Расскажи мне, что произошло у темных?

      Вечер у Муромцев проходил с присущим ему размахом, пышностью и великолепием. После торжественного ужина гости расположились в анфиладе парадных комнат. Повсюду слышались смех и оживленные разговоры, наряды дам поражали своей изысканностью, а мужчины пытались перещеголять друг друга в галантности. Анисью, беззаботно порхающую по залам, то и дело останавливали комплиментами, вопросами и светскими беседами. Ее белокурые волосы были собраны в изящный пучок, уже порядком растрепавшийся от танцев. Одета наследница Муромцев была в воздушное платье на тонких бретелях, а его цвет молодой листвы как нельзя лучше подчеркивал красоту девушки. Казалось, каждый присутствующий восхищался ею этим вечером. И среди всех одобрительных взглядов Анисья особенно чувствовала один — тяжелый, изучающий.       Девушка в очередной раз осторожно покосилась в угол комнаты, где, замерев между камином и окном, стоял Дима Велес. Весь в черном, с гладко зачесанными волосами, он выглядел так привычно, и в то же время совершенно выбивался из картины всеобщего веселья. Сколько Анисья себя помнила, на всех приемах и званых ужинах Дима вел себя крайне замкнуто. Удивительно, что он вообще сегодня приехал к Муромцам после всего, что произошло с его временным переходом на темную сторону. И хотя Ирвинг несколько раз подчеркивал, что внук Велес не предавал светлое сообщество, люди по прежнему относились к нему с недоверием. Никто не подходил к нему, чтобы завести разговор. У Анисьи возникла мысль, что он просто выжидает положенное время, чтобы, сославшись на дела, вежливо раскланяться и покинуть особняк Муромцев, не нарушая приличий.       «Если он сейчас уедет, у меня уже не будет второго шанса выпытать у него, что же произошло там на темной стороне», — мелькнувшая у Анисьи мысль тут же переросла в твердое намерение разузнать все, во что бы то ни стало. Она нарочито спокойным шагом пересекла комнату, пока не оказалась рядом с тем местом, где стоял Дима. Анисья посмотрела на себя в зеркало, висевшее над камином, и начала поправлять белокурые локоны, выпавшие из прически. Дима удивленно взглянул на девушку, но она даже не повернулась к нему. Вместо этого она тихо, чтобы мог услышать только внук Велес, проговорила: — Я жду тебя в коридоре через две минуты. Затем, так и не удостоив Диму взглядом, Анисья развернулась и неспешно вышла из гостиной, стараясь не привлекать к себе лишнее внимание. Подождав несколько минут, Дима вышел следом за ней.       Стоило юноше оказаться в коридоре, как Анисья резко схватила его за рукав и потянула за собой. Дима вопросительно выгнул бровь, но не стал сопротивляться и позволил молча затолкать себя в одну из малых гостиных дома Муромцев, подальше от празднующей толпы. После залитых ярким светом бальных комнат было трудно привыкнуть к темноте, в которой они оказались. В небольшое помещение практически не проникал свет из уютно задрапированного окна. Только несколько кристаллов-световиков, вспыхнувших чуть ярче от присутствия каменного мага, не давали комнате окончательно погрузиться во мрак.       Анисья переминалась с ноги на ногу, не решаясь начать разговор. Смелость, овладевшая ею мгновением ранее, рассеялась без следа. Теперь девушка всем нутром ощущала неловкость и неуместность своего поступка. Дима наклонил голову и наконец равнодушно спросил: — Ты что-то хотела? Он держался подчеркнуто холодно, в его голосе не были слышны никакие эмоции, и лишь только потемневший взгляд выдавал его беспокойство. — Дима, расскажи мне, что произошло на темной стороне? Никто не говорит о случившемся: ни папа, ни Ирвинг, ни твоя бабушка. Я уже не знаю, что и думать. На секунду за маской безразличия у Димы промелькнуло удивление, а затем он усмехнулся: — А почему я должен перед тобой отчитываться? Анисья вспыхнула, услышав, с какой резкостью он ей ответил. — Я думала, потому, что мы друзья. Я имею право знать! — Мы не друзья, Анисья. И о каком праве идет речь? Ты отказалась стать моей женой. Ты считала, что я замешан в похищении мужа собственной бабушки. Ты записала меня в темные маги, ничего обо мне не зная. В последние годы ты подходила ко мне только тогда, когда тебе от меня было что-то нужно. Обида за прошлое вновь наполнила Диму горечью и раздражением, и он продолжил: — Твой брат как-то ненароком обронил, что его сестре не нужен муж, который бы просто ее любил, уважал и заботился. Ей нужен герой. Наверняка кто-нибудь наподобие Овражкина, спасающего всех девиц в округе. Пусть тогда он тебе и рассказывает обо всем произошедшем, Анисья. Хватит использовать людей вокруг для удовлетворения своих эгоистичных интересов.       Анисья боялась встретиться с Димой взглядом, но он смотрел так настойчиво, что это было неизбежно. Ей вдруг стало жарко и ужасно неловко. Она успела пожалеть, что вообще начала этот разговор. Дима тяжело дышал, сам удивляясь тому приступу гнева, который вызвал у него вопрос девушки. Наследница рода Муромцев почувствовала, что еще немного — и она расплачется. Она закрыла лицо руками и рухнула в кресло, стоящее рядом. Вдруг вспомнилось детство: все их совместные игры, разговоры и смех. Когда-то они были очень близки. И Дима был в нее влюблен. — Ты прав. Ты ничего не обязан мне рассказывать. Дима почувствовал вину за свою несдержанность. Он присел на корточки перед креслом девушки и осторожно убрал ее руки от лица. — Я не должен был кричать на тебя. Извини меня, Анисья. Он успокаивающе погладил ее по руке. Его голос, тихий и спокойный, внезапно пробудил в девушке слабость, и глаза снова наполнились слезами.       Анисья подняла голову и встретилась с ним взглядом. «Девушкам из приличных семей не пристало проявлять эмоции на публике», — прозвучал в голове голос матери. Но ведь кроме них двоих в комнате никого не было. И, в конце-концов, каменным внутри Анисьи был дар, но никак не сердце, которое почему-то сейчас разрывалось от тоски и горечи. Дима опустил взгляд на ее губы, и дыхание Анисьи сбилось. «Он хочет меня поцеловать?» — подумала она. Дима резко отвернулся, сжимая челюсть. Повинуясь порыву, Анисья невольно подалась вперед ему навстречу, но Дима отстранился, выпрямился и отошел в сторону. — Знаешь, мне не хочется стать очередной игрушкой в руках бессердечной Анисьи Муромец. Краска опять залила щеки девушки. Она чувствовала, как внутри нее поднимается волна гнева за то, что он так ее назвал, и одновременно с этим мучительное чувство вины подтверждало правоту его слов. — Прости… я… Анисья встала с кресла, подошла к стоящему к ней спиной Диме и тронула его за плечо. — Я просто не хочу, чтобы ты меня ненавидел. Он усмехнулся и сбросил ее руку со своего плеча. — Я не ненавижу тебя, Анисья. Но прошлое давит до сих пор.       Анисья чувствовала жгучую обиду и одновременно с этим понимала, что если сейчас Дима Велес выйдет из комнаты, исправить уже ничего не получится. Гордость девушки взывала к тому, что найдется еще дюжина таких, как Дима, а то и лучше. Но сердце настойчиво шептало, что таких, как он, рядом с ней нет и уже не будет. Кажется, это было одно из тех мгновений, когда разрушаются миры. Анисья уткнулась лбом в его спину и еле слышно пробормотала: — Я была несправедлива к тебе. Прости меня за это. Просто я — Анисья Муромец, и ты как никто знаешь, что это значит. Ты лучше всех знаешь, что мы — не хозяева своим чувствам, и когда много лет тебя воспитывают с мыслью о том, что каждая твоя эмоция должна быть обдумана, так сложно разрешить себе… Анисья запнулась. Дима медленно развернулся лицом к ней и поймал ее взгляд. Щеки девушки пылали, растрепанные локоны струились по плечам, а глаза были полны мольбы и еще чего-то неведомого. И Дима вдруг осознал, что совершенно точно это было что-то, относящееся к нему. Он вздохнул: — Я тоже чувствую это… Честно. Он рассматривал ее лицо так внимательно, будто видел впервые. — Но подумай, хочешь ли ты впустить в свою жизнь такого человека, как я. Особенно после всего того, что произошло. Ведь ты — Анисья Муромец. Анисья растерялась, не зная, что ему на это ответить. В комнате снова воцарилась гнетущая тишина. Свет от кристаллов-световиков отбрасывал причудливые тени на лицах молодых людей. Наконец Дима прервал молчание: — Тебе нужно идти, пока кто-нибудь не заметил твоего отсутствия.       Анисья не двигалась. Внутри нее шла борьба между тем, кем она должна была быть, и тем, кем она хотела быть прямо сейчас. Обычной девушкой, не отягощенной высоким положением в обществе и скованной по рукам и ногам сплошными правилами, традициями и обычаями. Будто читая ее мысли, Дима криво усмехнулся, а затем внезапно наклонился и впился поцелуем в ее губы. — Ах! Анисья ударила его по плечу один раз, затем второй, но на третий раз Дима поймал ее руки и крепко сжал запястья. Анисья трепыхалась у него в руках как птичка, попавшая в силки. Дима целовал ее жадно, даже грубо, и с каждой секундой девушка признавалась самой себе, что ей это нравится. Его злость возбуждала ее. — Не мог не воспользоваться шансом. Если это моя первая и последняя возможность побыть с Анисьей Муромец наедине, хотелось бы унести с собой что-то больше, чем горечь разочарования. Дима еще раз улыбнулся, отпустил Анисью и шагнул к двери. — Нет, не уходи от меня! — вырвалось у Анисьи, стоило ему взяться за дверную ручку. Дима удивленно обернулся, с трудом веря своим ушам. Анисья преодолела расстояние между ними, обвила его шею руками, и они снова слились в поцелуе. Но на этот раз в нем не было такого отчаяния, а только нежность. Где-то вдалеке раздавался шум праздника, но молодые люди уже не слышали ничего, кроме дыхания друг друга. Анисья чуть опустила голову, прерывая поцелуй. Дима послушно отстранился, нежно и в то же время с насмешкой взглянув на девушку. — Ты точно не хочешь вернуться на праздник? Анисья отрицательно покачала головой. Сейчас и речи не могло быть о том, чтобы вернуться в гостиную и продолжать невозмутимо вести светские беседы с гостями. Она бы просто не смогла. Смятение внутри нее достигло апогея. Почему-то Анисье вспомнились Митя и Василиса. А еще Маргарита. И если раньше Анисья в глубине души осуждала подруг, которые так легко поддались искушению, то сейчас начала понимать их, как никто другой. Сложно было не поддаваться всем этим новым для нее чувствам. «Могу ли я просто отдаться эмоциям, или это будет неправильно? Ох, кто и зачем вообще придумал эти правила…»       Пока Анисья размышляла, Дима снова развернулся к двери. Тихо щелкнул замок. Вместо того, чтобы уйти, юноша запер дверь. Затем он аккуратно потянул Анисью за собой на диван так, чтобы она оказалась у него на коленях. Дима сжал ее талию, прижимая ближе к себе. Анисья опустила голову ему на плечо, разглядывая причудливые серебристые узоры, которыми был вышит ворот его кафтана. — Ты так изменился, но в то же время остался все тем же Димой Велес, с которым я дружила в детстве. — А ты ни капельки не меняешься. Все так же хочешь быть главной во всех играх. И чтобы все тебя слушались и делали так, как ты захочешь. — Разве это плохо? — засмеялась Анисья. — Нет. Но в этой игре главным буду я. Анисья возмущенно дернулась, но Дима улыбнулся ей и прошептал: — Ш-ш-ш-ш… не кипятись. Они вновь прильнули друг к другу, почти не прерывая поцелуй. Это не было похоже на то, что Анисья испытывала раньше. Поцелуй с Рублевым и близко не стоял с тем, что происходило сейчас между девушкой и внуком Велес. Поцелуй с Алешей Поповым… впрочем, Анисья больше помнила сладкий туман от настоек Василия, чем какие-то свои эмоции от самого поцелуя. Анисья коснулась Диминой спины, медленно провела рукой вдоль позвоночника и уткнулась ему в плечо, закрыв глаза. — Прости, что так долго не хотела признавать, что лучше тебя никого нет и не будет. Дима ничего не сказал. Анисья лишь почувствовала, как он замер и будто бы перестал дышать. — Сейчас я поняла, как мне хорошо с тобой. Поняла, что все это время, пока ты отсутствовал на темной стороне, я не могла перестать думать о тебе. Это так странно, ведь мы не были вместе, но каждый день я ловила себя на мысли о том, что в Заречье мне тебя не хватало. Дима молча смотрел ей в глаза, пытаясь понять, насколько обдуманны ее слова и то, что оставалось между строк. — Ты уверена в том, что ты говоришь? — Да! Да, я уверена… Анисья коснулась его лица, намереваясь сказать что-то еще, но он перебил ее поцелуем. От этого резкого, волнующего движения у девушки закружилась голова. Ладони у Димы были теплые и крепкие, мужские ладони. Он провел рукой по телу Анисьи, словно изучая, а потом его пальцы скинули бретели платья, оголяя ее плечи. Дима начал целовать ее, медленно продвигаясь вдоль ключицы к шее. Анисья перехватила его голову и притянула к себе. Ее губы коснулись чувствительного участка кожи за ухом, заставив Диму тихо вздохнуть от удовольствия.       Дыхание юноши обжигало нежную кожу девушки. Его парадный кафтан был смят и сброшен на пол. Платье Анисьи уже давно исполняло декоративную функцию, чудом прикрывая грудь. Анисья ловила на себе жадные взгляды Димы, в которых не было ни капли пошлости, и ужасно смущалась. Конечно, она уже была достаточно взрослой, чтобы знать все возможные нюансы отношений, но никогда раньше она не находилась так близко с мужчиной. Рубашка Димы выбилась из-за пояса его брюк, и Анисьина ладонь скользнула под нее внутрь, а затем вверх по обнаженному торсу. Волны желания, которые накатывали на Анисью, немного пугали ее. Хотелось подчиниться этому урагану страсти и раствориться в Диминых объятиях, и вместе с этим в голове бились все те правила, в которых она воспитывалась с самого детства. — Если ты будешь продолжать в том же духе, я уже не смогу остановиться, Анисья. Ты уверена? — Я… — голос девушки дрогнул, — Я не знаю. — Тогда позволь, я сам. Не бойся, ты сохранишь свою невинность до Посвящения и, — Дима ехидно хмыкнул, — для мужа.       Он мягко опустил девушку на диван, нависая над ней сверху. Несколько секунд они смотрели друг на друга, а потом снова слились в поцелуе. Анисья тихо вздыхала, подаваясь навстречу каждой новой ласке. Ладонь Димы скользнула между бедер девушки, разводя их в стороны. Его поцелуи опускались все ниже и ниже, и в какой-то момент Анисье показалось, что они были везде. Желание разливалось по телу, заставляя подрагивать колени, а голову — кружиться. Дыхание стало глубоким, рваным. «Интересно, где он этому научился? В своих странствиях по той стороне? Не в Заречье ведь», — мелькнула у Анисьи последняя мысль, прежде чем мир для нее рассыпался на кусочки и взорвался фейерверком новых ощущений. Анисья хорошо знала все свои чувствительные стороны. Но это не могло сравниться ни с чем, что она испытывала ранее.       Кристаллы-световики, реагируя на всплеск силы, разгорелись еще ярче, рассеивая тени над двумя молодыми людьми, тесно переплетенными в объятиях. Дима вынул из прически девушки украшение, сдерживавшее тугую копну белокурых волос, и теперь играл ее локонами, отливавшими в полутьме всеми оттенками золота. Анисья опустила руку ниже, но Дима перехватил ее. — А как же ты? — Понимаешь, я не хочу, чтобы ты жалела о близости со мной. Анисья приподнялась на локте и недоуменно уставилась на юношу. — То есть это, по твоему, не близость? Дима улыбнулся и притянул ее к себе обратно, целуя в макушку. — Мне трудно говорить о чувствах. Я очень давно… Да, наверно, никогда этого не делал. Но если я овладею тобой сейчас, я захочу тебя уже всю, без остатка. И мне будет невыносимо знать о том, что ты в конечном счете достанешься кому-то другому. Не хочу сегодня получить твое тело, так и не сумев сперва заполучить твое сердце. — Что значит «кому-то другому»? Разве не ты ли хотел на мне жениться? — Я просил твоей руки дважды, Анисья. И дважды получал отказ. Я уже не тешу себя надеждой, что для меня что-то может измениться. Разве не так? У Анисьи перехватило дыхание от возмущения. — Почему ты уже все за меня решил? Ты мог хотя бы попытаться еще раз спросить у меня, выйду ли я за тебя замуж. Распознав в ее голосе новые нотки, Дима серьезно посмотрел на девушку. — И что бы ты ответила? — Конечно я бы ответила «Да!», а как еще? Несколько секунд они молча буравили взглядом друг друга. А потом напряжение и недосказанность, которые невольно сопровождали их весь вечер, лопнули, словно мыльный пузырь. Не сговариваясь, юноша с девушкой расхохотались. Дима крепко обнял Анисью и осторожно поцеловал ее в лоб.       Где-то вдалеке веселились и ликовали десятки гостей, но для Димы и Анисьи мир сузился до одной комнаты. По хорошему, сейчас им нужно бы привести себя в порядок, выйти из гостиной и влиться обратно в праздник. Постараться не выдать своих чувств на публике хотя бы до конца вечера. А завтра с самого утра Дима снова посетит особняк Муромцев, где в кабинете Василия Ильича между мужчинами состоится важный разговор с глазу на глаз. Затем туда же пригласят женщин, и Анисья снова увидит Диму. После она выйдет из кабинета отца уже не его маленькой девочкой, а невестой наследника рода Велес. Дима останется на обед, и они с Анисьей будут то и дело ловить на себе по-доброму насмешливые взгляды Мити. Все это будет завтра. А сейчас… — Теперь ты можешь рассказать мне, что произошло у темных? — лукаво прошептала Анисья. От того, насколько мило и невинно прозвучала эта фраза из ее уст после всего, что произошло между ними, Дима рассмеялся. — Добилась своего, да? Теперь могу. И Дима, поглаживая Анисью за плечи, принялся за свой рассказ.