Сегодня 19:17
вам все еще нужен репетиторУ меня еще три предмета, по которым я не хочу провалиться. И я только что сдала тест на отлично.
один счастливый случай еще не сделал вас эйнштейном — Счастливый случай? — я шиплю, яростно захлопывая iPad.Вы что, назвали меня идиоткой?
я не назвал вас умнойТак может мне прийти к вам в кабинет и показать, насколько я умная?
это предложение? Я чуть не бросаю свой телефон. Предложение? У меня все лицо горит, и я дважды чуть не роняю все из рук, но все же отвечаю.Нет! 😡 Я говорю, что сейчас приду и надеру вам задницу!!!
что, не нравится, когда омеги дерзят в ответ?Да это не имеет никакого отношения к делу!!! Вы просто назвали меня ИДИОТКОЙ, сами вы ИДИОТ.
теперь я идиот? потому что не подчиняюсь вам? Да я его прибью, даже если это против всех Альфа правил. Сейчас это все равно что ругаться на гребаном Твиттере, куда правильнее взять и пойти к нему, и как следует отчитать. Мне нравится ярость, что сейчас бурлит внутри, она сильная, мощная, я будто непобедима. Я уже натягиваю джинсы и свитер, собираясь на выход, но останавливаюсь. Сквозь раскаленную стену Альфа ярости пробиваются зачатки рассудка, заставляющие меня понять, что он скорее всего проверяет меня, это же как тыкать палкой в медведя, пока тот не зарычит. Издевается надо мной. Я стискиваю зубы и берусь за телефон, собираясь написать ему, что я в курсе всех этих игр разума. Вот мудак. Я полностью и абсолютно контролирую свой гнев и не позволю какому-то Омеге... такая вспыльчивая. как типично. Я вылетаю за дверь, хлопая ею так, что стена трясется. До кабинета профессора Рена я добираюсь за пару секунд и изо всех сил барабаню в дверь. А потом упираю руки в бедра, выпрямляясь и задирая нос. Я ему сейчас покажу. Он не смеет так говорить со мной. Я не идиотка, это он идиот. И если хочет драки, я ему это устрою, и плевать, что говорят эти тупые книжки. Профессор Рен открывает дверь. Он ожидающе вздергивает брови, небрежно снимая очки и пряча их в нагрудном кармашке синей рубашки. И вообще не выглядит шокированным моим внезапным приходом, невозмутимее некуда. Так, будь сильной Рей. Будь сильной. Решительной. Ну ладно, может быть немного злой. Поставь его на место. Я тыкаю пальцем в его самодовольное лицо: — Вы... Меня от вас тошнит! — Тошнит? — эхом отзывается он, поглядывая на часы. — Да! Вы вечно такой... грубый, злой, и всегда говорите со мной свысока! — я шмыгаю носом, пытаясь сдержать слезы ярости. — Мне и без того нелегко приходится, чтобы вы еще называли меня дурой! — Вижу, это вас очень задело, Рей. Гнев закипает в животе от его бесстрастного взгляда. Ненавижу его. И сейчас возьму и ударю. Я прижимаю кулаки к бедрам, раздумывая о последствиях драки с профессором, который к тому же еще и Омега. Плюс к тому же мой единственный поставщик суппресантов и получеловек, с которым я могу поговорить, но он до того грубый мудак, обращающийся со мной как с ничтожеством, что я не могу оставить это, как есть. Да, я его ударю. Профессор Рен оказывается таким же быстрым, как я и предполагала, перехватывая мой кулак до того, как тот врежется ему в нос. Он медленно стискивает его в своей громадной лапище, и его челюсть каменеет. Рен сверлит меня взглядом, и нижнее веко подергивается. О, он очень зол. Без предупреждения меня затаскивают в кабинет и толкают на закрытую дверь так, что жалюзи на окошке жалобно дребезжат. Я пытаюсь выдернуть руку, шипя, впадая в какую-то безумную яростную истерику, вообще мне не свойственную. На самом деле не похоже, что он собирается причинить мне боль, но что-то глубоко в мозгу боится, что он хочет меня трахнуть — как будто это хуже. Его гигантское тело нависает надо мной слишком близко. Я втягиваю воздух сквозь зубы и шиплю, выворачивая шею, вся на взводе. Отвали отвали отвали. — Возьмите себя в руки, — рычит профессор Рен. Он вжимает мою руку в дверь, и я чувствую теплое дыхание, щекочущее висок. — Прекратите срываться от каждого малейшего замечания... — он удерживает ее на месте, хоть я и стараюсь вырваться. — И научитесь контролировать ваш гребаный нрав. Я откидываю голову назад, затылком к двери, и стискиваю зубы. От него пахнет слишком хорошо, теплом и чистотой, и, хотя я все еще в бешенстве, что-то в нем все равно пугает меня на каком-то примитивном уровне. — Нет у меня никакого нрава, — выпаливаю я. — Есть. И вам нужно научиться контролировать себя до того, как По Дэмерон продемонстрирует всем ваше истинное Я. Кто-то смеется в коридоре, проходя мимо и переговариваясь с собеседником. Я сглатываю слюну — во рту ее слишком много. Рен действительно пахнет вкусно. Из-за его плеча ничего не увидеть, но я так близко к клейму на шее, что меня всю ведет от желания лизнуть его. Нельзя так делать. Неа. Ему это точно не понравится. Я закрываю глаза, тяжело дыша через нос, чтобы запах не щекотал нёбо. Не делай этого. Не надо. Не. Делай. Этого. Но он словно магнит, и я ничего не могу с этим поделать. Профессор Рен напрягается, слегка вздрагивая, когда я подаюсь к нему, чтобы вдохнуть запах под челюстью. Аромат слегка испорчен клеймом, изуродован, и это почему-то заставляет меня злиться еще больше. И грустить. И переживать. Этот Омега изувечен, но думаю, я смогу это исправить. Длинные пальцы обвивают мою шею сзади. Я ошеломлена запахом, и гнев быстро перерастает в непреодолимое желание укусить его и трахнуть — но затем его ладонь сжимается, и все эмоции гаснут, резко и болезненно. Я вздрагиваю, отшатываясь. Мне это не нравится. Неа. Вообще не нравится, не нравится, когда он хватает меня за загривок будто собаку. — Отпустите, — рявкаю я. — То, что вы только что сделали, было крайне невежливо, — он отступает назад, все еще удерживая меня за шею. Его темные глаза встречаются с моими, и я чувствую волну жара на щеках. — Так что отплатил вам тем же. Брачная железа находится как раз на затылке, именно поэтому мне так ненавистна его рука там. Я морщусь, трясу головой, и он отпускает меня. Дрожа, я растираю затылок, где только что были его пальцы: — Ничего не могу с собой поделать. Извините. Профессор Рен закатывает глаза. Он отступает к своему столу, а я представляю, как повалю его на полу и буду вылизывать клеймо до тех пор, пока от него не начнет пахнуть так, как надо. Наверное, эта его железа вся в шрамах. — Вы не дикое животное, — говорит он и усаживается в кресло, а затем надевает очки. — Вы не просили помощи у других Альф? — ...нет, — я качаю головой и убираю волосы назад. Мне хочется зарыдать. Я только что полностью потеряла контроль над собой, и это так унизительно. Его темные глаза замыкаются на мне. Он молчит, изучая мое лицо поверх стекол очков, и я сжимаю губы, чтобы не заплакать. От этого будет только хуже. Скорее всего, он просто вышвырнет меня прочь. Но, может, сейчас то самое время, чтобы быть честной и рассказать хоть кому-то, как мне страшно и что мне больше некуда идти. Мой препод по математике — явно не лучший для этого кандидат, но кроме него, меня никто не поймет. Он знает, что на кону, каково это быть изгоем в современном мире; мне страшно, что По сдаст меня и меня увезут на промывку мозгов. Я облизываю губы. Что ж, сейчас или никогда. Профессор Рен снимает очки и резко встает, взмахивая рукой. — Не... не надо плакать. И не надо мне ничего рассказывать. — У меня нет никакой страховки! — выпаливаю я, всхлипывая. — Мне больше не с кем поговорить! Он вздрагивает: — Мисс Ниима, я и без того переступил профессиональные границы, пытаясь помочь вам, и мне почти нечего предложить... в эмоциональном плане. Есть... Есть клиники и форумы, книги, которые могут вам подсказать... Я заливаюсь еще сильнее. Ну а что. Профессор Рен подпрыгивает словно испуганный кролик. Он стискивает зубы и бросается задергивать занавеску на окне за столом, а затем отключает телефон от розетки. Он протискивается мимо меня, чтобы запереть дверь и заглядывает в щели в жалюзи. Ну теперь никто уж точно не узнает, что он побил меня за то, что я рыдала у него в кабинете. Он делает неуклюжий шаг ко мне, колеблясь, будто не зная, то ли вперед, или назад. Его руки прижимаются к бокам, и он делает глубокий вздох. Я жалобно всхлипываю, растирая слезы тыльной стороной ладони: — Из-звините. Я пойду. — Можете сделать это еще раз, — предлагает он и указывает на свою шею. — Только не трогайте меня. Это заманчиво, его запах такой мягкий и приятный, что, может, я даже успокоюсь. Или заведусь и слечу с катушек. Я больше не знаю, чего ожидать от своего тела. Я мотаю головой: — Не надо. Не хочу быть навязчивой, — я смотрю вниз, на свои руки, и слезы снова наворачиваются на глаза, обжигая. — Просто я не знаю, что мне делать. Не знаю, как долго смогу продержаться... Он хватает меня за запястье и прижимает к груди. Ноги заплетаются, наступая на краешек его вычищенного до блеска ботинка, и я инстинктивно цепляюсь за его рубашку, чтобы не упасть. Его пальцы пробегают по волосам и аккуратно подталкивают меня к чистой, не изуродованной железе на шее. Я никогда не пробовала героин, но это, наверное, самое близкое по ощущениям. Хватка на рубашке ослабевает, и пальцы ослабело ползут вниз, к его поясу, напрочь отнимаясь, когда густой, насыщенный запах добирается до животной части моего мозга. Все образы в голове смешиваются, сливаются в один, теплый, манящий, и да, Рен действительно пахнет словно чистое, свежевыстиранное белье. Я открываю рот и делаю глубокий вдох. Аромат щекочет нёбо, заставляя дрожать от удовольствия и поджимать пальцы на ногах. Хочу лизнуть. Я должна вылизать его. Страх пропал, осталось лишь головокружение, нега и желание облизать моего препода будто леденец. Я немного шатаюсь, оседая, и он стискивает мои волосы крепче, но не требует убрать руки с его пояса. — Просто расслабьтесь, — его голос изменился, стал мягким, шероховатым. Кончики пальцев гладят мой локоть. Челюсть болит. Я хочу открыть рот пошире и укусить. Хочу забрать себе этого сладко пахнущего изувеченного Омегу, завладеть им, утащить к себе в тесную маленькую комнатку в общежитии. Но я сражаюсь с этим невыносимо сильным желанием, понемногу восстанавливая контроль, и феромоны успокаивают меня. Профессор Рен осторожно ослабляет хватку на волосах, его пальцы соскальзывают, и, когда он отклоняется назад, я неосознанно тянусь за ним с приглушенным стоном. Голова все еще кружится, но его большие руки смыкаются на моих запястьях и отцепляют мои пальцы от пояса, осторожно отпуская их, а я просто стою и тупо смотрю. — Вам следует отдохнуть, мисс Ниима, — предлагает мне Рен хрипло. Я киваю и прохожу мимо него в каком-то оцепенении. Он отпирает мне дверь и смотрит вслед, пока я иду, вся в облаке его запаха, на одежде и в горле. Ноги дрожат будто желе. Он что, накачал меня наркотиками? Но, когда я оглядываюсь назад, его больше не видно. Я облизываю губы и возвращаюсь к себе в общежитие. Тяжесть его рук на запястьях и пальцев, запутавшихся в волосах, все еще со мной, и я не знаю, смогу ли вообще когда-нибудь забыть это.