Это странно, но я люблю тебя

— Господин Сяо Чжань, машина уже готова, — девушка вежливо поклонилась мужчине, что сидел в кресле за столом и перебирал бумаги. Он уже подготовился к отъезду, поэтому решил не тратить время зря и просмотреть столько бумаг, сколько сможет, пока не настанет время уезжать. Сяо Чжань поднял взгляд и кивнул. — Хорошо, спасибо. Ты можешь быть свободна, — он встал и, когда секретарша уже не видела, от души потянулся — негоже директору большой компании проявлять непрофессионализм перед подчинёнными. Затем мужчина, не торопясь, пошёл в сторону лифта, чтобы спуститься на парковку. Там его ждёт личный водитель и очередная дорогая машина, чтобы отвезти его, директора крупной компани по производству автомобилей, Сяо Чжаня, на главный аукцион года. Этот аукцион названия не имел, но из-за этого не становился менее популярным. Стоило бы кому-то сказать «Я пойду на аукцион» и надолго замолчать, все всё равно поймут, куда этот человек пойдёт. Названия у него не было потому, что он был немного… незаконным. Там можно было встретить много вещей, от полукилограмма заговорённого золота до крайней плоти Иисуса. И люди отдавали за это огромные деньги. Конечно же, не все могли попасть на аукцион, но люди вроде Сяо Чжаня могли себе это позволить. Обычно, он не ходил на этот аукцион даже если ему приносили личное приглашение, но в этот раз всё было иначе. Один его знакомый шёпотом, за закрытыми дверьми, мельком сообщил, что в этом году ТАМ будет кое-что интересное. По крайней мере, ему, Сяо Чжаню, точно понравится. Тогда он подумал, что от одного раза ему ничего не будет. В крайнем случае, он купит какую-нибудь бесполезную дрянь, которая, хоть и стоит дорого, по его кошельку точно не ударит. Уже садясь в машину, Сяо Чжань думал о том, что же будет происходить на этом таинственном аукционе. Он, так и не подавив своего любопытства, с предвкушением думал о том таинственном лоте. Что это? Но, как ни старался, он не мог придумать хотя бы причину, по которой он, конечно без совета друга, пошёл на это «мероприятие» сам. А ещё он, несомненно, мог узнать заранее обо всех лотах, что были бы представлены, хоть это и держалось в тайне ото всех, но Сяо Чжань хотел получить возможность наконец-то почувствовать радостное удивление. Тем более, что он уже чувствует предвкушение. Странно, но этот аукцион позволяет мужчине наконец-то почувствовать себя живым. — Ага, Сяо Чжань! — как только мужчина вышел из машины, его тут же окликнул знакомый голос. — Я так и знал, что ты всё-таки придёшь! Юй Бинь был его давним знакомым. Можно сказать, другом детства. Они вместе заканчивали старшие классы, но потом волею судьбы расстались. У них даже попрощаться не получилось. Однако потом, когда он, уже подросший молодой бизнесмен, присутствовал на благотворительном вечере, его взгляд случайно выхватил в толпе не выделяющуюся, но какую-то знакомую фигуру. Приглядевшись, Сяо Чжань понял, что эта фигура принадлежит его старому знакомому, Юй Биню. Молодой человек незамедлительно подошёл поздороваться и был приятно удивлён тем, что он не забывал о нём и никак не изменился: остался всё тем же приятным парнем, душой компании, любившим посмеяться. Они решили, что, раз уж снова встретились, будут иногда встречаться где-нибудь за бокалом хорошего виски и разговаривать. Хорошее время. И именно Юй Бинь рассказал ему о таинственном лоте. — Я тоже рад тебя видеть, — Сяо Чжань тепло улыбнулся. — Может, раз я пришёл, ты мне расскажешь о причине, по которой я сюда приехал? — Нет, нет! Даже не спрашивай! — резко замотал головой из стороны в сторону Юй Бинь. — Иначе я могу не сдержаться и рассказать. Но ты ведь любишь сюрпризы, не так ли? — Вообще-то, нет. Но это твоё умалчивание меня здорово заинтриговало. Я даже начинаю думать, не набегут сегодня за аукцион террористы, — Сяо Чжань ухмыльнулся. — Ха-ха, нет, надеюсь, террористам не захочется сегодня наведываться. Иначе все бы винили в этом твою плохую карму, ха-ха, — мужчина нервно посмеялся и потёр шею. — Может, уже войдём? Мне бы не хотелось пропустить этот лот лишь из-за того, что мы с тобой разговорились на входе. — Да-да, пойдём. Судя по времени, до начала осталось пятнадцать минут. На входе их тщательно обыскали на предмет оружия и прослушивающих устройств, чтобы аукцион проходил в наиболее безопасной обстановке. Когда же охранники их наконец отпустили, перед мужчинами открылись массивные чёрные двери, за которыми открывался вид на тёмный коридор. Их сопроводили до нужной двери. Сяо Чжань, наконец-то, вошёл в зал, где в этом году будет проходить аукцион. Он выглядел роскошно. Повсюду расставлены зажженные свечи, свет приглушён, цветовая гамма выполнена в красных и золотых цветах. Зал был огромным, поэтому разделялся на несколько частей арками. Немного походив и посмотрев на интерьер, мужчина уже собирался занять место в самой большой части зала, как его снова окликнули: — Господин Сяо-сяо! — он огляделся и увидел, что Юй Бинь стоит в противоположном конце зала и с кем-то разговаривает, а окликнула его молодая особа, стремительно к нему приближающаяся. Она сложила губы в тонкой улыбке и встала напротив. Сяо Чжань улыбнулся в ответ. — Госпожа Мэн Цзыи, рад встрече, — он, словно джентльмен, мягко взял её за руку и, почти невесомо, коснулся губами костяшек, невинно смотря прямо в глаза. На этот жест вежливости девушка усмехнулась и быстро выдернула руку. — Перестань, все и так знают, что ты от меня без ума. Не стоит это снова показывать. — Что вы, что вы. Это просто проявление хорошего воспитания. С твоим сводным братом я могу проделать то же самое, — он нагло улыбнулся и, подождав пару секунд, тихо рассмеялся. Мэн Цзыи не стала долго строить из себя саму серьёзность и засмеялась вслед. — Я тоже рада тебя видеть, — она тепло улыбнулась, глядя на него, когда прекратила смеяться. — Выходит, брат всё-таки смог достать тебя из твоего дома-офиса и притащить сюда. — Да, — кивнул Сяо Чжань. — Он мне сказал, что сегодня будет выставлен какой-то необычный лот, который мне точно-точно, на все сто процентов понравится. Ты знаешь, что это будет? — Да, но я тебе ни в коем случае не скажу, — она хитро прищурила глаза. — Печально, — мужчина, словно маленький ребёнок, опустил взгляд в пол и выпятил нижнюю губу, убрал руки за спину. Такое поведение было непозволительным, но он ведь разговаривает с давней подругой, сводной старшей сестрой Юй Биня, так что какие тут могут быть смущения? — А я надеялся, что хотя бы ты мне расскажешь… — Не говори чепухи. Я же знаю, как ты любишь сюрпризы, поэтому пусть ты сам узнаешь. И веди себя прилично — ты же взрослый человек! — Чжань-чжаню пять годиков, — обезоруживающе улыбнулся он. Вдруг послышался голос из динамиков: — Дамы и господа, пожалуйста, займите ваши места. Наш аукцион начнётся ровно через одну минуту. Сяо Чжань кивнул Мэн Цзыи, прощаясь ненадолго, и пошёл к своему месту, расположенному в самой большой части зала, сел. Незаметно, возле него опустился Юй Бинь и вскоре снова послышался голос ведущего: — Спасибо всем, что посетили сегодня наш аукцион. Думаю, слова сейчас будут лишними, поэтому, пожалуй, давайте начнём. Итак, первый лот: известная художница Цзи Тай[1], картина «Сакура в зимнем саду». Стартовая цена: семь тысяч юаней[2].   ~~~ С самого детства Ван Ибо не мог рассчитывать на своих родителей. Отца он не знал, а мать всё время пропадала на работе. Возвращалась она всегда поздно, так что мальчик постоянно засыпал один. Никто не читал ему сказок на ночь, не пел колыбельных. Даже еду себе и иногда матери он готовил сам. Всё это заставило его с малых лет чувствовать себя слишком взрослым. Ситуация стала немного лучше, когда он пошёл в школу. Там у него, ранее тихого и незаметного мальчика, появились весёлые друзья, которые сделали его более открытым. Ван Ибо старался на уроках и учителя его за это хвалили. Это заставляло его чувствовать себя счастливым и нужным, ведь от собственной матери он, порой, за целую неделю мог не услышать ни слова, не то, что похвалы. В школе он был счастлив. А потом он вырос и как-то забрёл в класс танцев. Там он проникся живой атмосферой среди танцоров и их иногда плавными, иногда резкими движениями. Он незамедлительно захотел вступить в танцевальный клуб. Там его быстро приняли. Вскоре он тоже, как и старшие члены клуба, стал ездить по разным конкурсам. Жюри выделяло его среди остальных как весьма талантливого юношу, пророчило ему возможность связать свою будущую жизнь с танцами. И у него почти получилось. Почти. У матери случился инсульт, летальный исход, из-за чего он должен был переехать жить ко второй тёте. С ним прощались друзья и учителя с грустью в глазах, а он старался их подбадривать с беззаботной улыбкой на губах, хотя кошки на душе скребли ничуть не меньше, если не больше. У тёти оказалось всё так же, как было и с матерью с тем лишь отличием, что она, помимо работы, занимала своё свободное время выпивкой. Ван Ибо старался на эту женщину внимания не обращать, предпочитая думать, что живёт один, а на кухне завывает обиженное привидение. Он запирался в отведённой ему комнате, закрывал уши наушниками с громкой музыкой и танцевал. В новой школе быстро распространился слух о том, что этот красивый мальчик живёт с депрессивно настроенной почти-алкоголичкой, но несмотря на это девушки всё равно подходили к нему с целью познакомится, так нежно заглядывали в глаза. Сначала юноше это льстило, но потом как-то он разговаривал с одной такой «фанаткой» и она случайно обронила, якобы очень сожалеет, что с ним так случилось — сирота, живёт с тётей, увлекающейся, скажем так, разного рода жидкостями — но ведь Ибо не нужна ничья жалость! Он всю жизнь так жил и ему не было дела до того, хорошо это или плохо. После этого разговора он всё чаще стал замечать в женских глазах жалость. Они считали его за беспомощного брошенного щенка! Ван Ибо всё больше отгораживался от них, но, как же странно, девушкам даже нравилось, когда он на них пренебрежительно смотрел. Из-за этой ненужной популярности у юноши не получалось завести друзей среди других парней. Поэтому он подумал «А они вообще мне нужны?» и зарегистрировался в местном танцевальном клубе. На «фанаток» он попытался не обращать внимания и скоро менее безмозглые отсеялись, зато остались те, которые весьма настырно подкладывали ему разные конфеты и лепили на его одежду привораживающие талисманы, которые, Ибо без раздумий отправлял в мусорку. Сначала эти девушки его даже забавляли, но потом забава превратилась в раздражение. Благо, танцы быстро сметали все эмоции — на них сил просто не оставалось. Этот клуб был не так популярен, как предыдущий, но там тоже нашлись хорошие ребята. К сожалению, у Ван Ибо с ними не получилось завести таких же отношений как с парнями из того, первого клуба, отношения между ними остались прохладными. Нет, они его не принижали или что-то в этом роде, просто делали какие-то справедливые замечания и учили новым движениям, но без какого-либо дружелюбия. Просто обычный парень, имеющий симпатичную внешность, как и тысячи других. Все эти факторы сделали его на редкость хладнокровным человеком. Если он улыбался — это была лишь усмешка. Причина, по которой он всё ещё хотел жить — танцы, но ему было мало того, что его талантом восхищаются лишь в пределах его школы, так что Ван Ибо поставил себе цель: он сделает своё имя известным. Сперва он должен был много тренироваться, поэтому парням из клуба выпало счастье почти на руках выносить сопротивляющегося юношу из клубной комнаты, когда время уже давно переваливало за восемь вечера. У Ван Ибо болело всё тело, но он всё равно брал свою силу воли в кулак и шёл снова и снова — репетировать и учиться. Наконец, ему исполнилось шестнадцать. Он сразу, в тот же день отправился в кафе, где предложил танцевальные номера в качестве своего способа заработка. Менеджер оказался сговорчивым и уже на следующий день Ван Ибо танцевал перед зрителями. Из-за того, что кафе оказалось популярным, вскоре его стали узнавать на улицах. Потом он начал ездить по разным конкурсам и обрёл некоторую известность в кругах танцоров. Так прошло пять лет. Казалось бы, жизнь снова наладилась. Мгм, конечно. Умерла тётя. Алкоголь до конца доел и так слабую печень, доктора сделать ничего не смогли — очередь на пересадку была слишком большой, а женщина большими деньгами не располагала — это то, что рассказали юноше. Ван Ибо с ней не успел даже увидеться из-за того, что был на очередном конкурсе, но не то, чтобы он сильно горевал. Его больше стали волновать странные парни, что стучали в окна почти опустевшей квартиры и требовали какие-то деньги. Однажды, когда луна уже поднялась высоко в небо, заливая дорогу своим робким светом, Ван Ибо шёл с очередной репетиции. В ушах звучала громкая ритмичная музыка, так что никакого чувства опасности парень не почувствовал, пока его не схватили за капюшон и не впечатали в стену ближайшего здания. У него резко вырвали наушники и прижали к бетонной стене за горло. — Где деньги? — у уха послышался грубый голос. — Ка-акие деньги? — прохрипел Ван Ибо, схватив незнакомца за руку, пытаясь немного разжать хватку, чтобы получить хоть немного воздуха. — Которые твоя тётка потратила на какую-то дрянную печень с помойки! Деньги она потратила, сдохла, а возвращать кто будет? Конечно, ты! — Ч-что? — если бы Ван Ибо итак не задыхался, у него бы тут же перехватило дыхание. Он ведь чувствовал, что врачи что-то недоговаривали! Перед глазами уже начали плясать цветные пятна и проносится вся жизнь, как вдруг его резко отпустили. Парень с глухим стуком упал на колени и поморщился от боли, глубокими глотками вдыхая воздух. Когда же, наконец, отдышался, проронил лишь: — Сколько? — зло глядя на возвышающегося над ним мужчину. Он точно был выше и массивнее чем сам парень. — Один миллион четыреста тысяч юаней, — нараспев ответил мужчина и сел на корточки. Зрачки Ван Ибо сузились. — Но у меня ведь даже близко нет столько денег! — Хм… — сидящий напротив мужчина задумчиво потёр подбородок, подняв глаза к небу. Потом снова посмотрел на парня. — Что же, могу дать тебе отсрочку в два года, но это только за твою симпатичную мордашку, — он потрепал Ван Ибо по щеке, поднялся и, уходя, сказал: — Но не думай, что сможешь сбежать или обратиться в полицию. Такие как ты уже бывали. Мы тебя везде найдём. — Где мне их найти? — истерично крикнул вслед Ибо. Мужчина ещё раз обернулся и, пройдясь взглядом несколько раз по лицу юноши, ответил, оскалившись: — Хоть в рабство продайся. И он ушёл, пошаркивая на каждом шагу. Парень неверяще смотрел ему вслед, затем схватился за голову, сжав в кулаке волосы. В голове билась лишь одна мысль: «БЕЖАТЬ!». Он сорвался с места и, чуть не падая, на всю скорость побежал к квартире. Заплетающимися пальцами вставляя ключ в замок, он чувствовал, как сердце бьётся почти в самой глотке и как разум ещё больше охватывает чувство безнадёжности. Он почти плакал, когда ввалился в квартиру и закрылся изнутри. Сполз на пол. Парень зло протёр глаза кулаком, а когда открыл их снова, в них уже чётко можно было прочитать отчаянное: «Да почему снова я?!» Он что, и так имел слишком хорошую жизнь, что на него всё это навалилось? Ван Ибо с силой ударил кулаками по полу. И где ему столько денег найти?! Он что, миллиардер, чтобы в любой момент достать из кармана пачку с деньгами и заплатить за все свои долги? Даже не свои! Почему тётка умерла не сразу, а взяла в долг? Несправедливо! Парень прижал колени к груди и уткнулся в них. Теперь он уже отчётливо чувствовал, как по щекам не переставая лились слёзы. Ван Ибо в бессильной ярости кусал губы, почти до крови. Когда же слёз больше не осталось, он, сам того не замечая, заснул, опираясь спиной о дверь.   Разбудила его собственная мысль, выстрелившая совершенно неожиданно, но точно: «Можно продать полностью обустроенную квартиру» Точно! Ван Ибо в удивлении раскрыл глаза. «Почему бы не продать эту квартиру? Вряд ли двухкомнатная квартира в Наньчане вместе с мебелью будет стоить дёшево» Парень тут же потянулся к телефону, что всю ночь был в кармане его куртки, и, раз он заснул в том, в чём был на улице, даже в обуви, тянуться долго не пришлось. Однако он скривился, когда начал шевелиться — из-за сна в сидячем положении у него ныла вся шея и спина, так что когда он уже закончил разминаться, в голове уже летала куча самоподбадривающих мыслей. Наконец, он достал телефон и забил в поиск нужную информацию. Спустя пять минут он с раздражением сжал виски, пытаясь унять начавшуюся мигрень. — Чёрт! — зажмурившись, выругался он. Такие квартиры стоят чуть больше, чем миллион юаней! И где ему взять ещё четыреста тысяч? Это ведь даже не тысяча, которую ему, простому танцору, мечтающему о большой сцене, и так сложно достать. Это четыреста, мать его, тысяч! Хотя у него особо и нет вариантов. Что ж… За каких-то пару дней он подобрал себе покупателей. Молодая пара — парень и девушка — откликнулись на объявление в интернете и писали, что квартира им очень понравилась, они приедут посмотреть и сразу же отправят деньги на счёт в банке (из-за чего ему пришлось его немедленно завести). Такое радужное развитие событий насторожило Ван Ибо, но он всё же согласился, чтобы пара приехала. Наконец, настал тот судьбоносный день. Парень с высоты своего второго этажа мог заметить, как во двор въехала тонированная чёрная машина. Припарковавшись, из неё вышли хозяева — милая девушка с окрашенными в блонд волосами и в платье с цветочками, и её парень — высокий мужчина в чёрных футболке и джинсах и с накачанными руками, сплошь покрытых татуироками. Ван Ибо сглотнул. Он до последнего надеялся, что эта немного угрожающе выглядящая парочка приехала не по его объявлению, но его мечтам не суждено было сбыться — в дверь постучали. Он, слегка съежившись, с широко открытыми от страха глазами пошёл открывать. — Кто там? — юноша постарался выровнять свой голос, чтобы тот не дрожал. — Это же квартира Ван Ибо? — по ту сторону двери послышался приятный женский голос, заставивший Ван Ибо немного успокоится. — Мы с мужем приехали по вашему объявлению. Ему не оставалось иного выбора, кроме как открыть. Щёлкнул замок, дверь приоткрылась и на высунувшего голову Ван Ибо обратилось две пары глаз. Ближе всего к нему стояла девушка, оказавшаяся ниже него, но вот её муж возвышался не только над ней, но и над самим юношей. Задержав на нём взгляд, Ибо как можно тише нервно сглотнул и быстро распахнул дверь полностью. — Проходите, пожалуйста, — подождав, пока гости снимут обувь, Ван Ибо продолжил: — Я не очень хорошо знаком с тем, как правильно стоит представлять квартиры, но если вы хотите, можете посмотреть всё, что хотите. Здесь есть две небольших комнаты, кухня, совмещённый санузел — это всё я раньше написал на сайте. К тому же, все комнаты полностью обустроены мебелью в хорошем состоянии, однако в некоторых местах стоит сделать ремонт. Так что, думаю, цена в миллион юаней будет наилучшей. — Действительно, всё как на фото! — возбуждённая девушка быстро перемещалась  из угла в угол, осматривая каждую мелочь. — Всё просто в прекрасном состоянии! Милый, а ты как думаешь? — Мгм. — Ага, я тоже так думаю. А ещё тут эти обои создают такую непередаваемую свежесть! Правда, милый? — Мгм. — Мне так всё нравится! Мы ещё раньше думали насчёт этой квартиры, дней пять назад, когда объявление ещё только было выставлено, но только сегодня пришли к выводу, что это самый лучший вариант! — девушка говорила со скоростью бывалых рэперов, так что бедный Ван Ибо еле-еле мог разобрать, что она говорит, но если уж ей нравилось… — Да, я думаю, этот вариант наилучший! Правда, да, небольшой ремонт провести не мешало, но это не проблема. Мне очень нравится! А ещё цена такая красивая, круглая, но в то же время достойная. Мы можем расплатиться прямо сейчас. Ван Ибо немного нервно кивнул и, после того как девушка спросила номер его карты, надиктовал его, как ни странно, татуированному мужчине. После того, как оплата была совершена, нужно было ещё какое-то время для того, чтобы получить все документы для этой милой пары молодожёнов. На это всё была потрачена неделя. После этого юноша был выставлен из квартиры с одним только чемоданом. Миллион юаней он оставил в банке под 2% годовых, значит, через два года он получит миллион двадцать тысяч юаней. Осталось только придумать, где ему, парню в возрасте двадцати одного года, без нормального образования и без места жительства, за два года достать триста восемьдесят тысяч юаней? С тем условием, что сейчас у него есть лишь те деньги, что он на протяжении пяти лет откладывал на переезд, а это всего где-то десять тысяч юаней. Благо, у него уже были водительские права[3], так что он, юноша без дома и с небольшим количеством денег на жизнь, взял напрокат небольшой легковой автомобиль и, загрузив на задние сидения чемодан, сел на водительское сидение, глубоко вздохнул. Ван Ибо постарался запомнить этот момент, чтобы потом, лет через пять, он мог вспоминать его, сидя в кресле возле камина, и безмятежно улыбаться. Юноша тоже выдавил из себя улыбку, завёл машину и поехал навстречу будущему, в Чунцин, чтобы найти себе высокооплачиваемую работу и не быть распиленным на органы через два года. На самом деле, будущее ему казалось довольно устрашающим. Уже через два часа молодой человек прибыл в Чунцин. Оставив машину на точке того арендного агентства, Ван Ибо пошёл устраиваться на работу. Его, после нескольких попыток, приняли работать танцором в какой-то клуб, а очень общительный и лёгкий на подъем менеджер, как только юноша обмолвился о своей проблеме отсутствия жилья, скинул номер друзей, которые могут по дешёвке сдать комнату. Спасибо его милому лицу и врождённому обаянию, позволяющему быстро находить общий язык с людьми. Обрадовавшись, он быстро познакомился с новыми коллегами по работе. Они оказались весёлыми, в хорошем смысле немного сумасшедшими людьми, вот только немного дёрганными. Да и сам Ибо им вроде бы понравился. Складывающаяся ситуация обнадёживала. Дальше он поехал к тем самым друзьям, что сдавали квартиру, но из-за того, что Ибо уже отдал ту машину, пришлось довольствоваться общественным транспортом. Сначала широко и дружелюбно улыбнулся, сделал ангельский вид, а потом с небольшим нажимом у ближайшего прохожего спросил, как ему по метро можно будет доехать до такой-то точки. Прохожий немного растерялся, но всё-таки дорогу подсказал. — Спасибо, доброго вам дня, — ещё раз улыбнулся Ибо и пошёл в указанном направлении. В вагоне стоять пришлось недолго, и вскоре юноша оказался около дверей той самой квартиры, которая оказалась очень впечатляющих размеров, где ему за умеренную плату выделили комнату. Ван Ибо, не разгружая чемодан, плюхнулся спиной на кровать и уставился в потолок. Потом перевёл взгляд на висящие часы. Да… он за два часа доехал, а за три с половиной, возможно даже, построил свою жизнь на два года вперёд. Время 13:23, в полночь начнётся его смена на работе, где ему в месяц пообещали платить девять тысяч юаней. Совершив элементарные математические действия, он вычислил, что при условии, если юноша не будет в течении двух лет тратить ни копейки, ему останется заработать лишь сто шестьдесят четыре тысячи юаней. Но эти вычисления идут коту под хвост, потому что ему надо платить за еду, за место жительства, потратить деньги на одежду и на всякие мелкие расходы. Так что минимум 80% от суммы можно выкинуть. Ещё расчёты. Итого он сможет заработать только около сорока тысяч юаней. Нужно ещё триста тридцать шесть тысяч. И как ему заплатить?! Он со стоном перевернулся на живот и уткнулся носом в подушку. Хоть банки грабь! Похоже, через два года кусочки его трупа всё-таки найдут плавающими где-то в реке Нил. Там как раз достаточная мутность и удалённость от Китая, чтобы его никогда не узнали, а голову, может, вообще никогда не найдут. Под такие не самые светлые мысли Ван Ибо заснул. Разбудили его звуки начинающейся вечеринки. Музыка, кажется, заставляла дрожать даже его кровать, не то, что стены. Ибо, зевая, сел на кровати и прислушался. Под ритмичную музыку слышались разговоры и споры, кто-то пытался подпевать, но ещё не слишком живо, как обычно бывает. Возможно, ещё не все пришли. Горестно вздохнув и плюхнувшись обратно, Ибо не менее грустно подумал: «Вот тебе и райская жизнь в Чунцине» Благо хоть, юноша работает в ночную смену, а вечеринки, как правило, проводятся ночью, так что днём спать ему никто мешать не будет. Немного себя взбодрив, Ибо посмотрел на часы. До полуночи три часа и он понятия не имеет, чем ему заниматься в незнакомом городе в девять вечера. А ещё нужно найти деньги. Может кредит взять? Или на ещё одну работу устроиться? Со злостью покачав головой, Ибо решил выйти прогуляться. Надев толстовку и маску, взяв с собой рюкзак с бутылкой воды, он вышел из комнаты, закрыл её на ключ (ему не нужно, чтобы разные пьяные тела рылись у него в вещах пока он на работе). Стараясь не обращать внимания на мелькающие вокруг лица, Ван Ибо стремительно вышел из квартиры. На город уже навалились сумерки, однако темнее от этого почти не стало — рекламные баннеры и огромные экраны светили беспрерывно и по выходным, будням, на Пасху, Рождество и другие европейские праздники. Повсюду сновали люди. Многие были ниже, чем сам Ибо, но, несмотря на это, он не прекращал чувствовать себя от этого более индивидуальным. Что будет миру, если его через два года убьют? Ничего. Юноша проследил за тем, как газ из выхлопной трубы машины поднялся вверх и соединился с похожим облачком такого же противного едкого дыма, глубокомысленно пожелал ему доброго пути и пошёл искать себе еду. Он подошёл к какой-то лавке, подождал своей очереди и заказал миску лянпи[4]. После, если честно, такого себе завтрака зашёл в круглосуточный магазин и купил баночку с шипящей газировкой, неудачно открыл и чуть не залил весь Китай, сделал первый глоток. Похоже, что так завтракать, в десять вечера дешёвой едой, Ибо будет ещё два года, а если не найдёт другого выбора и всё-таки возьмёт кредит, ещё лет восемь. Сделал ещё один тревожный глоток, расширившимися от страха за своё будущее глазами глядя на коричневое пятно на асфальте, оставленное его колой. Потом недоверчиво посмотрел на красную баночку и подумал, что этот напиток заставляет как-то странно думать. Выкинул в ближайшую урну от греха подальше, так и не допив. Потом вспомнил, что вообще-то мусор нужно сортировать и чуть не махнул рукой на глазах у кучи людей — ему не нужно, чтобы его считали сумасшедшим, но стало вдруг как-то всё равно — но вполне осмысленно про себя послал планету в задницу. Особенно, когда на ней живут люди, которые не могут о себе позаботиться и втягивают в свои проблемы бедных и совершенно нищих танцоров. Даже если завтра лично на Ибо упадёт метеорит, он ни разу не расстроится и вернётся на землю призраком лишь для того, чтобы поставить благовония тому богу, что отвечает за поставки на Землю разной космической фигни. Позавтракав, Ван Ибо решил, что стоит пройтись по городу как на экскурсии, раз до работы у него ещё есть целых два часа. И полтора он провёл просто шатаясь по ночному Чунцину и даже особо не запоминая, куда идёт — у него есть телефон, в телефоне есть GPS. Он в любом случае, даже если заблудится, сможет найти дорогу назад. Когда же Ибо посмотрел на время, до работы оставалось полчаса, которые он потратил на дорогу. Пришлось толкаться в метро, терпеть каких-то девушек, что снимали его богоподобное лицо, и очень быстро бежать, чтобы не опоздать в свой первый рабочий день, но он успел и даже не вспотел. Чувствуя себя очень гордым за свою прекрасную физическую подготовку и чудесную расчётливость в плане времени, юноша толкнул дверь клуба. На входе его сразу встретил кто-то из работников, с которым юноша познакомился ещё утром. — Ва-а! Какие люди! Это же наш ангел с прессом самого умелого искусителя! Проходи, тебя уже все ждут. Ибо кивнул и прошёл в комнату для персонала, где ему выдали сценический костюм — чёрные обтягивающие брюки, танцевальные туфли, подтяжки и… всё. После получения костюма юноша поинтересовался у персонала, не работают ли они в стрип-клубе под прикрытием. Девушка, которую он видел ранее у барной стойки, засмеялась и заверила его, что ничего криминального, просто тело у Ибо красивое и так он сможет заинтересовать больше посетителей, а, значит, сможет больше заработать. Хмыкнув на это объяснение, юноша быстро переоделся. Наконец, настал тот судьбоносный момент, когда его выперли на сцену. Ван Ибо в полной темноте вышел на середину сцены, встал в позу. Когда же софиты зажглись, толпа ахнула, но долго наслаждаться видом статуи красавчика без рубашки им не выдалось возможности — включилась музыка юноша запорхал по сцене. Краем глаза он заметил, что некоторые достали телефоны и начали его снимать. Ну и пусть. Такая реклама ему только на руку. Прошло уже три минуты, но Ибо ни на секунду не останавливался. Прыжок, поворот, падение, но вот он снова на ногах. Застыл. Музыка затихла. Раздались аплодисменты. Губы сложились в ухмылке. Он уходит со сцены, а диджей уже объявляет выход нового танцора, однако толпа не хочет отпускать столь привлекательного юношу, недовольно шумит. Ничего. Он ещё появится, просто нужен небольшой отдых. Так скакать он будет ещё на протяжении восьми часов, всё время показывая что-нибудь новое и делая небольшие перерывы. Юноша подумал, что, работая в этом клубе, он сможет получить то, к чему стремился последние шесть лет — он получит признание зрителей. Он возьмёт кредит, отдаст долг и будет давиться дешёвой лапшой. И плевать, что из-за этого придётся пожертвовать собственным желудком и комфортом. Он готов терпеть близкий людской контакт, лишь бы на него смотрели и восхищались. С такими мыслями он шёл в уже знакомую комнату. В комнате для персонала его уже ждали. — Пацан, я видел твоё выступление. Ты что вообще творишь?! — его окликнул ещё один бармен. — Я никогда не видел, чтобы люди могли так двигаться! Задницей чувствую, ты скоро станешь звездой инета! — мужчина подбадривающе похлопал его по плечу, на что Ибо лишь скромно улыбнулся, параллельно обтираясь от небольшого количества пота полотенцем, что взял с собой из дома. — Спасибо, если это правда, я готов стараться ещё усерднее, — бармен ему приветливо улыбнулся и пошёл обратно — работать — оставляя Ван Ибо в одиночестве. Как только мужчина прекратил на него смотреть, углы губ юноши тут же опустились. Быть приветливым сложно, но необходимо. Он раздражённо цыкнул. Ему эта популярность понадобится лишь в том случае, если его заметит какой-нибудь менеджер и позовёт с собой в страну шоубизнеса с заоблачными зарплатами. Однако если ему дополнительно заплатят за усердие, он не будет против. Затем снова объявили его выступление и зрители снова с радостью встретили привлекательного новичка с шикарным прессом. Потом он опять ушёл отдохнуть. И снова выступление. Так прошло восемь часов. Конечно, он много тренировался и имел удивительную выдержку, но с непривычки каждому будет сложно танцевать на протяжении восьми часов, так что под конец рабочей ночи у Ибо не болели разве что волосы. Зато его похвалил менеджер и сказал, что если так будет продолжаться, его гонорары, возможно, поползут вверх. Ибо его вежливо поблагодарил за похвалу, как можно быстрее собрался — насколько позволяли болящие мышцы — вышел из клуба через чёрный ход и вставил в уши наушники. За все часы работы его весьма вымотали все эти выкрики зрителей вроде «Эй, красавчик! Не хочешь за дополнительную плату познакомится с моим очень близким другом из штанов?» или «Хэй, мальчик! Я знаю тут хороший отель неподалёку! Там я с радостью поучу с тобой анатомию с практическими занятиями!», не говоря уже о том, как он вымотался физически. Поэтому Ибо шёл исключительно узкими улочками, еле переставляя ноги. На таких улицах, хоть он и живёт в очень густозаселённом городе, людей можно встретить крайне редко — большинству жителей не нравилось взаимодействовать с социумом, поэтому все сидели дома. Улицы хиккикомори. Лишь изредка мимо пробегал какой-нибудь прохожий, спешащий на работу. Ван Ибо твёрдо решил, что когда перестанет быть связанным долгом, непременно купит себе квартиру вот в таком тихом районе. Повинуясь такому уютному тихому настроению, Ибо прислонился к стене в каком-то незаметном переулке и задрал голову, смотря в небо. Оно уже не было таким чёрным как ночью, звёзд на нём не было видно никогда. Сейчас оно уже медленно светлело, но было сложно определить, с какой стороны взойдёт солнце — небо светлело равномерно, а из-за высоких зданий было видно лишь его маленький клочок. Ван Ибо выключил музыку и спрятал наушники в рюкзак. Прислонился обратно. Ему хотелось немного тишины и покоя, которых теперь ему будет достать весьма проблематично. Сейчас он напитывался этим спокойствием, чтобы потом, засыпая под громкие звуки копошения за соседней стеной, в полудрёме наслаждаться этим воспоминанием. Он расслабленно улыбнулся, мысли затихли. Юноша будто погрузился в медитацию. Но, то ли в этом была виновата плохая энергетика районов затворников, то ли самого юноши, долго оставаться в расслабленном состоянии у него снова не получилось — ему помешали и Ибо даже не понял, как к нему смогли так тихо подобраться. У него вмиг выдернули руки за запястья из карманов джинс и прижали к стене. С дрожью в теле от неожиданного прикосновения, Ван Ибо открыл глаза и перед его лицом оказалось лицо какого-то неприятного мужчины, изо рта которого доносился отвратительный запах перегара. На удивление, он был выше, чем юноша и более крепкого телосложения. Даже алкоголь не заставлял его шататься или ослаблять хватку. Кажется, Ибо его видел долгое время около сцены — он выкрикивал неприличные предложения. — Отпусти, — прошипел сквозь зубы Ван Ибо. Вырваться самостоятельно не получалось. Мужчина молчал, а потом с ухмылкой уставился на его губы. Юноша в начинавшем зарождаться страхе сглотнул и через мгновение в его пухлые, замечательные, розовые лепестки губ, которых ранее никогда не касался никто кроме самого Ибо, ткнулись сухие, тонкие и противные губы этого недопьяницы. Сперва юноша почувствовал брезгливость, но её место занял ужас, когда нога незнакомого ему мужчины протолкнулась ему между ног и провела по паху. Обе руки соединили над головой, благодаря чему мужчина освободил одну свою, чем незамедлительно воспользовался — свободной рукой пробрался под чужую толстовку и с нажимом провёл пальцами по рёбрам. Тогда Ван Ибо собрал все свои оставшиеся силы и одновременно укусил незнакомца за губу и ударил его ногой в пах. Тот отступил и юноша бросился бежать. Но судя по скорому топоту за спиной, мужчина быстро оклемался и бросился в погоню. Хоть, судя по звукам, его бег не был твёрдым, натруженные мышцы Ибо тоже дали о себе знать, так что вскоре он к своему ужасу почувствовал, что ноги перестают слушаться, а если незнакомец его догонит, неизвестно, что тогда ждёт самого танцора. Шаги слышались уже совсем близко, так что Ибо пришлось решиться на отчаянный шаг: он добежал до дороги в каком-то дворе и кинулся под колёса проезжающей чёрной тонированной машине. Благо, та ехала медленно и успела вовремя остановиться. Тут же дверь со стороны водительского сидения открылась и оттуда вышел высокий мужчина, ещё выше, чем преследователь Ибо. Юноша тут же к нему кинулся и с животным ужасом в глазах, трясущимися руками сжал руки этого мужчины и, почти плача, взмолился: — Пожалуйста, помогите мне! За мной гонятся! Мужчина молча кивнул и заслонил юношу своей спиной, лицом повернувшись к тому, что теперь, будто ему отбили все мозги, всё ещё бежал на них. Благо, тот мужчина из машины чёткими движениями скрутил ему руки, когда преследователь подобрался ближе. Осознав, что опасность миновала, Ибо дрожащими губами рассыпался в благодарностях его таинственному спасителю, кланяясь ему чуть ли не в девяносто градусов. Ногам это конечно же не понравилось и они теперь еле-еле соглашались просто держать нерадивого парня, заставляя его стоять в позе аниме-девочки: колени вместе, ступни врозь. Вдруг дверь снова открылась, только с места для пассажиров, и оттуда вышел ещё один высокий парень (Да сколько можно?! Ибо считал СЕБЯ высоким, а за последние десять минут он, волею судьбы, встретился с тремя людьми, выше него), но не настолько, как его знакомый. А ещё он выглядел очень стройным и даже немного худощавым. Лицо обладало врождённым даром безоговорочного доверия к себе: красивые глаза смотрели обеспокоенно и совсем не зло. — Минцзин, всё в порядке? — на вопрос «Минцзин» кивнул и, достав из заднего кармана брюк наручники, ловко защёлкнул их на руках вырывающегося преследователя. — Хорошо. Тогда отвези этого… м-м-м… мужчину в полицейское отделение, а себе я сейчас вызову новую машину. Всё равно встреча у меня будет только в обед. — Но… — попытался возразить мужчина. — Фэн Минцзин, не спорь, я разберусь, — в голос проскользнула сталь. Фэн Минцзин нахмурился, но приказу подчинился: затолкал алкоголика в машину, обмотав ремнём безопасности, сел за руль и уехал, как понял Ибо, в сторону полицейского участка. Незнакомец проводил машину взглядом и, когда она скрылась за поворотом, перевёл его на Ван Ибо. Он всё ещё чувствовал себя не очень хорошо. Вдобавок к ужасной усталости добавилась тошнота — на губах всё ещё был запах алкоголя, что пил тот мужчина — и дрожь. Он с силой протёр глаза и устало выдохнул. — С вами всё хорошо? — видимо, парень заметил, что Ибо била дрожь. Юноша попытался выдавить из себя улыбку, вот только мало того, что она оказалась вымученной, так ещё и пропала через секунду — нет, у него нет сил даже на притворство. Ему очень плохо. Ван Ибо совершенно не держали ноги и он грузно опустился на ближайшую лавочку. Незнакомец хоть и говорил, что вызовет себе ещё одну машину, всё же не выполнил своего обещания и сел рядом с Ибо. — Нет, — охрипший голос разрезал тишину. — Я совершенно, мать твою, не в порядке, — Ван Ибо уткнулся лицом в ладони, уперев их в колени. Задрожал с новой силой. — Я, чёрт возьми, просто хотел начать жить. По-настоящему. Но меня пять минут назад хотел изнасиловать совершенно незнакомый мне мужик, спасибо хоть ты вовремя появился со своим… телохранителем? Машина и костюм у тебя вроде дорогие. А я… Я просто хотел танцевать для людей! Но если людское восхищение выражается именно так… Нахер эту жизнь! Он лишь желал восхищения безликой толпы! Ему не нужны люди сами по себе — с их недостатками — он лишь хотел танцевать, чтобы им восхищались, чтобы ему аплодировали, а не это всё! Ван Ибо сам не заметил, когда глаза снова заволокло пеленой слёз, но отчётливо заметил, когда на плечи опустились тёплые руки. — …Я не знаю, что с тобой произошло, — после небольшого молчания прозвучал тихий, но уверенный голос. — Не знаю, что ты пережил. Однако всё плохое когда-нибудь в твоей жизни закончится, как бы долго оно не длилось, и я говорю не о смерти. Просто знай, что когда-нибудь найдётся кто-то, кто сможет всегда тебя поддержать. Нужно лишь перетерпеть… — он ненадолго замолчал. — В противном случае, тебе добавится очков в карму как великомученику, — попытался пошутить парень. Получилось не очень удачно, но это заставило Ибо сложить губы в небольшой улыбке. Постепенно, юноша начал успокаиваться. Когда Ван Ибо снова поднял голову, на улице было ещё светлее. Парень убрал руки с его плеч. — Спасибо, — покрасневшие глаза Ибо встретились со спокойными глазами его вынужденного почти-психолога. Он улыбнулся. — Не за что, — взгляд был таким тёплым и уверенным, но вдруг в нём промелькнуло что-то… странное. Похожее на то, когда в голову приходит гениальная идея. — Знаешь, я сейчас могу заказать тебе такси. Ты не в том состоянии, чтобы идти самостоятельно. Ван Ибо вздрогнул. Такси бы ему не помешало, вот только его денежные средства совершенно к этому не располагали. Он отрицательно помотал головой. — Нет? — брови парня в удивлении устремились вверх, пока во взгляде не появилось удивительное понимание. — Не беспокойся, я оплачу проезд. Теперь уже настала очередь юноши удивляться. Он неверяще посмотрел на своего собеседника и недоверчиво спросил: — С чего такая щедрость? — парень ему тепло улыбнулся и устремил взгляд куда-то вдаль. — Не знаю. Просто я люблю помогать людям, а в своём положении я могу это делать. Сейчас я могу помочь тебе. Что мне может препятствовать? — Ты так себе очки в твою любимую карму добавить хочешь? — Ибо не понял, когда их разговоры перешли в такую фамильярную степень, но, на удивление, разговаривать с этим парнем ему было приятно. — Не знаю, может, так и есть, — он расслабленно пожал плечами. — Просто когда я помогаю кому-то, получаю какое-то… успокоение? Не знаю. Мне это просто нравится. Они снова замолчали. Слёзы на щеках Ван Ибо высохли, на улице стало ещё светлее. — Я закажу тебе такси, — незнакомец достал из внутреннего кармана пиджака телефон и быстро надиктовал оператору адрес. — Спасибо, — выдохнул Ибо, когда он снова убрал телефон. — Не за что. Птицы пели, солнце отражалось от окон зданий, заливая всё вокруг тёплым светом. Юноша чувствовал себя в безопасности, а ещё чувствовал, что его начало клонить в сон. Однако такси подъехало как-то слишком быстро. Ван Ибо сел в такси, а его спаситель расплатился заранее. Когда машина уже почти поехала, юноша внезапно спросил: — Однако как же зовут моего принца на чёрном тонированном коне? — Сяо Чжань. Меня зовут Сяо Чжань, — ему ответили. — Сяо Чжань… — Ибо будто распробовал его имя на языке. — Сяо значит «маленький»? — он с озорством посмотрел на Чжаня. Мужчина рассмеялся. — Нет, не от «маленький». А что насчёт тебя? — Меня зовут Ван Ибо. — Что ж, Ван Ибо, — Сяо Чжань снова ему улыбнулся, — до свидания. Надеюсь, мы когда-нибудь ещё встретимся. Машина начала отъезжать. Ибо с колотящимся сердцем вжался в сидение автомобиля. Щёки пылали. Впервые за всю его жизнь кто-то просто так, не прося ничего взамен, помог ему. Может, этот Сяо Чжань — не человек, а, скажем, сам Будда? Люди так не могут поступать. Ван Ибо с тихим стоном откинул голову на подголовник, игнорируя взгляд таксиста, направленный на него через зеркало заднего вида. Сегодня был слишком насыщенный день, мысли роились в голове словно рой пчёл. Сяо Чжань. Хоть они расстались всего минут пять назад, в его реальное существование верилось слабо. Он со своей этой улыбкой очень смахивал на существо из сказки. Или легенды. Мысли начинали путаться, но Ибо всё равно старался не заснуть. Он почти в полудрёме вывалился из машины, на лифте приехал на свой этаж и ввалился в квартиру, которую хозяева даже не закрывали. Опасно. Осторожно перешагивая через пьяные тела, юноша добрался до своей комнаты, открыл своим единственным и неповторимым ключом и ввалился уже в собственную комнату. Чуть не забыв закрыться, он рекордно быстро добрался до кровати, нетерпеливо сбросил обувь и прыгнул в мягкие объятья любимого вида мебели. Закутавшись с головой в одеяло, Ибо почти сразу заснул. Последней его мыслью было «Смогу ли я когда-нибудь встретиться с Сяо Чжанем и ещё раз поблагодарить его?» *** С тех пор прошло чуть больше семи месяцев. Ибо считал, что если уж ему и суждено ещё раз встретить Сяо Чжаня, пусть это будет случайностью, и сам не пытался выяснить, кто он такой (у него, судя по машине и по охране, было много денег), хотя это было бы при должном упорстве сделать довольно легко. В нём, кажется, изменилось только то, что юноша стал чуть больше внимания уделять собственной безопасности — стал ходить только по людным местам и проверять, нет ли за ним слежки. Но Чжаня он не забыл. На самом деле, парень его здорово заинтересовал. Однако искать его Ибо всё равно не собирался. Бывало, любопытство душило его мыслью просто забить в поиск «Сяо Чжань», но юноша отгонял эти мысли куда подальше, даже если разум каждый день заставлял его думать о единственном человеке, кто не попросил ничего за свою доброту. Это имя не давало ему бросить уже успевшую надоесть аудиторию в клубе, и это было правильно: ничего лучше юноша не сможет найти. За семь месяцев он хорошо познакомился со своими «сослуживцами», что точно так же отрабатывали свою зарплату не покладая рук. Конечно, они были хорошими людьми, однако обретённое юношей антидружелюбие не дало ему хорошо с ними сдружиться. Хорошо, что персонал его немного понял и просто вежливо к нему относился. За такое отношение Ибо был готов каждую неделю ходить в храм, чтобы ставить для них благовонные палочки. Большего ему и не надо было. Ван Ибо громко прожил эти семь месяцев: на него многие приезжали посмотреть вживую, по вейбо иногда гуляли фото и видео с ним. Он, кажется, даже исполнил свою давнюю мечту, почти. Ибо уже сделал первые шаги и оставалось лишь продолжать карабкаться на вершину. Главное — не упасть. — Сяо-Ван! — Ибо нахмурился, услышав знакомый голос менеджера. Серьёзно, как ему вообще пришло в голову, что называть его — Ван Ибо — «Маленьким Ван» — хорошая идея? Тем не менее, он снова сделал мне-посрать-на-всех-но-я-этого-не-скажу лицо и обернулся. — Да, господин Цю? — Сяо-Ван! Мне очень-очень жаль! Право, я даже не знаю, как об этом сказать… Я… — Что вы хотели? — совершенно не раздражённым голосом спросил Ибо. — Мм, знаешь, тут такое дело… — менеджер мельком глянул юноше в глаза, но тут же отвёл взгляд. Ван Ибо скептично поднял бровь. — Ты ведь знаешь Чжу Цзанцзиня? Такой хороший мальчик — и танцует хорошо, и с клиентами вежлив… Так вот, он недавно приболел, так что пока танцевать не может. Но дело в том, что у него согласованное выступление завтра на каком-то корпоративе или что… а выступить он не может! Сяо-Ван, ты моя последняя надежда! — Сколько заплатят? — Ибо сразу перешёл к интересующему его вопросу. — Не волнуйся, — воспрял господин Цю. — Там гонорар хороший! Тебе заплатят вместо Цзанцзиня. К тому же, прости, но я уже заранее договорился с заказчиками, что танцевать будешь ты и они согласились. — Ладно, когда хоть выезжать? — Ван Ибо глянул на часы. До его выхода ещё оставалось где-то минут десять. Заказ на завтра, что ли? — Ох, точно! — уже немного успокоившийся менеджер снова забегал глазами по углам комнаты. — Машина подъедет через восемь минут. Тебе бы следовало уже собираться. — Что?! — Ибо неверяще распахнул глаза. — У меня же сегодня работа. Уже через девять минут мой выход и если я не появлюсь… — Ибо, ты не понимаешь! — замахал руками менеджер. — Там речь о совершенно других деньгах! Ты там за одну ночь заработаешь как за десять… нет, пятнадцать ночей здесь! А публику полезно ненадолго оставить: так они с большим нетерпением будут тебя ждать. Так что давай, — он начал подталкивать юношу в сторону его шкафчика. — Станцуешь там то, что собирался сегодня здесь. В пять утра за тобой приедет наша машина. Не бойся, мы позаботились о твоей безопасности. И чтобы вышел не больше, чем через пять минут! — на прощание господин Цю нахмурился и потряс пальцем прямо перед носом Ибо, ушёл. Немного попялившись на серебристую дверь собственного шкафчика, Ван Ибо решил, что лучше всё-таки собираться. Пять минут? Ему надо только переобуться из танцевальной обуви в повседневную и накинуть куртку — на улице уже потеплело, но ночью всё же холодно. Хватит и двух. Когда юноша вышел, тут же за дверью его ждал менеджер. — Ну ты чего так долго? — «Долго? Мне же давалось пять минут». — Машина уже стоит. Пойдём-пойдём. Ван Ибо поплёлся за господином Цю. В итоге, они вышли к парковке, на которой стояло довольно много машин. Машина среднего размера и серого цвета совершенно не выделялась среди остальных, а именно к ней подвели Ибо. За рулём сидел один из работающих в клубе барменов, хотя юноша слышал, что у того сегодня выходной. — Сяо-Ван, представляешь! — как только Ван Ибо сел в машину и она тронулась, бармен к нему обратился с весьма возбуждённым голосом. — Мне заплатили за то, чтобы просто отвезти, а потом завезти обратно столько, сколько обычные таксисты за целую смену в Новогоднюю ночь не зарабатывают! Ради такого и единственным выходным пожертвовать не жалко. Ибо разглядывал удовлетворённое лицо бармена и понимал, что тот, скорее всего, тоже не знает, кто заказчик. — Мы куда хоть едем? — А? Ну, мне сказали ехать на виллу загородную, вот адрес, — мужчина указал на лист бумаги, где был написан неизвестный юноше адрес. — Я в том районе проездом был когда-то, так что знаю, куда ехать. Хотя там райончик светлый, всё равно история напоминает такой дешёвенький хоррор, ага? Если меня не убьют, я помогу полиции найти тебя, где бы ты ни был, хах. Болтовня знакомого не раздражала, просто Ибо постарался не обращать на него внимания. Вот только его разговоры о страшилках породили в душе юноши росток страха, так что всё время, пока они ехали, Ван Ибо старательно вспоминал все просмотренные за жизнь ужастики и способы избежать кровавых ситуаций. «Главное — не заходи в подвал» пищал в ухо тонкий и противный голос. Когда же они, наконец, приехали, знакомый старательно выпихнул его из машины, проинформировал, что вернётся через четыре часа и укатил. Ибо перевёл взгляд с быстро исчезающего серого пятна на двухэтажный дом из дерева, который при одном лишь свете луны казался чёрным. Успокаивало лишь то, что из окон лился тёплый свет и за занавесками можно было услышать весёлые разговоры. Но, несмотря на это, Ван Ибо всё равно было не по себе: взять хотя бы то, что его вызвали ночью, как какую-то дешёвую проститутку! Ну, или стриптизёра, это больше ему подходит. Борясь с противоречивыми чувствами, Ибо всё-таки подошёл к двери, позвонил. Через несколько секунд за дверью послышался возбуждённый голос: «Сейчас-сейчас, я открою!» и перед юношей предстал мужчина с немного взлохмаченными волосами, глаза которого искрились весельем (которые, кстати, были круглыми и немного навыкат). — Вы ведь Ван Ибо? — дождавшись кивка, он продолжил. — Тогда проходите. Не волнуйтесь, здесь никто домогаться до вас не будет, хах, — «Что, абсолютно всем хочется пошутить на тему того, что мне немного ссыкотно тут быть?!» — Сюда вас позвали в качестве дорогого гостя. Ну, и чтобы голым торсом немного посветили, — мужчина засмеялся. — Гостя? — зачем им нужен в качестве гостя танцор из клуба? — Ну да, у нас тут именинник[5] грустный в последнее время сидит, поэтому мне пришлось немного полазить, поспрашивать, чтобы найти вас, Ван Ибо. — Что? А разве вы сперва не заказывали Чжу Цзанцзиня? — Никогда о таком не слышал, — отрицательно помотал головой мужчина. — Я просто очень настойчиво попросил вашего менеджера, чтобы он отправил вас к нам. Хотя он что-то говорил о том, что вы обычно ни в какую не соглашаетесь… — Ясно… — протянул Ибо. Его уже начала немного раздражать эта афера. Единственное, что не давало ему тут же схватить телефон, позвонить бармену и уехать отсюда — солидная сумма денег, обещанная ему в конце всего этого… представления. И что ему надо делать? Всего лишь поработать клоуном для какого-то именинника… который его когда-то увидел на сцене? — Вот мы и пришли, — Ван Ибо и не заметил, когда они успели взобраться на второй этаж и остановиться около тёмной двери. Мужчина постучал. — Чжань-чжань, открой дверцу и яви миру своё унылое личико. Твой сюрприз приехал. Время замерло. По ту сторону двери послышались шаги, потом — щелчок замка, а после Ибо замер в удивлении: в метре от него стоял тот, кто не хотел отпускать его мысли уже семь месяцев. Лицо парня напротив выглядело уставшим, но тут же вытянулось, как только глаза посмотрели на юношу. Этим человеком был Сяо Чжань, его рыцарь на чёрном тонированном коне. — Бинь-бинь, — Чжань, не отрывая глаз от Ибо, немного хриплым голосом обратился к другу. — Я тебе очень благодарен за старания, но не мог бы ты нас покинуть? — Да, хах, конечно, без проблем, — «Бинь-бинь» уже ушёл, а они всё ещё продолжали смотреть друг на друга. — …Что же, — нарушил тишину Сяо Чжань. — Проходи, Ибо. Ван Ибо прошёл мимо хозяина комнаты и, не оглядываясь, стремительно уселся в кресло. Оно было тёплым, значит, именно в нём сидел Сяо Чжань до того, как открыл дверь, однако, чем именно он занимался не сложно было представить — хозяин комнаты то и дело тянулся размять затёкшую шею, а глаза всё ещё немного были затянуты сонной поволокой. Да и чёрные, не особо мастерски замазанные тоналкой круги под глазами давали ясно понять, что парень устал — очень устал. Вот только, из-за чего? Юноша перевёл взгляд и осмотрел комнату. Она была среднего размера. Мебели было не так уж и много: двухместная кровать, два кресла, шкаф, большая картина с изображёнными на ней бурыми медведями. В общем, довольно стильная, но очень по-европейски. Так как кресел было два, а на одно Ибо уже сел, второе занял Сяо Чжань, плюхнувшись на мягкое сидение. Его руки опустились на подлокотники, а голова откинулась назад, безболезненно врезаясь в спинку. Юноша видел, как тот сильно сжал веки, будто бы пытаясь окончательно проснуться, а затем снова посмотрел на него, немного подавшись вперёд. — Давно не виделись, Ибо! — юноша видел, как Чжань совсем не насильно выдавливал из себя улыбку. Ибо было приятно осознавать, что человек, о котором он думал на протяжении семи месяцев всё ещё помнит его имя. — Я тоже рад вас видеть, господин Сяо, — уголок губ Ван Ибо приветливо поднялся. — Что ты, что ты, для тебя просто Лао Сяо, — было видно, что мужчина находится в приподнятом настроении. — Хорошо, Лао «Сяо», — юноша умышленно изменил звучание фамилии, чтобы оно было похоже на «Маленький Учитель». На такое высказывание Сяо Чжань снова откинул голову и зашёлся в тихом смехе. Звучание голоса успокаивало, оно было весьма приятно на слух и Ибо поймал себя на мысли, что за всю свою жизнь не слышал смеха красивее, чем этот. И совершенно пропустил момент, когда этот звук прекратился, а Чжань наблюдал за тем, как он пялился на чужие губы. — Ибо, мои глаза находятся выше, — Ван Ибо вздрогнул и тут же вскинул взгляд. Чужие глаза смотрели на него с теплотой, хотя юноша уже успел мысленно составить примерный текст своего завещания, первая строчка которого бы гласила: «Прошу не винить в моей позорной смерти господина Лао Сяо, который, глубоко оскорблённый тем, что в его сторону были совершены небольшие поползновения гомосексуального характера, не справился со злостью и придушил меня собственными прекрасными длинными пальцами и ими же вышвырнул мой хладный, но всё ещё симпатичный труп в ближайшую канаву». Нет, казалось даже, что парень немного нервничал. — Послушай, Ибо. Это может показаться тебе странным, но… — он говорил медленно, будто тщательно подбирал слова, но речь всё равно казалась сбивчивой. — Я знаю — это может прозвучать очень странно, но тогда, семь месяцев назад, ты меня очень заинтересовал. Может, тебе будет неловко это услышать, но я скажу: ты не покидал моих мыслей все эти семь месяцев. У меня очень впечатлительная натура, и у тебя получилось меня впечатлить. Ты задел меня и… это точно прозвучит странно, но… не хотел бы ты, скажем, встречаться со мной? — Ван Ибо будто ударили по голове тяжёлым молотком, а Сяо Чжань тут же вскинулся. — Нет, ты не подумай! Я не собираюсь тебя принуждать или что-то в этом роде! У парня был потерянный вид. Чжань, словно провинившийся школьник, опустил голову и разглядывал свои колени. Всё ещё до конца не осознавая, что именно происходит, Ибо, словно во сне, поднялся и нетвёрдым шагом подошёл к Сяо Чжаню. — Если твои слова — правда… — юноша медленно опустился Чжаню на бёдра. Тот резко поднял голову и чуть не впечатался макушкой Ибо в подбородок, благо последний имел отработанные рефлексы. Он продолжил. — Тогда и я сознаюсь: ты тоже не выходил из моей головы и — как ты сказал? — смог впечатлить меня. Так что, да, думаю, я согласен встречаться с Лао Сяо. Расширившиеся глаза Сяо Чжаня перемещались от глаз Ибо к его губам, только что перевернувшим весь его мир, и обратно. Похоже, он до сих пор не мог поверить в то, что он только что сказал. Закатив глаза, Ван Ибо с напором ткнулся в чужие губы, когда глаза снова остановились на собственных. Отстранился. Вообще-то он тему людских отношений не изучал от слова «совсем» и единственный способ, откуда он мог почерпнуть необходимую информацию — подглядывать за искушёнными в этом вопросе посетителями клуба, что, не стесняясь никого, зажимались в тёмных углах на диванчике. В такие моменты Ибо чувствовал неприязнь и — совсем немного — удивление. Ван Ибо даже порно не смотрел никогда — было неинтересно. Однако теперь ему очень хотелось показать свою привязанность этому человеку, но каким образом — не знал. Разве что, он немного разбирался в быстрой дрочке? Это всё, что он проверял на практике. Благо, Сяо Чжань отмер и, положив руку юноше на затылок, притянул обратно. Язык сначала легко выводил узоры по мягким губам юноши напротив, но вскоре с напором раздвинул их, начав гладить зубы. Тогда Ибо решил немного приоткрыть рот. Обрадованный таким гостеприимством, Сяо Чжань продвинулся чуть дальше, пока не начал обводить лишь ему известные узоры на ребристом нёбе. Увлечённый своим занятием, Чжань вздрогнул, когда его собственного языка коснулся чужой. Сперва несмело, но с нарастающей страстью языки коснулись друг друга, сплелись, и из Ибо совершенно неожиданно для него самого раздался стон. Юноша отстранился и со щелчком зубов о зубы закрыл рот. Сяо Чжань ободряюще улыбнулся и погладил пальцами волосы Ибо. — Всё в порядке, — тогда Ван Ибо сам снова сократил расстояние между ними и уже более уверенно поцеловал Сяо Чжаня. Тот незамедлительно ответил. Сколько они провели времени, Ибо не знал. Зато вполне ощутил, как Чжань начинает слегка подрагивать, смеясь. Недовольно отодвинувшись, юноша взглянул в глаза своей свежеиспеченной второй половинки. Его глаза искрились смехом и было похоже, что он что-то задумал. Ибо вскинул бровь в немом вопросе. Чжань уткнулся лицом ему в шею, всё ещё посмеиваясь. Ван Ибо собрался уже полностью отодвинуться, как вдруг шею прошибла небольшая, но неожиданная боль из-за сомкнувшихся на ней зубов, а на пах с уже заметным бугорком опустилась чужая рука, сжала. Такие разные ощущения заставили Ибо снова застонать. — А-Бо смог возбудиться от простого поцелуя? — с усмешкой спросил парень, смотря прямо в глаза и продолжая поглаживать чужой член сквозь танцевальные брюки. — Похвально. Ибо покраснел. Эти приятные ощущения заставляли его смущаться. Он бы тут же слез с чужих коленей, если бы вторая рука Сяо Чжаня не держала крепко его за бедро. Внезапно позиции сменились: Чжань подхватил Ибо под бёдра, поднялся и опрокинул его в кресло. Ван Ибо слегка потрясло на мягких подушках, из-за чего он пропустил момент, когда Сяо Чжань обратно положил руки на чужие бёдра и широким мазком прошёлся языком по ткани брюк, сильно натянутой окрепшим органом. Ибо широко раскрыл глаза и немного раздвинул ноги. Затем неверяще посмотрел на парня, что уже вовсю посасывал его член сквозь намокшую ткань. Брюки потом обязательно нужно будет постирать и тщательно погладить костюм. — С-стой! — сбивчиво попросил юноша, пытаясь за волосы оттянуть голову Чжаня от самого своего сокровенного. — Нет, — с улыбкой произнёс он, проведя прохладными руками по коже на боках под одеждой. По всему телу Ибо прошла дрожь. Конечно, ему делали предложения о быстром перепихоне — Ван Ибо уже был большим мальчиком с сексуальным телом — и, хоть он и не считал это чем-то плохим, всегда отказывал: у него нет времени на всякую ерунду, тем более, что дрочка на скорую руку для избавления от напряжения спидом заразить точно не сможет. Но сейчас… Сейчас ему очень хотелось закрыть лицо руками, чтобы не смотреть как Чжань смотрит на него снизу вверх, как улыбается успокаивающе, как проворными пальцами расстёгивает на нём ширинку. Однако Ибо, как не старался, не мог заставить себя оторвать взгляд от столь чудеснейший картины. Поэтому совсем не ожидал, когда пальцы коснутся головки. От неожиданности Ван Ибо откинулся на спинку кресла, а потом выгнулся дугой, когда пальцы, не останавливаясь, с нажимом провели по венкам на члене. Он тихо всхлипывал, пока ему дрочила чужая рука, но его снова подбросило на мягкой подушке, когда уретру обвело что-то влажное. Вот теперь Ибо правда старался не смотреть вниз, иначе он позорно быстро кончит от одного вида склонившейся над ним макушки. По ощущениям, мягкие губы уже обволакивали головку, пока язык не прекращал круговые движения. Когда же голова Чжаня начала движение назад-вперёд, с каждым разом всё глубже насаживаясь на член, Ибо снова не смог заглушить стон. Тут же вспомнив, что на первом этаже вообще-то проходит вечеринка с кучей людей, которые, лишь замолчав, смогут понять, что происходит наверху, Ван Ибо прикусил тыльную сторону ладони. Сяо Чжаню очень нравились те редкие звуки, что издавал Ибо, так что с недовольством отстранился, когда они были заглушены. — Не надо, — ослепительно улыбнувшись, он отнял от лица Ван Ибо его руку, где уже успел проступить характерный след, переплёл их пальцы. — Здесь хорошая звукоизоляция, не сдерживайся, — и снова насадился ртом почти на всю длину. — Ммм! — промычал Ван Ибо. Теперь, когда уже можно было не сдерживаться, он мог спокойно получать от происходящего удовольствие, не боясь, что их услышат. Спустя какое-то время Ибо, уже себя не контролируя, схватил Сяо Чжаня за волосы, задавая собственный темп, и не то, чтобы последнему это не нравилось. Хоть у Чжаня раньше был небольшой опыт в доставлении другому мужчине удовольствия, сейчас это ощущалось по-другому: сейчас он сам получал даже эстетическое удовольствие от того, каким идеальным — в меру длинным и более толстым чем собственный — казался чужой член, как он мог провести по твёрдым кубикам пресса, какой сладкой выглядела чужая закушенная губа и как в наслаждении закатывались чужие глаза. Не смея это всё выносить, Сяо Чжань просунул вторую руку себе в штаны и провел по собственному члену, двигая рукой в том же темпе, что и головой — первой он себе помогал заглатывать член Ибо. Долго это безобразие длиться не могло, Ван Ибо сдался первым. Не убирая руки с чужой головы, он с протяжным стоном кончил, Чжань послушно всё проглотил. От вида разомлевшего Ибо, Чжань кончил следом. — Прости, — Ибо первым нарушил тишину. — За что? — лениво спросил Чжань, не поднимаясь с колен, положил голову на колено Ван Ибо. — Мне всё понравилось. Ибо раздражённо цокнул, а затем широко зевнул. Смотря на то, как Ван Ибо зевает, Сяо Чжань и сам почувствовал, насколько устал, и зевнул следом. Встал. Застегнул ширинку, потёр затёкшие колени и, пройдя несколько шагов, мягко повалился на кровать. Ибо залез следом. Так они и лежали, чувствуя некую нарастающую неловкость: послеоргазменная нега потихоньку спала, оба не знали, как начать разговор. Чжань начал уже засыпать, когда услышал вопрос от Ибо: — В нашу первую встречу я заметил, что у тебя довольно-таки дорогая машина, да ещё и охранник в придачу. Чем ты таким занимаешься? Или за такой вопрос меня могут найти в подвале заброшенной больницы? Прости, но для честного бизнеса ты слишком молодо выглядишь, — попытался пошутить Ибо. По комнате прокатился низкий смех Сяо Чжаня. — Хах, нет, не найдут, — лицо Ван Ибо вытянулось. — В смысле, убивать тебя никто не собирается. Просто повезло со знакомыми, помогли. — Но это всё равно удивляет. Так сколько гэгэ лет сегодня исполнилось? — Двадцать семь, — не задумываясь ответил Чжань. — … — Что? — Сяо Чжань снова повернул голову и посмотрел на Ибо. У того глаза ещё больше округлились. — …Ты сейчас не шутишь? — Нет, а что? — Чжань совершенно не понимал, почему его возраст оказывал на людей такую реакцию. Ибо, который до этого лежал на боку, подперев голову рукой, откинулся с долгим выдохом на подушку. — Что ж, меня можно поздравить: я официально встречаюсь с вампиром. Ты меня точно убивать не собираешься? Кровь там полностью выпить. Или заточить в своём замке, и каждый день… ну, каждый день. — Нет, но спасибо за комплимент, — Чжань тихо засмеялся и тоже откинулся на подушку. Они молчали ещё немного, пока Сяо Чжань снова не заговорил. — Ты прав, вроде бы я должен быть благодарен судьбе за то, что со мной случилось в жизни, но… я чувствую какой-то эмоциональный спад. Работа стала приносить много проблем, дела пошли на спад. Я уже подумывал продать акции и заняться дизайном в небольшом офисе. Но мне всё же не хочется бросать то, что я, хоть и с помощью знакомых, создавал и ставил на ноги так долго, — неожиданно твёрдо сказал он. — Но, снова увидя тебя, я испытал невероятный душевный подъем, что-то вроде вдохновения. И теперь я думаю, что, хоть и сплю максимум по четыре часа в сутки, я должен продолжать. Со временем всё обычно налаживается. На эту отповедь Ибо не знал, что ответить, но очень попытался подобрать верные слова, пока не решил сказать то, что думает. — Для меня далёк мир бизнеса, я не знаю, что тебе стоит посоветовать, но если тебе нравится то, что ты делаешь, я думаю, что тебе нужно продолжать до тех пор, пока всё окончательно не разрушится. Надеюсь, правда, что до этого не дойдёт, но я верю в тебя. Ибо твёрдо посмотрел в чужие глаза, которые под конец изогнулись в полумесяцы. Сяо Чжань счастливо улыбнулся, затем потянулся, зевнул. Ван Ибо внимательно смотрел на Чжаня, что снова улёгся и прикрыл глаза. Постепенно, он начал проваливаться в сон, пока, словно в последний момент вспомнил, приоткрыл один глаз и прошептал: — Спасибо. За что? Зачем? Он не рассказал, просто придавленный усталостью организм провалился в глубокий сон. Ибо трепетно провёл по расслабленному лицу костяшками пальцев, боясь ненароком разбудить. Теперь его путеводная звезда принадлежит ему, а он — Чжаню. Ибо едва не свалился с кровати, когда внезапно прозвучала трель собственного телефона. Он ведь и сам не заметил, как заснул. Благо, Чжань спал крепче, чем Ибо. Быстро и аккуратно, чтобы не разбудить Сяо Чжаня, он схватил телефон, принял вызов и бесшумно вышел за дверь. — Да? «Дружище, ты жив!» — в трубке звучал голос бармена. — «А я уже почти решил звонить копам: в доме свет выключен, жуть какая! Ну, раз живой, выходи, я уже подъехал» Уже? Ван Ибо сбросил вызов и посмотрел на часы. Да. Часы показывали четыре утра. Мысленно чертыхнувшись, Ибо с тоской посмотрел на закрытую дверь, за который глубоким сном спал Сяо Чжань. Ничего. Они снова скоро ещё встретятся. Возле входной двери Ван Ибо нашёл записку, а под ней деньги. «Спасибо, что провели вечер с Чжань-Чжанем. Этот недосыпающий трудоголик мне все уши прожужжал про юношу, что красив как небожитель, а сам, якобы, не додумался даже номер телефона спросить. Зато друг у него прирождённый сыщик. Такой молодой, красивый, но всё равно работать купидоном… Так, я сбился с мысли. Короче, сейчас я пишу это относительно трезвым, зато когда господин Ибо уже будет уходить, наша весёлая дружеская компания наверняка будет пьяна вдрызг и не сможет по-настоящему отблагодарить человека, что смог приручить моего дорогого друга. Деньги вы найдёте под запиской, если до сих пор не отважились взять эту замечательную бумажку в руки С уважением, Юй Бинь» Что ж, похоже, этот Юй Бинь по-настоящему волнуется за «Чжань-чжаня», раз приложил столько усилий, чтоб найти его, Ибо. Немного посмеявшись, Ван Ибо вышел за дверь. В машине бармен беспрерывно что-то говорил, но Ибо уже не слушал. Перед глазами мелькали образы Сяо Чжаня и Ван Ибо дождаться не мог, когда они снова встретятся. На следующий день, точнее, ночь, Ибо снова вышел на работу, и на следующую тоже, и на следующую тоже. Всё ждал, когда появится Сяо Чжань, ну, или Юй Бинь на крайний случай. Но никто не появлялся. Ван Ибо всё думал о том, что Чжань, скорее всего, занят, и у него просто нет возможности сейчас увидеться с ним. А потом случился этот придурок, Ван Хаосюань, сын директора клуба. Почему-то он решил, что Ибо для него — любовь всей жизни и они непременно должны быть вместе. Но стоило только Ван Ибо сказать, что нет, парень, извини, ничего не выйдет, как Хаосюань тут же его внезапно «разлюбил» и как-то совершенно внезапно Ибо дали пинка под зад, бросив напоследок «Ты уволен». Как это произошло, Ван Ибо не понял, просто внезапно осознал, что стоит на улице совершенно безработный. Первой мыслью было «Ни в коем случае не паникуй». Сознание было согласно с этой мыслью, вот только само тело почему-то не послушалось: руки-ноги застыли, сознание потихоньку затапливала та же волна паники, которую он чувствовал, когда семь месяцев назад его как-то прижали к стене с требованием каких-то денег. Что он сейчас будет делать? Снова тащиться по разным клубам и на коленях молить о том, чтобы его взяли на работу? Хорошая идея! Но он пока не готов. Сейчас он как никогда нуждался в чьей-то помощи. Чтобы выслушали. На ум пришёл один лишь Сяо Чжань. Поисковик ему быстро выдал нужную информацию о симпатичном молодом бизнесмене. Ибо направился к зданию, где предполагаемо работал Чжань, у того как раз должен был скоро начаться обеденный перерыв. Возможно, Ван Ибо навязывался, но Сяо Чжань ведь сам говорил что-то о вдохновении? А ещё он скучал, поэтому… как там говорится? Если гора не идёт к Ван Ибо, Ван Ибо идёт к горе. По метро он достаточно быстро доехал до предполагаемого места работы Сяо Чжаня. Здание выглядело высоким и богатым. Ибо даже засомневался, стоит вообще красть у Чжаня час столь долгожданного отдыха, но решил всё-таки испытать судьбу. По мере приближения к зданию, в Ибо нарастало такое чувство тревоги, когда внутренности будто ухватили ледяной рукой и постоянно перекручивали. Он пытался заглушить в себе эти ощущения, пытаясь мыслить максимально оптимистично. Здание возвышалось над остальными домами, так что Ибо мог видеть, сколько ему ещё осталось идти. Органы внутри всё больше и больше гудели, пока в один момент всё не прекратилось: он вышел из-за угла и уже мог видеть вход в здание. Нет, он, конечно, дорамы не смотрел. Разве что знал, что они из себя представляют, когда девчонки в школе смотрели их на своих телефонах. Но, мать твою, всё это дерьмо очень смахивало на тупую дешёвую дораму: прямо около входа стоял Сяо Чжань, а около него — какая-то, стоит заметить, весьма симпатичная девушка. Они о чём-то весьма оживленно болтали, пока девушка вдруг счастливо не вскрикнула и не кинулась на шею Чжаню. Странно, но Ван Ибо вдруг на всё стало очень всё равно. Он к этому всему слишком привык, чтобы очень эмоционально расстраиваться. Просто внутри всё затопило таким знакомым отчаянием и всепоглощающей грустью, что на злость места не осталось. Видимо, его судьба в том, чтобы всё время терпеть какие-то неприятности. Не имея желания ни прояснить ситуацию, ни даже просто окликнуть Сяо Чжаня, Ибо развернулся и поплёлся обратно в сторону метро. Когда же он дошёл до квартиры, где снимал комнату, то с удивлением обнаружил, что около входа лежит какая-то знакомая сумка. Ах, да. Это же его собственная. Полная вещей. Ибо постучал в дверь. За ней послышалось какое-то шебуршание, а потом хозяин квартиры из-за двери прокричал: — Проваливай! Нашёлся чувак, который платит в два раза больше, чем ты! Ладно. Сгорела конюшня, гори и цзинши. Ван Ибо нагнулся за сумкой и заметил на ней небольшую записку. На ней было написано корявым почерком пожелание удачи и нарисована злобная маленькая человеческая голова. Что ж, видимо Ван Хаосюань решил лишить его не только места работы, но и места жительства. Ладно. Выкинув листок на пол, Ибо подобрал сумку и решил, что пора глобально менять место жительства. Прощай Чунцин, он направляется в Шанхай! *** Уже почти минули отведённые ему два года. За это время Ван Ибо переехал в Сунцзян в Шанхае. Неплохое место. А ещё Ибо устроился работать учителем танцев и старался работать на все 120%, беря максимальное количество учеников, так усердно, что временами кровь хлестала из носа. Однако за свои старания он получил даже больше, чем планировал: довольные ученики не скупились на донаты любимому учителю, который до всего ещё и танцевал в местном ресторане, куда многие приходили посмотреть на более раскрепощённого, но горячего молодого учителя. Однако Ибо приходилось часто составлять компанию одиноким клиентам — выпивать с ними, разговаривать. Это парню не нравилось, но что поделать? Зато у него выработалась хорошая переносимость алкоголя, да и дружелюбные бармены не давали особо прытким клиентам подмешивать в алкоголь парня разные порошки странного происхождения. Но на выплату долга всё ещё недоставало большой суммы, и Ибо не имел ни малейшего понятия, где он сможет её взять. Ван Ибо уже почти собрался идти в банк, чтобы просить дать ему денег в кредит. Почти. Пока внезапно его снова поздно ночью не припёрли к стенке, и всё тот же тип, что и два года назад. — И где мои деньги? Все эти два года Ван Ибо чувствовал себя довольно хладнокровным: ну распилят его на органы, значит, распилят, успеет заработать — хорошо. Но сейчас он почувствовал внезапную и очень сильную жажду жизни. — Дайте мне ещё немного времени! Мне осталось всего триста пятьдесят тысяч! Я найду, где их достать, только не убивайте мен-мгх! — мужчина заткнул ему рот рукой. — Конечно я знаю, что тебе ещё триста пятьдесят штук! А ещё знаю, что нихера ты не можешь, так что теперь у тебя будет… как бы выразиться, — он пожевал губу, — тебе предоставят билет в замечательное место. Тебе понравится. Мужчина ухмыльнулся и резко оторвал от стены Ибо, скрутил ему руки. Потом появилась такая колючая боль в шее, а дальше — темнота. *** Ибо всё чётко и понятно объяснили: как только он очнулся, в небольшую комнату, где он находился, вошла молодая девушка, на вид чуть старше него самого. И, хоть она и была улыбчивой, всё же улыбалась так, будто с такой же улыбкой могла бы сейчас отравить не только самого Ибо, но и весь Китай, да ещё и дёрнуть за спусковой рычажок. Всё ещё улыбаясь, она рассказала, что его, Ван Ибо, из-за неуплаты долга отправят на местный аукцион, где он оплатит долг, так сказать, натурой, или как захочет тот, кто его купит. «На ночь, конечно же, мы же не звери, но если максимальная данная за него сумма не покроет долг, на следующий аукцион его тоже выставят в качестве лота. Тогда он спросил, выставляли ли раньше кого-то точно так же. Девушка ответила: — Да, но случаи редки: мало кто из наших «клиентов» может похвастаться привлекательной внешностью. Вам повезло. Остальных же мы лишаем какого-либо органа: небольшая задолженность — хватит и почки, большая — тут как повезёт. Был при мне случай, одна женщина лишилась обеих роговиц, а коллеги рассказывали, как из одного мужчины достали весь костный мозг. Через несколько дней он умер от инфекции. Так что, повторюсь, вам повезло. Нахождение на аукционе в качестве лота может быть неприятным, но не смертельным. Он пройдёт через неделю. Всё это время за вами будут следить, чтобы вы ни в коем случае себя не поранили; также вас будут кормить. Здесь есть ванная комната, пользуйтесь ею. Ваша одежда на стуле. Всего доброго. Когда девушка уходила, Ибо тупо смотрел ей вслед, сидя на одноместной кровати и обдумывая полученную информацию, и не сразу понял, что она остановилась у двери и задумчиво на него смотрела. — Забыла сказать, — уже не улыбаясь, сказала она. — Советую вам прочитать что-то из литературы, относящейся к однополому или разнополому совокуплению. Обычно, это очень полезная информация для таких, как вы, — она махнула в сторону книжного шкафа возле кровати, который Ибо не сразу заметил, и скрылась за дверью. Ибо прошёлся взглядом по корешкам книг, всё ещё не до конца осознавая происходящее, а когда до него дошло, взгляд остановился на надписи «Камасутра» на одной из книг, Ибо взвыл, схватившись за голову. Из него сделали натуральную проститутку! Ван Ибо тут же побежал в ванную, как только понял, что ничего «вредного», вроде острых предметов или сильных медикаментов, на крайний случай какой-нибудь простыни, в этой комнате нет. Там был душ, небольшая раковина, на которой лежал кусок мыла, зубная щётка и небольшой тюбик зубной пасты, унитаз и всё. Мыло, если судить по запаху, было детским, а значит более безопасным для здоровья, чем любое другое, если его случайно проглотить. Единственный раз, когда Ибо наконец-то решился на самоубийство, его полностью лишили малейшей возможности его совершить! Нет, конечно, оставался вариант вырвать у себя клоки волос и запихать их в глотку, но ему хотелось совершить самоубийство, а не страдать ещё больше от идиотского плана, который не факт что ещё и сработает. А ведь ему не положили даже маленькую бритву, чтобы сбрить появившуюся щетину! Он вернулся обратно в комнату. Ещё раз оглядел комнату. Шкафы собраны без гвоздей, а, значит, их выколупать и вскрыть вены не получится; потолок высоко, кровать и шкаф прикручены к полу — забраться повыше и разобрать плоскую квадратную лампу не получится, чтобы пропустить ток по телу. Точно, ногти! Они у Ибо крепкие, если правильно подгрызть, вполне себе остро получится. Он посмотрел на свои руки. Чёрт! Похоже, когда он был в отключке, ему их отстригли под корень. А зубами кожу не вскрыть — недостаточно острые. Ещё немного пометавшись по комнате, Ван Ибо, наконец, успокоился и лёг на кровать. «Хотя, если посмотреть», — подумал Ибо. — «Меня может купить какая-то асексуальная молодая девушка, с которой я всю ночь буду обниматься и которой буду жаловаться на свою печальную жизнь, а наутро она меня отпустит и всё будет хорошо… Да кого я обманываю! Мне повезёт, если меня выберет какой-нибудь хотя бы фут-фетишист. Не зря же за него отвалят столько денег — придётся отрабатывать. Чёрт! Придётся постараться, чтобы его вообще хоть кто-нибудь купил. Кто-нибудь более-менее адекватный, а не какой-нибудь сумасшедший учёный, которому срочно понадобилась красивая обезьянка для опытов» Ибо в раздражении сгрёб волосы на затылке. Так, ладно. Он это переживёт. Это всего лишь одна ночь. Он переживёт, переживёт, переживёт… Ван Ибо заснул. Неделя прошла как одно мгновение — отчасти оттого, что его накачали снотворным и будили только для того, чтобы поесть и принять душ. Ещё ему выдавалось немного времени для того, чтобы ознакомиться с литературой, которую предоставлял этот… аукцион. В день его предполагаемой премьеры Ибо решил кое-что опробовать. Как будто предвидя то, что он собирался сделать, та самая девушка, пока Ван Ибо спал, принесла ему в комнату тюбик со смазкой, и Ибо пожалел, что не попытался захлебнуться. Сделав всё так, как было описано в инструкции, Ибо засунул в себя сначала один палец. Ладно, это не очень приятно, но не больно. Второй. Распирает больше, не больно, но всё ещё очень странно и непривычно. В книге говорилось о некой «простате», которая могла «при её стимулировании доставить мужчине немыслимое удовольствие». Ван Ибо пытался её нащупать, но что-то не получалось. Когда в него влезли уже три пальца, он с раздражением их вытянул. Ладно, если его выкупит мужчина, Ибо будет ощущать дискомфорт, но это не критично. Когда Ван Ибо закончил свои ванные приготовления, к нему в комнату, словно по щелчку, зашла какая-то другая девушка, не та, которую он увидел первой, и оставила ему костюм. — У вас есть десять минут, — безэмоционально проинформировала она Ибо и вышла. Костюм был чёрным, рубашка — красной. Всё по чести. Постойте, это что, кружева?! А, нет, показалось, просто крупная красная сетка там, где должны были быть рукава. Ибо быстро оделся. Потом стайкой в комнату вошли какие-то визажистки, вкатили зеркало и тонну какой-то косметики и девушки, терпя тяжёлый взгляд той самой, первой, начали что-то творить на его лице. Когда они закончили, Ван Ибо посмотрел на результат. Неплохо. Он даже не знал, что его лицо может быть похоже на бок расписной фарфоровой чашки. Да и эти красные тени вокруг глаз очень яростно кричали что его, Ван Ибо, собираются продать за большую сумму. Он это переживёт. *** Желудок скручивало от страха, пока он лежал на сцене в полной темноте. Зал ожидающе шептался. Прозвучал голос ведущего: — Лот номер семнадцать, «Ван Ибо». Стартовая цена — сто тысяч юаней. Последней мыслью перед тем, как зазвучала музыка в голове у Ибо, была: " А они там у себя цену поднять немного не подумали?». Музыка включилась. Ван Ибо старался, как мог. В своём танце он выразил всё то, что смог накопить за все свои годы жизни: страсть к самим танцам, всё ещё не утихшую влюблённость к Сяо Чжаню, приправленную горькой злостью за то, что тот не дождался, не оправдал надежд, не сдержал обещаний… Он падал, поднимался, тянулся к мечте и снова падал. Музыка резко утихла и он опустился на пол, согнув ногу в колене, положив на него одну руку, а о другую опёрся, заведя её за спину. — Повторюсь, лот номер семнадцать, «Ван Ибо». Стартовая цена — сто тысяч юаней, — снова сказал ведущий. — Даю за него сто десять тысяч! — Сестрица, ты сделала слишком маленькую ставку, я даю сто пятьдесят! — Двести! — Двести двадцать! — Вы настолько не цените искусство? Даю двести шестьдесят тысяч! — Гэгэ, у тебя с глазами что-то? Как ты мог ЭТО оценить так низко? Даю триста! — Мужчина с четвёртого ряда даёт триста юаней! — Триста пятьдесят! — Девушка со второго ряда… — Четыреста! — Ещё одна девушка с первого ряда… — Четыреста двадцать. Ибо слушал все эти выкрики и наслаждался: похоже, его старания не прошли даром и ему осталось только пережить те часы, когда его купят, воспользуются и отправят на все четыре стороны. Он ухмыльнулся — наконец-то он будет по-настоящему свободен! Софиты всё ещё были на него направлены, так что люди во всех деталях могли увидеть его лицо с нахально изогнувшейся улыбкой. Из разных углов послышались разноголосые «Вау». Тем временем, сумма поднялась до пятиста тысяч. Теперь выкрикивали новые суммы только два голоса — низкий, неприятно-хрипловатый мужской и женский, но не сказать, что более приятный. Однако, Ибо всё же мог увидеть, что оба человека сидели на первом ряду и, немного прищурившись, разглядел их силуэты: мужчина был пухлым, очень пухлым, а у женщины была непропорционально маленькая голова, она сидела сгорбившись и нервно теребила подол платья. Но, несмотря на это, Ван Ибо всё равно бы выбрал её, но, словно по закону подлости… — Мужчиной на первом ряду объявлена цена в семьсот тысяч юаней за ночь с неотразимым Ван Ибо! Кто даст больше? Женщина молчала. — Хорошо. Семьсот тысяч юаней раз! Кадык Ибо нервно дёрнулся вверх-вниз. — Семьсот тысяч юаней два! По виску скатилась капля пота. Неужели всё-таки пухлый мужик?! — Миллион. Если раньше можно было расслышать проносящиеся по залу шепотки, то сейчас замолчали абсолютно все. Пухлый мужик вскинулся: — Ты!.. — и повернулся к задним рядам, откуда и донёсся этот голос. — Мужчина с седьмого ряда предлагает миллион юаней! Кто даст больше? «Пухлый» постоял немного, бессильно сжимая кулаки, но всё же сел обратно, сцепив руки на груди. — Миллион юаней раз! Миллион юаней два! Миллион юаней… три! Лот номер семнадцать «Ван Ибо» продан мужчине с седьмого ряда, пятое место. Пока ведущий вещал, в голове Ван Ибо билось единственное слово: «Он?!» Он с широко открытыми глазами ещё посидел какое-то время на сцене, пока какая-то девушка «из-за кулис» не окликнула его. Тогда Ибо грациозно поднялся, отряхнул с брюк несуществующую пыль — что-что, а свою работу местные уборщики знали, — и покинул сцену. Чёрт, сейчас он был бы рад, если бы его выкупил тот мужик, а не Чжань. Там его усадили на какой-то стул в какой-то комнате, в которой, помимо этого самого стула и часов, прикрученных к стене, ничего не было. Закрыли на ключ. Аукцион, как он мог предполагать, заканчивается где-то через час, и всё это время он мог посвятить себя тому, чтобы прокручивать в голове возможные причины того, почему всё-таки Сяо Чжань отвалил за него, Ван Ибо, сумму в миллион юаней, если до этого он променял его, тогда ещё совершенно «бесплатного», на какую-то девушку. Он так хочет над ним посмеяться? «Я теперь могу с лёгкостью потратить на тебя сколько угодно денег, а ты всё такой же жалкий, как и год назад». Что-то вроде этого? Ибо со стоном откинулся на спинку стула, с силой протёр глаза. Зачем Чжаню это вообще всё нужно? Всё оставшееся время Ибо провёл, тупо смотря на часы, и когда с той стороны двери послышался характерный звук проворачивающихся в замке ключей. Ван Ибо молниеносно, как только услышал звук, собрался, развернул стул к двери, уселся, натянул на лицо дерзкую ухмылку и забросил ногу на ногу. И успел как раз вовремя: дверь открылась и перед Ибо показалась та самая девушка, которую он увидел первой после того как очнулся, а за ней — Сяо Чжань. Ван Ибо почти услышал, как специальный аппарат пересчитывал миллион юаней. Перетерпеть. — Ну здравствуй, Сяо Чжань, — он, нисколько не меняясь в лице, слегка склонил голову насмешливо в знак приветствия. Странно, но на лице Чжаня, почему-то, было не надменное выражение, скорее наоборот — бывшие там ранее счастливое нетерпение и радость сменились искренним недоумением, словно он совершенно не понимал такое отношение к себе от Ибо. Что ж, его можно считать хорошим актёром. — Ван Ибо, на выход, — железным голосом сказала девушка, которую, Ибо надеялся, он видит в последний раз. Он всё ещё не меняясь в лице вышел из комнаты и к нему сразу подошли два охранника, а Сяо Чжань, долго на него посмотрев, развернулся и задал направление всей процессии. Ван Ибо не понимал только, зачем к ним приставили охранников и девушку: попытку сбежать он считает ниже своего достоинства, даже если его продали в рабство, а без девушки они уж точно смогли бы обойтись. Похоже, Чжань всё же разделял его мысли, раз, когда они уже пришли на пустующую парковку, обернулся и попросил: — Не могли бы вы нас покинуть? Девушка кивнула и ушла, прихватив с собой охранников. Похоже, за сохранность своих "лотов" они никакой ответственности не несли. Сяо Чжань стоял, провожая их взглядом, и когда они скрылись за углом, повернулся к Ибо, счастливо улыбнулся и крепко прижал к себе. В Ван Ибо выросла настоящая волна протеста. — Какого чёрта ты творишь? — холодно прошипел он. Чжань вздрогнул и, схватив его за плечи, отодвинулся. — Что? — будто ничего не понимая, спросил он. — Какого. Чёрта? — ещё более злобно повторил он. — Сначала ты мне признаёшься в симпатии, отсасываешь, а потом бросаешь. И это ещё не всё: через год ты выкупаешь меня на этом сраном аукционе и делаешь вид, что ничего не произошло! — Постой! — начал оправдываться Сяо Чжань. — Тогда я действительно не смог сразу к тебе приехать — был настоящий завал на работе — но когда я приехал через неделю к тебе на работу, оказалось, что тебя вообще нет в Чунцине. И ты больше там вообще не появлялся. Я старался тебя найти, подключил все свои возможные связи, но ты словно канул в лету — ни слуху, ни духу. И Юй Бинь тоже помогал с поисками. И теперь ты нашёлся, но… что с тобой произошло? Они с тобой что-то сделали? — О, нет, они-то как раз-таки почти ничего не сделали, — он одной рукой сильно сдавил пальцами Чжаню скулы, не давая возможности продолжить оправдания. У того вырвался судорожный вздох. — Но, кажется, ты упускаешь одну важную деталь:  я нарыл в интернете, где ты работаешь, наведался туда, и по какой-то невероятной, — он выделил это слово, — причине, я увидел тебя, обжимающегося с какой-то, не буду спорить, симпатичной девушкой. И что ты сейчас хочешь сказать? Они оба сверлили друг друга взглядами. Ибо — испытывающим, Чжань — непонимающим. И когда в глазах последнего расцвело какое-то смутное понимание и Сяо Чжань уже набрал в рот воздуха, чтобы начать говорить, их окликнули. — Чжань-чжань! Мы тебя уже обыскались. Как только аукцион закончился, ты сразу куда-то рванул. Мы с шицзе еле-еле тебя разыскали. О, привет, Ибо. Ван Ибо повернулся к старому знакомому и тут же кивнул головой на предполагаемую шицзе: — С ней. — Что со мной? — спросила девушка. Чжань, уже снова улыбаясь, мягко убрал руку Ибо со своего лица. — Подожди. Я, кажется, понимаю. Я тогда, год назад, с очень счастливым видом что-то сказал Цзыи, а она набросилась мне на шею, как будто услышала предложение руки и сердца? — Ибо, хмурясь, кивнул. — Хах, тогда всё понятно. — Что понятно? Ничего Чжань мне не предлагал. — А если бы и предложил, то у меня с моим лучшим другом произошёл бы серьёзный разговор, — Юй Бинь ударил кулаком в ладонь, а Мэн Цзыи ударила его: — Хватит паясничать! И вообще, в тот день Чжань мне сообщил, что наконец-то выбрался из той финансовой задницы, в которой был раньше. Конечно, я обрадовалась, — она скрестила руки на груди, а Ибо встал обескураженный. Он что, что-то неправильно понял? — И вообще, — Юй Бинь снова заговорил. — Если ты думаешь, что Чжань с тобой встречался лишь два раза до сегодняшней ночи, я тебя разочарую: ещё полтора года назад он приходил в тот клуб, чтобы поглазеть на тебя. Узнал об этих похождениях я только перед самым его днём рождения, а до этого он слишком боялся к тебе подойти. Пришлось взять инициативу в свои руки. Так что всё, что ты себе надумал — неправда. Наш Чжань вообще-то самый лучший, самый верный и самый милый человек на планете Земля, ясно тебе? Сяо Чжань со стоном уткнулся в ладони: — Не надо меня так нахваливать, — а Ибо почувствовал себя самым настоящим дерьмом. — Прости, — угрюмо смотря в пол, сказал он. — Ну, тогда мы, пожалуй, пойдём, — Юй Бинь потянул за руку Цзыи и они поспешно удалились. — За что? — отняв руки от лица, искренне удивляясь спросил Чжань. — За то, что принял слишком поспешные решения. — Нет, это ты меня прости — если бы я связался с тобой раньше, этого всего могло не произойти. — Я всё равно чувствую себя полнейшим мудаком. — Знаешь, я тоже, — Ибо поднял взгляд и наткнулся на серьёзный — Чжаня. — Ну, тогда мы квиты? — криво усмехнувшись, спросил Ван Ибо. — Квиты, — сказал Сяо Чжань и расставил руки для объятий, в которые Ибо шагнул без сомнений. Они немного стояли, пока Чжань не подал голос: — Я скучал. Ибо, спрятав лицо в чужой шее, ответил: — Я тоже. — Поедем домой? — Поедем. Теперь-то я совершенно свободен. Они уселись в машину. Сяо Чжань завёл её и они выехали с парковки. Ехали в тишине, был слышен лишь рокот мотора и шум улиц, мимо которых они проезжали. По пути они, благо, не наткнулись ни на какую пробку, поэтому доехали до жилого комплекса, в котором находилась квартира Сяо Чжаня, всего за каких-то двадцать минут. Заехали на парковочное место. И всё. Дальше ни один из них не знал, что делать. Вроде бы, они наконец-то встретились, устранили все недопонимания, но то, каким образом им начать разговор, разгоняя появившуюся неловкость, они не знали. Наконец, Ибо решил, что пора завязывать с этой неловкой фигнёй: — Я… — Ты… Неожиданно, они начали говорить вместе. Недоумённые взгляды пересеклись и как-то странно, но повисшей неловкости как будто даже и не было: Сяо Чжань вместе с Ван Ибо рассмеялся. Это выглядело странно, но стоило только Чжаню посмотреть на хохочущего Ибо с его смехом, больше похожим на какой-то скрежет (старой деревянной половицы, что ли?), или Ван Ибо взглянуть на Чжаня, который под аккомпанемент своего глуповатого «Аха-хи-хи-хи» смеха утирал набежавшие слёзы, они заходились в смехе ещё больше. Когда смех обоих потихоньку стих, они, улыбаясь, продолжили разглядывать лица друг друга, о которых не могли забыть ни на один день. Нежно улыбнувшись, Сяо Чжань поднял руку и погладил Ван Ибо по щеке: — Я скучал, — и замер. И Ибо, словно вновь его увидел, почувствовал очень сильное щемящее чувство внутри себя в полную силу. Кажется, это и называется любовью? Да, у них всё происходило очень странно: до этого момента они глаза-в-глаза, по-настоящему, виделись лишь дважды, но, кажется, сама вселенная послала их друг другу, раз их чувства почти за два года не изменились, разве что окрепли и усилились. И Ван Ибо не хотел, чтобы когда-нибудь, даже через сто лет, его чувства перестали быть таковыми. Любить Сяо Чжаня было приятно, и приятно было видеть, как на тебя смотрят так же, как и ты смотришь на него. — Это странно, но я люблю тебя. — Это странно, но я тоже. Чжань улыбнулся ещё шире, и Ибо подался вперёд: обхватил одной рукой чужую шею и прижался к губам Сяо Чжаня своими, провёл по ним языком. Чжань застонал и в ответ вплёл пальцы в волосы Ибо, приглашающе открыв рот для более глубокого поцелуя. Отказываться Ван Ибо не стал. Он провёл языком по кромке зубов, продвинулся чуть дальше, поддел чужой язык кончиком своего и переплёл их. А потом у Чжаня почти посыпались искры из глаз, потому что Ибо решил, что отсосать Чжаневский язык — хорошая идея. Ещё раз простонав, Сяо Чжань собрал всю свою силу воли в кулак и отодвинулся. — Подожди, — голос хрипел. Чжань откашлялся и продолжил. — Нужно… нужно наверх. Ван Ибо, не теряя ни секунды, вышел из машины и ожидающе посмотрел на Сяо Чжаня. Тот тоже, заплетаясь в ногах, вылетел и такими же заплетающимися пальцами попытался закрыть машину нажав кнопку. Когда же он, наконец, справился, к нему подлетел Ибо и крепко схватил за руку. — Пойдём, — тоже хрипло сказал он, а Сяо Чжань посмотрел в его глаза и ничего, кроме заливших всю радужку чёрных зрачков, не увидел. — Пойдём, — повторил Чжань и они, не расцепляя рук, практически побежали в сторону его квартиры. Девушка на ресепшене, вроде бы, странно на них глянула, но на неё никто не обратил внимания. Едва дождавшись, пока закроется лифт, эти двое снова приникли друг ко другу в поцелуе. Благо, время было позднее и никого кроме них в лифте не было. Вот двери открылись, и Сяо Чжань снова потащил Ван Ибо. И снова заплетающимися пальцами пытался выудить из кармана узких брюк ключ-карту. — Если ты её сейчас не достанешь, я прямо сейчас сдеру с тебя штаны и сделаю так, что твоим соседям придётся выглянуть и посмотреть, кто в коридоре так громко стонет, — почти прорычал угрозу Ибо, и, словно по мановению волшебной палочки, карта была найдена, дверь открыта, а когда закрылась — Чжаня тут же к ней прижали, но уже с другой стороны. — Здесь тоже ведь хорошая звукоизоляция? — сквозь поцелуи спросил Ибо. Дождавшись кивка, он продолжил. — Тогда не сдерживайся. Чжань ещё не успел ничего осмыслить, как с него мастерски сдёрнули брюки вместе с бельём, молнеиносно расстегнув пуговицу с ширинкой, и к члену прижались мягкие горячие губы. — Ах! — не смог сдержать возгласа Сяо Чжань. — Ты что делаешь?! — Расплачиваюсь за то, что ты мне сделал год назад, — оторвавшись ртом от члена, ответил Ван Ибо, не переставая двигать одной рукой вверх-вниз, а другой — оглаживать бок и живот Чжаня. Затем снова приник к органу, зацеловывая его мягкими движениями от корня до головки и обратно, а затем, сперва облизав его полностью одним движением языка, открыл рот пошире и, стараясь не задевать нежную кожу зубами, насадился сразу наполовину. Расслабил горло и всё дальше и дальше продвигался, пока головка не упёрлась в горло. Старательно подавляя в себе порыв покашлять, Ибо поступательными движениями скользил по члену с ещё большей амплитудой, пока нос не зарылся в паховые волоски. Ван Ибо мог собой гордиться. Продолжая усердно работать головой, Ибо помогал себе руками, наслаждаясь при этом звуками, что издавал Сяо Чжань. Теперь-то он мог понять его, когда в их первый раз тот сильно возбудился оттого, что отсасывал ему, Ибо: его окутывал запах Сяо Чжаня, стоны ласкали уши. И всё же Ван Ибо заставил себя остановиться, когда почувствовал, что член Чжаня начинает всё больше напрягаться. Он с влажным чмоком отстранился и, для надёжности, придержал у корня. Сяо Чжань не смог сдержать разочарованного стона. — Пойдём. Я что, зря готовился, чтобы ты кончил только от моего минета? — Ибо помог Чжаню снять брюки с бельём, поднялся с колен и, взяв его за руку, пошёл искать спальню, которая, со второй попытки, всё же нашлась. Сяо Чжань больше был в состоянии зомби, поэтому не стал препятствовать поиску Ибо, и отмер только тогда, когда тот повалился на его кровать. Всё ещё полностью одетый. И тут же упал на кровать — исправлять свою оплошность. Пальцы стали слушаться лучше, поэтому особых проблем с расстёгиванием пуговиц на рубашке Ибо не возникло. Вот только низ живота будто обожгло, когда до ушей донёсся стон Ван Ибо — он расстегнул молнию и член, оказавшийся на свободе, предстал во всей красе. Сяо Чжань уже собирался снять штаны, как вдруг Ибо сказал: — Подожди, — он полез одной рукой в задний карман, откуда выудил два пакетика с презервативами и ещё два - со смазкой. — Откуда это у тебя? — Похоже, аукцион действитильно заботится о безопасности своих клиентов, — хмыкнул Ван Ибо. — Не знаю. Почувствовал их в кармане, когда лежал на сцене. — Они появились весьма кстати, — заметил Чжань и больше не отвлекался. Стянув брюки Ван Ибо вместе с бельём, он откинул их куда-то в угол комнаты, так же поступил и с рубашкой. Однако, когда Ибо предстал перед ним нагим, полностью раскрепощённым, Сяо Чжань замедлился. Он сел на пятки и попытался навсегда выжечь на коре мозга этот образ. Ибо раздражённо цыкнул. — Не думаю, что сейчас самое время решать мировые проблемы. — Ван Ибо решил взять всё в свои руки: отзеркалив позу Чжаня, он потянулся снять, наконец, рубашку, что до сих пор была на Сяо Чжане, откинул её туда же, куда кинули и его собственную одежду. Теперь-то они по степени одетости сравнялись. Резво открыв пакетик с презервативом, Ван Ибо с нажимом раскатал его по чужому члену. Тогда Чжань отмер и запрокинул голову, давясь собственным стоном. Когда же он снова посмотрел на Ибо, тот уже лежал на спине, опираясь на локти и смешливо улыбаясь. — Я тебя жду, — он раздвинул ноги и ухмыльнулся ещё больше, когда увидел, что Сяо Чжань, не отрывая от него взгляда, нашарил пакетик со смазкой и придвинулся к нему. — Перевернись, — низким голосом сказал Чжань. От такого приказного тона у Ибо пошли мурашки по коже и он послушно перевернулся на живот. Неожиданно, его схватили за бёдра и поставили на колени, и это уже было очень неловко. Ван Ибо уткнулся лицом в подушку, чтобы скрыть румянец, ещё больше разгоревшийся от того, что Ибо почувствовал, как того самого отверстия коснулись влажные из-за смазки пальцы. Они легко кружили вокруг входа, а затем с нажимом легко проскользнули внутрь, в тёплое нутро. К двум пальцам прибавился третий, и Ван Ибо не выдержал: — Я готов! Хватит, — пальцы тут же исчезли, и на их место встал горячий и более длинный орган. — Тебе будет приятно, — прошептали губы прямо возле уха и Ибо вжался в подушку ещё сильнее. Ага, как же. Он же сам пробовал с пальцами, и ничего дельного из этого не… а-ах! Член одним движением вошёл до конца, так что теперь Ван Ибо мог чувствовать странное чувство наполненности. Не сказать, что было приятно, но и неприятным это всё назвать тоже нельзя было. Чжань начал двигаться. Сперва медленно и тягуче, меняя разные углы проникновения, а затем всё быстрее. И вот случилось оно. После особо сильного толчка Сяо Чжань задел, похоже, ту самую точку внутри, так что Ибо всего вывернуло дугой, дрожь прошла по всему телу, он насадился навстречу. — Ещё! — не контролируя себя, простонал Ибо. — Конечно, — ответил ему Чжань. Темп стал всё ускоряться и ускоряться, Сяо Чжань с каждым разом всё точнее попадал по той точке и, кажется, у Ибо от стонов немного охрип голос. Он и без чьей-то помощи начал чувствовать, как внутри затягивается предоргазменный узел, подстегаемый бормотанием Чжаня: — Такой красивый, такой узкий, Ибо, мой хороший... Мм! И когда Чжань обхватил его член и стал двигать по нему рукой в таком же темпе, как и вбиваться в его тело, Ван Ибо не выдержал: с протяжным стоном, он кончил на простыни, сжимая внутри себя Сяо Чжаня. Тот не смог продержаться ещё, и через пару толчков кончил, наполняя презерватив внутри Ибо. Так они и повалились на кровать, ничего не меняя, просто пытаясь отдышаться. Когда дыхание немного выравнялось, Ван Ибо почувствовал, как член Чжаня выходит из него. Перевернулся на спину и увидел, как тот завязывает презерватив и встаёт с кровати. — Я сейчас приду с полотенцем, — улыбнулся он и Ибо лёг обратно, что-то утвердительно промычав. Когда Сяо Чжань снова пришёл, Ван Ибо уже почти заснул. Чжань тихо обтёр его смоченным в теплой воде полотенцем, потом опять ненадолго ушёл, потом снова вернулся. В процессе получения наслаждения они случайно сбросили одеяло с кровати, поэтому Сяо Чжань снова поднял его и укрыл им Ибо. — Иди сюда, — сонным голосом попросил Ван Ибо и Чжань не смел ему противиться. Уже под одеялом Ибо оплёл его конечностями, клюнул губами в висок и тихо сказал: — Спокойной ночи, — тут же проваливаясь в сон. — Спокойной, — ответил ему Чжань, тоже начиная засыпать. ~~~ Сяо Чжань привык просыпаться с мыслью о несбывшейся мечте по имени «Ван Ибо». Не было и дня, чтобы он о нём забыл. А он пытался, но всё равно возвращался к сожалениям о том, что тогда мог удержать, не засыпать, или отложить работу на потом и приехать в клуб раньше. Он бы успел. Но теперь мысль о Ван Ибо в голове звучала с теплотой, ведь он, прорываясь сквозь сон, уже чувствовал тепло чужого тела, а воспоминания о прошлой ночи явно кричали о том, что на одной кровати с ним — Ван Ибо. Мечта, которую он наконец-то поймал. Сознание потихоньку просыпалось ото сна, но уже успело заподозрить, что что-то происходит неладное. А потом тело прошила вспышка удовольствия, заставившая глаза ещё больше зажмуриться, а после — распахнуться. Перед лицом было лицо Ибо — очень близко — и ритмичные шлепки кожи о кожу о чём-то, да и говорили. — Доброе утро, Чжань-гэ, — мило улыбнулся Ван Ибо, не переставая вбиваться в тело своего «Чжань-гэ» и надрачивать его уже почти вставший член. — Если мы будем засыпать в одной кровати, такое пробуждение будет каждый раз? — Если да, то что? — Тогда доброе утро, — улыбнулся Сяо Чжань и потянулся к Ван Ибо за поцелуем. Тот не стал противиться и ответил на поцелуй, но инициативу всё-таки перехватил. Сознание прояснилось, движения Ибо ускорились, и Сяо Чжань тоже смог в полной мере отвечать на движения бёдер ответными движениями. Член то и дело попадал по точке внутри, заставляя непроизвольно насаживаться самому глубже. — Ах! Мм… — не смог сдержать возгласа Чжань, когда Ибо остановился, напирая членом на ту самую точку. — Ты почему остановился? — Компания Чжань-гэ может себе позволить без сильного удара потратить на меня миллион юаней? — неожиданно серьёзно спросил Ван Ибо. — Ох, тебя это заинтересовало именно сейчас?! — вскинулся Сяо Чжань, пытаясь двинуть бёдрами. — Да, — твёрдо ответил Ибо, крепко схватив Чжаня за бёдра и не давая сдвинуться. — Господи, нет! Совсем нет, только двигайся дальше, пожалуйста. — Хорошо. И Ван Ибо начал мощно двигаться, втрахивая бедного Сяо Чжаня в постель. Он снова начал бормотать что-то несвязное, чувствуя приближение оргазма. Тогда Ибо просунул руку между их телами и сжал член Чжаня в кулаке, двигая им в одном темпе со своими толчками. — Я… я сейчас! — вскрикнул Сяо Чжань и через пару мгновений кончил Ван Ибо в кулак. Тот не стал задерживаться и через пару коротких толчков, кончил следом. Руки Ибо упёр по обе стороны от головы Сяо Чжаня, так что тот смог оценить лицо кончающего Ван Ибо, искривлённое удовольствием, в полной красе: брови нахмурены, губа закушена до побеления, но чёрные глаза сияют. И, кажется, Чжань в своей жизни не видел ничего красивее. [1] — Это имя китайской гимнастки. Художницы такой не существует ╮(︶▽︶)╭ [2] — Примерно 1000$ (в общем, курс постоянно меняется, поэтому, ну примерно понятно какие дальше суммы. Если нет — загуглите. Переводить циферок тут надо много (аффтор любит цифорки), а ещё аффтар ленивая жопа, поэтому, если надо, пусть достопочтенные читатели переводят сами, ну или адаптируются к юаням _(: 3 」∠)_) Пы.Сы. Если что, приблизительная сумма в долларах — умножить на семь. [3] — На самом деле в Китае всё немного сложнее с получением прав, но это же фанфик, так что да будет так^^ [4] — (凉皮) это такое уличное блюдо, твёрдая лапша. [5] — Вообще, если по-честному, днюха Сяо Чжаня 5 октября, но март в общую картину фанфика вписался лучше)