Double Trouble

К вынужденному безделью и практически заточению в стенах квартиры Кёнсу привык далеко не сразу, хотя все прелести такого положения оценил в первое же утро, когда проснулся не по звонку будильника, а потому что выспался. На другой половине кровати спал Виви, а к телефону был заботливо прилеплен стикер: «С собакой я погулял. Покормил. У меня сегодня пять пар, потом могу зайти в магазин. Я сегодня на автобусе поехал. Ты такой миленький, когда спишь. Я люблю тебя». Кенсу усмехнулся и потёр горло. Лучше бы болело, он бы тогда не ощущал себя прогульщиком и бездельником. Но больничный был выписан, а Сехун уехал в университет на автобусе. Кёнсу с наслаждением провёл час в душе, впервые за долгое время повалялся у телевизора, приготовил ужин на семью из десяти человек и заскучал. Неожиданно для себя Кёнсу выяснил, что уже чертовски долго просто не оставался дома. Он работал, много работал, мотался на какие-то семинары и конференции, ночевал на работе и оттуда же улетал в короткие отпуска. Почему-то до сих пор ему не приходило в голову просто остановиться и весь день провести дома. Скучал Кёнсу, в основном, по ощущению движения. Причём не сколько по физической активности, а по осознанию, что мир вокруг тоже жил: спешил на работу и домой, толкался в магазинах, говорил, шумел и смеялся. Несмотря на свою нелюбовь к общению, наблюдать со стороны за этим процессом Кёнсу любил. Виви целый день спал, и Кёнсу было непривычно скучно и даже немного одиноко. А ещё он вдруг понял, что за последнюю неделю практически не был в этой квартире один. Сехун постоянно крутился рядом, ел, спал, плескался в ванной, раскидывал свои вещи, которых с каждым днём становилось всё больше, хотя он всё ещё не привозил ничего намеренно. Сехун как-то очень быстро и очень естественно обжился в его доме и стал обязательной, наверное, даже ключевой его частью. Кёнсу думал об этом весь день и перестал, только когда Сехун вернулся из университета насквозь мокрый и с посиневшими от холода губами. Он сунул Кёнсу в руки магазинный пакет, наспех переоделся – сухая футболка и свитер и всё та же мокрая куртка сверху, подхватил Виви и пообещал вернуться как можно скорее. Даже если Кёнсу и собирался возражать, ему пришлось бы идти искать листок бумаги или телефон. Сехун не стал бы ждать. К тому же, это именно Сехун прилепил больничный листок ровно в центр дверцы холодильника, видимо, надеялся, что Кёнсу хоть так не забудет, почему вынужден сидеть дома. До его возвращения Кёнсу лихорадочно думал и без конца подогревал чайник, чтобы сунуть чашку с чаем Сехуну в руки сразу же, едва тот переступил порог. Потом он наскоро вымыл собаке лапы, затолкал Сехуна в душ, а сам устроился за кухонным столом и придвинул к себе лист бумаги. Нужно же было как-то объяснить Сехуну свой во всех отношениях грандиозный план. - На улице не погода, а просто жесть какая-то. Я утром под дождь попал, и сейчас попал. И мы гуляли – всё время дождь. Как будто мы в Индии, - раскрасневшийся и лохматый после душа Сехун жадно глотал куски и умудрялся при этом внятно разговаривать. – А ты чего не ешь? Или ты поговорить, - тут он сделал паузу, сглотнул с напряжением, - хочешь? «У тебя есть права?» - Кёнсу решил опустить предисловие и всякие объяснения. Его раздражала сама необходимость обходиться подручными средствами, поэтому он писал кратко и сухо. - Есть, - Сехун прочитал вопрос и кивнул. – Машины нет, а права есть, я одновременно получил и на машину, и на мотоцикл. Кёнсу кивнул, выслушав ответ, поднялся и вышел в коридор, чтобы через полминуты вернуться с ключами от своей машины. Он положил их на стол перед Сехуном и снова сел на своё место, придвинул к себе листок, но ничего писать не стал, просто нарисовал какую-то закорючку и вдруг подумал, что эта закорючка как ни что иное отражает его жизнь. Всё было спокойно, размеренно и ровно, а потом – бац! Спирали, повороты, виражи и что-то ещё такое, названия чему Кёнсу не знал. Он как будто сделал круг на американских горках, пролетел все подъёмы и спуски, сделал все мёртвые петли, и теперь его машинка снова ровно ехала по рельсам, как ни в чём не бывало. И только сосущее чувство в желудке напоминало о недавнем безумии. - Ты… Ты даёшь мне свою машину? – наконец разморозился Сехун и осторожно, одним пальцем, потрогал ключи. «Пока я на больничном и не могу тебя возить», - Кёнсу накарябал на листочке и сунул Сехуну под нос, мол, не обольщайся, ничего романтичного. - Но я мог бы… «Не мог», - Кёнсу покачал головой. Хотя кто из них ещё не мог, вот в чём вопрос. Ведь жил же как-то Сехун раньше без его заботы. Ездил на своём мотоцикле, потом на автобусе, а может, и пешком ходил. Но это было раньше, когда Кёнсу ничего о нём не знал и жил спокойно, как и полагается жить уважаемому профессору и светилу отечественной молекулярной биологии. Теперь же Кёнсу о нём знал, и это всё меняло в корне. Он не хотел больше автобусов, разговоров о погоде и посиневших от холода губ. - Почему ты так заботишься обо мне? – поразился Сехун. – Почему сейчас, а не тогда, когда я был… Ну, не такой сволочью в твоих глазах. Кёнсу пожал плечами и отвечать не стал. Ему нечего было сказать, да и не было никакого желания разбираться. Он просто придвинул к себе пепельницу и с наслаждением закурил, оставив Сехуну право самому анализировать ситуацию и делать выводы. И Сехун определённо их сделал, потому что придвинулся вместе со стулом, обнял Кёнсу со спины и прижался к его плечу щекой. Какое-то время он помолчал, а потом сказал совсем не то, что Кёнсу был готов услышать. И Кёнсу, кстати, был чертовски благодарен ему за это: он уже устал от задушевных бесед и объяснений, почему он так поступал и о чём думал. - Я заходил в магазин, в котором Чонин работает. И твой друг был там с ним, - Кёнсу чувствовал, как Сехун улыбается. – Они теперь всегда вместе, да? Кёнсу пожал плечами, потому что подробностей он не знал. Но было бы хорошо, если бы Чунмён наконец кого-нибудь встретил. Не только Чонин нуждался в помощи и любви, но и Чунмён, хотя долгое время тот и отказывался это признавать. И теперь, когда Чунмён сдался и направил часть своей кипучей энергии на то, что должно было принести пользу не только человечеству в целом, но и ему самому в частности. - Знаешь, они такие странные, - продолжил Сехун, помолчав. – Вот когда я видел их по отдельности, мне даже в голову не приходило, что они могли бы быть вместе. Они разные вообще во всём. Профессор Ким читал у нас лекции, он такой… Не знаю, как это правильно сформулировать. Но он кипит, в нём энергия, страсть, он так рассказывает, что я даже времени не замечаю на лекции… Кёнсу обернулся и посмотрел на Сехуна ехидно и насмешливо, мол, на моих лекциях ты таким восторженным не выглядишь. - Ты просто по-другому рассказываешь, - пояснил Сехун, правильно трактовав взгляд Кёнсу. – У тебя всегда всё по существу, информативно, лаконично, структурировано… Кёнсу хмыкнул в надежде прервать этот поток восхищения и лести. Он и сам отлично знал свои сильные и слабые стороны, а Сехун уже достаточно помучился. - Ну вот, профессор Ким должен за собой армию вести, ему бы в политику… А Чонин… Чонин другой, он домашний, он семейный. Ему бы возиться с кем-нибудь. «Ты же говорил, что плохо его знаешь», - Кёнсу всё-таки вступил в разговор, написал на многострадальном листочке свой вопрос. - Это его сестра говорила. Она рассказывала кое-что о своей семье, ну и Чонине в том числе. Она тогда и сказала, что будь воля Чонина, он бы работал в детском саду, например, или в школе детей учил. Или собачек-кошечек лечил… «А наука?» - Наверное, он не так давно ей увлёкся, - Сехун пожал плечами. – Или это просто более практичный подход, а дети и животные – мечта или там хобби. В конце концов, чтобы быть волонтёром в приюте для тех же собак, не надо университет заканчивать. «Логично, - согласился Кёнсу. – Даже жаль, что у него пока нет возможности ни учиться, ни заниматься тем, что ему нравится. Но ты уходишь от темы. Что ещё тебе рассказывала твоя девушка?» - Моя девушка рассказывала… Эй, ты ревнуешь? – неожиданно спросил Сехун. – Я же тебе говорил, что она моей девушкой была всего ничего, буквально пару недель. И ничего такого не было, - Сехун прищурил глаза. – Кроме тебя, у меня ни с кем не было ничего! «Ты её даже не поцеловал?» - А это тоже считается? – Сехун чуть смутился. – Нет, ну поцеловать поцеловал пару раз… Но это так, ерунда. Я не думал, что это важно… Кёнсу и сам не думал, но почему-то ощутил укол этой самой ревности, о которой говорил Сехун. И вроде бы ничего такого не произошло: Сехун встречался с ней раньше, никакого обмана или, тем более, измены, всего несколько банальных, почти невинных школьных поцелуев, а Кёнсу уже захотелось Сехуна укусить, да так, чтобы больно стало. Укусить, ещё раз пометить, чтобы больше никто и никогда. Звонок в дверь стал для них обоих полной неожиданностью. Сехун вздрогнул, едва не задев макушкой подбородок некстати обернувшегося Кёнсу, и вскочил, первым бросился к дверям: - Кто там? Кёнсу усмехнулся. Это было даже мило, особенно, когда к Сехуну присоединился Виви и уставился на входную дверь с самым суровым видом. Разумеется, что ему ответили, Кёнсу не расслышал, поэтому для него интрига сохранилась на более долгий срок. Сехуна ответ удовлетворил, потому что щёлкнул замок, и прихожая заполнилась шумом и голосами. - Здравствуйте, - Сехун ещё пытался быть вежливым, но его перебил знакомый голос: - Дома можно на ты и по имени, - неужели Чунмён оторвался от своего ангела и решил навестить старого больного друга. – Чонин, ты бы хоть куртку снял! Даже так? С Чонином? Кёнсу взглянул на часы и удивился: до официального закрытия магазина оставалось ещё добрых часа три. Как это Чунмён уговорил Чонина на такое ужасное нарушение своего трудового режима. Впрочем, это же Чунмён. Кёнсу тут же нашёл ответ, который его удовлетворил. Чунмён мог уговорить кого угодно на что угодно. И если он умудрялся раз за разом выторговывать финансирование своим проектам и поездкам, если с равным успехом договаривался и с начальством, и с подчинёнными, если даже у нерадужно настроенных родителей Чонина смог его выпросить, то уж уговорить самого Чонина для него точно не составляло труда. - Привет, - Чунмён зашёл на кухню, обернулся, чтобы убедиться, что они одни, и понизил голос до шёпота: - Я его целый час убеждал. А надо было всего лишь сказать, что у вас собака есть. Кёнсу усмехнулся. На листочке ещё было место, поэтому он написал: «Как будто у тебя дома нет животных». - У меня есть кошки, они уже взрослые и обе мои. Они, конечно, Чонина приняли, насколько это возможно, но бурной любви пока не сложилось. А он с детства хотел собаку. Дома, как ты понимаешь, и без собаки тот ещё зоопарк, так что, - Чунмён развёл руками. – Так что ты не удивляйся, что до нашего ухода ты свою собаку не увидишь. Кёнсу махнул рукой, мол, хоть домой себе забирайте, нашли проблему, а потом написал: «Как это вы решили свободный вечер потратить на нас?» - Так если бы не вы, свободного вечера не получилось бы. Я сейчас объясню, но мне нужны ваши с Сехуном документы. Кёнсу сначала удивился, а потом вспомнил про Чикаго и удивился ещё больше: уже, так быстро? Он ещё даже не сказал Сехуну ничего, а Чунмён уже развил какую-то деятельность. - Не смотри на меня так, - Чунмён развёл руками. – Мне просто было нечего делать, и я решил проверить сайт авиакомпании, цены там прикинуть, рейсы… А там акция, очень выгодная, кстати. И я собираюсь купить нам всем билеты сейчас, так мы хорошо сэкономим, а заодно выберем и забронируем отель. Или что ты там хотел? «Я думал, может, выгоднее квартиру снять на это время», - Кёнсу закурил и задумался. - Если снимать квартиру, то это надо самим что-то готовить… «Это не проблема же», - Кёнсу пожал плечами. - Это для тебя не проблема, а для нас пока проблема и очень насущная. Я на кухне ориентируюсь очень примерно, сколько я там ел вообще, Чонин работает до ночи, ночует дома… Так что в выходные мы имели опыт не самый, скажем так, приятный. Я несколько раз бегал в магазин, потому что у меня то одного не было, то другого, то третьего. «Да завтрак сделать не проблема, - Кёнсу вздохнул. – И к ужину всегда можно купить пиццу, китайскую лапшу или что ещё там есть. Это же Чикаго, а не глухая деревня, там полно еды на улицах. Пообедать будем заходить куда-нибудь». - Ладно, хорошо, Тащи тогда сюда сразу ноутбук, посмотрим, что там есть по квартирам, я уже отели смотрел такие, поприличнее, но не лакшери, так что и ценник сравним сразу… - энергии в Чунмёне хватило бы, чтобы осветить не только весь город, но и парочку пригородов. – Чонин, иди сюда, пожалуйста! И Сехун тоже… «Документы!» - написал Кёнсу и дважды подчеркнул, напоминая. - Точно! – Чунмён шлёпнул себя по лбу. – Сехун, документы возьми какие-нибудь! Мне нужны твои персональные данные. - Зачем? – удивился Сехун, показавшись на кухне. - Хочу купить билеты на самолёт, пока есть возможность сделать это дешевле, - Чунмён принял у Кёнсу из рук ноутбук, открыл его и сразу же застучал пальцами по клавиатуре. - Какой самолёт? Куда? – Сехун искренне удивился и инстинктивно прижал к груди свои документы. Он посмотрел на Кёнсу, но тот только улыбнулся, положил на стол свой паспорт, а сам принялся готовить кофе на всех. - Чонину не надо кофе, он не пьёт. Ему чай или лучше даже молоко. Только подогрей. Кёнсу беззвучно засмеялся. Может, на кухне Чунмён и не был гением, но перспективы у него были хорошие. Чонин, видимо, услышал окончание фразы, тоже заглянул на кухню и смущённо начал: - Мне не нужно, я… - Ты с улицы, замёрз. И почему не нужно, если всё есть, - Чунмён не поднимал головы от ноутбука, но умудрялся контролировать все процессы. – Кёнсу-я, а ты Сехуну вообще не сказал ничего? Я помню, конечно, что ты сейчас немногословен, но мог бы хоть примерно накарябать, какая у нас ситуация. - А какая у нас ситуация? – Сехун перевёл взгляд с Кёнсу на Чунмёна, а потом посмотрел на Чонина, который продолжал топтаться на пороге. – Ты садись за стол, чего ты там стоишь? Чонин послушно сел, а Кёнсу подумал, что ещё никогда на его кухне не было так тесно и так уютно одновременно. - Сехун, вкратце объясняю: в самом начале весны мы с Кёнсу летим на конференцию в Чикаго, у нас там будут доклады и всё такое прочее, - Чунмён ловким движением вытащил у него из рук паспорт и раскрыл на нужной странице. – Так как мы летим за свой счёт, мы решили совместить приятное с очень приятным, поэтому вы летите с нами. Но я думал, что Кёнсу тебе скажет… Чунмён замолк, снова углубился в оформление билетов, а Кёнсу перехватил полный удивления и недоверия взгляд Сехуна. Наверное, сейчас уже нужно было что-то объяснять, но никакого желания это делать не было. Кёнсу перелил подогретое молоко в кружку и по своей инициативе добавил немного сиропа – у него оставался ещё ореховый. Чонин тут же отпил, облизал губы и улыбнулся благодарно: - Спасибо! Очень вкусно! - Угу, - Чунмён не глядя нашёл свой кофе, торопливо глотнул и продолжил: - Значит, данные я внёс. Туда мы вылетаем вечером первого марта, а назад… Кёнсу заглянул через его плечо в компьютер и ткнул пальцем в дату. - Первого марта? В Чикаго? – опешил Сехун. – Серьёзно? Вы не шутите? - Не шутим, - Чунмён протянул руку? и Кёнсу вложил в неё сигарету и зажигалку. – Или ты не хочешь лететь? - Я? – Сехун удивился. – Я хочу! Но я не знал… Я даже не думал. - Кёнсу должен был тебе всё объяснить, - Чунмён закурил тоже и улыбнулся, когда Чонин придвинулся к нему и привалился виском к плечу. – Ну да ладно, время ещё есть, разберёшься. Кёнсу-я, я беру бизнес-класс, потому что в экономе я сойду с ума… - Бизнес-класс? – Сехун удивлялся всё больше, причём не ясно было, смущала ли его цена вопроса или безмятежность всех остальных. – А деньги? У меня столько нет, - он посмотрел на Чонина, но тот потягивал своё молоко и наблюдал за тем, что делает Чунмён. Кёнсу поманил Сехуна к себе, взял за руку и букву за буквой пальцем вывел на его ладони: «Это подарок».