузя примиряется с ранним утром, если утром его будет ждать его Красавченко. И кофе. У него еще есть время привести себя в божеский вид. Все идет своим чередом.