Очень интересный кофе...

Цветкова Георгина Рудольфовна — женщина 33 лет сидела и заполняла бумаги в своём кабинете медицинского университета. У неё были голубые глаза, которые почти всегда были скрыты за толстыми линзами очков, под глазами были небольшие синячки, а рыжая копна волос всегда была собрана в пучок. Она имела маленькие плечики, такую же узкую талию и миниатюрную грудь с бёдрами. Сегодня она выбрала в качестве одежды синий брючный костюм-тройку, а под ним было аккуратное бежевое нижнее белье. Георгина задумалась, заполняя журнал, и вдруг от нудного занятия её отвлек стук в дверь кабинета. — Войдите… — Георгина подняла глаза и посмотрела на вошедшего. Им оказался Александр Державин. Этот молодой мужчина был её учеником, что год назад окончил этот университет. Он был из тех, кого называют «шилом в пятой точке». Его каштановые, слегка вьющиеся волосы были растрепаны, а карие глаза все так же смотрели с какой-то задоринкой и огоньком. На нем были простые, но аккуратные джинсы, что подчеркивали его сильные ноги и свитер в зелено-красную широкую полоску. Сам по себе он был очень крепким и мускулистым, практически атлетом, но хоть ему и было уже почти 27, он до сих пор остался таким же юнцом. — Здравствуйте, Георгина Рудольфовна… — он улыбнулся и подошёл к ней с коробкой её любимых конфет «Французский поцелуй». Наверное, стоит сказать, что Александр с третьего курса был влюблен в свою преподавательницу и похоже эта влюблённость до сих пор не проходила. — Ну здравствуй, мне конечно очень лестно такое внимание со стороны выпустившихся студентов, но тебе ещё не надоело приходить ко мне каждую неделю? — Георгина улыбнулась ему, взглянув на коробку конфет. Он ещё с четвёртого курса стал покупать их ей, как узнал обо всем… — Нет, мне это никогда не надоест… — он хотел что-то ещё сказать, но осекся, вспомнив, как она отшивала его каждый раз, когда он пытался подкатить к ней. Для него это до сих пор оставалось загадкой. — Ладно… Раз уж ты пришёл, да ещё и с конфетами, то давай уж чай или кофе попьём… — Гера поставила чайник, а потом что-то вспомнила. — Державин, я сейчас схожу в деканат…  Ты если что, пожалуйста, сделай мне кофе как обычно… Я минут на 15. — Хорошо, все будет в лучшем виде, вам сливки добавить? — Да, я же сказала как обычно! — он кивнул ей, а она сама быстро удалилась с папкой бумаг. Александр остался один в кабинете, он прошёлся взглядом по кабинету, в который приходил уже на протяжении 8 лет. Его взгляд остановился на столе преподавательницы. Сколько раз он представлял её на этом столе, разгоряченную, полностью обнаженную, так, чтобы он был главным, а не она… Чтобы эта ночь или вечер были самыми незабываемыми в жизни, а главное…чтобы она была его. Доминанта этих самых вечеров и ночей… Он представлял, как будет ласкать её, как его губы коснуться её, после опустится по её шее, ключицам, груди… Как будет оставлять на ней свои следы, а после успокаивать их своими поцелуями… Как после коснётся её заветного и самого сокровенного места… А ведь это лишь одна из всех возможных вариаций, на которую только способны его мысли и желания… А после сам получится удовольствие от того, что она точно принадлежит лишь ему… Что она лишь его… Всё это так взбудоражило его и разогнало кровь по венам, что ответную реакцию тела можно было спокойно ожидать. Некомфортное чувство уже плотно облегающей ткани одежды мешало, а тяжёлый вздох разнесся едва ли не эхом по пустой аудитории… Мысли так и лезли в его голову, не переставая сменять позы, действия, места… Оставалось неизменным лишь одно — он и она. Александр понял, что так долго не протянет, да и прошло всего пара минут, как Георгина ушла. Державин расстегнуть ремень и приспустил брюки, выпуская из заточения возбужденную плоть, которая вскоре оказалась в его руках. Ритмичными движениями он стал ублажать себя, пока в его голове проплывали довольно эротические фантазии… Но вот появилась одна мысль — месть. Месть за то, что она его отшила, хотя и сама уже явно давно испытывала к нему, если не симпатию, то влюблённость… План созрел очень и очень гнусный. Взгляд Державина пал на кружку преподавательницы. Он пододвинул ту к себе поближе… Вскоре же он почувствовал, что наслаждение совсем рядом, и, издав хриплый низкий стон, он кончил в эту несчастную кружку. Вымыв руки, благо в её кабинете была раковина, и, приведя себя в порядок, Александр заметил, что чайник вскипел. Он добавил к «сливкам» собственного производства две ложки сахара и ложку растворимого кофе, а после залил все кипятком. Он надеялся, что она сразу подвоха не заподозрит… После этого Александр сам заварил себе чай, и уже через минуту в кабинет вернулась Георгина. — О! Александр, ты уже сделал мне кофе, спасибо огромное! — Она села за свой стол, отложив журнал на подоконник. — Да не за что, Георгина Рудольфовна. — Он усмехнулся, представляя вкус этих «сливок», а Гера, ничего не зная, отпила из кружки глоток, а затем еще один. Тягучая жидкость обуяла ее горло, она скривилась. — Боже, неужели сливки скисли! — Она закашлялась, но вскоре закончила. — Вы в порядке, Георгина Рудольфовна? — Державин всеми фибрами души пытался не ухмыляться, понимая, что это за «сливки». Тут Гера заглянула под стол и увидела в мусорке пустую коробку из-под сливок. Она вспомнила, что использовала последние сегодня утром и больше не покупала. Поняв, что в этой проклятой чашке, она кинулась к крану и, набрав в рот воды, стала быстро полоскать горло, а когда закончила, в бешенстве подошла к Алексу с указкой, которую была готова засадить ему в задницу. — Державин, ты совсем охренел?! Что в твоей тупой башке творится?! — она наступала на него, как разъяренная фурия. — Это моя месть тебе. Как ты отшивала меня, Герочка… — он никуда не собирался отступать, а тем более сдаваться ей. Александр схватил её за эту указку, буквально вырвав ту из её рук и кинув на пол, куда-то к партам. Цветкова, осознав, что он сильнее её, чуть сглотнула, несмотря на то, что она и прополоскала горло, привкус ещё остался… Его привкус… Она посмотрела прямо в его глаза, её просто выбесила вся ситуация, а это обращение на «ты» вместе с «Герочкой»… Что он себе вообще позволяет?! Но даже не успев понять как это случилось, она оказалась прижатой им к стене. Георгина резко ударила его в грудь, стараясь оттолкнуть от себя. — Отпусти меня, придурок! Совсем крыша поехала?! Сначала такой… Господи, я даже слов подобрать не могу! — Георгина ударила его ещё раз и куда сильнее. — Успокойся… Нет смысла сейчас тебе так себя вести… Может быть только хуже… — он прижал её всем своим телом к стене. Преподавательница тихо вздохнула от испуга и всхлипнула… Тут и не нужно быть гением, чтобы понять, к чему он клонит… Она сдалась, ещё на что-то надеясь, да и её надежды оказались совсем не пустыми… — Ну чего же ты? Не стану я тебя пытать насильно… Прости… — он чуть отстранился от нее и мягко вытер её подступившие слезы. Гера не успокаивалась, она вжалась в стену, отвернув от него свое лицо, а по её щекам скатилась пара слезинок… В её голове будто что-то всплыло, а она дрогнула, когда он вновь коснулся её щеки, хотя касание и было нежным, и даже трепетным… Женщина прикусила губу и плотно закрыла глаза, готовясь к неизбежному. В голове всплыло ее собственное студенчество и то как ее изнасиловал её одногруппник. Гера сейчас едва стояла на ногах, и даже стена не спасала, ее стало шатать. Александр поддержал её и прижал ее к себе, чтобы она не упала… — Гера… Герочка… Я не сделаю тебе ничего… Я не стану делать тебе больно и идти против твоих желаний… Тише… Я ничего не буду делать… — он как мог старался её успокоить. — Всё хорошо… — она выдохнула, начиная понимать, что опасность миновала. — Прости… Я просто сорвался… — Он усадил её в кресло и отошёл от неё, не желая вредить ей. Она едва заметно вжалась в кресло, теперь уже стараясь прийти в себя. У неё быстро получилось собраться и взять все под контроль. — Александр… Уж такого я точно не ожидала от тебя… — Просто… Уже пять лет я по вам сохну… — он прикусил губу, смотря на неё, как провинившийся ученик. — Вижу я, как ты сохнешь… Ладно… Я тоже хороша… — она тяжело вздохнула и взглянула на него. Конечно, за все то время он мог догадаться про её симпатию… Но только что-то до сих пор не давало ей продвигаться дальше и завести новые отношения. Сжав всю волю в кулак, она перешагнула через себя. — Прости, что не говорила и не проявляла ничего по отношению к тебе, хотя и я сама неравнодушна… — Я знаю… Но все же мне не стоило так… — Согласна, но все хорошо… Может встретимся вечером?.. — Александр не мог себе представить, как тяжело ей даются эти слова. Она хотела этого, но не могла… Просто не могла… — Я заберу тебя с работы… — он улыбнулся, находясь пока что в блаженной неведении…