Иногда тебе больно

Тик-так. Тик-так. Стрелка часов непозволительно медленно ползла вперёд. Я шкрябала ногтем обивку старого кожаного диванчика в кабинете своего начальника, невидящим взглядом уставившись на циферблат над его столом. Крис не откажет мне. Столько раз он входил в моё положение и выдавал мне крупицы аванса. Он знает, что я отработаю, зачастую я даже перевыполняла свою норму, но всегда списывала это на проценты. Всё же никакое добро в этом мире не бескорыстно. А уж Крис и подавно не станет делать ничего себе в убыток, этот расчётливый толстяк выжимал из меня все соки, я не уходила домой до тех пор, пока могла удерживать своё тело от падения на раковину. Где носит этого засранца? Мне ещё нужно оплатить замену стекла, а уже четыре. Магазин работает до пяти. С каждой минутой ожидания я нервничала все сильнее, на что организм отреагировал тупой болью в голове. И когда длинная стрелка кое-как доползла до половины, а я полностью растеряла своё психическое равновесие и задёргалась на сидении — Крис проковылял внутрь, заставляя сморщиться от смрадной отдышки.  — У тебя же выходной сегодня. — он плюхнулся в своё кресло и оно жалобно скрипнуло. Да, ладно, Господин Жирная Очевидность! Выходной?  — Я пришла просить тебя об авансе, Крис. Пожалуйста, мне очень надо! — я чуть подалась вперёд, сложив руки в просящем жесте. Мужчина развалился на многострадальном предмете мебели и окинул меня сальным взглядом, отхлебнув из бумажного стаканчика кофе. В последнее время он все чаще так мерзко смотрел на меня и давал противные недвусмысленные намеки. Мой же рвотный рефлекс не допускал даже мысли о подобном и я старательно делала вид, что ничего не замечаю. Хотя с каждой похабной ухмылкой это было все труднее.  — У тебя и так смен в этом месяце больше, чем у остальных. — Крис развёл руками в притворном сожалении. — Я не могу позволить тебе отрабатывать, лишив работы других. Я нахмурилась. Действительно, я проводила в кафе времени на порядок больше, чем другие. Но Крис мог найти для меня занятие помимо рабочих смен, мы оба это знали. На складе жуткий бардак, территория завалена мусором, а на заготовках и вовсе никого нет! Хозяин кафе поскупился на все, включая дворника, уборщицу и помощника повара. Нанял четырёх молодых официанток, которых гонял до седьмого пота, взвалив на нас все эти функции, платя при этом жалкие копейки. Я вообще занимала две вакансии: официантки и посудомойки. На зарплате это никак не сказалось, но Крис сказал, что будет выдавать мне авансы только при таком условии. Деваться было некуда. Моё художественное образование не заинтересовало работодателей, в виду отсутствия практики, опыта и связей. И потому как, ко мне в дверь с предложением выставляться в Галерее Искусств не ломились, тыкая в лицо чемоданом с деньгами, я прикусывала язык и драила тарелки, разрываясь между кухней и залом. Сейчас же Крис недвусмысленно намекал на то, что ему от меня нужно, якобы игриво стреляя маленькими глазами.  — Но мы можем договорится с тобой, правда ведь, Евочка? — раздался слащавый, с мерзкими нотками, голос, как подтверждение моей догадки. Я рефлекторно дёрнулась от поднявшейся внутри волны омерзения. Я не покушалась никакой работой, готовая пахать как лошадь, но этот принцип — никогда и ни за что не делать этого за деньги, какая бы сумма не предлагалась — был моим табу. Я не могла позволить себе даже представить такое, это было настолько неправильно и противно, что просто рвало мне шаблон, хотя я много раз слышала, что такие отношения — по-простому «бартер» — вполне себе норма и многие женщины подобным не гнушаются. И я это понимала и принимала, но сама согласится продать себя не смогла бы. И это, вопреки едким замечаниям одногруппниц и знакомых, не было попыткой выставить себя «особенной» и опять-таки продать подороже. Просто я искренне считала честный ручной труд лучшей альтернативой платному сексу. А уж Крис, никогда не вызывавший во мне и капельки симпатии, тут же стал неприятен в какой-то особенной миллионной степени. Я скосила на него глаза, тут же сжавшись максимально сильно. Вот почему всегда так? Я же просто попросила пойти мне навстречу и не просто так, а с условием отработать и даже переработать! Почему всегда вылазит это гнусное «но» и я не могу с миром и деньгами пойти драить свои сковородки?  — Я тебя не понимаю. — решила действовать по принципу, который работал уже несколько недель, и делать вид, что не замечаю гадкой подоплёки сказанного.  — Ты все поняла, малышка. Иди сюда и получишь свои денежки. — отвратительно растягивая слова, Крис откатился с своём кресле от стола и похлопал себя по коленке. Гаденько ухмыляясь, он принялся растягивать ширинку брюк полными пальцами.  — Говоришь, заплатишь мне за это? — с плохо скрываемой яростью уточнила я, сжимая зубы.  — Да, детка. — мерзопакостно заулыбался урод, явно не замечая как злорадно я ухмыляюсь, поднимаясь с дивана. — Сделай папочке минетик и он заплатит. Я приближалась, старательно улыбаясь. Крис уже откинул голову на спинку кресла и прикрыл веки, явно приготовившись наслаждаться. Заприметив все ещё дымящийся стакан на столешнице, не сдержала кровожадной улыбки. Не помня себя от гнева, выплеснула горячую жидкость прямо в распахнутую ширинку и тут же вцепилась в его галстук, сдавливая жирную шею, под жалобный визг, очень похожий на свинячий.  — Ну как тебе, «папочка», понравилось? — прошипела стремительно краснеющему ублюдку в лицо. Он в истерике задергался, вопя от боли и подскочил, стаскивая штаны.  — Тварь безмозглая! — взревел Крис. — Ни копейки не получишь, шлюха!  — Оставь себе, мазь от ожогов купишь, урод. — выплюнула, не отказав себе в удовольствии с ужасным грохотом разбить напольную вазу у двери, и вылетела на улицу. Неслась не разбирая дороги, под оглушительный гул мыслей в голове. Гнев, клокочущий внутри, подстёгивал вернуться и избить жирного придурка, паника же билась в истерике, вопрошая, что же теперь делать. Адекватная часть меня понимала, что поступила я крайне опрометчиво — в моем положении оказаться без заработка — худший расклад из возможных. Но и ублажать отвратительного хозяина кафе за пару купюр, я бы тоже не смогла. Светофор замигал зелёным, оповещая, что ещё пару секунд и он переключится на красный. Ноги, развившие уже приличную для человеческого тела скорость, проигнорировали предупреждение и понеслись вперёд по пешеходу. Из-за мелкого моросящего дождика светлые пряди слиплись и упали на лицо, перекрывая обзор. Наверное, именно поэтому истошный сигнал автомобиля и визг тормозов был таким неожиданным. Сердце болезненно ухнуло куда-то вниз, а в горле запершило. Резко в ступоре остановившись, уперлась руками в начищенный до блеска чёрный капот, замерший в сантиметре от меня. Воздух рваными толчками проталкивался в легкие, пока я пыталась стряхнуть с лица волосы и хоть немного сориентироваться в ситуации. Под воздействием адреналина из-за проишествия с Крисом, я успела пронестись на красный почти до середины пешеходного перехода. А угрожающе мигающий фарами чёрный джип впереди едва не размазал меня по белым полосочкам на асфальте. Сбоку, за ограждением проезжей части, начала громко вопить выгуливающая таксу бабуля, и размахивать при этом деревянной тростью. Сзади начали сигналить машины, которым мешал проехать чуть не убивший меня чёрный монстр. А я все никак не могла прийти в себя от шока и сдвинуться с места. Но когда водительская дверь распахнулась и на дороге появился начальник Лейлы, я поняла, что ещё секунду назад была совсем не в шоке! А он, впечатляюще играя желваками, в три шага оказался возле меня и ухватил за локоть, не забывая кивать бабуле, на весь проспект кричащей о пьяницах-водителях и безответственной молодежи, не поднимающей глаз от экрана телефона. То, что мужчина был ни разу даже не пьян, а я не смотрела в телефон, когда бежала на красный её совсем не заботило. Так, пребывая в какой-то странной прострации, я оказалась запихнута в чёрный джип, поражающий своими габаритами не только снаружи, но и изнутри. Сбоку хлопнула вторая дверь и монстр сорвался с места, визжа шинами, а я затравлено уставилась на «шайтана в Прада», медленно, но неизбежно возвращая себе рассудок. Тишина в салоне дорогого автомобиля угнетала, давя на отзывающийся тупой болью мозг. И стоило нам выехать с оживлённого проспекта на грунтовый объезд, как мужчину прорвало:  — Я сразу, как только ухватился за твой шиворот в офисе, понял, что ты идиотка! Но чтобы настолько неадекватная!  — Не надо на меня кричать! — возмутилась я, непроизвольно касаясь этого самого шиворота рубашки, за который меня удержали от падения на пол с пожитками Лейлы. — Это ВЫ чуть не сбили меня на своём громадном жестяном чудовище! И вообще…  — О, нет! Нет, habıya! (араб. «идиотка») Ты не обвинишь меня второй раз за день в своей бестолковости! — слово на другом языке было непонятным, но с большей вероятностью обидным, по тому как сказано в практически истерической интонации. — Ты, как ополоумевший опоссум неслась на красный и чуть не сделала меня убийцей! Я прикусила губы, молчаливо признавая, что он прав. Я сама выбежала на дорогу и не смотрела по сторонам. Это еще не беру в расчёт утренний инцидент с кофе. Принаваться в этом вслух, конечно же, не собираюсь, но возмущаться больше не буду. И когда я, совсем обнаглев, потянулась к окошку и открыла его, подставив горячее лицо прохладному ветерку, пришло осознание.  — Сумка! Выкрикнула громко, но мужчина слева остался невозмутимым, лишь странно на меня покосился.  — Вот это мне повезло… — шумно выдохнул он, включая поворотник. — Ты наглухо отбитая, да?  — Да нет же… я забыла сумку в кафе! Пожалуйста, высади меня быстрее, пока этот жирный похотливый урод не ушёл! Паника вновь подхлёстывала бежать со всех ног, но в машине это не представлялось возможным, и я просто заерзала на сиденьи, вновь начав скрябать кожаную обивку.  — Ну уж нет. Сперва я сдам тебя на руки кому-нибудь адекватному, не хочу потом винить себя в том, что тебя всё-таки раскатали по асфальту. — дёрнув краешком испещрённой бледным тонким шрамом губы, мужчина нажал что-то на приборной панели и мое окно закрылось, а в салоне зашуршал тёплый воздух.  — Ты не понимаешь! — развернувшись к нему на сидении всем корпусом, и только набрала в лёгкие побольше воздуха для гневной объяснительной тирады о бывшем мерзком начальнике, как автомобиль подпрыгнул на незамеченном лежачем полицейском и меня швырнуло вперёд, прямо на водителя. Полет вышел слишком неожиданным, видимо от того я и не удержала своё тело, практически уткнувшись в губы мужчины. Тело тут же прошибло прошибло током, а воздух стал тяжелым и тягучим, словно холодный мёд. Щека, в том месте, где я тернулась об щетину покалывала. Я зависла, буквально касаясь губами его губ, лишь на пару секунд, и стоило опомниться, как чувство неловкости затопило с головой. Резко отпрянув назад, пристегнула ремень мелко трясущимися руками, стараясь не смотреть с сторону молчащего мужчины. — Высади меня где-нибудь здесь. — прокаркала я, охрипшим голосом.- Мне правда нужно вернуться за сумкой. Машина была наверняка очень дорогой, наверное поэтому ехала так тихо и ровно. Вся усталость пережитого дня вдруг помножилась на три, буквально придавив меня к мягкому кожаному сиденью, а тёплый, почти горячий, воздух, обдувающий ноги дал ощущение тёплого пледа и я сама не заметила, как свернулась чём-то типа калачика и позволила тяжеленным векам опуститься.