*
— Ваш Айс-Латте. Лио ставит перед деловой женщиной в костюме большой прозрачный стаканчик с кофе, дожидается, когда она окажется за пределами кофейни, и досадливо вздыхает. Не нравится ему так работать, но что поделать? Приходится. На самом деле, все было бы проще, не поругайся он с родителями. Жил бы сейчас и горя не знал: своя комната, кредитная карта, еда постоянно в холодильнике и никакого стресса, кроме надоедливой учебы. Из-за учебы, как раз, весь конфликт и произошел. Лио без пары месяцев двадцать, а он в лучших традициях подросткового кино поднял в родительском доме бунт: на астрофизика учиться отказался, от семейного дела тоже отворотил нос. По такому случаю оба родителя решили угрожать ему деньгами, а точнее, их изъятием, и мнимым домашним арестом. На такой глупый ультиматум Лио просто без лишних слов встал и ушел — больно нужны ему их деньги. Правда, пришлось завалиться к друзьям в общежитие и теперь прятаться там от коменданта каждый день. И на работу тоже пришлось устроиться, потому что кушать хочется. Конечно, родители у Лио не звери. Мама на следующий же день позвонила и сказала, что, коли он такой упрямый, пусть идет работать к её брату в кофейню и не выеживается. Но такой тон разговора с ним, как с каким-то беспомощным ребенком, вызвал у Лио этот приступ ребячества, с которым он пошел-таки работать в кофейню. К конкурентам. Но идти сюда работать было ошибкой для кого-то вроде Лио. Не то чтобы он не любит работать с людьми, просто подобная работа больше подходит для кого-то активного и полного энергии, а Лио в этом плане слегка флегматичный. Такая работа его быстро изматывает, поэтому кажется тяжелой ношей. И всё, что его тут держит — испытательный срок. Пока он не истечет, уволиться отсюда он, увы, не сможет. Так и тянется его каторга длиною в месяц уже четвертый день. Место достаточно оживленное: не зря эта сеть кофеен конкурирует с дядей. Есть редкие дни, когда народу может не быть вообще, но в остальном столики всегда заняты студентами, школьниками или работниками офиса через дорогу. Студентов всё же больше, потому что в квартале отсюда огромный университетский городок. Лио знает, потому что сам там учился буквально неделю назад, пока не отчислился окончательно. Сегодня один из таких дней, когда народу много. И за эти четыре дня Лио порядком устал слышать одно и то же: «Ох, вы новенький? А где же Юто?». Лио не знает, что за загадочный Юто вышел в отпуск за день до того, как Лио встал за стойку, но очень хочется оставить ему красочное послание, как тут все по нему скучают. Как будто смена бариста как-то повлияет на качество напитка, право слово. Возможно, просто Лио уже немного обидно смотреть на эти разочарованные лица. Уж извините, что он не Юто. — Хэй-ей, капитан! Лио едва чашку в руках не роняет — хватит с него разбитой посуды за эти пару дней. В дверях кофейни стоит высокий парень с большой черной сумкой наперевес, на него обернулись некоторые посетители и, Лио готов поклясться, они только что закатили глаза. А тот лыбится во все зубы и находит глазами Лио, удивлённо замершего за стойкой. — Ух ты, новенький? Надо же, и даже без разочарования? Скорее, он говорит это с удивлением и любопытством, шагает по кофейне с громким топотом и приземляется на высокий барный стул прямо за стойкой. Лио теряется немного — слишком сильная у этого парня энергетика, сносит ей чересчур для первой встречи. — А ты давно тут? — спрашивает парень и рассматривает Лио, взглядом останавливаясь на нагрудном кармане фартука. — Лио? Это твое настоящее имя, да? — Эм, да? — А чего так неуверенно? Засомневался в собственном имени? Он смеется, и Лио правда не знает, как реагировать на подобное панибратство. Но это не выглядит таким случаем, когда ситуация доводит до белого каления, скорее, наоборот — Лио чувствует себя как-то проще. Надо стараться дежурно улыбаться клиентам, говорить заготовленные заранее слова и фразы, чтобы лишний раз никому не нахамить. Поэтому, когда с ним просто заговорили без стандартного набора слов, он впал в небольшой ступор. — Я шучу, не принимай близко к сердцу, — парень подмигивает и снова кричит на всё кафе. — Капитан! Лио собирается попросить его быть тише, замечая новые взгляды посетителей, но его опережают. — Что ты орешь, как ужаленный? У меня все в порядке со слухом, — начальник Игнис показывается из служебного помещения, оказываясь рядом с Лио за стойкой. — И не капитан я больше, сколько можно уже меня так звать? — Для меня вы на всю жизнь капитан! — бодро отвечает парень, сумку свою скидывая на соседний барный стул. — А куда Юто дели? Опять двадцать пять. Лио даже не сдерживается и закатывает глаза — стоило ли радоваться, что хоть кто-то тут по Юто не тоскует, если даже этот громкий синеволосый чудик тоже выискивает бывшего бариста? Игнис замечает это отвращение на лице Лио и отвешивает ему легкий подзатыльник, взъерошивая Лио этим волосы на макушке. — Я говорил тебе: приветливее будь. Не надо тут глазами орбиту вычерчивать, попробуй немного улыбаться. — Да, ладно вам, капитан, — перебивает парень, — сами же знаете, сегодня людный денек, устал он просто. А вы его еще и без помощника оставили… это куда же Юто так сорвался, что ему совести не хватило с новичком недельку постоять? — Всё тебе расскажи да покажи. К родителям он улетел на месяц, сказал, мама повредила ногу, и за ней некому приглядеть, вот и сорвался, сверкая пятками. — А-а-а, — тянет парень, кивая, и протягивает Лио руку, — будем знакомы тогда, самый пламенный пожарный Промеполиса — Гало Тимос! Игнис одаривает его снисходительным взглядом. — Опять кривляешься, кто тебе только лицензию дал… — Эм, — Лио на руку смотрит неуверенно, но чувствует, что будет неловко игнорировать приветствие сейчас. — Лио. Лио Фотия. — Зря ты потакаешь ему, теперь не отцепится, — жмет плечами Игнис, и Лио понимает его слова только после того, как видит горящие глаза Гало, достающего учебник. — Отлично! Раз Юто сбежал, значит, готовиться к аттестации мне поможешь ты! Да, Лио жалеет об этом рукопожатии. Потому что в течение четырех часов он слушал пятьдесят страниц мероприятий оказания первой доврачебной помощи, которые Гало, на удивление, цитировал наизусть.*
— Ну, еще пару раз! Давай, Лио! — Я сказал тебе: вали к чёрту. Твою аттестацию теперь даже я могу идти сдавать, ты уже два учебника знаешь дословно. — Один разок, последний раз только прогоним правила ликвидации очага возгорания на электростанциях и всё. Один разок! Лио издает полный отчаяния стон, устремляя взгляд в потолок — как он устал, один Господь знает. А Гало никак не уймется со своей аттестацией, уже все уши прожужжал за прошедшую неделю: реанимация то, возгорания сё, экипировка это… У Лио ощущение, что и правда он сам пойдет сдавать эту аттестацию. — Один раз, — Лио чеканит каждое слово и отнимает у Гало толстенный справочник с вопросами. Он задает рандомный, что первый попадается на глаза, и Гало тут же светлеет лицом, начиная размеренно разъяснять Лио основы действий при возгорании электростанций. Это десятый день из тридцати одного. Лио протирает чашки и окидывает взглядом полупустое кафе: здесь только женщина, тоскливо глядящая в окно, и Гало Тимос, что никогда не упустит возможности прийти и оставить в кассе половину своего банковского счета – давно ли у пожарных такие высокие зарплаты? За окном дождь, вот клиенты и не идут. Лио кивает Гало на какое-то уточнение и подглядывает в справочник чисто из вежливости. На самом деле он Гало толком не слушает, потому что знает — тот всё равно цитирует это слово в слово. За эти пару дней Лио уже сделал о нем пару выводов. Гало такой человек, который как раз подошел бы для этой работы бариста больше. Уже дважды он выручал Лио с трудными клиентами, а один раз даже остался помочь с закрытием. У Гало безумно много сил и энергии несмотря на то, что он сам работает, иногда даже в ночь или сутками. Тем не менее, он всегда улыбается, как только переступает порог кофейни. Это та черта, которая Лио понравилась в нём. Дни чаще всего проходят для него в этой кофейне, как в клетке — он привязан к стойке и даже выйти на улицу не может, ведь работает один. Лио устает, начинает скучать и валять дурака, от чего часто бьет чашки по неосторожности, и не проходит и дня, чтобы он не подумал о том, как бы побыстрее свинтить с этой работы так, чтобы никто не придрался? Но потом в дверях появляется Гало, и, что ж, Лио соврет, если скажет, что не рад его видеть. Сначала ему не хотелось признавать, но сейчас он не отрицает для себя, что Гало делает его рабочие будни немного лучше. Да, он приходит и по несколько часов забивает Лио голову всякой ненужной ерундой, да, он шутит над Лио из-за детского лица, однако когда злая женщина попыталась ткнуть Лио в возраст, Гало был первым, кто тут же заткнул ей рот. «Ты уж прости, но только я могу сочинять шутки про твое лицо. Ведь у меня нет умыслов, я просто считаю тебя красивым!» Прямой, как рельса, но иной раз очень недогадливый. Хотя бы потому что, на секундочку, Лио ровно два раза пытался выбить от Гало после работы совместный поход куда-либо, а получал только красочную прогулку до общаги. Сдается Лио, что ему придется либо потом пробить Гало лоб своим признанием, либо просто сделать так, чтобы Гало признался ему первым. Второй вариант Лио нравится больше. Но пока что этот вариант терпит самый настоящий крах. Лио просто не учел того факта, что Гало немного тормоз несмотря на то, что закончил цитировать десять страниц научного текста. — Н-да, льет, как из ведра, — уныло тянет Гало, глядя на улицу, где уже темно. Скоро Лио будет закрываться. — Зато клиентов мало. — Меня все мучил вопрос, — Гало отворачивается от окна, — зачем ты работать-то сюда пришел, раз так не нравится? Лио продолжает натирать чашку в своих руках. Отвечать не особо хочется, потому что сама ситуация кажется ему чем-то постыдным — в двадцать лет ушел из дома и осознал, как сильно зависел от своей семьи и насколько в самом деле беспомощен. Вынужден работать на первой попавшейся работе и стеснять друзей в общежитии, пока не заработает достаточно, чтобы снять квартиру. Это расстраивает, поэтому Лио тянет с ответом. Но он мельком смотрит на Гало, прежде чем снова отвести глаза, и почему-то ему хочется сказать о том, что наболело. Потому что Гало не выглядит как кто-то, кто станет его осуждать. — Выбирать как-то времени не было, — Лио жмет плечами, осторожно ставя чашку на подставку за стойкой. — Нужно было срочно куда-то устроиться, а это просто было первое место, куда меня взяли сразу на следующий день. — А чего у тебя загорелось-то? За учебу нечем платить? — Я отчислился две недели назад. Астрофизика оказалась не моим призванием, к несчастью для родителей. — Воу, может, ты просто не втянулся, и надо было подождать? — не унимается Гало, но его тон голоса меняется на более сомневающийся, когда он замечает нервное натирание следующей кружки у Лио в руке. — Или ты изначально не хотел идти? — А ты догадливый, — Лио иронично усмехается, — хотя бы в некоторых случаях. — В смысле «в некоторых»? — тут же возмущается Гало, даже про справочник свой забывает. — Хочешь сказать, я не понимаю чего-то? Лио на этом хочет дать ему по лбу всеми своими попытками выбить свидание или прямо сейчас сказать: «Ты мне понравился, дурак». Но он не приводит в действие ни то, ни другое. Лио не торопится никуда, Гало не собирается переезжать прямо завтра, а кафе не собирается обанкротиться. У Лио времени — целая жизнь, чтобы потихоньку обдумать, нужна ли ему сейчас эта симпатия и стоит ли добиваться взаимности. А пока что он улыбается сам себе, отворачивается к Гало спиной, чтобы пару натертых до сияния чашек поставить на полочки. — А ты сам как? — спрашивает Лио, поднимаясь на ступеньки. — Нравится твоя работа? — Шутишь, что ли? — Гало смотрит на него круглыми глазами. — Сколько себя помню, я мечтал быть пожарным. Мой отец был пожарным, я провел половину детства у него на станции, он столько жизней спас, его уважали. И я его имя не посрамлю. Лио цепляется за слова, и неуверенно спрашивает: — Твой отец, он сейчас… — Он погиб. По формулировке Лио догадался, но должен был уточнить, чтобы избежать неловкости в будущем. — Прости. — Не извиняйся, все нормально, — отмахивается Гало, и, кажется, это правда не задевает его. Почему-то Лио кажется, что Гало действительно весь в отца. Должно быть, они были очень похожи. Интересно, «пламенным пожарным» его начал отец называть, или он сам до такого титула додумался? Гало продолжает говорить о прелестях своей работы с особым энтузиазмом, и Лио решает не продолжать закрытую личную тему: всё и так отлично складывается. Он узнает остальное позже, сегодня не тот момент, чтобы задавать личные вопросы. — Аж жарко стало, — прерывает свой бесконечный поток слов Гало и скидывает свою куртку на соседний стул, к сумке. Лио поначалу чувствует смущение от того, что рассматривает чужие руки и крепкие плечи в свободной футболке, засматривается, когда Гало дергает ворот в попытке остудить себя. Но есть кое-что, заинтересовавшее его больше всего остального. Левая рука по всей поверхности усыпана рубцами, затянувшимися шрамами, кожа местами темная и выглядит болезненно, но, кажется, это не доставляет Гало каких-либо неудобств. Гало чешет руку, как ни в чем не бывало, и замечает пристальный взгляд Лио. — Чего? А, — догадывается он, демонстративно покрутив руку, — это меня приложило полгода назад. Пожар в Сити Молле помнишь? Я не очень опытный был, полез в пекло по наводке пострадавших, а на меня колонна деревянная ка-а-ак свалилась! — Это звучит не так весело, как ты об этом говоришь… — Ну, тогда-то в горящем здании мне, конечно, было не весело застрять, я думал, так и сгорю там заживо. Но зато я нашел там заблудившуюся работницу, и если бы я не был зеленым новичком, она могла бы погибнуть. Здорово же, что я влез. — Тебе повезло один раз, — серьезно говорит Лио, спускаясь с лесенки, чтобы сердито посверлить Гало взглядом за эту беспечность. — В другой раз может и не повезти. Так что учи свои дурацкие вопросы, чтобы больше не обжиматься с колоннами в горящих зданиях. Лио подпихивает ему этот толстый справочник показательно, и еще больше закипает, глядя, как Гало подпирает щеку ладонью и смотрит на него с доброй усмешкой на лице. — А ты-то чего переживаешь? Сам говорил, тебе до меня дела нет, — Гало отодвигает справочник от себя, явно не намереваясь вновь брать его сегодня. — Что поделать, такая работа. Без шрамов никуда. Зато с каждым связана суперская история! Вот этот с учений, вот этот я получил, когда кто-то воду в незафиксированный рукав пустил, а вот этот — когда я собаку с дерева снимал… — Собаку? — крайне недоумевает Лио, и Гало начинает громко смеяться, привлекая внимание даже той женщины, что сидит в углу. — Это лучшая история за всю мою карьеру, ты будешь в восторге! И Лио продолжает натирать чашки в своих руках, водить тряпкой по столикам и стойке, пока Гало хвостиком ходит за ним со своими рабочими байками. Он говорит Лио, что не нужно переживать из-за ссор с семьей, когда Лио немного проболтался о том, что не в ладах с родителями. Говорит, что всем иногда не хватает капли понимания в жизни, когда они запутались, и ободряюще хлопает по плечу. «Ты, если что, мне говори, я отлично подбадриваю!» Лио не замечал за собой тяги к улыбке на рабочем месте. Но Гало он улыбается уголками губ в этот дождливый вечер. Лио говорит ему «спасибо». И отвешивает леща за разбитую чашку — начальник Игнис снова душу вытрясет.*
Лио чувствует, как дергается его глаз. Почему? Потому что Гало торчит тут уже третий час, и всё, чем он занимается, это таскается за Лио хвостом и активно пытается привлечь внимание. Скоро терпение у Лио лопнет, и он огреет его чашкой по затылку. Вообще, всё, что нужно, для того, чтобы этот банный лист отпал и улетел по своим делам — сказать, что он прощен. Гало, по сути, даже не понимает, за что извиняется, Лио ведь не сказал, но упорно продолжает соваться со своим улыбчивым лицом Лио под руки и мешать работать. Первый час Лио на самом деле обиделся на него, ведь как, черт возьми, так? Эта ситуация настолько глупая, что ему самому тошно. Как-то раз Гало упомянул, что может говорить по-китайски, и Лио решил, что, в принципе, он ведь бариста, и у него тоже есть знания китайского, так почему бы и нет? Он хотел невзначай признаться в симпатии, просто сделав то, что умеет на данный момент лучше всего — кофе. И Лио действительно заморочил себя: взял отдельную картонку, вырисовывал на ней это дурацкое «ты мне нравишься» на лютом китайском, чтобы после с ювелирной точностью на доске для фруктов вырезать этот самодельный трафарет канцелярским ножом. Все было просто идеально. Лио знает, какой кофе Гало любит больше всего — капучино с корицей. И так удобно на взбитом молоке высыпать всякие рисунки в чашке. Когда он закончил делать пробную чашку, был так горд собой — никто ведь, кроме Гало, и не догадается, что тут написано. Китайский-то знают тут только они вдвоем. И к приходу Гало Лио приготовил точно такую же чашку. Полный предвкушения и волнения поставил её на стойку перед болтающим без остановки Гало — он принес пиццу из ресторанчика напротив, и, как всегда, это сопровождалось какой-то невероятной историей о длинной очереди и перепалке между бабушками. Лио кивал ему, хотя сам только и ждал реакции, нервно поглядывая на чашку и беззаботно улыбающегося Гало. Когда он прочтет, у него будет на лице та же улыбка? Вот, что, по вашему, сделал Гало? Он просто с брошенным между строк «спасибо» поднял кружку и сделал два добротных глотка. Лио стоял в недоумении, ведь Гало абсолютно точно посмотрел на коричную надпись перед тем, как взять кружку в руки. — Ты видел, что написано? — спрашивает Лио, а Гало только пожимает плечами. — А что тут? Это на каком? Китайском? — Гало рассматривает старательно сделанные иероглифы, но поднимает на Лио глаза, наполненные недоумением. — Я не знаю китайский, что тут написано? И тут до Лио доходит одна светлая мысль — та фраза про китайский была шуткой. Он ведь говорил со своей подругой по работе, и как Лио сразу не догадался, что это шутка, если Гало и Айна вечно подкалывают друг друга? Получается, Лио просто потратил два с половиной часа своей жизни, чтобы осознать, что Гало по-китайски кроме «Нихао» не знает вообще ничего. — Так что тут? Что-то важное? — не унимается Гало. Лио досадно стонет, делая глубокий вдох. Он возвращает себе самообладание и бросает в сторону Гало максимально холодный взгляд, чеканя по слогам. — Ни-че-го. И обижаться то, по факту, не на кого, кроме как на самого себя. Но, чёрт, который раз уже это происходит, и все попытки неловких признаний заканчиваются одним большим фиаско. Лио вообще уверен в себе, и думал, что признаться будет раз плюнуть, но каждый раз, когда он собирается это сделать, его сковывает. Лио собирается сказать, зовет Гало с совершенно серьезным намерением осадить его, наконец, долгожданным «Ты мне нравишься», но Тимос смотрит на него с немым вопросом, раскидывается привычной доброй улыбкой и ждет, что же Лио скажет ему. А что Лио? Лио просто пропадает. Он делает короткий вдох, который не вырывается словами обратно. Воздух держится в легких пару секунд, пока Лио засматривается на него: шумного пожарного, что почти каждый день таскается сюда со своим справочником и шумит, мешая всем вокруг. Пожарного с очень громким, но заразительным смехом, простым отношением к жизни и достаточно храбрым сердцем, чтобы кинуться в горящее здание за пострадавшим. Пожарного, что постоянно приходит сюда, чтобы заставлять Лио смеяться и закатывать глаза на глупые шутки, и каждый день, уходя, забирать часть Лио с собой. Гало уходит за порог и всегда уносит с собой улыбку, заставляя по себе скучать. И Лио выдыхает, говоря что-то совсем иное, нежели желанное «ты мне нравишься». Почему? Он сам не понимает, просто эти слова гравируются у него где-то изнутри и остаются там же, находя свой приют. Может, Лио немного боится отказа, он не уверен. Но сейчас было бы ложью сказать, что ему совсем не нравится такое внимание к себе. Лио просто обещает себе самому, что такая ребяческая выходка будет в его жизни первый и последний раз, а пока он просто наслаждается тем, что Гало крутится вокруг и травит всякие шутки, выбивая прощение. Лио уже двадцать раз его простил, хотя Гало и не был виноват. Люди постепенно расходятся, время переваливает за восемь и Лио обслуживает клиентов, что только вошли. Пока Лио работает с гостями, Гало его не трогает, сидит на своем привычном месте, на высоком барном стуле, и что-то обсуждает с начальником Игнисом. Недавно Гало пояснил, что начальник Игнис был тем, кто позаботился о нём после потери семьи и помог исполнить мечту — поступить в академию и стать спасателем. Сам начальник и правда был капитаном, но недавно ушел в пенсионную отставку, отслужив тринадцать лет. Гало сказал, что начальник Игнис — добрейший человек, и если Лио на самом деле не хочет тут работать, он может об этом сказать — испытательный срок не станет преградой. Но Лио и без того уже понял, что начальник никогда бы не стал заставлять его работать, если Лио бы изъявил ярое желание уволиться. Но, во-первых, Лио не воспитывали со свинским характером, чтобы уйти с испытательного срока, когда ему нет замены, и, во-вторых, он и сам уже не хочет уходить. Тяжко признаваться, но, да, у него здесь свой якорь, без которого уплывать не хочется. Лио делает те два новых заказа, невольно подслушивая разговор. Его тема сменилась резко, как только Лио появился в поле слышимости, и снова посыпались типичные слова о службе — пожары недавние, проверка в части и новый шеф, которого невозможно выносить. Еще Лио услышал просто потрясающую новость — Юто не собирается возвращаться и увольняется с концами. Наконец-то про него забудут постоянные клиенты, и Лио сможет на любой вопрос ответить: «Уволился» — с довольной ехидной улыбкой. Надоели, честное слово. Не Юто, а Иисус какой-то — до сих пор о нем спрашивают. И факт того, что Гало выглядит слегка расстроенным новостью о Юто, заставляет Лио испытывать мелкое раздражение, отражающееся в его глазах. Начальник Игнис говорит, что все мысли Лио написаны в его глазах так отчетливо, что все намеренья сразу понятны. Лио тогда еле удержался от ироничной шутки: «Всем, кроме одного». Но это было бы слишком очевидно, хотя начальник Игнис выглядит как тот, кто уже давно догадался обо всём. Уж больно проницательный он человек. — Ай-ай, чёрт! Лио только ставит чашку перед клиентом, как вынужден обернуться на вопли Гало. Легкий испуг от неожиданности быстро сходит на нет, когда он видит эту писанную маслом картину: у Гало на белой футболке огромное пятно от кофе, и он изо всех сил тянет ткань от себя, чтобы не ошпариться вновь. — Балбес! — добавляет ему подзатыльник Игнис и хватает за шиворот, лишая шанса снять футболку. — Куда ты тут раздеваться собрался? Иди отсюда в подсобку. Лио, уведи его и дай форму, была там рубашка его размера. Лио. Лио! Лио моргает впервые за прошедшую минуту и неловко смотрит на начальника Игниса, делая вид, что никуда не всматривался и точно не глазел на чьи-либо открытые участки тела. Просто стоял. Игнис только головой качает и пихает Гало в сторону служебных помещений. Он смотрит на Лио достаточно красноречиво, когда тот проходит мимо. А капитан Игнис, оказывается, был бы неплохой свахой: грамотно дает Лио шанс побыть с объектом своего обожания. Если появится шанс больше десяти процентов, что у Лио выгорит добиться взаимности, он обязательно скажет огромнейшее «спасибо». — Ты криворукий, — констатирует Лио, — видимо, все твои таланты ушли в работу. — Да случайно я! Гало страдальчески кривится и, задрав мокрую футболку, в надежде хоть немного облегчить страдания обмахивает рукой живот — не прыгать же под струю холодной воды пузом в раковину. — Обжегся? — Лио щеку изнутри прикусывает, когда подходит и разворачивает его за локоть к себе. — Дай посмотрю. — Не сильно, просто жжется, блин, там прям кипяток-кипяток был. — Это я тебе кофе делал, я в курсе, — фыркает Лио и оценивает красные массивные пятна, рассыпанные по животу и груди. Лио случайно касается обожженной кожи пальцами — Гало тут же вздрагивает, и мышцы живота сокращаются под рукой. Лио на одну секундочку теряет свое самообладание, проведя ладонью вверх по впадинам от наработанного тренировками рельефа. Но в себя приходит быстро, плавно убрав руку, чтобы не создавать лишней неловкости. — Снимай футболку и надень пока вот это, — Лио с вешалки снимает рубашку размером втрое шире его самого. — Не застегивай пока, я сейчас принесу одну вещь от ожогов. Из аптечки для персонала Лио достает тюбик, который лично купил в начале своей «карьеры бариста», потому что вечно обжигался и резался о дробилку для льда, пока промывал её. И пластырей тут тоже с запасом на пять лет вперед. Гало уже говорил, что его работа не обходится без травм, ушибов и синяков. Но Лио всё равно испытывает короткий укол в груди, когда Гало стаскивает с себя футболку, открывая спину с россыпью царапин и рубцами. У него на пояснице старый ушиб, уже пожелтевший и наверняка не причиняющий неудобств. Но стало понятно, почему неделю до этого Гало жаловался на боль в спине. Чертовски опасная работа, процент смертности на которой выше среднего. В мире всегда что-то горит, а такие люди, как Гало: преданные своему делу и желающие помочь всем вокруг, — всегда оказываются в первых рядах в списках у похоронных служб. Благородство тонко граничит с безрассудством, а у Гало и того и того хоть черпай и продавай. Сутками Лио проводит время в закрытом кафе, и максимальную опасность для него представляют только плита и лезвие в дробилке. Он сомневается, что смог бы прыгнуть в горящий дом или пожертвовать ради другого человека своим благополучием. Насколько сильны эти люди с благородными целями в жизни? В этот момент Лио думает, что бесконечно горд быть влюбленным в такого человека, но и есть внутри что-то трясущееся от предположения — в один день синяками можно не отделаться. — На, — Лио кидает ему тюбик с анти-ожоговым кремом, — и сделай одолжение. — Какое? — Будь аккуратнее.*
Лио пальцами отстукивает по деревянной поверхности стойки, прожигая взглядом экран своего телефона: ну и где носит этого «пламенного пожарного»? Не то чтобы Лио прямо очень уж ждет, но само собой подозревает неладное, когда время вечер, а Гало так и не объявился и знать о себе не дал. На телефоне открыт диалог, в котором Лио слал три сообщения подряд с вопросом, где Гало черти мотыляют, но прочитанными эти сообщения в течение дня так и не стали. Вообще, Лио заметил, что чем дольше длится эта «не взаимность», тем более он начинает становиться собственником. Мир их общения все еще ограничен стенами этой кофейни и прогулками до общаги, но теперь Лио открыл для себя номер телефона Гало и начал слать сообщения иногда. А Гало в ответ бросал смешные фотки и каждый день отправлял какие-то мемы, словно на работу ходит в телефоне поторчать. Главное, Айну в их рабочее время в сети вообще не выловишь, а Гало отвечает в течение минуты на любое сообщение. Точно, Лио теперь познакомился с крохотной, но очень важной частью окружения Гало — коллега по работе, которая вместе с ним училась с самого первого курса. Её зовут Айна, и Лио сначала чувствовал себя максимально подавленно, обслуживая её. Чувства к Гало надели на него мутные очки, и он был уверен, что Айна сидит с Тимосом достаточно близко, чтобы считать их парочкой, хоть они и сидели друг напротив друга. Но стоило только снять с себя пелену лишних переживаний, и для него Айна открылась как очень отзывчивый и веселый человек. Лио понимает, почему они так хорошо ладят: оба шумные, любят поесть и держатся за свое чувство справедливости, как за спасательный круг в этом большом и иногда совсем несправедливом мире. Теперь она тоже заходит сюда чаще. Однажды она сказала, что Лио нравится ей больше предыдущего бариста — тот казался ей каким-то мутным. И за это Лио без очереди возвел ее в список лучших людей этого кафе. Айна официально стала солнцем в царстве тьмы. К слову, ее номера телефона у Лио нет. Иначе он попросту мог бы позвонить ей, чтобы уточнить, не ошивается ли Гало где-то в части. Если он там, Лио бы попросил Айну пнуть его. И, да, она бы пнула. А так, Лио сделал попытку оставить ей сообщение в месседжере. Вдруг ему повезет, и она все же зайдет в сеть. Лио вообще хотел бы знать, как Гало живет, с кем работает, все ли в команде такие же приветливые, как Айна, или есть те, кто станет его недолюбливать. Хочется выйти с Гало куда-то за пределы привычной дороги до общежития и узнать, куда он любит ходить в свободное время кроме этой кофейни. И зачем вообще тратить на неё деньги каждый день? Почему именно эта кофейня? Лио был бы счастлив услышать, что он и есть причина этих визитов. На днях Лио случайно довелось оказаться к Гало настолько близко, что его полчаса не отпускало желание выйти из кофейни и покричать на улице, чтобы эмоций внутри стало меньше. Гало просто обнял его невзначай, когда Лио чуть не встретился носом с полом, споткнувшись о швабру, и Лио хватило этого с головой, чтобы захотеть дотронуться до Гало еще раз. Каждый раз, когда они идут к общежитию, Лио часто смотрит на его руку, что находится совсем рядом с его собственной. Стоит только слегка двинуть пальцами, и можно будет уцепиться за чужую теплую ладонь, чтобы остаток пути идти вот так, глупо улыбаясь самому себе в шарф. Это вообще нормально, что они знакомы около месяца, испытательный срок Лио уже закончился, но он так и не уволился, потому что по уши втрескался в пожарного Гало Тимоса, который умудрился за такой короткий промежуток времени заставить Лио потерять самообладание? Лио даже не понимает, хорошо ли это. Время тянется, стрелки часов скользят по настенным декорированным под книгу часам, а Гало всё не появляется. Лио мается со скуки, без Гало тоскливо, как бы ни хотелось это признавать. Клиенты идут дежурным потоком: в обед студенты, к четырем школьники, ближе к вечеру офисные работники и остатки студентов. Кто-то здоровается уже так, словно приходит сюда, как к себе домой, некоторые говорят о своем дне, чувствуя, что Лио действительно слушает, а не делает вид. Но Лио в этот раз сложно им улыбаться даже рабочей улыбкой, потому что его голову не покидают мысли о том, что что-то могло случиться — Гало бы не стал игнорировать его весь день, никак не подавая признаков жизни. Он же картинки с котами весь день листает, какой пожар может длиться на протяжении шести часов без перерыва, раз он даже на сообщения не отвечает? В дверях появляется начальник Игнис. Он поспешно ушел по делам еще утром, сказав Лио, что на этот день он сам себе директор и владелец, поэтому все проблемы волен решать своими силами. И вот он вернулся, но лицо у него хмурое и раздраженное, Лио понимает это по сурово сведенным бровям и взгляду исподлобья. Начальник Игнис хмурится, на ходу трет переносицу и читает сообщения на телефоне. — Наверное, тебе тоже нужно сказать, — устало вздыхает он. — Не жди сегодня Гало и иди домой. Он не придет. Лио оживляется, поднимаясь с задней заниженной части стойки, на которой растекся киселем от осенней тоски. — Так это вы с ним были? Понятно, почему он на телефон не отвечает. — И не ответит, — понуро говорит начальник, — ему не до этого. В реанимации запрещены телефоны. Да и он не в состоянии писать сейчас. — Я не понимаю, — Лио чувствует нарастающую тревожность, она мурашками пробегается по телу, оседает внутри чем-то тяжелым. — Можете объяснить? Начальник Игнис заглядывает в шкафчик под стойкой и достает закрытую бутылку с шотландским виски, который, Лио думал, стоит там просто для особых поводов или праздников. — Опять он полез со своим горящим шилом в заднице в самое пекло. Над ним потолок обрушился, и его завалило. Ладно бы так, но он еще и маску свою отдал. Сотрясение, отравление окисью углерода, да и штырь из ноги достали, — начальник Игнис льет в рюмку скотч, качая головой. — Я с ним поседею, меня следом за отцом скоро отправит. Спасибо, что хоть живой и опасности для жизни уже нет — все травмы в легких степенях. Он не успевает взять рюмку в руки, как она исчезает у него из-под носа. Лио делает два больших глотка и, выдыхая, со стуком приземляет рюмку на столешницу перед начальником. Жгущий горло крепкий алкоголь приводит в чувство, и Лио внутри сдерживает свое раздражение. Сначала он думал, что там все плохо, потом, по формулировке, что Гало вообще уже в гроб положили, но у него легкие степени, и он просто снова полез в очаг и покалечился. У Лио сердце в пятки упало и чуть там не осталось, а он просто в легких степенях травмировался. Но всё же, Гало лежит в реанимации, и эта деталь не дает Лио покоя. — Был бы другой день, по шапке бы тебе дал, но сегодня прощаю, — ухмыляется Игнис, доливая себе новую стопку и выпивая. — Будем считать, что за его везение. Хотя лучше бы он пошел в мать, и ему дали благоразумия. — Я прибью его, пусть только сунется, — цедит Лио, и Игнис жмет плечами, добродушно смеясь. — Думаю, для этого придется встать в очередь. — Ничего, я ему без очереди всыплю. — Даже не стану тебя останавливать.*
Лио кажется, что время замедлилось, и это начинает входить в привычку. Дни растягиваются и кажутся такими долгими, и, должно быть, львиная доля этого явления в том, что Лио мало спал. Он уже не терзает себя мыслями о том, что для Гало эта ошибка может кончиться плохо, потому что начальник Игнис ходит навещать его в больницу и говорит, что всё нормально — он идет на поправку и никаких последствий на него это в будущем не окажет. Но для Лио эта ситуация своего рода первый стресс, потому что он первые два дня всё равно переживал за отравление газом — прогноз был смутный. Гало нет уже неделю, и сообщения до сих пор не прочитаны, но начальник Игнис утешает Лио тем, что из-за сотрясения ему противопоказано — врачи всё запретили, и, как только ему отдадут аппарат, он сразу напишет. — Это же Гало, — беспечно машет рукой Игнис, — тебе первому ринется писать, будто ты его не знаешь. И не поспоришь — скорее всего, так и будет. Но переживания, оказывается, очень утомляют. Даже знание, что всё хорошо, не особо спасает от навязчивых мыслей и напряжения, хочется увидеть, чтобы убедиться. Лио теперь понимает свою мать, когда она ушла в себя, узнав о том, что отца госпитализировали в Европе после падения. Он сам ей тогда сотню раз сказал — всё нормально, просто перелом, но она причитала до тех пор, пока страдальца не привезли обратно первым же рейсом. Желание обнять человека, увидеть и поговорить в живую, когда он прямо перед тобой– теперь Лио понимает, как это будет ощущаться. Но он всё равно даст себе прополоскать Гало мозги. Неужели он не понимает, когда лезет вот так напролом, что за его спиной есть люди, которые очень пекутся о его здоровье? Лио бы еще понял, если бы нечего было терять, но у Гало есть все причины, ради чего выживать в огне — друзья, опекун, дело, которым он горит, а он так просто разменивает это всё, рискуя жизнью? Даже Лио знает, что спасателям необходимо в первую очередь сделать так, чтобы не пострадать самим, это есть в первых правилах оказания помощи в чрезвычайных ситуациях, в военных положениях и в пресловутых приказах — оценить обстановку и обеспечить безопасность себе и пострадавшему. Гало же цитирует эти книжки наизусть, почему Лио должен ему об этом напоминать? Из рук тоже всё валится — сказывается недостаток сна. Лио раздражённый, дёрганный и очень хочет бить посуду о голову некоторым клиентам, и тем не менее вымученно улыбается, вежливо уточняет заказы и рассчитывает клиентов, хотя на лицо выглядит так, будто им полы на улице мели. Просто хочется, чтобы побыстрее прошло время, и Гало снова пришел со своей рабочей сумкой наперевес и огромным дурацким справочником. Лио просто по нему соскучился, вот и всё. Лио снова смотрит на часы — до закрытия совсем немного осталось потерпеть. Он поднимает поднос с американо и, дежурно улыбаясь, идет к столику. — Ваш заказ, — говорит он, располагая на столе блюдце, а затем опуская кружку. Но клиент разворачивается резко, дернув рукой в сторону подноса, от чего тот бьет Лио по руке и чашка выскальзывает из пальцев, разбиваясь о блюдце. Кофе разливается Лио по запястью и растекается по столу, заливая клиенту рубашку и брюки. Мужчина вскакивает из-за стола с грохотом и криком. — Какого чёрта?! У тебя откуда руки?! — орет он, пытаясь отряхнуть рубашку, словно это может помочь избавиться от пятна. — Понабрали с улицы всяких… Лио шипит, заворачивая руку в фартук — обжегся. — Прошу прощения, мы компенсируем ущерб, — говорит он, отлично понимая, что из его зарплаты будут возмещать, но стискивает зубы и молчит. — Компенсируй себе интеллект, если понимаешь, что не умеешь работать с людьми! Кто вас только набирает таких? — Это была незначительная ошибка, давайте уладим этот инцидент мирно, — повторяет Лио, всё еще старясь сохранить нейтральный тон голоса, но и взгляд, и лицо все равно выдают его неприязнь. — Чего ты смотришь на меня, как на врага народа? Думаешь, это я виноват?! Да я на вашу контору сейчас быстро вызову проверку, думаешь, мне некому позвонить? Знаешь, кому хамишь?! — Я вам не хамлю, просто предлагаю вам возместить ущерб и не создавать друг другу проблем. — Что ты мне сейчас возместишь? Как я на работу пойду? Или им тоже возместишь мое отсутствие из-за запачканной одежды, а? Это ни в какие ворота, потому что Лио уже извинился. Никто, кроме него самого, не пострадал, и все отделались легким испугом и пятнами на одежде, так к чему такая драма? Но ответить Лио не может — если этот мужчина и правда вызовет какую-то службу, то под удар Лио подставит начальника Игниса. И ответить хочется так сильно, что аж язык чешется послать этого мерзкого покупателя куда подальше, осадить, чтобы не думал о себе слишком много, только потому что обслуживающий персонал не может ответить под страхом штрафа. Но Лио сжимает свою обожжённую руку, замотанную в фартук и закусывает щеку, чтобы не сболтнуть ничего лишнего и просто перетерпеть — надо подождать, пока покупатель успокоится и уйдет, просто тому хочется порисоваться на пустом месте. Возможно, это блеф, и никаких знакомых у этого мужчины нет, но не исключена возможность того, что эти связи и правда есть. Если бы это касалось только самого Лио, он бы просто покрыл этого зазнайку матом и выставил за дверь, но это не его заведение, не его репутация и не его право. Всё, что он может, это продолжать просить прощения, даже если совсем не хочет извиняться перед кем-то подобным. Вот почему он ненавидит работу в обслуге — беспомощность. Клиент всегда прав, даже если это не так. И никто не может помочь, все только смотрят и ведут плечами, ведь это не их дело. — Эй, дядя, а вы на работу покрасоваться или поработать ходите? Лио открывает зажмуренные глаза и вскидывает голову. Голос, который он всю неделю так хотел услышать хотя бы в телефонном разговоре, голос, который всегда лезет не в свое дело и оказывается в нужное время в нужном месте. Лио оборачивается, и вот он, его герой без пожарного костюма и привычной сумки: стоит, опираясь на костыль, потому что нога все еще забинтована от щиколотки до колена, половину лба закрывает широкий пластырь, а на щеке и руках видны затянувшиеся царапины. Но Лио смотрит на него и осознаёт, как сильно хотел его увидеть. Он скучал по Гало и его улыбке, уверенной и широкой, с которой тот ковыляет от входной двери до их столика, бурча что-то себе под нос. — Ты кто вообще? Еще одно хамло? У вас давно проверки не было? Я служащий пожарного управления, вы понимаете, на кого рот открываете? — А вы кто по званию будете? — уже без усмешки спрашивает Гало, но Лио видит искры, пляшущие в его глазах. — Я, вот, старший сержант. Он совершенно не боится последствий, но не потому, что действует безрассудно. Словно он уверен в своей победе в этой перепалке. — Я капитан пожарного департамента, сопляк, тебя не обучили дисциплине? — М-м, — тянет Гало, кивая, но на его лице ни грамма уважения, — а вы знаете, кто владелец этого заведения? Лио решает вмешаться и остановить последствия, которые могут произойти в этом диалоге. Но звенит колокольчик над дверью, и их спор прерывает громкий голос: — Что за шум? — начальник Игнис оглядывает помещение, и его лицо вытягивается, когда он видит неловко машущего ему Гало. — Ты что тут забыл? Тебя выписывают только через неделю. А у тебя почему рука в крови? Гало оборачивается на Лио, и, по правде, Лио сам не понял, когда успел порезаться — должно быть, когда осколки отодвигал дальше от края, чтобы обезопасить клиента. И вообще: в смысле Гало должны были выписать только через неделю? Что он тогда вообще делает в кофейне? — Полковник Игнис! Мужчина выравнивается и отдает воинское приветствие, на что начальник только головой качает и рукой в спину подталкивает Лио в сторону подсобки. — Я тут улажу, иди, разберись с рукой. И этого с собой забери, ему вставать вообще нельзя. Лио кивает, но не идет вперед, а останавливается рядом с Гало, беря его под руку, и смотрит на него достаточно прозаично, чтобы он понял — сейчас получит люлей. Осторожно Лио доводит его до двери в подсобку, и как только они переступают порог, дверь захлопывается, а Лио замахивается на него своим фартуком, но так и не бьет, замирая. — Ух и хочется мне тебе врезать, — говорит он, нехотя опуская руку и делая глубокий вдох. — Какого ты пришел? Кто тебя выпустил из больницы? — Сюрприз! — Гало плюхается на диван, отставив свой костыль в сторону. — Да чего меня держать, у меня анализы хорошие, чувствую себя прекрасно, а они все трясутся. У меня же не черепно-мозговая, просто небольшое сотрясение. — И, тем не менее, ты сбежал, — подчеркивает Лио, но понимает что бесполезно с ним разговаривать. Гало начинает оправдываться, что устал там лежать, что ему скучно было, и вообще, он ненадолго –только прогуляться пошел. Лио ничего ему не говорит, просто слушает его треп и смотрит, думая: в голове проносится разное, и он не уверен, что именно хочет сказать или как себя почувствовать. Он даже ощущает себя запутавшимся, потому что с одной стороны его чувства не кажутся чем-то серьезным, а с другой — ему хочется сделать шаг вперед, но Лио думает слишком много, и это мешает ему понять самого себя. Прямо перед ним сейчас сидит Гало, которого он ждал целую неделю, хотел уже идти сам, если бы только отпустил начальник Игнис хоть на один день. Лио месяц назад понравился симпатичный пожарный из части неподалеку. Сейчас он влюблен не просто в пожарного, а в громкого, шумного, очень храброго, с обостренным чувством справедливости и глупыми шутками Гало Тимоса, который сует нос не в свои дела, смеется заразительно и заставляет Лио лучше себя чувствовать в большом мире, где он остался наедине с собой, оторвавшись от родителей. Лио казалось, что его время остановилось в тот день, когда он ушел из дома, и, по правде, он думал, что ничего у него не получится — с позором вернется в отчий дом, пойдет восстанавливать документы и учиться дальше. Но он всё еще здесь — просто размеренно живет, уже не чувствуя тяжести на плечах. Потому что Гало сказал ему дать себе время на раздумья. Потому что Гало сказал, что если понадобится — он поможет и поддержит. Потому что Гало приходил сюда каждый день и заставлял его чувствовать себя лучше. Даже если не с первого дня, было бы очень сложно не влюбиться в кого-то настолько яркого и потрясающего. И правда, самый пламенный пожарный. Лио никогда ему вслух не скажет, а то зазнается еще. — Чего ты так смотришь? — не выдерживает его взгляд Гало. — Не молчи хотя бы! — Да не знаю я, что тебе сказать! — Лио взрывается, переполненный своими мыслями. — Я скучал по тебе, а теперь не знаю, как подобрать слова. Могу сказать, что ты придурок, доволен? — Сам такой. Гало был бы не Гало, не переведи он стрелки. Они молчат, потому что Лио неловко от сказанного, а Гало глядит на него, пытаясь выловить взгляд, и в итоге вздыхает. — Эй, давай руку, — зовет он, рукой тянется к шкафчику сбоку от себя и вытаскивает аптечку. — Подлатаем тебя. — Я сам могу. — Не выеживайся и смотри, как профессионал работает, иди сюда, говорю. — Тоже мне, профессионал, — фыркает Лио, но всё же идет и садится рядом с ним на диван. — Себя-то защитить не можешь. — Ой, да было один раз, и то, немного. — Один? — Лио изгибает бровь, не сводя с него скептического взгляда. — Ну, может, три. — Ты руку свою давно разглядывал? — Не мешай спасателю работать! Лио сдается и замолкает, наблюдая, как он осторожно берет пострадавшую руку за запястье, крутит перед собой, осматривая — осколки ищет. Гало берет маленький пинцет и сильнее раскрывает пострадавшую ладонь, отчего Лио немного морщится. — Потерпи, — говорит Гало и вынимает из центра ладони тонкий, едва заметный фарфоровый зубчик. — Нашел причину твоих страданий. Так и тянет сказать: «в зеркало посмотри». Гало бросает на стол запачканный кровью пинцет и осколок, смачивает вату из какого-то пузырька и сжимает запястье Лио чуть крепче. — Ну, держись, — и прикладывает вату к ладони. Лио как будто гвоздь в руку вогнали — так жжёт, что он дергается всем телом и рефлекторно пытается вырвать руку, но та с места не двигается — всё же, Гало сильнее его. — Ты ошалел, что ли?! Там ожог, вообще-то, ты точно профессионал? — Как профессионал заверяю, что ожог твой не задел, и вообще, у тебя там с горем пополам первая степень нарисуется, не драматизируй, — Гало закатывает глаза, но всё равно дует на царапину, пока резкая боль не проходит. Он стирает пятна крови чем-то менее едким и оставляет царапину, как есть, переворачивает руку тыльной стороной вверх и прикладывает к красной коже сквозь марлю пакетик с сухим льдом. Всё еще неприятно, конечно, но Лио сосредотачивает все внимание на теплых пальцах, обхватывающих его запястье. Рука больше его собственной и грубее, сильнее, но такая осторожная. Каждое прикосновение мягкое и аккуратное, Гало не трогает покрасневшую кожу, только водит пальцами вокруг. Такой сосредоточенный, брови чуть сведены, беспечность отходит на второй план. Гало всё равно отпускает какие-то комментарии, но глаз не сводит с фронта работы, и Лио правда так очарован им, серьезным, знающим свое дело, даже если речь о такой мелкой производственной травме. Лио интересно, замечает ли Гало, как он выглядит со стороны? Замечает ли он восхищение Лио, и один ли Лио смотрит на него так? Очень хочется, чтобы сейчас время растянулось так же, как всю эту неделю, не спешило. Пусть тепло чужих пальцев дольше остается на коже, пусть проникает внутрь и зажигает, топит неопределенными чувствами, которые заставляют дрожать изнутри. Пусть Гало продолжает нести какую-то чушь и глупо шутить, Лио согласен слушать, потому что знает — эти глупые шутки все равно заставят его смеяться. Губы сами по себе растягиваются в улыбке, которую он не может сдержать. Гало мягкими постукивающими движениями пальца наносит ему средство от ожогов и перевязывает кисть тонким слоем бинта, завязывая концы на бантик. — Вот, красота. Только дома снять не забудь, бинт только на сейчас, чтобы ты нигде не задел руку. К утру получше будет. — Ладно. Гало широко потягивается, раскинув руки в стороны, и потихоньку кренится набок. Он приземляется спиной на диван, ногу свою забинтованную закидывает на подлокотник, а головой приземляется ровнехонько на бедро Лио. — Ну, рассказывай, — Гало подсовывает одну руку себе под затылок и смотрит на Лио снизу вверх. — Что я пропустил? Тебя каждый день так обижали, пока меня не было? Оцепенение от такого положения быстро спадает, и Лио облокачивается на спинку дивана, не стесняясь одну руку положить Гало на плечо. — Не обижали меня, мне не пять лет, — Лио флегматично в сторону отворачивается, чтобы в его смешливые глаза не смотреть. — И тем не менее, выглядел сегодня так, будто расплачешься. Лио щипает его за шею не сильно, но достаточно ощутимо, чтобы Гало поймал его за руку, защищаясь. — Ауч! Я пошутил! — Не собирался я плакаться. Просто устал, и этот хмырь угрожал вызвать службы проверки, я ничего не мог сделать. — Пустозвон он, — усмехается Гало, — я зову капитана «капитаном», потому что знаю его с того времени, как у него было это звание. Он для меня капитан, потому что и учениями моими руководил, и практикой, я был у него в команде год, пока он не ушел на пенсию. На самом деле, у него звание-то повыше будет. Видал, как этот капитанишка сразу дрейфнул, увидев полковника Игниса вживую? Хах, ему и не снилось увидеть легенду. — Легенду? — не понимает Лио, и Гало кивает, показывая на стену, где всегда висели награды, на которые Лио не обращал внимания. — Вон та, крайняя, которая прозрачная. Помнишь, как чуть не взлетела на воздух атомная станция в третьем районе? Там рядом горела вышка, и из-за нее могла взорваться станция, тогда еще чрезвычайное положение и эвакуацию объявляли, потому что шансов предотвратить взрыв не было? — Помню, громкое было дело. У меня дом родителей в том районе, но мы тогда были в Европе. Думали, что приедем в руины. — Так это капитан тогда руководил тушением. Он обходным путем взрыв предотвратил со своей командой. Это было нечто! Полгорода бы снесло, так что его за это генерал и губернатор награждали, да и среди служащих он запомнился этим делом. Лио даже не знал, что начальник такие вещи проворачивал в прошлом. В основном, Лио только и знал, что начальник Игнис — опекун Гало, потому что Гало — сын его близкого друга, и что он до сих пор пытается сделать из Гало мудрого человека. Пока получается не очень. Но он точно сделал его достойным. Лио думает, что родители бы гордились Гало, даже если сам Лио их никогда не видел. Гало продолжает невесомо держать его руку — так и оставил ее лежать поверх ладони Лио. Он продолжает говорить о том, как сам пошел на первое дело и как учился у начальника Игниса, и не замечает, как Лио шевелит рукой на пробу и мелким движением перехватывает Гало за палец, не привлекая к себе особого внимания. Маленькое прикосновение, которое жжется в груди и вызывает восторг. — Ты спас кого-нибудь? — спрашивает Лио, резко меняя тему. — В том пожаре неделю назад. — Еще бы, мы друг друга спасли! — Гало оживляется, глядя увлеченно куда-то сквозь стену, проживая тот момент заново. — Я бы сам там помер, если бы того парня не увидел, у меня прямо второе дыхание открылось. Меня прижало, но я подумал, что если так все оставлю, то мы оба там сгорим. Даже не заметил железку в ноге. Правда, пришлось дыхательный аппарат ему отдать, он сильно надышался и не мог даже идти. Там закрытое помещение и этаж пятый, через открытую шахту лифта весь дым был на нашем этаже. Вот и отравились оба. Но я вытащил его! — А если бы ты не отдал ему аппарат, что бы было? — Скорее всего, он бы задохнулся, — жмет плечами Гало. — У меня была повреждена нога, даже если я не чувствовал боли на адреналине, понести его не мог. Поэтому мы передвигались медленнее, чем хотели бы. К тому же, я отлично задерживаю дыхание. — Почему тебе было важно его спасти? — продолжает Лио, Гало смотрит на него озадаченно, ведь вопросы такие глупые. Но Лио знает — по-другому Гало не поймет. — Ну, а почему не должен был? Он чей-то сын или, там, брат, у меня работа такая — спасать людей и возвращать их домой. Если не буду этого делать, как смотреть потом их родственникам в глаза? — А как ты посмотришь в глаза нам, когда не можешь спасти себя? Гало не находится с ответом, замолкая. Лио не отворачивается от него более, сталкивается взглядом напрямую, потому что знает: глаза скажут за него больше. Он тоже «родственник», который переживал, и если бы Гало не вышел из того пожара, это заставило бы Лио разбиться. Игнис не смог бы себя простить за то, что однажды привел Гало в спасатели, Айна бы винила себя, что не была рядом в тот момент, и наверняка есть еще много людей, которые бы сожалели. Лио хочет, чтобы Гало это понял — он точно такой же человек и важен для кого-то настолько же сильно. — Ты, эм, — мнется Гало, растерявшись, но Лио перебивает его. — Береги себя, — просто говорит он. — Этого будет достаточно. — Просто, — Гало вздыхает, формулируя слова. — Я же один живу, ничего страшного не случится, если покалечусь. — Если ты покалечишься, мне будет страшно. Лио впервые не боится сказать лишнего и просто отпускает слова, лежащие на сердце. Пусть Гало геройствует, пусть спасает жизни и лезет в огонь, но при этом помнит о том, что за пределами горящего здания у него есть жизнь, которой он должен дорожить. На удивление, Гало принимает слова и усмехается по-доброму, сжимая в ответ пальцы Лио, которые должны были остаться незамеченными. — И все-таки, это правда. — Что? — Я тоже по тебе скучал.*
Четырнадцать дней. Две недели. Уже прошло две недели с момента, как испытательный срок каторги Лио подошел к концу. И он всё еще стоит за этой барной стойкой, учится варить кофе почему-то с особым старанием и, кажется, действительно улыбается клиентам. Или ему так кажется, он не знает. — Ну что, Лио, увольнительную-то нести? — привычно шутит начальник Игнис вместо приветствия, и Лио ничего не отвечает –только смотрит так же шутливо и продолжает тереть чашки. Начальник уходит в свой кабинет, заниматься очередными бумажками, зная, что всё остальное может оставить на Лио. В принципе, это уже привычно — быть тут одному за всех сразу. Конечно, хочется выходные, поэтому Игнис всё же озадачился наймом работников, но очень трудно подобрать способный персонал. На днях тут был один стажер, но ушел в первый же день — сломал кофемолку и с клиентом поругался. Таких тут не надо. А Лио прекрасно справляется и сам. Он следит за залом, обслуживает клиентов, готовит и принимает заказы — справляется. Поначалу думал, что разорвется, но сейчас привыкает организовывать рабочее место и выстраивать все всплывающие задачи в ряд. В каком-то смысле работа тут похожа на пресловутую игру с геймплеем какой-нибудь бургерной или чайной. Там ведь та же суть: чтобы всё успеть, надо расставлять приоритеты. Теперь эта работа даже не кажется такой уж каторгой. И есть то, что делает Лио несказанно счастливым каждый день в этой кофейне — наличие в ней Гало. Всё в их общении стало как-то… свободнее? Лио начало казаться в один момент, что Гало совсем не против какой-то мимолетной близости. Когда они шли до общежития, Лио случайно коснулся один раз его руки, потом намеренно тронул второй раз на пробу, чтобы убедиться. И в один день просто собрал всю свою волю в кулак и взял Гало за руку. Лио тогда сразу спрятался носом в шарф, потому что Гало резко перестал говорить и уставился на него. Но Лио удивился, когда тот улыбнулся, дернул их сцепленные руки на себя и убрал в карман своей куртки, продолжая историю, как ни в чем не бывало. Лио думал, что у него сердце выскочит, пока они шли, потому что Гало Тимос держал его за руку в своем кармане. Пальцем гладил и шел так близко, что можно было на носочки встать и даже сказать ему что-нибудь на ухо. Например, что скоро Лио может понадобится помощь профессионала, потому что он едва не задохнулся в своем шарфе от счастья. Гало проделывал такие вещи пару раз, и Лио поначалу вообще не понимал, чего Тимос этим добивался — чтобы Лио сгорел от смущения? Когда Лио ставил чашки, Гало подкрался сзади, и Лио чуть с лесенки не полетел — тот встал рядом, положив руку ему на пояс. Лио казалось, что у него все тело содрогается под стуком сердца, и Гало вот-вот это заметит. Или когда Лио вручную молол зерна, и что-то попало ему в глаз. Он всё еще помнит ощущение рук на своих щеках, и когда вернулось зрение, обеспокоенное лицо Гало было в десяти сантиметрах от его собственного — он все еще высматривал, не осталось ли чего в глазу. Этих контактов стало больше, но это и дразнит Лио, вносит еще больше неопределенности. Теперь он может подойти к Гало и опустить голову ему на плечо, Гало может иногда погладить его, уставшего, по голове, и их отношения стали более тактильными — но значит ли это что-то? Можно уже просто признаться и быть уверенным, что его не отвергнут? День снова безлюдный: только парочка студентов пишет что-то в дальнем углу в своих тетрадях. Лио листает справочник с разными кофейными напитками — решил разнообразить меню. Игнис посчитал это хорошей идеей и доверил развитие ассортимента напитков в старательные руки. Колокольчик не успевает зазвенеть, как Лио по громкому голосу уже понимает, кто вошел. Гало врывается в кофейню, но вместо одной только рабочей сумки у него на спине еще одна: оранжевая и плотная. — Что ты на этот раз сюда приволок? — сразу спрашивает Лио. — Даже не проси снова что-то с тобой учить, ты и так всё знаешь. — Это лучше любых книжек! — Гало скидывает черную сумку на соседний барный стул, а на коленях оставляет только оранжевую. — Это практика. Лио скептично смотрит на то, как Гало из этой сумки достает противогаз. Два противогаза. Нет, там лежит еще и третий. — И что ты собираешься делать с ними? Зачем они вообще? — В практической части на аккредитации есть прохождение через зону с АХОВ, — Гало раскладывает эти противогазы по стойке, будто делая из них выставку, — и там по команде надо будет успеть экипироваться для работы в зараженной зоне. — Аварийный, аварийные, — Лио тщетно пытается вспомнить расшифровку этой аббревиатуры, — вещества? — Аварийные химически опасные вещества, ты почти справился, — смеется Гало. — Суть в том, что чем быстрее и правильнее я его надену, тем лучше. Айна всучила мне их, чтобы набил руку на всех трех. — А разница какая? — Ну, вот этот, ГП-5, — Гало постукивает пальцем по модели, которая, судя по форме, покрывает всю голову резиновым плотным мешком до самого затылка. — Он совершенно отстойный, потому что его неудобно надевать, особенно мне и моим волосам. Вообще не понимаю, почему его не уберут из аккредитационного инвентаря, если сейчас их уже не используют почти. Вот этот, ГП-7, во всех частях на случай выбросов всякой гадости. Этот выглядит и правда попроще — вместо сплошной резиновой головы у него просто лямки, идущие по затылку. Лио берет в руки тот самый ГП-5, который выглядит, как резиновая голова, и осматривает. — Не выглядит как что-то, что сложно надеть, — честно говорит он, а Гало таращится на него во все глаза. — Вот этот несложно? — Гало хватается за сердце, искренне оскорбленный до глубины души. — Сунуть в него голову, может, и легко, а вот надеть без воздуха на макушке уже проблемно. Попробуй, если хочешь. Только сними свою сережку. На первом курсе я тоже носил сережку в ухе, это создание Сатаны помогло мне от нее быстро избавиться. От части мочки уха тоже. Лио смотрит на количество людей в кафе и думает, что это не так уж и сильно отвлечет от работы — новых клиентов-то все равно пока нет. Сережка благополучно снята и убрана в карман, но остается доля несправедливости — Лио никогда противогаз не надевал. — Только не на время, — предупреждает он, — я в первый раз эту штуку в руках держу. Гало разводит руками в сторону, мол, он и не собирался засекать. Лио осматривает противогаз в своих руках и прикидывает план, как вообще засунуть туда свою голову целиком и не застрять. И когда он предпринимает попытку, у него не влезает лоб, потом зацепляется нос, третья попытка дала ему возможность поместить в резиновый мешок всё, кроме подбородка, который не влез. — Это точно мой размер? Оно не маленькое? — возмущенно спрашивает Лио, и борется с желанием врезать уткнувшемуся в стол Гало, содрогающемуся от смеха. — Эй, хватит издеваться! — Из- извини, я просто, — Гало утирает выступившие слезы, поднимая голову со стола, но лучше бы он этого не делал. Лио таки натянул эту штуку на голову, и Гало взрывается гоготом с новой силой. У Лио остатки торчащих волос распушились в разные стороны из-под резинового края, и теперь он был похож на какой-то дурацкий цветочек с огромной сердцевиной. Дверь в кабинет начальника Игниса открывается, и он сам показывается оттуда с непониманием на лице: — Вы чего орете, как потерпевшие? — спрашивает он, но замолкает, когда Лио поворачивается к нему с противогазом на голове. — А чего не чумной костюм-то сразу? Переквалифицировал мне заведение в косплей-кафе? За маской не видно, как Лио одаривает начальника таким же скептическим взглядом, каким смотрит на Гало, потому что Игнис говорит серьезно, а у самого лицо сводит от желания рассмеяться. Он просто уходит в свой кабинет, оставляя их дальше развлекаться в своей атмосфере, пока не так много посетителей. — Хватит ржать, помоги снять эту штуку с меня и покажи, как правильно ее надеть, — голос Лио заглушается противогазом, но привести Гало в дееспособное состояние удалось только тогда, когда Лио вышел из-за стойки и хлестнул его полотенцем. Студенты из дальнего угла уже начинают смеяться над ними, пока собирают сумки, чтобы пойти дальше по своим делам. — Всё-всё, всё, — задыхаясь бормочет Гало, улыбаясь во весь рот и всё еще горя желанием смеяться дальше. — Всё, я готов обучать, честно. Иди сюда. Он становится позади Лио, и на секунду Лио кажется, что его собираются обнять. Но нет, Гало только говорит ему зажмуриться и поддевает пальцами резиновые края с двух сторон на уровне края челюсти. Маска легко слезает, когда Гало тянет ее вверх, освобождая Лио от душных оков. Особенно учитывая, что Гало так близко стоит к нему сзади — на затылке он чувствует его дыхание и подергивает плечами от мелкого ощущения мурашек. — Чёрт, твои волосы такие смешные, они наэлектризовались, — Гало разворачивает его лицом к себе и обеими руками приглаживает торчащие во все стороны светлые волосы. Но это оказывается бесполезно, Лио позволяет ему это делать, просто наслаждаясь тем, как пальцы Гало перебирают пряди в надежде их уложить. От этих мягких поглаживаний распушившиеся волосы только сильнее магнитятся, Лио хочет зажмуриться, подставляясь под прикосновения, и всё же — не сейчас. — Оставь так, я просто уберу их, — усмехается Лио, снимает с запястья резинку и связывает все свои наэлектризовавшиеся волосы в маленький хвостик на затылке, чтобы не выбивались. — Давай, покажи мастер-класс на том, который «Семь». Вызов принят: Гало просто берет в руки противогаз и двумя ловкими движениями надевает эту чудовищную вещь за пару секунд. Лио успевает только два раза моргнуть, потому сложно не выглядеть удивленным — он сам только что десять минут корячился. Гало смеется, вздергивая подбородок — загордился, видя восхищение на чужом лице. Он локтем опирается на барную стойку, с важным видом поясняя суть быстроты действия. Его голос слегка приглушен, но слышно намного лучше, потому то на этой модели стоит переговорное устройство прямо на уровне рта. — Я же профессионал, всё-таки, — подытоживает Гало, и Лио уверен, что под маской снова скрывается широкая улыбка. Да, самый пламенный пожарный, Лио помнит. Снова восхищение заполняет его изнутри, он чувствует что-то сродни гордости за то, что влюблен в такого человека. На сердце легчает, но оно в то же время переполнено сразу всем: улыбками, шутками, громким смехом, тихими взглядами и неуверенными прикосновениями. Это перемешивается и рассыпается в сознании, и теряется в одной простой мысли, которая так легко оседает на кончике языка, ожидая своего выхода. Лио делает шаг ему навстречу, привстает на носочки, опираясь одной рукой Гало на плечо. Своей ладонью Лио направляет его голову, чтобы видеть через обзорные стекла его глаза, в которых проскакивает непонимание происходящего. На пару секунд Лио подается вперед, касаясь края переговорного устройства — на губах остаётся холод металлической окантовки. — Ты мне нравишься, — Лио кажется, что он говорит слишком тихо, неискренно, поэтому повторяет, переиначивая. — Я влюблен в тебя. Прости. Он сам не понимает, за что извиняется, но есть внутри него часть, которая думает, что он для Гало лишь хороший хмурый бариста из кофейни, недо-друг и пере-знакомый, но не более того. И этими словами он мог испортить то, что у них было. Это пугает его, легкость в сознании выветривается, и реальность с грохотом приземляется ему на голову. Он и правда только что организовал себе непрямой поцелуй, практически висит у Гало на шее, да еще и признался вот так, прямо в лицо. Лио опускается на пятки и намеревается делать ноги, пока можно. В подсобку или раздевалку, в кабинет к начальнику Игнису — не важно, но Лио нужно сбежать, чтобы не сгореть со стыда. Он делает рывок в сторону, понимая, что не сдвинулся с места. Его ловит чужая рука, за поясницу он оказывается прижатым вплотную к Гало, чьего лица все еще не видно под маской. Пальцами одной руки Гало поддевает лямку, стаскивая себя противогаз и встряхивая головой. — Вечно ты начинаешь и никогда не доводишь до конца. Лио даже не успевает оправдаться, подумать о том, что происходит. Рука Гало уже оказывается около его уха, заправляя особенно длинную прядь из челки, и наклоняется. Гало целует на пробу, медленно забирая всю инициативу в свои руки, пальцами надавливает на подбородок, но отрывается на секунду, чтобы сказать Лио расслабиться. Тут же он возобновляет поцелуй и сразу скользит языком по мягким губам. Лио податливо льнёт к его ладони щекой, внутри и правда все как будто горит и осыпается, ему кажется, что он не чувствует ничего, кроме прикосновений и стучащего в ушах сердца. Гало подталкивает его к барному стулу и немного подхватывает под бедра, чтобы усадить. Их лица теперь на одной высоте, и Лио обнимает его за шею руками, начинает отвечать и подаваться вперед. Ему жарко, он не выпивал лет с семнадцати, а ощущение, что прямо сейчас очень пьян — голова пустая, ноги ватные, и чувства стали острее. Это кажется сном. И если это действительно так, Лио не хочет, чтобы он заканчивался так быстро. Он наклоняет голову, меняет угол и мягко прикусывает Гало нижнюю губу, задерживаясь в одном положении, чтобы перевести дыхание. — Гало, черт тебя бы побрал, рабочее время у него вообще-то! Лио подскакивает от громкого голоса начальника Игниса прямо за своей спиной и от осознания прячет лицо, уткнувшись Гало в шею. Тот обнимает его, поглаживая рукой по спине, пока пререкается с Игнисом. — У нас тут важный разговор, капитан, могли бы в положение войти! — Отложи такие разговоры до закрытия, двадцать минут до конца смены у него, а ты тут что устроил? Всех покупателей мне распугаешь! — Да нету же пока никого! — Еще бы кто-то был, — всплескивает руками Игнис, и с тяжелым вздохом удаляется назад в свой кабинет. — Табличку хоть переверните! Один раз можно и раньше закрыться. — Спасибо, шеф, — бубнит Лио куда-то Гало в ключицу, и тот дублирует, чтобы было слышно: — Он говорит «спасибо». Игнис только махнул рукой на них: — Да черт с вами. Гало смеется, рукой упирается в барный стул и наклоняется Лио прямо к уху. — Он ушел уже, вылезай. — Нет. Лио нашел себе укрытие, его будто окатили смущением с ног до головы. Ему кажется, что у него даже кончики ушей покраснели. Но он так ликует, не верит всё еще в то, что взаправду только что получил долгожданную взаимность. — Брось, — не унимается Гало, — я хочу посмотреть на тебя. Нехотя Лио поднимает голову, но смотреть на Гало совсем не хочет — неловко. Но Гало так близко, и он улыбается, явно довольный собой и происходящим. Почему-то именно сейчас, когда между их лицами около десяти сантиметров, Лио находит в голубых глазах напротив то, чего никогда не замечал — обожание. Это всегда было так очевидно? — Я сейчас со стыда сгорю, — честно говорит Лио и зажмуривается, когда Гало вдруг наклоняется, стирая остатки этого маленького расстояния. Но ему на кончик носа прилетает нежный короткий чмок и не более, но этого хватает, чтобы выбить у Лио единичные сомнения из головы. — Ничего, я потушу.*
Лио оглядывается, осматривая комнату на предмет своих вещей — важно ничего не забыть, он больше не хочет никого тут стеснять. Наконец-то он оставляет друзей спокойно жить в своей общажной комнате без содержанца в лице Лио. Ему было так неловко перед ними всё это время — конечно, они бы никогда не бросили его в беде, приютили и даже говорили, что он всё еще может остаться. Но Лио уже решил, что так будет лучше для всех. — Ну, что, всё собрал? Лио оборачивается и жмет плечами: Гало стоит в дверном проёме, уже справившись с чемоданом и сумками, которые Лио собрал до этого. Вообще, он из дома родителей уходил фактически ни с чем, но что-то ему прислала мама, что-то он потихоньку покупал с зарплаты — так и накопилось этого столько, что Гало пришлось свой чемодан сюда притащить. — Думаю, что да. Вызову нам такси. Это были долгие два месяца, в которые Лио осознавал, что отношения — это не всегда радуга и розовые сопли, а еще и привыкание ко всем острым углам на характерах друг друга. Привыкать к привычкам, которые противоречат собственным, и искать компромиссы. Конечно, они оба вспыльчивые и орутся до тех пор, пока не расходятся по разным углам, разругавшись и обидевшись, но стараются мириться в тот же вечер. Кто-то один всегда приходит с теплыми словами, объятиями и искренними извинениями. Они решили делать это по очереди, чтобы наверняка. И, на самом деле, Лио нравится мириться. Они ничего не могут пока поделать с тем, что у них много поводов для ссор в начале отношений, и все, что им дано — мириться. Лио нравится приходить к Гало, когда они уже остыли. Гало дуется, старается не смотреть Лио в глаза, потому что сразу же всё простит, поэтому Лио приходится вылавливать его взгляд, отвлекая чем-то другим. Ему нравится, как Гало дергается, когда Лио целует его в шею, как он нехотя обнимает его, стоит Лио залезть ему под бок и прижаться поближе. Сам Лио не такой чувствительный к прикосновениям, поэтому находит очаровательным то, насколько много точек воздействия на Гало он имеет. Но и Гало не дурак — если он чего-то хочет, будь то прощение или что-то еще, он это получит абсолютно легко. Он начинает говорить тихо, разговаривать полушепотом, обжигая своим дыханием Лио уши — единственную его слабость. У Гало голос, который Лио любит больше всех, этот голос шепотом пролазит ему на подкорку, растекается под кожей, и Лио всегда просит его перестать, потому что это невыносимо. Гало так может в легкую свести его с ума. Они умеют просить друг у друга прощения, и прощать тоже научились. И понемногу начинают понимать, больше поддерживать и защищать друг друга. Лио думает, что с годами все эти перепалки кончатся, и они будут гораздо спокойнее, потому что очень быстро этому учатся. Зато, как выяснилось, в одном доме они уживаются просто замечательно. Гало уборку не любит и вечно скидывает вещи на стул, пока весь шкаф в итоге не опустеет, переехав на спинку несчастного стула. Но Гало замечательно готовит, в то время как Лио на кухню лучше вообще не запускать. Что-то простое, вроде омлета и риса, он осилит, но если в блюде больше трех ингредиентов, можно прощаться с кухней. Или с пальцами Лио. Когда Лио начал иногда оставаться у Гало, у них ни разу не случилось дележки обязанностей. Как-то само всё решилось, без лишних страстей. Правда, никто не хочет мыть полы и чистить ванную, поэтому здесь в ход идут старые добрые «камень, ножницы, бумага». И Лио проигрывает вдвое чаще Гало. Лио раньше скучал по нормальной кровати, потому что в комнате у ребят спал на полу — его больше некуда было положить. После переезда он был счастлив наконец очутиться в мягкой, а главное — теплой постели, где не нужно было кутаться в три одеяла, чтобы на утро не проснуться с соплями. К тому же, у него рядом спит самый пламенный пожарный Промеполиса, который действительно пламенный, если говорить о температуре тела. Ночью, чувствуя холод, Лио всегда стремится быть поближе к Гало, улечься на него, закинув ноги, и жмуриться от того, как Гало сквозь сон гладит по плечам и прочесывает Лио волосы своими пальцами. И по утрам Гало тактильный до одури: обнимается долго, лениво что-то болтает сиплым ото сна голосом, целует всюду, куда дотянется — лоб, нос, щеки, пальцы. Минимум шесть раз из-за этих нежных утренних игр он чуть не опаздывал на работу — Лио хочет верить, что они пронесут сквозь года ту заботу, с которой относятся друг к другу сейчас. Гало долго уговаривал, приводя все имеющиеся у него доводы, почему Лио может жить у него в квартире, а не снимать принципиально отдельную. Но Лио не был против жить с Гало вместе — просто боялся, что они слишком торопят события и так могут очень быстро остыть друг к другу. Но всё же, Гало удалось убедить его, что в этом нет ничего такого. И вообще, они не торопятся, а просто идут в своем темпе. Ну, ничего плохого действительно не случилось. Лио неделю прожил вместе с Гало в качестве испытательного срока, и за это время никто никого не прибил, квартира осталась цела, и мысли расстаться ни у кого не было. Врезать пару раз– да, была мысль, расстаться — ну уж нет. Может, у них действительно просто всё движется так, как надо, а Лио нужно меньше угнетать себя тяжелыми мыслями о «правильности». Лио оформляет заказ и просто копается в телефоне, поежившись от сквозняка — окно открыто, чтобы к приходу хозяев в комнате был свежий воздух. Он прикидывает, сколько нужно будет отложить денег, чтобы купить хороший зимний пуховик, когда его погружают в темноту на несколько секунд. Это Гало подошел со спины и «поймал» его в свою огромную черную толстовку с широким горлом, где спокойно поместится еще одна голова. Чужие руки оказываются на талии, проходясь пальцами по краю джинс и невзначай проскальзывая под футболкой, погладив участок голой кожи. Лио льнет к нему спиной, принимая тепло внутри флисовой толстовки, наклоняет голову, охотно подставляясь под короткие поцелуи. Гало щекочет ему ключицы кончиком своего носа, Лио кожей чувствует его улыбку. — Теперь ты будешь жить со мной, и я смогу видеть тебя каждый день. Лио фыркает, глядя на него исподлобья. — Как будто ты меня до этого каждый день не видел. — Ну, мне приходилось идти в кофейню, чтобы увидеть тебя, а теперь мне для этого просто нужно прийти домой. И ты будешь дома. Снова Гало начинает эти сентиментальные вещи, от которых Лио выворачивает то ли от приторности, то ли от радости. И ведь Гало часто говорит нечто подобное. Но донельзя приятно слышать, что для кого-то Лио — целый дом. Такси подъезжает через десять минут, и из теплого укрытия приходится выбираться. Гало отдал ему свою вторую кофту, потому что ему самому, видите ли, жарко в минус шесть. Лио таки прописывает один раз Гало леща за то, что чуть коробку с хрупкими вещами не уронил. Вообще, домой из них двоих едет только Гало, Лио сегодня с полудня обещал новенькому его подменить. Лио наспех целует Гало в уголок его широкой улыбки и выходит из такси с одним только маленьким портфелем. Гало пишет, что зайдет за ним после смены, и Лио не может не качать головой — лучше бы этот супермен местного разлива отдохнул сам, почти без выходных же работает. Лио повязывает за спиной свой черный фартук, у него на нагрудном кармане бейдж, провозглашающий его не просто «бариста», а администратором и специалистом по бару. Теперь меню кафе расширилось, и здесь стало интереснее, особенно с появлением некоторых напитков с градусом. Жизнь кажется всё такой же сложной. Он не помирился с родителями, не знает, как знакомить их с Гало, не решил, куда пойдет учиться и хочет ли идти вообще. Но сейчас Лио чувствует себя счастливым, даже если всё еще ищет себя. Теперь он стоит за барной стойкой и улыбается клиентам, которые рады видеть его искреннюю улыбку. В ответ они не стесняются больше и рассказывают что-то из жизни. Теперь Лио рад их послушать. А еще он нравится им больше, чем Юто.