***
Невзрачное маленькое здание на окраине города было скудно украшено к хэллоуину: на заборе снаружи висели вымокшие ленты, пара кривых тыкв стояла на подоконниках. Деревянная вывеска «У Карена» раскачивалась на ветру, пытаясь хоть как-то завлечь заглянуть. Циссилия сложила зонт и нервно стряхнула с него дождевые капли. Вся промокшая и взбешённая, девушка зашла внутрь, резко хлопнув дверью. Колокольчики над нею издали полную мольбы о помощи трель. Завидев знакомое лицо, сразу же из-за прилавка пекарни выскочил невысокий парень лет двадцати пяти в опрятном розовом фартуке поверх повседневной одежды. Это был молодой человек исключительной восточной внешности, чернобровый, с острой короткой бородкой. В его шустрых мельтешащих движениях прослеживалась грация, присущая только танцорам, отчего порой за ним попросту становилось смешно наблюдать. Его радушное, пышущее дружелюбием лицо быстро потускнело при виде всклокоченной подруги. Минуя столики с посетителями, он шустро подбежал к Циссилии. — Как же меня они бесят, — процедила сквозь зубы девушка, не позволив сказать другу и слова. Резким движением Цисса сорвала с себя дождевик, который тут же подхватил Карен и убрал на вешалку. Избавившись от мокрой верхней одежды, Аред заняла место за самым дальним столиком рядом с комнатой для персонала. Сложив руки на груди, она откинулась на спинку диванчика и нахмурилась, до боли сжав челюсти. В помещении стало на редкость тихо, только дождь мешал наслаждаться спокойствием. Циссилия много бы отдала за то, чтобы сейчас оглохнуть. Лишь бы не слышать шум ливня и эту глупую праздничную суматоху. Вскоре пекарь сел напротив подруги, подперев подбородок кулаком. Несмотря на клокочущую внутри злобу, Цисса вдруг ощутила что-то наподобие угрызений совести. — Карен… — не поднимая глаз на парня, буркнула она, от нервов затеребив пальцами кружевную оборку скатерти. Разве девушка виновата в том, что весь мир вокруг решил сегодня её выбесить? — Я понимаю тебя, — усмехнулся он в усы; по голосу парня было слышно, что он не перестаёт улыбаться. Циссилию раздражала даже эта постоянная благосклонность друга. Как можно быть настолько мягкотелым? — Нам обоим чужды праздники. Просто не стоит обращать на это внимание. — Как мне не обращать?! — девушка подняла на Карена полный злобы и обиды взгляд, резко фыркнув и сжав край скатерти в кулаке. — Они везде! Везде эти долбанные дети в дурацких костюмах требуют конфеты, тупые взрослые собираются в кучи и бубнят, бубнят! А ещё радуются так, будто с небес сошёл сам Покровитель! И ты говоришь: «Не обращай внимание»! Самому-то легко: спрятался в пекарне и не видишь всего этого бреда. Девушка даже не заметила, что раскричалась на всё заведение, и лишнего внимания к своей персоне ей не удалось избежать. Компания подростков за столиками посередине кафетерия развеселилась после гневного манифеста Циссилии и загорланила пуще прежнего, в шутку чокаясь кружками с чаем. Аред недовольно сложила руки на столе и улеглась на них, ворча себе под нос ругательства. Карен, казалось, сидел молча и не двигался с места. Почувствовав прикосновение к плечу, Цисса недовольно цокнула языком, стараясь откинуть руку друга, но тот был настойчив. Она было хотела высказать парню пару ласковых, но уловила знакомый пряный запах, от корого сразу перехватило дыхание, а желудок противно сжался. — Шарлотка, — выдавила девушка слабую улыбку, потянувшись пальцами к блюдцу с щедрым куском пирога. Прекрасный аромат забирался глубоко, в самую душу Циссилии, и сейчас её мысли занимала только она — изумительная шарлотка в исполнении Карена. Друг умел угодить. — За счёт заведения, — хохотнул пекарь, мягко убрав от девушки руку. Цисса довольно закивала, не медля с тем, чтобы попробовать кулинарный шедевр. Хоть что-то прекрасное в этом гнусном дождливом дне. Кусочки нежного пирога таяли во рту. От наслаждения девушка прикрыла глаза, тяжело и гулко выдохнув. Именно это сейчас было ей так необходимо. Цисса уткнулась в ладонь лбом, держа в другой руке вилку на весу, и тихо застонала. Негативные эмоции смешивались с неописуемым гастрономическим восторгом и вкупе давали полную неразбериху в её голове. — Этот день подходит к концу, — невзначай бросил Карен, подав девушке чай, к которому она сразу же потянулась, не боясь обжечь пальцы. От этого он улыбнулся ещё шире; нотка грусти лишь ненадолго задержалась на его лице. — В девять твоя любимая месса. На ней и отдохнёшь. — Я так не хочу отдыхать, — резко оторвалась от еды Циссилия, метнув на друга укоризненный взгляд, будто тот сказал какую-то непростительную дурость. — Они мне надоели. Каждый раз стоим как вкопанные и слушаем одно и то же. У меня этот «Завет Вране» уже вот здесь. Девушка замахнулась ладонью, чтобы ударить себя по горлу, но Карен перехватил её руку и грубо припечатал обратно к столу. Выражение его лица вмиг сменилось на озабоченное, ноздри крючковатого носа раздулись в раздражении. Аред прищурилась, недоверчиво наблюдая за другом. — Чего это с тобой? Настоятель под окном стоит подслушивает? — нервным хриплым смехом разразилась она, в шутку пнув парня ногой под столом. Карен, похоже, не настроен был шутить. Он плотно сжал губы и поднялся с места. — Окна зашторю, — как-то нервно пояснил пекарь и шустро зашагал от одного окна к другому, широкими жестами задёргивая пурпурные шторы. Цисса молча наблюдала за ним, скрывая свою усмешку за кружкой чая. Она видела друга таким встревоженным лишь пару раз, да и то, когда того отчитывал Настоятель. Цисса внезапно замерла и покосилась на компанию молодых людей, веселье за столиком которых не утихало. Может, кто-то из них тоже адепт? Вдруг он услышал её? Девушка больно прикусила язык, сложив руки в замок. Этого ещё не хватало. С надеждой в глазах она пыталась уловить взгляд Карена, ёрзая на диванчике. Лицо пекаря, казалось, выражало полное безразличие, что не могло не злить Циссилию. — Они знают нас? — сразу же тихо бормотнула она, кивнув головой в сторону молодой компании, как только друг оказался рядом. Карен пожал плечами. Взглянув на обеспокоенного парня, она поняла, что именно он хочет опять напомнить. «Приближённые Настоятеля могут быть где угодно, любой человек может оказаться адептом, вне зависимости от пола и возраста», — пронеслась в голове девушки заученная мантра. — Они совсем не похожи на адептов, — недоверчиво фыркнула Цисса, — мне ли не знать. — Ты глубоко ошибаешься, если думаешь, что в секту заманивают только взрослых состоятельных людей, — Карен разочарованно вздохнул и вытащил девушку из-за стола, потянув за собой. Циссилия взбрыкнула, не желая отходить от недопитого чая, но прихватить с собой кружку не успела. Должно быть, друг хочет показать ей что-то важное. Из подсобного помещения пекарь достал пару тряпок и протянул одну подруге. Она недоверчиво глянула на кусочек фиолетовой ткани, зажав его между двумя ногтями и сморщив нос. После этого Карен бесцеремонно всучил ей распылитель со словами: «Поела? Теперь убери за собой стол». — Ещё друг называется, — проворчала Аред, брызнув жидкостью на поверхность столика. Работать просто так не хотелось, но, с другой стороны, Карен её приятель, да и работает один. Он заслужил даже небольшой, но всё-таки помощи со стороны. Карен же, перед тем как начать готовить заведение к закрытию, пытался уговорить молодую компанию покинуть кафетерий: минут через десять он должен быть закрыт на все замки. Компания воспротивилась - они ещё не закончили. — Дядь, мы пять минуточек! Ну, буквально пять и всё! Мы вам не мешаем! — заявил один, самый горластый из них, нахальным тоном, лишь отмахнувшись от просьбы. — Булки в зубы и проваливать! — встряла в разговор Цисса, от эмоций треснув тряпкой по столу. — Здесь вам не кабак, довольно. Карен ошарашенно взглянул на подругу, явно не ожидая от неё подобной дерзости. При всём желании, он бы не позволил себе такую выходку: вдруг кто-то из них всё же адепт? Услышав такое обращение к себе он и глазом не моргнёт — на духу выдаст Настоятелю всё то, что услышал сегодня от непослушницы. Но компания колебалась не так уж и долго. Они похохотали пару минут, покрутив у виска и обозвав Циссу всеми некультурными словами, какие только знали. Потом девчонки внезапно захотели пойти в парк, пока ещё не закончилось празднование хэллоуина, и парни потянулись за ними. Наконец заведение опустело. Циссилия определённо была собою довольна. Она гордо задрала нос, с ехидной улыбкой глянув на друга. Хотя, похоже, он не оценил поступок Аред. — Цисса, — Карен сжал пальцы так, будто был готов схватить девушку за горло, и медленно стал двигаться в её сторону. — Я повторяю в сотый раз: не распространяйся о культе плохо вслух никогда. Никогда! Никогда, слышишь меня?! Мелкая дрожь била пекаря; отвернувшись обратно к столу, он прикусил губу, спешно убирая на поднос оставленную компанией посуду. Девушка даже через водолазку друга видела, как сильно напрягаются мышцы его спины. Аред присвистнула. Похоже, Карен тот ещё трус. — А то что? Настоятель будет страшно ругаться? — сказала она и вновь разразилась хриплым смехом, присев на край стола. Друг продолжал напряжённо молчать, никак не реагируя на остроты Циссы. Она потускнела, капризно сложив руки на груди. — Эй, да ты чего? Обиделся, Карен? Из другого конца заведения послышалось тяжёлое сопение. Парень прочно сидел на крючке секты. Или же так сильно боялся навлечь на себя гнев. Циссилию это не волновало. В последнее время ей действительно порядком надоела собственная однообразная жизнь. Девушка тяжело вздохнула. — Те люди на улице… Пусть они и полные идиоты, но… Весёлые идиоты, — расплылась она в грустной улыбке, тупо уставившись в пол, и на этот раз Циссилия хохотнула совсем иначе — по-девичьи звонко и беззаботно. — Знаешь, такое ощущение, что они правда счастливы. Карен отставил поднос с грязной посудой и обернулся в сторону подруги, заинтересованно склонив голову набок. Его пальцы нетерпеливо застучали по прилавку. Цисса, смятённая таким пристальным вниманием к собственным размышлениям, ненадолго замолчала. Казалось, друг с затаённым дыханием ждал продолжения. — А мы не можем быть просто так счастливы. Потому что наше счастье — это счастье Покровителя, — Аред подняла указательный палец к небу, скорчив губы в отвращении. Потом девушка резко одёрнула руку, ударив себя по ноге. — И Покровитель ой как не хочет, чтобы мы просто наслаждались жизнью. Он эгоистичен и до зубного скрежета самолюбив. Будто в знак подтверждения за окном вновь загремел гром. Сквозь стеклянную дверь было видно, как сильно на улице стемнело. Настенные часы пробили ровно восемь часов вечера. Пустое тусклое заведение вдруг показалось Циссилии таким фальшивым и ненастоящим, будто весь кафетерий был дешёвой декорацией. А Карен, его хозяин, куклой в чужих руках. Он ведь никогда не пойдёт ни против воли Покровителя, ни Настоятеля, и в глубине души девушка это прекрасно знала. Оттого злилась. — Скажи честно, — она спрыгнула на пол, подойдя к другу вплотную. Тот нервно ухватился за край стола, хмурясь от решительного взгляда Циссы. В голову ей редко приходили хорошие идеи. Аред вытащила цепочку с кулоном в форме причудливо скрещенных треугольников, что скрывался под воротом водолазки Карена. Аккуратно осмотрела его, усмехнувшись чему-то своему, и небрежно выпустила из руки, будто тот обжог ей пальцы. — Ты ведь сильно боишься гнева Всевышнего? Ты действительно думаешь, что Он видит тебя? — Нам пора на мессу, — грубо бросил парень, отвернувшись от подруги и зашагав к выходу. Его недовольный тон больно задел Циссилию, но та лишь пару раз молча открыла рот, так и не высказав всё то, что думала о Карене. Он не может быть настолько глуп, чтобы действительно верить во все эти россказни о высшем разуме. Должно быть, он просто ужасно запуган. Цисса нервно усмехнулась, медленно последовав за пекарем. Тот настойчиво стоял подле выхода, завернувшись в куртку и тёплый шарф, и ждал только её. Девушка бросила на него заискивающий взгляд, потянувшись за своим плащом, но тот молчал. Карен не расколется, если не найти к нему подход. Аред найдёт, и заставит его рассказать всю правду. Должна найти, чтобы окончательно не рехнуться в массе безумцев.***
Друзья взяли курс на лес неподалёку от кафетерия Карена. Один старый уличный фонарь, моргая, то и дело затухая на несколько минут, слабо помогал разглядеть дорогу в полной темноте. Циссилия держалась неподалёку от парня, прижимая ближе к лицу капюшон, чтобы скрыться от косого ливня. Вряд ли зонт теперь хоть как-то поможет. — Мы точно разберём дорогу? — крикнул Карен, стараясь перебить вой ветра, и повернулся лицом к Аред. Непролазный лес, гроза и тёмное время суток сумеют запутать в два счёта. И парень явно не был уверен в том, что сегодня они вовсе смогут добраться до храма. Но Цисса только невзначай махнула рукой. — Сколько лет одним и тем же маршрутом ходим, а ты всё боишься, — фыркнула та, прибавив шагу и сместив Карена с поста ведущего. Тротуар оборвался. Перебежав через проезжую часть, Циссилия уверенно ринулась вдоль леса, выискивая нужную зацепку. Грянула молния, и в свете вспышки промелькнула глубокая зарубка на стволе сосны. — Туда! — махнула рукой Цисса, спрыгнув с обочины в сырые заросли высокой травы. Ноги товарищей увязали в густой грязи, тонули в мокром мхе. Кряхтя и матерясь, девушка продиралась сквозь ветки хвойных деревьев, наугад махая перед собой руками. Дождевая вода градом лилась с ветвей, острые кустарники обрывали края одежды. — Будь проклят этот день, будь проклят! Какого чёрта я выперлась... — рычала девушка, расчищая свой путь. — Мы на правильном пути?! — помогая отодвигать тяжёлые ветви, истерически вскрикнул Карен позади. — Цисса? Ты уверена?! Может, вернёмся? — Не дрейфь, — она огрызнулась, ударив друга в живот локтем. Скинув с лица капюшон а вместе с ним убрав с лица мокрые волосы, скорчившаяся в недовольном оскале Циссилия шла напролом, уверенная в своей правоте на сотню, может, даже тысячу процентов. Карену ничего не оставалось, кроме как следовать за ней, закрывая лицо ладонями, чтобы не получить острой ветвью в лоб. Минуя заросли голого кустарника, Аред радостно бросилась вперёд, когда наконец вдалеке показалась узкая тропа. Осталось совсем немного. Однако неподалёку от неё брезжил свет керосиновой лампы. Что за гости наведались сегодня в такой отвратный день? — Стой! — резко затормозила Циссилия, преграждая Карену путь дальше. — Там люди! «Циссилия, Карен!» — послышался окрик, и керосиновая лампа стала раскачиваться из стороны в сторону. Знакомый голос отрезвил девушку, и она отстала от друга, побежав вперёд на крик. Их ищут. Это было неудивительно. По мере приближения Аред всё чётче различала знакомый женский силуэт, а сердце её начиналось колотиться сильнее. — Дэя? — взволнованно бросила она, резко остановившись подле высокой седовласой женщины в тёмном балахоне. Не в силах восстановить дыхание, Циссилия согнулась, уперев руки в колени. — Слава Покровителю, вы здесь! Я уж бросилась вас разыскивать: думала, заплутали! — всплеснула руками женщина, хотя не могла скрыть радость в голосе. — Вам нужно поторопиться! Служба с минуты на минуту! Настоятель не простит такое. — Мы мигом! — пообещал подоспевший к женщинам Карен, обменявшись с Дэей парочкой быстрых жестов. — Госпожа Беркут, который час? — Без пяти минут девять, — голос её дрогнул. — Бегом, Карен! — тут же прикрикнула Цисса, рванув друга за рукав и устремившись вперёд. Ноги заплетались об коряги, а в глазах девушки темнело. Но она не переставала бежать, еле утягивая за собой парня. На горизонте виднелись огни лагеря братства, тусклые фонари на заборе мигали перед глазами Аред. Они обязаны успеть. Опоздание на службу жестоко наказывалось. Дэя недолго поглядела на убегающих вдаль товарищей, а затем свернула в противоположное направление, неспешно шурша подолом балахона.