***
В баре играет приятная расслабляющая музыка, свет слегка приглушен, в основном работают только барные лампочки. Чонгук в очередной раз салютует своим бокалом с нулевым пивом и смеётся от очередной глупой шутки, брошенной Чимином. Этот парень всегда умел разрядить обстановку и отвлечь Чона от негативных мыслей, которые в последнее время слишком настойчиво пытаются пробраться в сознание Чона. — Юнги-хён, ну перестань копаться в телефоне! — слышится возмущённый вскрик, адресованный сосредоточенному Мину. Тот даже бровью не повёл, продолжая копаться в смартфоне. Пак надул пухлые губы и резким движением попытался вырвать мобильный из рук друга, но тот оказался быстрее, упершись своей ладонью в грудь Чимина и не подпуская его к своему телефону. — Личное пространство, Чимин-а, — наконец отвлекается Юнги, сверкнув глазами в сторону Пака, который мгновенно притих, стушевавшись под пристальным взглядом старшего, но зрительного контакта не разрывая. Это у них игры такие, в которые каждый может играть долго, цепким взглядом впиваясь в глаза друг друга. Гук тихо посмеивается в стороне, наблюдая за безмолвной войной друзей. — Вот вроде прокурор и депутат, — подаёт голос Чонгук, заставляя их оторваться друг от друга и принять более расслабленные позы, возвращая внимание младшему, — а ведёте себя как дети, ей богу, — он качает головой и смеётся, получая локтем под рёбра от Чимина. — Тоже мне бездельник нашёлся, — с усмешкой бросает Юнги, качая головой, — ой, простите, наследник компании, — сразу же исправляет себя Мин, встречаясь провоцирующим взглядом с глазами друга, в которых мелькает опасный блеск. Он не любит эту тему, ведь статус — то, от чего парень всю свою жизнь сбежать пытается. К сожалению, напрасно. Пришлось смириться. Теперь забавное зрелище наблюдает Чимин, обхватив пухлыми губами трубочку и медленными глотками попивая холодный мохито из стакана. — Мин Шуга, я хотя бы на два фронта не играю, — Чон растягивает губы в ухмылке и наклоняется, опираясь локтями на широкие бёдра. Они с прокурором ещё несколько минут поддерживают зрительный контакт, пока его не нарушает Чимин: — Раунд! — восклицает парень, откладывая мохито и зарываясь пальцами в нежно-розового цвета волосы, и откидывается на спинку дивана. Приятное дружеское напряжение, которое накапливалось между Юнги и Чонгуком, рассеивается, и оба парня переводят взгляд на Пака, который лишь обворожительно улыбается. Телефон в кармане Гука коротко вибрирует, и тот сразу его достаёт, читая пришедшее сообщение. — Прошу прощения, но мне нужно бежать, — Чон достаёт из кошелька несколько купюр и бросает на столик, после чего поднимается с дивана. Ловя на себе непонимающие взгляды друзей, парень спешит объяснить, — Я теперь водителем подрабатываю, приходится срываться, — усмехается он, встречая скептический взгляд Пака. Гук ухмыляется и наклоняется к Чимину, впиваясь в его губы поцелуем. Тот с удовольствием отвечает, выгнувшись в спине и подавшись навстречу. Горячий язычок проникает в рот Чона и тот его сразу же прикусывает, вырывая у старшего тихий стон, после чего отстраняется, напоследок мазнув языком по пухлой губе и подмигнув Паку. Встретившись взглядом с глазами Юнги, у которого ничего прочесть невозможно, младший кивает и, наконец удаляется, направляясь к выходу из заведения. Пак провожает чонгукову спину взглядом, голодным котёнком облизывая пухлые губы и скользя по крепким бёдрам взглядом. *** Клэр покидает лабораторию, когда алые разводы полностью исчезают за горизонтом вместе с солнцем и сменяются на темно-синее полотно, густо усыпанное небесными светилами. Возле здания уже стоит чёрный матовый авентадор, а его владелец, припершись поясницей к боку авто, медленно скуривает сигарету, выпуская сизый дым в мрак ночного неба. Тот рассеивается по воздуху, завиваясь в спирали и медленно рассеиваясь по пути к космосу над головой каждого. Заворожённый зрелищем, Чонгук не сразу замечает подошедшую девушку, которая задумчиво хмурится, смотря в небо и переваривая в голове события этого дня. От запаха табака тошнит и Клэр бросает на водителя недовольный взгляд, демонстративно кашлянув в кулак, чтобы привлечь внимание. — Потуши сигарету, пожалуйста, я не переношу этот запах, — качает головой следователь и садится на пассажирское сидение ламборгини, устало откидываясь на спинку. Внутри расползается какое-то странное чувство неприязни к водителю. Раньше с Иви такое редко, но происходило, поэтому она решает, что просто ограничит своё общение с этим человеком, так будет проще обоим. Чон делает последнюю затяжку и со щелчком бросает окурок на землю, придавливая носком ботинка, дабы потушить. Он в последний раз выпускает дым через ноздри и идёт к машине, открывая дверцу с водительской стороны и садясь за руль. Парень бросает взгляд на Клэр, которая с интересом смотрит в окно, погрузившись в какие-то свои мысли, после чего поворачивает ключ, заводя спорткар и плавно выруливая с парковки, направляясь к участку.***
Настенные часы в небольшом кабинете тихонько коротко цыкают на каждой секунде, не давая кабинету погрузиться в полную тишину. Настольная лампочка — единственный источник света в кабинете, свечение которого направлено прямо на огромную стопку документов. Клэр заканчивает с перебиранием очередного дела и откидывается на спинку своего рабочего стула. Она снимает очки и прикрывает глаза, массируя переносицу; даёт мозгу небольшую передышку, чтобы через минуту приступить обратно к делу. Иви решила поднять все замороженные дела из архива и всех преступников, которые давно-недавно покинули места лишения свободы, дабы найти хоть где-то какие-нибудь схожести с убийством в баре. На циферблате часов уже три ночи, Ивинг перерыла половину дел, в которых были маньяки, психопаты, серийные убийцы. Но никто из них не действовал по такой схеме, как было совершено сегодняшнее преступление. Никаких схожестей с прошлым, а значит, появился кто-то новый. Хоть стопка бумаг уменьшилась, но работы там всё ещё немало. Этой ночью Клэр глаз не сомкнёт и она это понимает.***
Картина на хиленьком гвозде не выдерживает удара о стену и валится на пол. Никто на неё и внимания не обращает, ведь ослеплены друг другом и своей страстью. Горячие чонгуковы ладони бесстыдно блуждают под чиминовой рубашкой, а губы и язык вылизывают мраморную шею, оставляя на ней свои метки. Чимин откидывает голову, затылком прислоняясь к стене и тянется пальцами к ширинке Гука, поднимая на него взгляд с пеленой возбуждения и облизывая пухлые губы голодным котёнком. Вскоре ремень с лязгом летит на пол, и Пак с лёгкостью расстегивает ширинку, специально задевая пальчиками бугорок под тонкой тканью боксеров. Чонгук рычит и сжимает упругие ягодицы, обтянутые кожаными штанами, топя чиминов стон в новом животном поцелуе. Чон резко разворачивается и бросает Чимина на кровать, нависая над ним и разрывая пуговицы блузки Пака. Тот глядит с вызовом, ведёт руками по торсу с чернильными узорами колючих ветвей, опускаясь ниже и принимаясь заканчивать начатое — не без помощи Чонгука, избавляет его от брюк и боксёров, ладонью обхватывая затвердевшую плоть и наблюдая очередной утробный рык. Гук резко переворачивает Пака на грудь и одним рывком избавляет его от всей одежды в нижней части тела. Чимин не прекращает облизывать пухлые губы завывающе, а после стонет, ощутив, как на сжавшееся колечко мышц попадает холодная смазка, и Чон проталкивает внутрь парня два пальца, которые проходят слишком легко. — А ты, я смотрю, времени зря не терял, — раздаётся шёпот прямо над ухом, пускающий по телу электрические разряды. Чонгук добавляет третий палец и разводит их, растягивая, подготавливая. Но терпение у обоих кончается быстро, поэтому Гук, вытащив пальцы, резко сменяет их членом, входя в Чимина до упора. Тот зажмуривает глаза до звёздочек и кусает губы до кровавых капель. Чонгук останавливается, позволяя привыкнуть к своим немалым размерам, сам себя на цепь сажает, сдерживается, хотя сил нет. И остатки терпения заканчиваются, когда Пак, подвиливая бёдрами, сам толкается навстречу. Чонгук срывается, переходя на грубые и рваные толчки, вбиваясь в податливое тело и выбивая с него хриплые стоны. Чимин сжимает в кулаках простыни до натянувшейся кожи на костяшках, которая, кажется, вот-вот разорвётся. Во рту чувствуется соленый металлический привкус крови. Парень кусает губы всё сильнее, а слюна ниточкой стекает на тёмные шелковые простыни. Они липнут ко влажным телам; по комнате разносятся шлепки двоих тел друг о друга и тягучие стоны. Пак кончает первым, излившись на ту же простынь и сглотнув кровавую слюну, проведя кончиком языка по искусанным губам. Чон толкается в тело ещё несколько раз, выходит и обильно кончает на чиминову спину. Парень валится на кровать и подтягивает тельце к себе. — В душ, Чимин-а, мы не закончили, — шепчет Чонгук, ухмыляясь и получая такую же ухмылку от Пака, который в предвкушении облизывает губы. Этой ночью никто из них глаз не сомкнёт и оба это понимают, и обоих это устраивает.***
Тишину пронзает противный звонок домашнего телефона. Звон бьет по мозгам, раздражает, заставляя Клэр разлепить глаза и потянуться к телефону. Она провела ночь в кабинете, а под утро отрубилась прямо тут, не сумев даже к дивану дойти. Под веки будто песка насыпали, что заставляет Ивинг морщиться и часто моргать в попытках прогнать это неприятное ощущение. Она протирает глаза и бросает взгляд на настенные часы. Поспать удалось от силы часа полтора, складывается ощущение, будто на секунду глаза прикрыла. Клэр отрывает щеку от стола и тянется к телефону, принимая звонок и прикладывая к уху. — Следователь Ивинг слушает, — проговаривает русоволосая, не узнавая свой хриплый ото сна голос. Она прокашливается, прочищая горло и слушая голос с динамиков. Он говорит всего одну фразу, после которой жизнь девушки рушится, а в горле застывает комок. Жизнь Клэрити Ивинг разделилась на «до» и «после».