Я всё ёщё люблю тебя

Вернувшись с войны Анатоль первым делом решил заехать к сестре, которая вот уже полтора года была замужем за Пьером Безуховым. Влюблённый в неё Анатоль был не слишком воодушевлён этой новостью, точнее думал о том, как убьёт Пьера за то, что тот женился Элен. Убивать Курагин поневоле был научен на войне, которая здорово изменила его. Анатоль впервые очутился там, куда абсолютно не вписывался со своей молодецкой красотой и щегольскими привычками молодого, избалованного светом сыном богатого князя. На войне никого не волновала его красота, деньги и связи, его успехи в свете, которыми он так гордился. Анатоль часто удивлялся тому, что он до сих пор жив, учитывая, что он пережил, находясь на службе у Отечества. Все его мысли в тот момент занимала сестра. Он думал о ней каждую ночь, представлял её прекрасное лицо и понимал, что мечтает вернуться к ней и более всего на свете, и желает быть с ней всегда. Карета подъехала к огромному по-новому отделанному поместью графа Безухова. Заметив Пьера, стоящего на крыльце, Анатоль осознал, что рад видеть даже его. Пьер был его давним другом, и несмотря на то, что они с Элен часто издевались над неуклюжим воспитанником своего отца, Курагин искренне любил его и всегда звал на кутежи. К тому же, Пьер не был виновен в этом браке. Лёля бы все равно когда-нибудь вышла замуж, и если не за Пьера, то за любого другого. Единственный за кого она не смогла бы выйти не при каких обстоятельствах был сам Анатоль. — Петруша, милый друг! — Курагин невольно развеселился, вспомнив их последний кутёж. Они с Долоховым так напились тогда, заодно споив беднягу Безухова, что всю ночь возили с собой по городу живого медведя, а потом привязали к нему живого квартального, спиной к спине, и пустили плавать по реке. С тех пор Пьер стал графом и весьма преуспел в свете, а Анатоль...Анатоль сам не знал, кто он теперь. — Рад тебя видеть. — Добродушно сказал Пьер, пожимая руку выходящему из кареты шурину. Они обнялись. — Счастлив принимать у себя героя войны. — Оставь эти громкие речи, Петруша, они опостылели мне ещё на войне. — Глядя на искреннюю улыбку, растёкшуюся по круглому лицу Безухова, Анатоль невольно отвечал на неё и постепенно начал принимать ту самую насмешливо-развязно-несерьёзную манеру общения, которую использовал всегда и везде, которая так ему шла и которую он так любил. — Что там моя сестра? — О! Это прекрасная удивительная женщина. — Пьер замолчал, видимо соображая, что ему ещё следует сказать. — Я счастлив, я рад быть её мужем. — Проговорил граф Безухов, словно глотая ком, застрявший в горле. — Она уже ждёт тебя. — Он пригласил Анатоля в дом. Зайдя внутрь, Курагин подумал, что ради таких богатств, он и сам бы с радостью вышел за Пьера. — Графиня ждёт вас, князь. — Сообщила, вышедшая из комнаты, служанка. Анатоль тут же оценил тот кокетливый взгляд, который она ему подарила, и сделал вывод, что Пьер мог бы достать своей жене прислугу plus sympathique. Также Курагин подумал о том, что совсем скоро прямо сейчас увидит сестру, но не знает, что следует ему сказать ей, как ему должно с ней себя вести, а главное он не знал, любит ли Лёля его? Элен стояла у окна и наблюдала, как Пьер встречает Анатоля. При виде брата сердце молодой графини забилось со страшной силой. Приезд Анатоля стал первым событием, которое по-настоящему радовало Элен. Брат вообще был единственным, кто мог пробудить в ней эмоции. Элен желала выбежать на улицу и броситься брату на шею, но подобное поведение даже для княжны, а уж тем более для замужней графини сочли бы возмутительным. Элен сама не понимала, как ей теперь вести себя с Анатолем. Прошло много времени, столько с тех пор изменилось. Что он ей скажет? Как отреагирует на её замужество? А главное любит ли он её? Элен услышала звук открывающейся двери. Она обернулась и увидела Анатоля. — Ma chère, ton frère nous a fait plaisir avec son arrivée (твой брат осчастливил нас своим приездом) — Сообщил Пьер, заводя гостя в комнату. Лицо графини озарила улыбка. Не та фальшивая маска, которую она натягивала, появлялась в высшем свете, а та самая улыбка, которая появляется при виде любимого человека. Анатоль в сопровождении Пьера пересёк комнату, и Элен разглядела его. Ей показалась, что брат стал ещё красивее и ещё выше, в белом офицерском мундире с хлопьями белого снега в его густых светло русых волосах. Он виделся ей таким высоким и сильным. Лёля желала броситься брату на шею, чтобы он обнял её, а потом поцеловать его со всей жадностью и страстью, что у неё накопилась, и чтобы он целовал её в ответ, покрывал шею поцелуями, и нежно касался её гладкой кожи. Графиня понимала, что брат хочет того же, более того, она предполагала, что Анатоль вряд ли сможет сдержать себя. Она сделала шаг на встречу брату. Понимая, что Анатоль готов расцеловать её прямо сейчас Элен протянула вперёд руку, как протягивала её мужчинам на балах и вечерах. Увидев сестру, Курагин на секунду замер в исступлении и не только потому, что Элен была такой же безупречно красивой, какой он её помнил, но и потому, что за время пребывания на войне Анатоль много раз думал о том, что, возможно, больше никогда не увидит сестру. Лёля всегда была его самым близким человеком из всей семьи, но после осознания своих чувств и признания в любви, сестра стала для него единственной, кто имел значение, к кому он испытывал чувства, точнее самую настоящую любовь. Курагин ничего не понимал в любви, не имел представления, что это и как именно оно ощущается, но имел основания полагать, что действительно любит сестру. Элен была прекрасна, и Анатолю хотелось обнять её, поднять над землёй, поцеловать прямо в губы, несмотря на присутствие в комнате Пьера, но вытянутая рука сестры остановила Курагина. Элен протянула ему руку для поцелуя, словно он был ей чужой (Даже Пьер был удивлён холодностью жены, в прочем он уже выучил, что его супруга, в отличие от него самого, не слишком эмоциональна). Анатолю казалось, что сестра дала ему пощечину, встретив подобным образом. Ему пришлось наклониться, чтобы поцеловать руку графини. Блеск бриллиантовых колец на её её пальцах слепил Курагину глаза. Он не дарил сестре этих колец, а papa ни за что бы не расщедрился на столь дорогие бриллианты, её темно-красного платья с открытыми плечами и бархатными вставками Анатоль тоже не помнил. Элен стала женой Пьера, а значит теперь он будет её одевать. Курагин вспомнил, как в последний день своего пребывания во Франции спустил чуть ли не все оставшиеся на дорогу деньги на жемчужные бусы и белое расшитое серебром платье из парижского кружева, оно стало единственным нарядом, которое Элен надевала по нескольку раз. Анатоль медленно, нежно и изящно, как истинный русский дворянин с истинно французским воспитанием, коснулся губами руки сестры. Её белоснежная кисть была прекрасна и очень холодна. Элен ощутила нежные губы брата и почувствовала, как оживает её душа, а тепло разбегается по всему телу. Она прикрыла глаза от удовольствия, а сам Анатоль кажется был не в силах оторваться от её руки. Графине было положено оставаться невозмутимой и спокойной в присутствии мужа, но сейчас это стало для неё невозможно тяжело, ибо душа её жаждала забыться в объятиях родного брата. Анатоль поднял на сестру свои прекрасные глаза, и Элен поняла, что брат не сможет более сдерживаться. Графиня обратилась к мужу с своей привычной светской обворожительной улыбкой. — Mon cher puis-je être seul avec mon frère (дорогой, позвольте нам с братом побыть наедине) — Пьер, мгновенно почувствовав себя лишним, смутился, раскланялся и вышел. Элен улыбалась мужу, пока тот выходил и как только он вышел, устремила свои прекрасные, влюблённые, горящие от радости глаза к брату. Анатоль наконец оторвался от её руки и, схватив сестру за запястье, притянул к себе и поцеловал. Элен ответила на поцелуй, запустив белоснежные пальцы в его густые волосы. — Слава богу, ты вернулся. — Затрепетала Лёля, когда они наконец оторвались друг от друга. — Лёля! О, Лёля, неужели ты вышла за него. — Промолвил Анатоль, одной рукой он гладил белое плечо сестры, а другой касался её разрумяненной щеки. — Мне пришлось. Отец меня заставил. Я умираю, умираю здесь без тебя, Анатоль. — Эмоции так переполняли Элен, что у неё заболела голова. Испытывать столь сильные чувства, которые заставлял её испытывать брат, было совсем несвойственно для графини. — Ничего, ничего, теперь всё изменится. Я увезу тебя, увезу, мы уедем. Прямо завтра. Нам помешали тогда, но никто не остановит нас теперь. Я люблю тебя, Лёля, люблю. Уедем, уедем и будем всегда вместе. Что ты скажешь? А? — Анатоль схватил сестру за плечи с такой силой, что ей стало больно. Всё время своего пребывания на войне Курагин был подавлен мыслью о том, что им с Элен не суждено быть вместе. Но, увидев сестру, он преисполнился невероятной решимостью, которой никогда не испытывал прежде. Анатоль вдруг стал абсолютно уверен, что увезти сестру — есть самое правильное решение и что это решение — есть путь к их совместному счастью. Элен видела эту решимость в глазах брата, и она испугала графиню. Анатоль всегда был отчаянным и весьма опрометчивым в своих действиях. Он совсем не умел контролировать эмоции, не умел анализировать свои действия и часто вредил этим себе и окружающим. Элен опустила глаза и отстранилась от брата. — Не отворачивайся, говори со мной Лёля. — Курагин взял сестру пальцем за подбородок, заставив посмотреть на него. — Я не могу, Анатоль. — С горечью в голосе сказала Элен. В отличие от Анатоля с его горячей головой и умением жить одними лишь чувствами, Элен была весьма приземлёнными и очень рассудительным человеком: более всего она ценила комфорт, спокойствие, размеренность жизни. Если для пылкого и, по правде говоря, неразумного Анатоля, который жил и в Петербурге, и в Москве, и в Париже и везде был свой, которого везде его приветствовали и любили и который умел подружиться со всеми, внезапный побег был чем-то весёлым и романтичным, то для Элен это был поступок, на который она никогда не смогла бы решиться, который, по её мнению, был непозволителен для светской замужней женщины — Я не могу. Я замужем. — Она увидела боль в глазах брата и поняла, что разбила ему сердце. — Как же так? — Анатоль не хотел верить в услышанное и уж точно не ожидал. Курагин видел, что сестра любит его, и не мог понять, что стало причиной для подобного ответа. — Ты не любишь меня? Ты не можешь не любить меня. Я не верю, что ты не любишь меня. — Анатоль положил руки на её плечи. — Я люблю тебя, и я бы стала твоей женой сию же минуту, если бы могла. — Медленно произнесла Элен, глядя на брата исподлобья. Она чувствовала стыд и боль, при виде поникшего взгляда Анатоля. — Но ты же понимаешь, что я никогда не решусь на это. Бежать неизвестно куда, нет…нет это опасно...это глупо наконец…И потом, что скажут в обществе обо мне — Неужели, тебе не всё равно? — С оттенком злости и раздражения спросил Анатоль. Он отвернулся от сестры, отошёл от неё и, изящным движением расстегнув мундир, уселся на мягкий диван. — Ты же знаешь, что нет. — Ответила Элен, раздражаясь в ответ на гнев брата и вместе с тем жалея его. Она села рядом с ним и, расстегнув пуговицу на его рубашке, коснулась нежными пальцами его груди. Анатоль покачивал ногой и старался игнорировать сестру, которая только что разрушила все его мечты своим отказом. До осознания своей любви к сестре Курагин не имел никаких желаний, целей и стремлений и был абсолютно доволен тем, как проходит его жизнь, пока не понял, что любит ту, которую любить было нельзя. Элен стала единственной женщиной, которой он не мог обладать, и которая теперь принадлежала другому. Эта мысль впервые за двадцать один год его жизни заставила Курагина думать о том, что не все его желания будут исполнены и что не всё на свете будет принадлежать ему. Он никогда не любил раньше, никогда не ревновал и не испытывал разочарование или боль. Большую часть Анатоль жизни провёл за границей, под опекой гувернёров, которые следили лишь за тем, чтобы он оставался цел и не пропал без вести, а также был накормлен, одет и острижен по последней моде. Он быстро выучился безупречно говорить на французском, английском и немецком, и, овладев ими в совершенстве уже в четырнадцать лет часто позволял себе прогуливать уроки, проводя время с молодыми и старыми, замужними и незамужними, знатными или не очень, но всегда красивыми женщинами, которые были очарованы молодым, весёлым и невероятно красивым русским иностранцем. Вернувшись в родовое гнездо Анатоль быстро смекнул, что родителям, не воспринимающим младшего сына всерьёз, нет до него никакого дела, но зная, что отец покроет любые его долги, лишь бы сохранить доброе имя семьи, в которое он искренне верил, Анатоль быстро завёл себе новых друзей и стал жить, как жил, ни в чём себе не отказывая, проводя каждый день так, будто завтра даст обет трезвости и целомудрия. На всю жизнь свою молодой князь смотрел, как на непрерывное увеселение, которое не могло и не должно было кончаться и, которое вдруг кончилось, когда отец отправил его войну, и сейчас, когда Элен, его любимая прекрасная Элен, отказала ему. — Ты же понимаешь, что для меня это всё значит. — Произнесла графиня, дотронувшись пальчиком до пышных русых кудрей брата. В глубине души она желала поддаться эмоциям и бежать с братом сию же секунду, но её с детства учили подавлять любые чувства и думать о том, как её действие будет воспринято в обществе и может ли это её компрометировать. Поэтому молодая теперь уже графиня имела столь оглушительный успех в свете, и была так несчастна в глубине души. Анатоль не отвечал, Элен, придвинулась ближе и заставила брата посмотреть на неё. — Послушай, Пьер меня не любит. Он меня просто не выносит, ни меня, ни моих друзей. Он даже дома не бывает, вечно ездит по своим имениям в свою дурацкую деревню. Он будет уезжать, я буду писать тебе, мы сможем видеться, ничего не изменится между нами. — Элен положила ладонь на щеку брата. Анатоль, не в силах противится, повернулся к сестре, и их прекрасные губы оказались удивительно близки друг к другу. — Он не сможет жить с женщиной, которую не любит. Вот увидишь, он скоро пожелает расстаться со мной, а я взамен на такое оскорбление потребую половину его состояния, и вот тогда, тогда-то мы с тобой уедем, будем жить, пока не истратим все его деньги. — Я разываюсь между ужасом и восхищением, дорогая сестра. — Сказал весело Анатоль. Он придвинулся ещё ближе и усадил сестру себе на колени. Тело её было холоднее снега. — Он решил, что может жениться на мне, а после пренебрегать мною, как ему вздумается. Каково мне являться в свете в качестве его спутницы, когда он со мной даже не говорит, или хуже того, уезжает в свою деревню, а я должна отчитываться перед гостями, где мой муж. Он считает меня совершенно глупой. Пусть думает, что хочет. — Элен закатила глаза и легла брату на грудь. Анатоль обнял её одной рукой и начал гладить её толстую золотисто-русую косую, дважды огибавшую её красивую голову. — Я то думал Петруша без памяти в тебя влюблён. — Влюблён в мою красоту, впрочем, как и все остальные. Ты бы видел, какое представление устроили papa et maman, чтобы он наконец женился на мне. Я никогда не была так унижена. Весь этот брак-сплошное унижение. — Произнесла Элен печальным тоном. Голос её дрогнул, и она сильнее прижалась к груди Анатоля. Курагину вдруг стало жаль сестру, и он поцеловал её волосы. — Как бы ты не задушила его во сне. — Сказал Анатоль, пытаясь развеселить сестру. — Это слишком тяжёлая работа. Ежели наша маменька до сих пор не задушила papa, то и я справлюсь. — Усмехнулась Элен, любуясь красотой брата и думая о том, как они хорошо смотрятся вместе — Как скучно тебе должно быть живётся теперь. — Произнёс Анатоль, переходя на французский. — Я принимаю в своем салоне весь Петербург, так что не слишком скучно. Моя блестящая репутация в свете - единственное, что скрашивает моё жалкое существование в этом браке. — Вздохнула Элен. — Мне всегда внушали, что смысл моей жизни – выйти замуж за богатого, знатного мужчину. Теперь я замужем, и жизнь моя будто кончилась, пошла на спад. — Графиня старалась не думать об этом, потому что не любила приступы меланхолии и жалости к себе, но в объятиях Анатоля ей было так приятно и уютно, и она решила, что заслужила наконец дать волю эмоциям. — Мне кажется, я стремительно старею, увядаю в мои лучшие годы. — Лёля, ты слишком драматизируешь. — Прошептал Анатоль, выговаривая «Лёля» с удивительной красотой и мелодичностью. Он положил руки на плечи сестры и начал нежно их массировать. Графиня прикрыла глаза от удовольствия. — Лёля…Ты единственный, кто меня до сих пор меня так называет. — Элен улыбнулась так естественно, что Анатоль вспомнил детство, когда они играли вместе и Лёля смеялась, потому что им было весело вместе, а не потому что была обязана. Элен самой стало больно от мысли о том, что ей так редко доводилось смеяться. Анатолю снова вдруг стало жаль её. Курагин знал, что в отличие от него, сестра воспитывалась под чётким руководством родителей. Анатоль часто слышал, как маменька ругала Лёлю за любое проявление эмоций, за любые действия, которые не соответствовали её статусу княжны. Ей не давали читать романы, считая, что она не дай бог, поверит в существование настоящей любви, но учили держать ровно спину, быть учтивой и вежливой. Отрабатывали её умение кланяться и улыбаться. С детства Элен внушали, что она нужна лишь, чтобы выйти замуж и родить. Однажды, проходя мимо спальни сестры, Курагин увидел, как служанки затягивали ей корсет. Сестра едва могла дышать, а маменька всё твердила, что следует затянуть туже, и Анатоль удивился тому, как рёбра сестры до сих пор оставались целы. Порой холодность Элен выводила из себя даже Анатоля, и он удивлялся, как она ещё не заледенела, но знал, что за маской вечно спокойной и равнодушной женщины, которая так нравилась остальным, есть чувствительная и несчастная девушка, которую так любил он, и только он один. Анатоль нежно поцеловал её в шею, и Элен застонала от удовольствия. — Помилуй, Анатоль, мой муж в соседней комнате. — Прошептала графиня, отталкивая брата через силу. — А как он зовёт тебя? — С досадой голосе спросил Курагин. Ему пришлось оторваться от прекрасной шеи сестры, и он стал гладить её плечи. — "Вы", "ma chère", иногда "Елена Васильевна". — Наш Петруша всегда был романтиком. — Вновь усмехнулся Анатоль. — А ты чем намерен заниматься? — Спросила Элен. — Ну, papa будет хвастать, что его сын теперь герой войны и сватать меня к очередной богатой княжне. — Сам ты чего хочешь? В отличие от меня у тебя больше прав в этом мире. — Анатоль подумал о том, что он хочет её больше всего на свете, и никто, и ничто другое ему было ненужно, но не сказал этого. — Раз уж мне не суждено украсть тебя сегодня ночью, поеду домой, соберу старых друзей, и мы напьёмся. А то все уже забыли, кто главный повеса Петербурга. — Эта мысль показалась Курагину весьма благоразумной, но всё же не такой прекрасной, как мечта забыться с сестрой прямо здесь и сейчас. — Снова пустите медведя по реке? — Смеясь спросила Лёля. — Ежели найдём квартального, которого можно к нему будет привязать. Думаю, мне пора. — Сказал Анатоль, понимая, что более не сможет лишь глядеть на сестру. Он аккуратно усадил Элен на диван и поцеловал ей руку, стараясь вложить в этот поцелуй всю любовь, которая была в его душе. Лёля закрыла глаза и положила другую руку на грудь, боясь, что её сердце выскочит от удовольствия. Анатоль присел перед ней на одно колено, и она поцеловала его сначала в лоб, а потом в губы. Обоим казалось, что этот поцелуй был лучшим, что только могло случиться с ними. Когда они оторвались друг от друга, Элен на ухо шепнула брату, что напишет ему, как только Пьер уедет, и, что она будет ждать его. Приободрённый этой мыслью Анатоль поцеловал её в щеку и вышел. Распрощавшись с Пьером, он сел в карету и приказал ехать домой.