Воин, Вор и Маг

      Холодный северный ветер безжалостно кружил крупные, смутно напоминавшие овсяные хлопья, снежинки. Те же, невзирая на такое пренебрежительное к ним отношение, плавно опускались на мёрзлую землю, нескладные холмы, терялись в высокой сухой траве, путались в колючих ветках можжевельника, сливались с холодными водами горной речушки и укрывали белым слоем навесы из шкур.       — Зар-раза!.. — обиженно воскликнул долговязый мужчина в одеянии из лисьего меха, с силой растирая левую часть лица.       — Снежинка в глаз попала, дорогой? — чопорно поинтересовался его напарник — жилистый коренастый ричмен — и с хрюканьем рассмеялся, видимо, сочтя шутку удачной.       — Иди ты, — скорее по привычке ответил пострадавший. — Долго нам ещё тут куковать, Кейе?       — Сколько надо, столько и будете, — неохотно ответила воинственного вида бретонка, склонившись над валежником в тщетной попытке развести костёр. — Во имя Старых Богов, этот ветер тушит даже магический огонь!       — Снегопад летом. Безобразие! В Сиродиле-то сейчас, небось, тепло-о-о, — мечтательно протянул коренастый ричмен, — интересно, надолго приехала эта воровская делегация? Не то, чтобы я был против… Уверен, Король-в-Лохмотьях знает, что делает… Но эти рифтенские крысы меня конкретно напрягают. Склизкие они какие-то, во-о-о!       — Хватит ныть, Коснах. Ты не на увеселительной прогулке, — Кейе всё же рискнула высунуть голову из-под навеса и грозно уставилась на часового. Её ирокез тотчас усыпало снегом.       — Да ладно тебе, я же просто так… поболтать… — подняв руки в примирительном жесте, произнёс Коснах. Его напарница немного пугала. Точнее, пугали её глаза — серые, но такого светлого оттенка, что казалось, будто бы ричменка слепа.       — Не забывайся, — Кейе ухмыльнулась. Обветренное лицо заострилось, придав владелице смутную схожесть с хищной птицей, — тебя терпят только потому, что ты хорошо исполняешь обязанности наводчика. За последние несколько месяцев почти все поставки торговой компании «Арнлейф и сыновья» осели в лагерях Изгоев. Удивительно, твоя начальница Лисбет так и не заподозрила, что в её банкротстве повинен разнорабочий-пьяница.       — Норды считают нас тупыми, — Коснах растянул губы в улыбке, обнажив ряд крепких желтоватых зубов, — и это их погубит. Если не удаётся выкурить заразу мечом и топором, придётся зайти с другого конца. Воистину, Маданах — мудрец из мудрецов!.. С его помощью Предел будет вновь принадлежать Изгоям!       — Меня радует твой энтузиазм, сынок, — знакомый бархатистый голос откладывался в разумах слушателей подобно снегопаду: упорно, но мягко; вызывая одновременно холод и восторг.       — Маданах!.. — Коснах отшатнулся, с ужасом и восхищением взирая на невысокого старика с густыми седыми усами и печатью множества морщин на лице. Именно этот невзрачный, на первый взгляд, мужчина со слабыми артритными руками был предводителем восстания, Королем-в-Лохмотьях, мессией, легендарной личностью, живым идолом и олицетворением свободы в глазах Изгоев. Ходили слухи, будто бы он — суть есть реинкарнация Красного Орла, воина, которому не было равных, первостепенного Властителя Предела.       — Урацен, доложи обстановку, — рука Маданаха повелительно легла на плечо долговязого ричмена.       — В округах лагеря всё тихо, — Урацен сжал древко лука, — утром Кейе, разве что, убила саблезуба с противоположной стороны реки. Думаю, зверь случайно спустился с холмов. В горах ещё достаточно кроликов и оленей. В ближайшее время нападения диких зверей не предвидится.       — Мой король, отряд разведчиков доложил, что невдалеке имперцы разбили военный лагерь, — страстно выдохнула Кейе. — Они достаточно далеко, около руин Бтардамза, опасаться нам нечего…       — … Но это неплохая возможность пополнить запасы, — закончил Урацен с нотками плохо скрытого предвкушения в голосе. — На всякий случай, я отослал разведчиков обратно. Пускай разведают обстановку.       — Повременим покамест, — Маданах устало вздохнул, растирая переносицу, — они наверняка хорошо вооружены. Надо рассчитать возможные риски. Товар готов?       — Да, мой король, — Коснах широко улыбнулся, указав рукой на две деревянные телеги, стоявшие в начале тропы. — Всё отгрузили.       — Отлично, — часовые отшатнулись, рефлекторно схватившись за оружие. Из тени вынырнул щуплый гладковыбритый имперец в воровской броне. Верхняя часть его лица терялась под плотно надвинутым капюшоном.       — Не спеши радоваться, — приятным меццо-сопрано протянула его коллега-воровка, — я должна сперва осмотреть товар.       — Ещё раз? Во имя Старых Богов, ну и недоверчивая у тебя подруга, Марк! — посмеиваясь, воскликнул Маданах.       — Наша профессия не располагает… м-м-м… к доверию, — деликатно напомнил парень, поджав губы. Он не любил, когда Маданах «светил» его имя перед своими подчинёнными. Как глава воровской Гильдии, Марк обязан был соблюдать инкогнито.       — Всё чисто, шеф! — крикнула Тонилла издалека. — Можем выдвигаться!       — Что ж, рад был тебя увидеть, — Маданах прищурился: то ли опять что-то затевал, то ли просто снег в глаза задувало. Старинный кулон с изображением плывущего корабля — дружеский подарок — тускло отсвечивал на груди старика. Марк ответил крепким рукопожатием. — Я пришлю тебе весточку, как появятся новые поставки.       — Договорились, — парень коротко махнул сопровождающим — Боркулу Зверю, здоровенному орку, и темноволосому ричмену Дуаху.       Сумерки в горах наступали быстро, а телеги с награбленным должны были пересечь границу Хаафингара уже утром.

4Е 201 Окрестности Фолкрита, Сандас, 17 Последнего зерна, 9:43

      Первым, что он почувствовал, когда очнулся, — был надсадный скрип колёс. Блевать хотелось неимоверно, а монотонная качка и тряска хорошему самочувствию явно не способствовали. Локи ещё с раннего детства страдал морской болезнью. Глаза слезились. Он не выдержал. Мальчишка успел перегнуться через край телеги прежде, чем его вырвало.       — Смотри, куда своей блевотиной плюёшься, тварь! — недружелюбно посоветовал кто-то сзади. По всей видимости, всадник.       Зрение отчасти восстановилось. Локи оказался прав: он сидел в телеге и его определённо куда-то везли. Как оказалось, не одного.       — Эй ты?.. Не спишь? — огромный патлатый мужик, будто сошедший с иллюстраций нордов в книге «Провинций Тамриэля», дружески улыбнулся. Локи вжался в спинку телеги. Ему всё это категорически не нравилось. — Нарушитель границы, так? Надо ж тебе было налететь прямо на имперскую засаду… Они и нас повязали, и ворюгу этого.       — Проклятые Братья Бури! В Скайриме было тихо, пока вас сюда не принесло! Империи ни до чего дела не было. Если бы они вас не искали, я бы сейчас украл вон ту лошадь и рванул в Хаммерфелл! — в сердцах воскликнул «ворюга», видимо, его тонкая душевная организация не воспринимала критику в свой адрес. — Малец!.. Нам с тобой здесь не место. Это за Братьями Бури Империя охотится!       — Мы сейчас все братья и сёстры по судьбе, ворюга, — философски заметил норд.       — А ну все заткнулись! — грозно рявкнул возница, резко стегнув поводьями по крупу бедной пегой клячи. Лошадь всхрапнула, сменив шаг на лёгкую трусцу. Пленники на несколько мгновений притихли.       — А с ним-то что не то, а? — шепотом спросил конокрад, скосив взгляд на статного русоволосого мужчину с кляпом во рту. Тот разительно отличался от остальных пленников — не только богатством одеяния, но и выправкой.       — Попридержи язык! Перед тобой Ульфрик Буревестник, истинный король Скайрима! — неодобрительно зашипел в ответ норд.       — Ульфрик? Ярл Виндхельма? Но ты же вожак восстания!.. — конокрад стушевался. Его маленькие водянистые глазки быстро забегали туда-сюда. У оборванца происходила напряжённая работа мысли, — если тебя схватили… О боги, куда нас везут?!       — Я не знаю, куда нас везут, но… Совнгард ждёт, — мрачно закончил начатую фразу мятежник.       — Не-е-е-т, не может быть! Я сплю. Я сплю! — конокрад мелко затрясся, попеременно всхлипывая. Локи взглянул на него со смесью жалости и брезгливости. Пожалуй, будь у юнца самочувствие чуть получше, он бы тоже впал в истерику. Но, увы, всё происходящее казалось Локи каким-то нелепым абсурдом. Ошибкой. Недоразумением.       Из туманной дымки как-то резко выплыли очертания форта. Норд устало и как-то тяжко вздохнул:       — Эй, конокрад. Ты из какой деревни?       — Тебе-то что? — со злостью парировал вор. Слезы стекали по его грязному лицу вниз, из носа текли сопли. Выглядело жалко.       — Последние мысли норда всегда должны быть о доме, — Локи удивился. Ворюга ничем не напоминал ему норда: маленький, костлявый, с почти невыраженной мускулатурой и продолговатыми чертами лица — конокрад скорее походил на смесь босмера и имперца.       — Рорикстед!.. Я… из Рорикстеда, — обреченно выдохнул вор, покосившись на высокие въездные ворота.       — Здравия желаю, генерал! — возница телеги, что ехала впереди, спешно отдал кому-то честь, — палач уже ждёт.       — Хорошо. Покончим с этим, — сухо ответил генерал. Локи прищурился и чуть приподнялся в тщетной попытке рассмотреть мужчину.       — Шор, Мара, Дибелла, Кинарет, Акатош — боги, пожалуйста, помогите мне! — рыдал конокрад, тоненько подвывая.       — Смотри-ка, генерал Туллий. Военный наместник, — светловолосый норд с явным усилием повернул голову назад. Локи, наконец, увидел генерала, точнее, его седую коротко остриженную макушку. Мужчину окружали альтмеры в чёрно-золотом одеянии. Норд презрительно сплюнул. — А с ним, похоже, талморцы. Наверняка, это всё они подстроили…       Вора начало немилосердно трясти. Локи запрокинул голову назад, рассматривая чистое небо, усеянное стайкой маленьких пушистых облачков. Вдоль улицы длинной грядой потянулись жилые дома.       — Это Хелген. Был я как-то влюблён в одну девчонку из этих краёв, — разговорчивый норд, видимо, решил перед смертью излить душу. Локи он посчитал достойным собеседником, чему мальчишка в данной ситуации был совсем не рад. Демонстративное молчание мужик явно не замечал, по всей видимости, воспринимая его как знак внимания, и продолжал трещать без умолку, — интересно, Вилод ещё варит мёд с можжевеловыми ягодами?.. Когда я был мальцом, мне казалось, что нет ничего безопаснее имперских крепостей… Смешно.       — Папа, кто это такие? — на крыльцо спешно выбежал курносый веснушчатый мальчишка. Его густые волосы забавно топорщились.       — Иди скорее в дом, малыш, — обеспокоенно сказал отец, смерив повозку настороженным взглядом.       — Почему? Я хочу посмотреть на солдат, — запротестовал ребёнок.       — А ну домой! Живо! — родительский подзатыльник и строгий взгляд мигом приструнили юнца.       — Да, папа, — Локи вздохнул. Он был не намного старше. Возможно, год-два.       На главной площади их уже поджидала толпа зевак и грозная плотно сбитая женщина в имперских доспехах. Её лицо показалось Локи смутно знакомым. Смуглая огрубевшая кожа, полные некрасивые губы, шрам на правой щеке, длинный прямой нос, ранняя сетка морщин, густые резкие брови и глубоко посаженные жестокие светло-голубые глаза. Однако мальчишка, и в лучшее время не обладавший безупречным зрением, сейчас вообще смутно что-то различал.       — Выводите их из повозки! Живее!       — Почему мы остановились? — Локир перестал всхлипывать и непонимающе завертелся.       — А ты как думаешь? — с издёвкой спросил норд, — приехали.       Переднее колесо попало в ямку, и повозка с сильным толчком остановилась. Локи, не удержавшись, завалился набок, прикусив себе язык. Затылок, ранее ничем не напоминавший о своей травме, взорвался оглушительной болью. Связанные руки саднили и совсем задубели. Мальчишка застонал. Вор мешкал. Он сидел на краю телеги и должен был выходить раньше, но почему-то медлил.       — Пошли. Не будем заставлять богов дожидаться, — норд несильно толкнул конокрада в спину.       — Нет, постойте!.. Мы не повстанцы, — тот продолжал что-то бормотать.       «Похоже, — мысленно решил Локи, — конокрад окончательно сошёл с ума».       — Прими смерть с достоинством, вор! — продолжил увещевания норд.       — Скажи им правду. Мы не с тобой. Это ошибка, — конокрад снова начал трястись. Локи с усилием поднялся, едва вновь не рухнув обратно. В глазах на мгновение потемнело.       — Когда вызовем, делайте шаг вперёд. По одному, — металлический неприятный голос с едва различимой хрипотцой. Похоже на заржавевшую шестеренку. Нет, Локи показалось. Обознался, судя по всему. Но это и к лучшему.       — Ох и любят имперцы всё делать по плану, — норд размашисто спрыгнул наземь, с сочувствием воззрившись на Локи, который буквально «по стеночке» слезал со злополучной телеги.       — Ульфрик Буревестник, ярл Виндхельма, — безэмоционально произнёс писарь.       — Я горжусь, тем, что служил тебе, ярл Ульфрик, — с неуместным пафосом изрёк болтливый норд.       Локи скривился. Прыжок получился неудачным, и мальчик больно ударился пятками о мостовую.       — Ралоф из Ривервуда, — оказывается, болтливого норда звали Ралофом. — Локир из Рорикстеда.       — Нет! Я не мятежник! Вы не имеете права! — дэйдров конокрад совсем сбрендил. С неожиданной для такого телосложения силой вор отпихнул с дороги имперку и побежал к выходу из деревни.       — Стой! — крикнула женщина вдогонку, поправляя сползший нагрудник.       — Я вам не дамся! — безумно вопил поцелованный Шигоратом.       — Лучники, — женщина подняла руку вверх и сжала ладонь в кулак. Стрела вошла точно между лопаток. Локир по инерции дёрнулся вперёд и упал лицом в ближайшую лужу. Бесславный конец бесславного человека. Больше он не шевелился.       — Кто ещё хочет поспорить? — Локи сглотнул. Спорить ему не хотелось. Происходящее начало приобретать реальные черты. Мальчишка чувствовал, как гулко бьётся сердце в груди.       — Постойте-ка! Эй, ты! Шаг вперед, — писарь кивком головы указал на мальчишку и с замешательством стал пересматривать бумаги, — капитан, что с ним делать? Его нет в списке.       — В бездну список. Давай его на плаху, — Локи тихо охнул от удивления. Его святая уверенность в благородстве и чести имперских солдат дала трещину. Женщина жестоко улыбнулась. Локи всё никак не мог избавиться от навязчивого ощущения, будто она его знает.       — Но… он же ребёнок… — Эй, как тебя там, — капитан смерила мальчика пренебрежительным взглядом, — ты обвиняешься в нападении на военных, в препятствии должностным лицам при исполнении и в пособничестве мятежникам. Думаю, этого вполне достаточно для того, чтобы отправить мальчишку к праотцам, рядовой. — Как прикажете капитан, — писарь с непониманием уставился на начальство, но спорить не стал, — мне очень жаль. Далеко тебя занесло от Имперского города… Иди за капитаном.       Локи безропотно подчинился и встал в шеренгу. Вечно его путали с имперцами! Это раздражало. М-да, надо же, его почти тезка предпринял попытку бегства. Теперь он мёртв. Локи никогда не видел мёртвых. До этого момента. Мальчик зажмурился. Солнце светило так ярко, что глаза слезились даже при взгляде на брусчатку.       — Ульфрик Буревестник, — генерал Туллий встал рядом с плахой. Казалось, будто бы он — небожитель, так сияла его позолоченная броня. — Здесь, в Хелгене, тебя кто-то зовёт героем. Но герой не станет использовать дар Голоса, чтобы убить короля и узурпировать трон!       Ульфрик что-то нечленораздельно замычал, с яростью воззрившись на своего оппонента. Туллий остался невозмутим:       — Вы начали эту войну и погрузили Скайрим в хаос. А теперь Империя воздаст вам по заслугам и восстановит мир.       — Ч-что это было? — в спокойном голосе писаря ужом скользнула нотка беспокойства. Локи тоже слышал. Что-то странное. Напоминающее скрежет или рёв. Пожалуй, просто эхо.       — Ничего, — мужчина повернулся к капитану, — продолжай.       — Да, генерал Туллий, — женщина приложила руку к груди и повелительно приказала, — подготовь их в последний путь.       — Ныне же вверяем мы души ваши Этериусу, — миловидная жрица возвела руки в молитвенном жесте, — и да прибудет с вами…       — Во имя Талоса могучего, заткнись и давай к делу! — грубо прервал её рыжеволосый норд. Локи заметил, что хоть парень и выглядел рослым, в действительности он был всего на несколько лет старше самого мальчика.       — … ибо вы… — жрица замолчала. Затем добавила слегка обиженным тоном, — как скажете.       — Я что, всё утро ждать буду? — мужчина болезненно скалился, опуская голову над плахой. Локи содрогнулся. Было в этом что-то неправильное, неестественное. Живое существо должно цепляться за жизнь всеми возможными способами — так прописано инстинктами, этот же норд поступал ровно наоборот. Локи вдруг понял. Парень боялся. Да, он боялся смерти, но ещё больше этот норд не хотел выглядеть трусом. Какая самоубийственная зависимость от общественного мнения! Локи стало его жаль. — Мои предки улыбаются, глядя на меня, имперцы. А ваши улыбаются вам?       Мальчишка крепко зажмурился, отворачивая голову. Однако уши он заткнуть не мог. Свист топора, рассекающего воздух, затем — противный чавк. Локи вдруг осознал, что плачет с закрытыми глазами. Ему было очень страшно.       — Имперские ублюдки! — крикнула какая-то женщина из толпы. Точнёхонько в грудь палача врезался уже изрядно подгнивший помидор.       — Поделом! — кто-то из зевак, видимо, приструнил скандалистку.       — Смерть Братьям Бури!       — Жил без страха и умер без страха… — медленно продекларировал Ралоф. Похоже, для него это зрелище было не в новинку.       — Следующий: имперский мальчишка, — голос капитана вновь заглушил странный звук. Локи показалось, или он и в правду теперь звучал громче?       — Опять тоже самое. Слышите? — писарь нервно дёрнулся и сделал кляксу на бумагах. Шёпотом помянул дэйдротов и попытался смахнуть кляксу ладонью, но только сильнее её размазал.       — Следующий, говорю! — женщина уже не скрывала своё раздражение.       Локи открыл глаза и тоненько вскрикнул. Обезглавленное тело выглядело ужасно: кровь вытекала из перерубленой шеи, связки и сухожилия чуть вываливались из раны — мерзкое зрелище.       — Иди к плахе. Твоя очередь, — это был приказ.       Мальчишка облизнул вдруг пересохшие губы. На ватных ногах он начал приближаться к мертвецу, повторяя про себя словно мантру «не-смотреть-не-смотреть-только-не-смотреть!» Птицы мирно щебетали, сидя на ветках деревьев. Холодный ветерок приятно ласкал волосы, палач кровожадно улыбался. Всё казалось таким реальным. Как никогда прежде. Мысли путались. Локи, ранее со снисходительностью воспринимавший истерику Локира, сам мелко затрясся. Зубы начали отплясывать чечётку. Капитан, решив для себя, что мальчишка медлит, неожиданно пнула его под зад. Локи повалился на плаху, с ужасом взирая на искажённое предсмертной судорогой лицо рыжего норда. На спину опустился тяжёлый металлический сапог. Локи повернул голову. Теперь палач казался больше. А секира — и того больше. Рёв повторился в третий раз. Совсем близко. Сквозь пелену слёз перед глазами смутно вырисовывались громадные, чёрные как смоль крылья; длинное, подобное ящеру, тело с шипастыми наростами… Локи понял, что бредит. Секира ярко блеснула, пока солнце не загородила огромная тень.       — Это что ещё такое, Обливион его подери?!       — Часовые, что вы видите?!       — Вон там, за тучами!       «Что-то» село на башню. «Что-то», что порывом ветра смогло сбить с ног палача — немаленького, надо заметить, детину. Локи хотел закрыть глаза, но не мог. Он не видел ничего, кроме красных глаз, похожих на два огромных рубина.       — Дракон!       Громыхнуло. Локи показалось, что он оглох. Небо стремительно заволокло тучами. Поднялся ураган. Первый метеорит с гулом врезался в место, где некогда стоял палач. Он едва успел отскочить. Звон оружия. Крики. И, кажется, землетрясение. Локи перестал вообще что-либо понимать.