***
Лампочка иногда моргала. Звук щелчка начинал раздражать. Запах больничных лекарств оставляет горький привкус на языке, Россия опять чихнула, прикрывая половину лица левой ладонью. Вокруг глаз появлялись слёзы, слишком уж неприятный аромат. -Ненавижу больницы! — произнесла хриплым голосом девушка и повернулась на другой бок. В данный момент хотелось умереть, ибо сон, который напомнил о своих родных, добил полностью. Плакать не было смысла, да и слёзы уже закончились. Сколько она здесь пролежала? Дня два-три. В полном одиночестве. Редко доктор заходил и давал нужные лекарства, еду или колол очередное успокоительное. Иначе не как. Даже слов о том, что скоро освободят от этой койки не было. Ощущения, как в тюрьме. Лампочка мирно погасла. В палате царстовала темнота. Гудение некоторых аппаратов стали наседать на уши. С этими событиями русая давно уже распрощалась со своей нервной системой. Каждый незначительный звук вызывал сущее раздражение. Та всем телом вжималась в койку, дабы не слышать ничего. Чем она сейчас и занималась. Подушка была с большим усилием прижата руками к ушам, прикрывая всё лицо. Славянка прислонила согнутые ноги к животу. Такие действия давали хоть немного спокойствия и тишины. Девушка прикрыла глаза и погрузилась в сон. Одна рука дернулась, из-за чего та неожиданно поднялась в положение сидя. -Хочу сдохнуть… -Сначала поешь, потом можешь помирать. Сколько тебе не приносили еду, ты и крошки в рот не кладёшь. С ума сошла?! — на прикроватной тумбочке оказалась тарелка с какой-то жижей, в ней были плоские круглые зерна, а сама напоминала обычное молоко. Федерация содрогнулась, когда услышала тот самый голос, да ещё так внезапно. По телу пробежалась мелкая дрожь, но она оставалась спокойной и продолжала сидеть на месте, вперяться в стенку, игнорируя Казахстана. Однообразное затишье продолжалось около пяти минут. Парень продолжал сидеть там, где свет от двери не попадал вообще. Виднелись лишь его демонические глаза. Заметно, что тот прожигал в своей «жертве» огромную дыру. Казах упёрся об свою ладонь, которая стояла на подлокотнике стула и прикрывала часть лица. Сгорбившись, продолжал смотреть, пока зеленоглазая не повернула голову в темноту. Влажный блеск показался на девичьих глазах. В сердце темноволосого что-то кольнуло, и оно до боли сжалось в груди. Едва парень хотел встать и подойти к ней, как русская тихо произнесла: -Первый раз, первый раз за это всё время ты пришёл сюда, чтобы поиздеваться, посмеяться или воспользоваться моей слабостью? Хах… Время есть, пожалуйста. Первый кристаллик соли скатился вниз. Губы дрогнули и растянулись в неуверенной улыбке, уголки рта подтянулись вверх. Казахстан продолжал стоять, как вкопанный. Первый раз в жизни, его тронули чьи-то слёзы. Жаль, что девчонка не знает, когда та прибывала в глубоком сне, парень мог часами сидеть и наблюдать за лёгкими и беззаботными движениями. Как морщиться маленький лобик или как мимолетно проскакивают ямочки на щеках. Сейчас пытался скрыть свои переживания за маской чёрствости. -Я так и поняла, тебе нечего сказать. -Лучше молчи, пока я тебе рот степлером не склеил! Пока ты не поешь, я не уйду, всё же мне жалко тратить на тебя, хоть и мелкие, но деньги. Казах подошёл ближе и взял тарелку с жидкостью в руку. Девушка заметила, что ладонь садиста в два раза крупнее, чем её. Не удивительно, ибо тарелка запросто поместилась там. Тот лихо захватил ложкой пищу и поднёс к губам зеленоглазки, чуть пригнувшись. -Ешь, это обычная овсянка. Жидкая только, дабы твой желудок принял это. Она мгновенно взглянула в глаза парня, где читались чуть раздражение и охотность заботиться. Русоволосая задорно хмыкнула и приоткрыла рот. Каша оказалась сильно сладкой, но это понравилось девушке. Тарелка вскоре опустела, на дне остались крупинки овсянки. -Покамест ложись отдыхать. Завтра ещё повредничаешь, когда я тебя отсюда заберу. — темноволосый вытянулся и распрямил плечи, раздался негромкий хруст костей. Тот облегчённо вздохнул, развернулся и уже хотел покинуть палату, как его остановило копошение сзади, а затем приглушенный голос России: -Спасибо… Надеюсь, я вскоре избавлюсь от тебя и от этих нагнетающих проблем. -На многое не надейся. Ещё пожалею, что трачу своё время на некоторых. Дверь с грохотом захлопнулась. Вдалеке были слышны звяканье ложки об тарелку и нервные шаги. Позже стало совсем умиротворенно. -Я тебя не понимаю… Какой же ты лицемерный дурак!***
Вечером следующего дня девушка избавилась от больничной койки и сейчас уже находилась в той самой комнате, где её заперли не так давно. Из ватного чёрного одеяла вышел отличный шалаш. Славянка закрепила кончики наволочки подушками и мелочью из комнаты, чтобы конструкция держалась крепко. Лицо той сияло, от тёмных кругов под глазами и след простыл, а больные глазницы приобрели здоровый вид. Радужка стала ярче, тем самым напоминала цвет весенних листьев. На щечках появился румянец, но кожа до сих пор была бледноватой, вены заметны ещё больше. Казалось бы, Федерация похудела на килограмм десять, хотя это не так. -Так, поставим это сюда. Готово! Прям как в детстве. Здорово! Она подошла к небольшому отверстию сбоку, это был вход в шалаш. Голова и руки с лёгкостью полезли внутрь. На мгновение вздумалось забыть о том, что сейчас не дома, что в любой момент могут убить или надругаться. Капелька детского поведения всё же осталось, поэтому той нужно отвлечься, хоть и таким не серьёзным образом. Осталось лишь проскочить ногам, чтобы скрыться полностью. Была только одна проблема. Бедра могли сломать весь «дом», ибо ткань одеяла натягивалась, и всё дрожало. Ручка двери щёлкнула. Удара двери не было, что очень поразительно. И тут зеленоглазка осазнала, что находится не в благоприятной ситуации. Она взглянула назад, выдохнула. Переживать было не очень, майка скрыла всё, что не нужно было видеть. Девушка потянула тело назад, чтобы вылезти. Звонкий мужской смех разбавил обстановку. Стало очень неловко за свои действия. -Что смешного? — грубо спросила русская сквозь зубы. Вместо ответа, она почувствовала чьи-то руки на своих икрах. Мощный рывок назад, и девушка с грохотом оказывается на полу вниз лицом. -Вроде бы мало ешь, а пролезть не можешь. Кое-что тебе мешает. — съязвил Казахстан и поправил свою футболку. -А по сильнее нельзя?! Больно вообще-то. -Сойдёт. Шалаш построила, делать нечего? -Если ты не хочешь, чтобы я сдохла, терпи мои детские забавы. Ну, а если нет, то я помру прямо сейчас! — и зеленоглазая тут же встала на ноги. Уверенно подошла к окну, пытаясь его открыть. Это удалось не сразу, но ручка повернулась вбок, теперь окно на распашку открылось. Парень сначала стоял с невозмутимым лицом, как только он услышал звук открывания сразу подбежал к жертве и оттолкнул на кровать. Тот не думал, что русоволосая так сделает. Окно с треском захлопнулось, по двойному стеклу пошла мелкая трещина. -Совсем охуела? Россия упала прямо на шалаш, ломая его. Ей стало очень грустно, ведь её старания, которые принесли счастье, превратилось в разруху. Снова слезы. Как быстро можно лишиться такого редкого чувства за пару минут. -Я тебя спросил. Ты совсем поехала?! Ты что творишь, в конце концов? Девушка перевернулась на живот, закрываясь одеялом. Всхлипы переросли в рыдание. Казахстан отбросил стул назад, китайская ножка отлетела совсем в другую сторону. Ватная ткань с треском оказалась на полу. Темноволосый забрался сверху и одной рукой развернул ту лицом к себе. -Перестань! Отпусти! Ладони девушки крепко прижаты над её головой за запястье. Сердце замерло в груди, когда жертва увидела его разъяренный взгляд. В глазах заиграли чертики. -Ты не посмеешь покончить с собой, пока жив я! Теперь ни одного шага без моего разрешения. Жить будешь у меня в комнате, раз одна справиться не можешь. -Отпусти, больно. — слёзы продолжали скользить, только уже в сторону ушей. Славянка всё вырывалась из лап хищника. -Ах, больно. Больно тебе! Ты не знаешь, что такое боль, малышка. -Это ты не знаешь, какого быть вдали от своей семьи, быть в заложниках, мучиться… -И ты называешь этих людей «семьёй»? Родная мать, которая даже не переживает за дочь, когда она находиться здесь. Лучшие друзья, которые и то не позвонили тебе ни разу, хотя сами веселятся вдвоём на пролёт. Вот это и есть «семья»? Мне очень жаль тебя. — казах сорвался на крик. Уши девушки закладывало, а внутри всё замерло. -Что? Нет, не может быть! -Так и есть, зачем же мне тогда твой мобильник? -Я не верю. Нет. -Верь, моя дорогая, — тот пододвинул Федерацию за ногу вниз. Их лица оказались друг напротив друга. — Я вообще не знаю, что такое семья! Нет для меня такого слова. Кто такой отец и мать? Лишь глупые названия людей, которых нет и быть не может! Дура, ты дура! -Неужели… Ты сирота? — хватка парня ослабла, руки той освободились, и она положила ладони на скулы Казахстана. Слёзы пропали, а большие пальцы нежно гладили щетину. Он сжал челюсть, меняя выражение лица на удивление. Глаза расширились. -Прости, что докучаю своими проблемами, но это единственное, о чем я могу думать. Свобода нужна мне, не могу жить так. Как птица в клетке, понимаешь? -Забудь их навсегда, ты не вернёшься в прежнюю жизнь! Я живу все двадцать восемь лет один, один. Без забот и проблем, убиваю для себя, для своего спокойствия. Но появилась ты. Всё стало по другому… -Я знаю. Мне страшно находиться рядом с убийцей. — ноги девушки сжались вместе. Подушечки женских нежных пальцев заставляли покрываться мурашками, так как были холодными, хоть и ощущалась приятная мягкость. -Каковы на вкус губы киллера? — он приблизился. -Не знаю… Губы Казахстана накрыли губы зеленоглазки. Сначала на лице появилось недоумение, но она прикрыла глаза, прячась от похотливых янтарных огней. Парень сильнее надавил на ту, углубляя поцелуй. Горьковато-сладкий привкус возбуждал ещё больше. Благодаря неприятным таблеткам губы девушки стали горькими. Он чуть укусил зубами за нижнюю, наслаждаясь вкусом. Русская обвела вокруг тела темноволосого ногами, закрепил их друг с другом, тем самым прижимаясь ещё ближе. Сильные мужские руки сжали тонкую талию девушки. Она выгнулась в спине. Казах продолжал кусать сладость. Капля крови образовалась на одной губе. Тот аккуратно слизал языком её, а затем ещё одну. Снова поцелуй, но уже долгий. Оба становились более настырными. Он с силой вдавил ту в кровать. Руки опускались всё ниже и ниже. Пальцы коснулись края футболки, ловкие задрали ткань вверх, оголяя бедро. Каждый ощущал смешанные чувства. Сердце обоих трепетно билось в тот момент. Между телами стало жарко, казалось, что комната стала баней. Поцелуи обжигали тонкую кожу шеи, а руки исследовали все женственные изгибы. Только сейчас зеленоглазку будто ударило током и она резко поднялась, отползая от садиста. -Стой. Я так не могу… -Конечно не можешь, я слишком противен для тебя, да? — Казахстан встал с кровати, поправляя взъерошенные волосы. -Нет, не в этом дело. Я… Было уже поздно, он вышел из комнаты, закрывая за собой дверь. Сердце больно сжалось, а к горлу подкатил ком. -Я не знаю, что это. Что это за чувство, которое терзает мою душу?!