Дети воинов

      Прошёл год. Боль от потерь поутихла, слёзы высохли, и река жизни постепенно возвращалась в обычное русло. Ра и Санера взяли под опеку Мафдет и Сехмет — мать и дочь делили с семьёй фараона трапезы и досуг.       Однажды Исида предложила Осирису обоюдную заботу о детях друг друга — они заменят утраченных родителей. Осирис согласился, однако оба решили, что брак заключать не будут. Дети пожали плечами и сказали, что ничего не имеют против.       — Когда он вернётся? — спросил Гор у Рамзеса.       — Скоро, — ответил Рамзес. — Ты видел Тота?       — Странная личность. Какой-то скрытный, если хочешь знать моё мнение.       — Анубис говорит, Тот понимает в стратегии.       — Эксатон часто с ним разговаривает о чём-то. А ещё с Собеком. Странно это, как мне кажется.       — Однако Страж из Собека хороший. Только он теперь как-то странно разговаривает с Нейт. Гикс рассказывал, что Собек ссорится с ней, иногда чуть ли не дерётся.       — Вчера видел её с сильной царапиной на руке. Теперь понятно откуда.       Из-за угла показался Гиксос, держась за предплечье и потупив взор, а за ним, нахмурясь, шёл Апис.       — Что-то случилось? — Рамзес и Гор встали со скамьи.       — Твой брат забыл несколько важных приёмов, а ещё врезался в стену и чуть не стал жертвой скорпионов Мёртвая Голова, — строго сказал Апис, — хотя мы всё это оттачивали.       Щёки Гиксоса стали розовее.       — Как это — забыл? — удивился Гор. — Я вчера вместе с ним тренировался, и он всё отлично знал. И со скорпионами не в первый раз сталкивается.       — Мне тоже интересно это узнать, — всё ещё хмурясь, сказал Апис. — Я знаю, что при сильном ударе головой можно что-то забыть, но такого не случалось. Или я неправ?       Гор и Рамзес удивлённо посмотрели на братца, и Гиксос — Рамзес мог бы поручиться — готов был сквозь землю провалиться.       — Я, кажется, не ударялся, — пробормотал он, краснея ещё больше и сжимая предплечье так, что кожа под его пальцами сначала побелела, а потом покраснела. Впоследствии здесь будет синяк.       — Спросите у вашего отца, что происходит, — сказал Апис. — Гиксос, пока не поправишься, на тренировку не приходи, это просто опасно, — мужчина-бык развернулся и ушёл.       — Так, что случилось? — Рамзес скрестил руки на груди.       — Я не знаю, я просто забыл некоторые виды атак и самообороны, я не уследил за скорпионами и врезался в стену! — выпалил младший брат. — Я даже не знаю, почему забыл! — он в каком-то отчаянии посмотрел на брата.       — Осирис всё разъяснит. Пошли, — сказал Гор, кладя руку на плечо Гиксоса.       Мальчики шли в лабораторию Осириса, находившуюся в пирамиде фараона, когда услышали восклицание: «Кефер!» — и сразу же из-за угла возник сам младший принц, а за ним бежала Сехмет. Девочка наконец догнала его и развернула за плечо. Непривычно злое лицо сына Ра нисколько не смутило её.       — Да погоди ты! Она же не виновата, что придётся ехать!       — Но почему именно она должна ехать?! Почему снова..? — Кефер то ли злился, то ли был огорчён.       — А как ты хотел? — Сехмет перебила его и скрестила руки на груди. — Кто-то из твоих родителей должен поехать.       Кефер что-то прорычал и сжал руки в кулаки.       — Что случилось? — спросил Гор, думая, что Кефер сейчас сорвётся.       — Камбизэт, — пояснила Сехмет. — Сын Панахази. Царица надумала ехать сражаться с ним, потому что он желает мести за отца. Фараон её отговаривает.       — А у неё болит повреждённая рука! — вставил Кефер и вдруг его взгляд пал на Гиксоса: — Гиксос, ты чего это?       Все посмотрели на мальчика. Он побледнел, его лицо вытянулось, в глазах читалось отчаяние, а рука сильно сжимала предплечье, впиваясь ногтями в больное место.       — Эй, — тихо сказала Сехмет и разжала его руку. — Ничего страшного не произошло.       — Всё, теперь нам точно пора к отцу, — Рамзес взял младшего брата за руку и потянул в сторону лаборатории.       — А что происходит? — теперь внимание Кефера сосредоточилось на друге.       — Сейчас расскажу, — сказал Гор и обратился к Рамзесу: — А вы идите пока.       — Нельзя ей на войну. Я только сегодня колол ей обезболивающее, — говорил Осирис.       — Она слишком упёртая и воинственная, — сказала Исида. — Я не понимаю, почему она так рвётся, да ещё вместо Ра. Ощущение, что ей надоело сидеть дома с родными.       — Кефер ушёл очень расстроенный.       Двери открылись, и вошла Мафдет, раздражённо дёргая ушами и устало оглядываясь.       — Это уже чисто крики и спор, — известила она. — Ра попрекает её, просит подумать о сыновьях, угрожает запереть в комнате, а она кричит о чести и грозится самовольно уйти на сражение, — женщина закрыла глаза рукой.       Двери снова открылись, и глаза взрослых устремились на вошедших сыновей Осириса.       — Что случилось? —учёный то вопрошающе смотрел на старшего сына, то беспокойно оглядывал младшего. Узнав все подробности, он осторожно повёл Гиксоса за ширму, где начал его осматривать и тихо задавать вопросы.       Несколько минут царила тишина. Рамзес смотрел на ширму и думал о состоянии брата, Исида смотрела на Рамзеса и думала, что он и Гор стали хорошими друзьями, Мафдет невидящим взором уставилась на какой-то шкаф и думала о семье Ра и Камбизэте. Семью фараона обошла стороной горечь утраты, им бы радоваться, но перед новой войной они, кажется, даже не думают о потерях. Хотя нет, Ра думает, поэтому и отговаривает Санеру от похода. Потерять мать или отца — оба варианта ужасны, но потерять правителя — плохо для народа. «Эксатон займёт моё место, если я погибну», — сказал Ра. А Эксатон сам в растерянности, потому что не готов ещё стать правителем.       — Я не знаю, но на заболевание это не похоже, — сказал Осирис, выводя Гиксоса из-за ширмы. — Может, переутомление. Ты ведь вчера допоздна сидел со своим изобретением, — последнюю фразу отец произнёс строже.       Гиксос виновато посмотрел в пол, и тогда Исида сказала с улыбкой:       — Весь в тебя.       Мальчик взглядом попытался выразить ей благодарность, а учёный, весело воскликнув: «Ха!» — погладил его по голове, давая понять, что не сердится.       — Так что же с ним? — спросила Мафдет.       — Я полагаю, простое переутомление, в таком случае забыть можно что угодно. Выспится — и всё будет хорошо.       Видимо, сегодня был день плохих сюрпризов и ссор. День — сплошная полоса невезения.       — И зачем ты полезла? — Гор открыл дверь, и Кефер ввёл Сехмет за руку.       — Не трогай. Я сама, — недовольно и почти враждебно сказала она.       — Да, конечно сама, с больной поясницей именно так и ходят, — Кефер скрестил руки на груди и сурово посмотрел на девушку.       — Дети, что случилось? — Мафдет обеспокоенно смотрела на вошедших.       — Можно не я буду объяснять? — Гор посмотрел на друга.       — Сехмет подралась с каким-то семнадцатилетним, — ответил Кефер на вопрос кошки, — потому что тот осуждал поведение моей матери. В смысле: «Неужели царице воинская слава дороже собственных детей?» Я, если честно, в момент начала их спора отлучился, а когда вернулся, они уже дрались.       — Дрались? — Мафдет склонила голову вбок и прищурилась.       — Я воспользовалась когтями, когда он ударил меня по пояснице, — невинно ответила дочь. — Признаюсь, драку начала я.       — Главное он её не узнал, — вставил Гор, — только когда уже мы вдвоём с Кефером пытались их разнять, он понял, что Сехмет — это Сехмет. А сцепились они сильно, я один точно бы не смог разнять.       — Видно, что это ваша с Лизимбой дочь, Мафдет, — сказал Осирис и протянул руку ученице, чтобы увести её на осмотр.       День был трудный, все устали и физически, и душевно. Мафдет осталась дома с дочерью, поэтому не смогла этим вечером ещё раз поговорить с Санерой о её походе. Возможно, не подерись Сехмет с каким-то воином, Мафдет смогла бы отговорить царицу. Но сейчас самочувствие родной дочери было для неё важнее.       Санера поцеловала сыновей на ночь и ушла в спальню. Вскоре пришёл Ра, уставший и уже переодевшийся ко сну.       — Дорогой, ты не обижайся на меня, — миролюбиво сказала она, — ты же знаешь, как я вас люблю, — она погладила мужа по щеке, а затем поцеловала.       — Это опасно, Санера, мы уже чуть не потеряли тебя.       Женщина подала ему кубок с напитком.       — Ты только не волнуйся за меня.       Ра выпил содержимое кубка и поставил его на тумбочку. Сонливость сразу окутала его, и он, пожелав жене доброй ночи, сразу уснул. Санера несколько минут смотрела на него, и затем, потушив свет, легла спать.       Утром царица проснулась чуть свет, чмокнула спящего мужа и пошла к заранее собранным войскам. Так хитростью Санера отправилась на сражение с Камбизэтом.       Ра проснулся поздно, медленно оделся и, потирая виски, вышел из спальни. Навстречу ему уже шли Исида и Сет.       — Так ты отпустил её? — спросила Исида.       — Кого? — у Ра было чувство, что он ещё не проснулся.       — Царицу, — ответил Сет.       Сонливость сразу исчезла.       — Нет.       — Санера с войсками выехала отбивать атаку Камбизэта ранним утром.       Ра сразу всё понял: жена напоила его снотворным и уехала. Теперь уже ничего нельзя было предпринять, оставалось только ждать возвращения Санеры.       Через пару недель её внесли в город, как побелительницу... Она была при смерти. Ра и все придворные окружили её, и она, извинившись перед мужем за свой хитрый ход и сказав, как сильно всех любит, вдруг обратилась к Мафдет.       — Пожалуйста, позаботься о моих сыновьях, теперь ты им вместо меня, — она последний раз вздохнула и устремила глаза в небо. Ра ладонью сомкнул её веки и сжал её руку. Царица умерла.