Профессор Грейнджер

she knew she was hypnotized она понимала, что она под гипнозом and walking on cold thin ice и она шла по холодному тонкому льду then it broke, and she awoke again а потом лёд треснул, и она снова пришла в себя then she ran faster and потом она побежала быстрее и start screaming, is there someone out there? начала кричать: здесь есть кто-нибудь? please help me пожалуйста, помогите мне, come get me заберите меня

1 и в этой главе последняя От убийства Тома останавливало наличие слишком большого количества свидетелей, в число которых входил еще и профессор Слизнорт. В добавок, все усложнял тот факт, что этот странный волшебник был напрямую как-то связан с Джин. Она точно знала, что именно Тони с помощью какой-то магической связи оставлял кровавые послания на руке Долохова. Том не испытывал ревности, вовсе нет. Просто что-то внутри зудело при встрече с этим подозрительным человеком — первым человеком из той части жизни Джин, о которой Том ничего не знал. Ее слова тогда четко врезались в память: «Я дам вам объяснения позже, но, поверьте, Вальбурга находится под надежной защитой. И тоже сейчас направляется в библиотеку.» В тот момент она, скорее всего, уже знала, что именно этот волшебник спас Вал. Его рукав был до сих пор пропитан кровью, что свидетельствовало о прямой связи шрамированных посланий. Том бы с удовольствием оглушил его, чтобы подробнее осмотреть руку и природу данного кровного заклинания, но стук в дверь заполнил все мысли глупой и совершенно ослепляющей надеждой. Он, казалось, давно забыл это чувство, так легко воскрешенное открывающейся тяжелой дверью. Забыл, когда пережидал в подвале бомбежки Лондона и характерный звук «жужжащих бомб»; когда так и не рискнул извиниться перед Миртл, после ее воплощения как призрака в туалете для девочек; когда Риддлы закрыли дверь прямо перед его носом; когда Дамблдор не разрешил ему остаться на время каникул в школе, несмотря на угрозу повторения блица. У надежды был горьковатый привкус, оседающей на языке, и она крошилась хрупким стеклом, стоило разглядеть в мерцании дезиллюминационных чар светлые волосы. — О Мерлин, Лулу, ты в порядке? Пожалуй, именно этого человека в данный момент Том меньше всего был рад увидеть живым. Грязное, маггловское ругательство было готово сорваться с его языка, когда он заметил животный ужас, плещущийся на дне испуганных девичьих глаз. Лукреция Блэк дрожала всем телом, постепенно приобретая четкие очертания и переступая порог библиотеки. Ее спина была неестественно выгнута. Выгнута так, словно что-то давило в ее поясницу. — Лулу! — Альфард вытянул руки, собираясь заключить кузину в объятиях, но Тони перегородил ему дорогу. В тот момент Том был даже рад, что не убил его. — Ал… Лукреция хрипела, словно сорвала голос, и еле двигала губами. Дезиллюминационные чары окончательно спали, открывая пропитанный кровью подол платья и потеки на руках. Совсем свежие, растертые пятна, похожие на мазки кисти и только начинающие подсыхать неровной коркой. Том сжал палочку до побелевших костяшек пальцев, когда она перевела на него взгляд. Ужас животного, загнанного на скотобойню, клеймом отпечатался на ее сетчатке. Поверхностные мысли Лукреции были похожи на мух: хаотичные, жужжащие и громкие. — Помоги мне! — Том, помоги мне! — Вальбурга! Ал! — Игнотус, нет, Игнотус… — Бегите! — Том, бегите! — Фините Инкантатем! — Том резко выкинул вперед руку с зажатой в ней волшебной палочкой. Результат был странным. Луч не пролетел насквозь. Он растворился точно за спиной Лукреции, не дав никакого результата. Ни дрожания воздуха, ни мерцания чар хамелеона. Лукреция вдруг вскрикнула, сильнее прогнулась в спине и упала на колени. Абраксас попытался захлопнуть дверь, но его остановила звонкая, насмешливая угроза: — Я перережу ей горло, если ты еще раз дернешься. Звук шел прямо из того места, куда секундой ранее Том выпустил контрзаклинание. Лукреция всхлипнула и задрала подбородок. Ее волосы вдруг взлетели в воздух, словно кто-то сжал их в кулаке и натянул. — Мисс Розье, — Том резко обернулся в сторону их нового странного знакомого, вальяжно сделавшего шаг в сторону Лукреции. — Я слышал, что вы тяготеете к проведению резни в одиночку и излишней театральности. Пожалуй, ваши заслуги даже немного преуменьшают. Этот Тони явно не дружил с головой, если после угрозы кидался подобными замечаниями и опустил волшебную палочку. Том только теперь заметил, что волшебник немного прихрамывал и явно нарывался быть убитым. — Простите, но мы не были представлены, — звонкий голос снова раздался из пустоты, и в этот раз Лукрецию сильнее дернула за волосы невидимая рука. — При этом вы так легко меня узнали. Это удивляет. Вальбурга заплакала, все еще удерживаемая Антонином. Том бросил взгляд в пустой коридор, надеясь, что слова Тони о предпочтении «одиночной резни» правда и к ним в распахнутые двери не нагрянет еще целый отряд боевиков. Если этот ненормальный прав, то Лукрецию в заложниках удерживала небезызвестная Винда Розье. И с этим Тони на одной стороне они явно не находились, если все происходящее не являлось затянувшимся спектаклем. — Я читал ваше досье, — ответил Тони и цыкнул на Альфарда, когда тот снова попытался кинуться на помощь Лукреции. — Знаете… Он сделал еще один шаг в сторону Винды, поморщившись и переступив с ноги на ногу. -… у нас много общего. Впрочем, все ваши достоинства исчезнут, как только вы умрете. — Вы мне угрожаете? — Скорее, обрисовываю перспективы. Том окончательно убедился, что этот волшебник — полный псих. Такого чудака ничего не могло связывать с Джин кроме иррационального желания лезть на рожон. — Все в будущем ненормальные? — вдруг засмеялась Розье. Воздух замерцал, и теперь видимые, материальные пальцы натягивали волосы Лукреции. Острие волшебной палочки упиралось в девичью шею, отчего она выдыхала воздух с громким сипом. Том не собирался вдаваться в подробности их дикого разговора, подгадав момент, когда все внимание Винды было сосредоточено на Тони. — Круцио, — практически бесшумно прошипел он, хлестко взмахивая палочкой и чувствуя, как от желания причинить боль покалывают кончики пальцев. И ничего. Ничего не произошло. — Да ты чертов гений, — Тони громко захохотал, когда красный луч проклятья растворился, не долетев до Розье немногим меньше дюйма. — А я по твоему зачем опустил волшебную палочку, если ее можно было так просто проклясть? На ней был противомагический щит. Чертов щит, не позволяющий воздействовать каким-либо видом волшебства. Винда Розье лениво обернулась в сторону Тома и улыбнулась краешком ярко-накрашенных губ. Она оказалась красивой женщиной с лучистыми глазами и мягкими чертами лица. Вот только кому, как не Тому, знать обманчивость приятной, располагающей к себе внешности. — И давно в Хогвартсе практикуют Непростительные заклятья? — мягко спросила Винда, надавливая палочкой на шею Лукреции и потянув ее за волосы наверх. Та громко всхлипнула и зажмурилась. По бледной щеке скользнула соленая капля, оставляя блестящую дорожку. На грани сознания Том даже удивился, что она не захлебывается в рыданиях и не умоляет о спасении. Только резкий и судорожный вздох застыл на девичьих губах. Словно Лукреция приходила в себя после продолжительного обморока, из которого ее никто не пытался вытащить. — Ал, малыш, — голос Винды стал похож на успокаивающее пение, словно мелодия сирены, завлекающей моряков на дно. — Ты тоже стал таким прекрасным юношей. Не хотелось бы портить это симпатичное личико. Ты же хочешь помочь своей кузине? Она дернула Лукрецию за волосы, и та тихо вскрикнула. — Убей этого мальчика, — Винда кивнула в сторону Тома, попрежнему не опустившего палочку. — И я отпущу малютку Лулу. Ее слова походили на крупную каплю, ударившуюся о водную гладь. От нее начинали расходиться круги, увеличивающиеся с каждой долей секунды: Вальбурга надрывно закричала и замотала головой; Альфард нервно сглотнул и сделал шаг назад; Роберт посмотрел на Тома так, словно тот уже лежал холодным трупом на роскошных коврах малфоевской родовой библиотеки. Том поймал краем глаза странное движение Абраксаса. Тот кинул ожидающий взгляд вглубь коридора, словно уже был бы рад другим боевикам Гриндевальда. Лишь бы не продолжался этот абсурдный кровавый театр, в котором у них шло только первое действие. — У пацана кишка тонка, — Тони снова вмешался, будто ни капли не заботясь о своей жизни. — В Слизеринцах уже давно нет того хладнокровия, которым ранее славился змеиный факультет. — Самокритично, — мягкая улыбка снова появилась на губах Винды. Она явно забавлялась, а Том уже перестал пытаться уловить суть их диалога. Он хотел найти выход. И пока самым перспективным являлся взрыв потолка, чтобы обрушить на голову ведьмы каменные плиты. Но, при всей своей ненависти к Лукреции Блэк, Том не собирался убивать ее вот так. Противная, сладковато-горькая жалость пустила свои жалящие ростки от ее рук, испачканных чужой кровью. — Альфи, долго мне еще ждать? Том не знал, из какого древа была сделана основа палочки Розье, но при очередном нажатии острие оцарапало кожу, и по шее Лукреции скатилось несколько капель крови. — Я не могу... — зашептал Альфард и снова замотал головой. — Вы ненормальная! Отпустите ее, Мерлин! Лулу же ничего не сделала… Винда цокнула языком и покачала головой. Она не произнесла формулы заклинания, даже не сделала никакого движения палочкой — только от острия по шее Лукреции начали распространяться черные жилы. Она стала задыхаться, безмолвно пытаясь вдохнуть ртом и пересохшими губами. — Лулу! Альфард кинулся вперед, но Винда вдруг легко переключилась на него и кинула столь знакомый Тому красный луч. Блэк упал на пол: если б не ковер, то он точно бы разбил себе голову о плиты. От болезненной судороги его тело вытянулось дугой, а затем изогнулось в неестественной форме. Том не мог не оценить мощь Круцио Винды Розье. — Слабак, — раздраженно выплюнула она, и с ее лица впервые исчезло благожелательное выражение. — Ya zhe govoril, кишка тонка, — усмехнулся Тони, переступив через пытающегося отдышаться Альфарда. Антонин все это время заслонял собой Вальбургу. По тому, как он дернулся, Том догадался, что Тони сказал первую часть фразы на русском. Впрочем, тот вообще продолжался вести себя нелогично и дико для столь накалившейся ситуации. Тони подошел максимально близко к Лукреции и заглянул той в слезящиеся глаза. Он грустно покачал головой. — Разве с детьми так можно поступать? Том собирался атаковать Тони прежде, чем тот объединится с Виндой. По его поведению все шло именно к этому, но пока они только продолжали обмениваться странными и понятными только друг другу намеками. Том и так уже применил, пусть и неудачное, Круцио, потому ничто не удерживало его от Авады. Профессору Слизнорту в любом случае придется стирать память. И он уже почти вскинул палочку. С четкостью и легкостью представил, как зеленый луч заставляет свет в глазах этого странного волшебника померкнуть. И пусть была вероятность, что Том ошибался, но он так же не мог позволить, чтобы Тони перебил их по одному, пока Винда удерживает Лукрецию в заложниках. Авада Кедавра парализовала ядом его губы, готовая сорваться с кончика языка. — Для смерти не важен возраст, — равнодушно пожала плечами Винда, снова направляя острие волшебной палочки на Лукрецию. Абраксас все еще стоял около распахнутой двери и нервно оглядывался. Том хотел подать ему знак, чтобы в нужный момент он попытался оттолкнуть Лукрецию с линии огня, но тогда и сам заметил едва уловимое движение. У дверного косяка с внешней стороны кто-то стоял. — Скорее, для смерти важна пунктуальность, — продолжал заливаться соловьем и нести околесицу Тони. — В таком деле вредна спешка, мисс Розье. Он тоже смотрел ей за спину. Он тоже поглядывал на темную тень, замеревшую в коридоре, и отвлекал на себя внимание. — Убейте ее, — Том опустил волшебную палочку отступил на шаг назад. — Что ты несешь? — зашипел Альфард, все еще пытающийся справиться с мелкой дрожью и судорогами — последствия Круцио. — От твоей кузины всегда одни чертовы проблемы, — Том усмехнулся и театрально развел руками, будто пытаясь показать масштаб вреда, нанесенного Лукрецией. — Не придется самому пачкать руки. Жалость снова заворочалась в груди Тома, когда мысли Лукреции после его слов заметались от страха хаотичным роем. Ярче всего в нем горели и сгорали слова Шекспира — удивительно, что эта чистокровная дурочка была знакома с маггловской классикой. «Все заканчивается встречей влюбленных». Том бы посмеялся над ее наивностью. Хотя, если их всех сейчас перебьет Винда Розье, то напоследок он бы хотел в последний раз увидеть Джин Олдридж. — Закрой свой рот! — Альфард направил на него волшебную палочку, мотая головой. — Заткнись! — Том, зачем ты так... — едва слышно зашептала Вальбурга, зажмурившись. — Пожалуйста… — Убейте ее, — продолжал настаивать Том. — О, мистер Риддл, — Тони похлопал ему и даже коротко поклонился. — А вы действите… Он не договорил, выкидывая вперед руку и хватая за плечо Лукрецию. Тони рванул ее сначала вниз, а только потом на себя, из-за чего волшебная палочка Винды оставила неглубокую царапину до основания девичьего уха. Абраксас выпустил проклятье, которое растворилось о противомагический щит, не нанеся никакого вреда. Том же взмахнул палочкой в сторону тяжелого канделябра, но Винда с легкостью его отбила. Ни один мускул не дрогнул на расслабленном, одухотворенном лице. — Пора заканчивать этот спектакль, — уголки ее губ опустились вниз в выражении глубочайшего сожаления. Винда направила палочку на Тони, заслонившего собой Лукрецию, и уже вычертила половину молнии. Зеленая искра загорелась на острие, готовая сорваться смертельным лучом. Шаркающий звук раздался прямо за ее спиной. Слишком близко — Том испытал восторженный трепет от выражения удивления на лице Винды, которая не успевала даже обернуться. Она вздрогнула всем телом, когда лезвие вошло до самого основания. С громким скрежещущим звуком оно задело позвоночник, застряв в кости. Винда выплюнула темный сгусток крови, которая стала стремительно заливать ее шею и расцветать алыми маками на дорогом ковре. Она покачнулась и не упала, только потому что свободной рукой Джин крепко удерживала ее за плечо. Она ударила Розье кинжалом еще раз, но теперь в бок, и только тогда отпустила. Ворс ковра вокруг головы Винды пропитывался кровью, окружая прекрасные черты лица темным нимбом. Ее глаза, пустые как небо, смотрели прямо на Тома. Мертвая Винда Розье в мягком шелесте опавших юбок походила на ядовитый цветок. Тони переступил через нее, запричитав и покачав головой. Он остановился перед Джин, критически осматривая ее пыльно-окровавленный вид с глубокими порезами и разодранными чулками. — В этот раз, так и быть, опустим «камень-ножницы-бумага», — Тони похлопал ее по плечу. — Я возьму ноги.