soulmate; fleurs

             

***

              Это всё, в общем то, не особо нормально. Запираться в своём мире, вымещать все свои переживания на бумаге, в рисунках, в танцах. Не быть даже уверенным, каким цветом ты выводишь очередные линии на страницах блокнота. Молчать-молчать-молчать. Тэн не видит цветов. Не догадывается, какого оттенка рассветы и закаты. Может судить только по словам тех, кому уже посчастливилось поцеловать их соулмейтов. Кажется, мир прекрасен. Вот только Читтапон этого не знает. За его плечами уже осталось то подростковое рвение, когда он на вечеринках целовался со всеми, кто позволял, в отчаянии каждый раз открывая глаза и видя лишь привычные черно-белые оттенки. Может быть, даже глупо вкладывать такое большое значение в цвета, но для Юнциня это было важно. Выдержка — дело спорное, даже если ее нарабатывать годами, но таец, когда его допрашивает Кун, никогда не сдается и не выдает внутренние переживания, которыми, наверное, стоило бы поделиться. Цянь, всё же, из отдельного вида людей, потому что иметь столько терпения и заботы внутри, кажется, совсем невозможно. С одной стороны он перфекционист, доводит буквально до идеала всё, за что бы ни брался. С другой стороны находятся мемберы, почти его дети, у которых у каждого свои тараканы в голове, своя скрытая боль, с которой Куну, как лидеру, нужно как-то управляться. Для него это не доставляет больших проблем, он любит своих младших, но когда приходится быть для всех психологом на полставки, чувствует некоторую усталость. — О чем думаешь, Тэн? — тихо спрашивает китаец, невольно обращая внимание на парня, что притих и завис в телефоне. — Про завтрашнюю тренировку, — кратко отрезает младший, даже не поднимая взгляд. Шумно выдохнув, Цянь немного морщится и встает из-за стола, чтоб отойти умыться. Раздражает эта недоговоренность, незавершенность между ними. Он же лидер, а справиться просто не может. Не получается. Конечно, Тэн чаще позитивный и просто ходячий сгусток энергии. Тактильный, активный, общительный, но иногда его клинит. Молчит и рисует что-то. А в такие моменты лучше не трогать, Кун знает. В порыве заботы лидер приносит кофе, любимый для тайца, и оставляет рядом на столе, тяжело вздыхая. Заказывает еду на всех, но младшему отдельно свинину, ведь говядину он не ест. На самом деле, клинит и самого Куна. Только вот от чего? Если бы он мог себе признаться, то сказал бы, что от Читтапона. От того, как он танцует, как он говорит, как он заправляет волосы за ухо и грызет кончик карандаша, когда рисует. Внутри что-то взрывается фейерверками, а потом спускается вниз грудной клетки и неприятно скребется, создает сомнения. Навязчиво шепчет, что так нельзя, нельзя, нельзя. Тяжело ловить эти перепады настроения, но все же, Цянь откровенно старается. Делает это с позиции заботливого лидера, без лишних движений, потому что кажется, что вот, мгновенье, а потом его чувства раскроют. Расскажут, что делает он это из личных побуждений в большей степени. Даже зная, что это невозможно, Кун переживает. Однажды он задумывается о том, какого же цвета глаза Тэна. Цвет его любимых растений. Цвет его кожи. Какими красками переливаются его рисунки на бумаге. Хочется знать каждую деталь. Запомнить. Высечь в памяти. И в этот момент Кун понимает, что он окончательно и бесповоротно пропал. В пальцах небольшая дрожь, когда Цянь перехватывает пальцы тайца и осторожно сжимает в своих. Тут темно. Тэн боится темноты, поэтому во сне инстинктивно лезет под бок, когда они делят комнату в отеле. Как назло кровать одна. По привычке лидер укладывает руку на бок Юнциня и зарывается носом в волосы. Так Читтапон всегда успокаивается и уже не ворочается во сне. Нельзя сказать, что это как-то неправильно. Он всё ещё заботливый лидер. И Кун продолжает им быть даже в момент, когда они напиваются на дне рождения его самого. Такие застолья обычно происходят в пределах общежития, поэтому дальние дороги тут не грозят. Сяоджун присматривает за Яняном и Хендери, и с его помощью у лидера получается переместить перепивших младших в комнату. Лукас тоже удачно засыпает на диване, и тут остается самое сложное. Тэн. Таец умеет пить. Мало кто может ему уступить в этом, но видимо, сегодня был особенный день. В знакомой компании Читтапон расслаблен, совсем не переживает о количестве алкоголя в крови, поэтому, чтобы приглушить каких-то душевных демонов, упивается дико. Цянь осторожно тянет младшего в их комнату и укладывает на кровать, тянется, чтоб прикрыть одеялом, а то замерзнет же ночью. — Кун-гэ, — тихо тянет Тэн и рукой цепляется за предплечье старшего, немного дергает за футболку. — Что такое? — Полежи со мной. С неприкрытой почти улыбкой, лидер осторожно забирается в постель тайца, давая обещание, что он дождется, пока Юнцинь уснет, а потом тихонько уйдет. Всё же, Тэн любитель тактильного контакта. Когда выпьет, так вообще котенком становится, что ластится и обнимает так тепло-тепло. Куну приходится не дышать почти, он осторожно сдерживает себя, ведь даже под небольшим количеством алкоголя надо держать все под контролем. — Можно я попробую? Из раздумий лидера выдергивает тихий голос Читтапона, что слегка задрал голову и посмотрел немного снизу. — Я.. Я хочу увидеть цвета. Можно я..? Пьяный Юнцинь — это наркотик. На секунду Кун задыхается, ведь он не успевает поймать момент, когда всё ещё безумно пьяный Тэн начинает его целовать. Цянь не может отстраниться. Или не хочет? Ощущается вкус вина и чего-то сладкого. Их глаза прикрыты, хотя в комнате и так беспросветная тьма. Поцелуй безумно тягучий, сладкий, чуть ли не карамельный. На языке растворяется, мешается с нежностью и привкусом отчаяния, одиночества. Они сталкиваются языками, целуются немного неаккуратно, а Тэн выдает такую отдачу, что кажется, будто этот поцелуй должен спасти ему жизнь. Кун откровенно теряется, но берет себя в руки через пару мгновений и отвечает с безумной лаской. Ему всё равно, что он не должен, что это неправильно, что завтра ему придется успокаивать Тэна, но прямо сейчас, в это мгновенье, есть только их поцелуй. Отстраняется Юнцинь только через минуту где-то, прячется на груди старшего и тихонько всхлипывает. После всего этого Цянь еле собирает себя в кучу, обнимает Читтапона, целует в макушку и успокаивает его шепотом. У тайца просто переизбыток энергии, эмоций. Кун был сейчас рычагом для того, чтобы сбросить всё это и успокоиться. — Засыпай. Так они и остаются вместе, ведь лидер не готов отпускать. Сквозь шторы пробивается золотистое солнце, ведь на часах уже день. Первым старается проснуться Кун. Он осторожно трогает бок Тэна, соображая где-то полминуты, а после испуганно распахивает глаза. На загрузку требуется еще секунд пять до осознания, что на Юнцине красная футболка. Цянь готов как девочка взвизгнуть, но лишь судорожно выдыхает и осторожно сползает с кровати, осматриваясь вокруг себя как в первый раз. Читтапон еще будет крепко спать, поэтому у него есть лишних полчаса, чтобы собраться с мыслями. По пути на кухню лидер, как по-новому, смотрит на всё, что его окружает. Мир оказывается таким цветным и разнообразным, что перехватывает дыхание буквально. Но вопрос, какой же будет реакция тайца на это? Уже пол часа Кун сидит на кухне и мешает кофе в чашке. Он нервно поглядывает на дверь в комнату, губы, вчера зацелованные, кусает и взгляд мечет на часы, ведь знает, во сколько просыпается примерно Юнцинь. И как всегда, лидер не ошибается, ведь через пару мгновений из комнаты опасливо выходит младший, рассматривая всё вокруг, как котёнок, который только открыл глазки. — Кун! С улыбкой произносит Юнцинь и подбегает к старшему, заключая его в крепкие объятия. Возможно, для лидера это в какой-то степени шок, ведь он не знал, как Тэн должен отреагировать на всё это. А тот не злится совсем, лезет на коленки к Куну и носом тычется в щеку и счастливо улыбается. — Я так счастлив. Просто безумно. Младший вновь льнет поцелуем, а у Куна что-то разбивается внутри, и от того приятное чувство по телу. Как это называется, бабочки в животе? — Тэн.. Я наконец узнал, какого цвета твои глаза, — шепчет Цянь, когда Читтапон отстраняется, — и они такие красивые.. прямо как я думал. — Тогда давай узнаем какого цвета любовь?