Таки да, или Сделать нам взаимовыгодно

Два этажа — и всё культурно, в камне, да подвал, да чердак сверх того. Не хуже, чем у людей. И чего, спрашивается, очередной должник приуныл? Вероятно, это у него так… Подуставши он. С дороги. Не мудрено: из Ланкастершира в Линкольн путь не из близких. — Милорд, имею сведения о том, что ваша благородная супруга изволила скончаться родами в ланкастерширских краях, что прискорбно. А ребенок жив по сей день и обширно процветает. Я таки поздравляю вас и смею проявить любопытство за пол дитяти: мальчик или девочка? Глаза должника сверкнули. Или старому Аарону только показалось? Без разницы. — Какое всё это имеет отношение к долгу? Ростовщик изволил улыбнуться добро-добро, прихлебывая теплое винцо да со специями. Бодрый, радостный!.. И богатый. Очень. Куда уж богаче! Сэр рыцарь сделал почти осязаемо явное усилие над своей рыцарской сущностью. Ну-ну. И не такие платили. Должно, убедил сам себя, что ни закуски, ни вина ему не хочется. Что не устал, не проголодался и не продрог до костей. Вот и правильно. Потому что нечего тут… — Оно тут самое прямое, милорд Гизборн, отношение-то плюс деньги. Потому как выращивать достойных столпов общества любого пола стоит приличных трат, вам ли не знать на основе бесценного личного опыта. В качестве того, кому дали воспитание и чьим образованием изволили озаботиться… Правда, структуру данные расходы имеют немного разную, смотря о ком разговор. Простите мою настойчивость, но у вас имеет за счастье подрастать сын или дочь? — Сын у меня. — Таки славно, уважаемый! Это просто замечательно. Вы подумайте: оглянуться не успеете, детвора ж растет быстро, и вашему благородному потомку не сегодня-завтра будут позарез нужны доспехи, качественная лошадь и все такое прочее навроде седла и остального. Могу подсказать адресочек мастера, который берет не слишком дорого, хотя у него на продажу всё немножко бывшее в употреблении. Высокий, еще довольно молодой должник, щедро забрызганный грязью английского бездорожья, опять зыркнул на его закусь и кубок подогретого вина. Сглотнул. Перевел взгляд на телохранителей дражайшего кредитора. Их было четверо. И каждый — выше сэра рыцаря на полголовы, а то и на целую голову, если не на две. — Кстати… С доспехами у меня в этом году что-то не очень складывается. Уже второй раз. И дома в Ланкашире беда: то шотландцы, то неурожай. Риббл разлился, дожди были слишком сильные. Так я хотел обсудить… Возможно устроить… Отсрочку бы. Аарон из Линкольна сделал еще глоточек. Доброе вино. Еще такого купить не помешает… А что не совсем литературные обороты должников раздражать могли во время бесед о платежах, что за беда? Не он же у них, четырех с половиной сотен душ этих, брал денежки взаймы, а они у него занимали. Вот и потерпят немного уважаемые господа его речи. Не развалятся, переживут. Что Гизборн из Ланкастершира, что остальные. — Сэр, я вас уважаю, вы меня уважаете, мы с вами уважаемые люди… Вам хочется погашениев долга, а вовсе не отсрочек платежей, верно? Их есть у меня. Так почему нет, когда да? Соглашайтесь, не пожалеете. Гизборн перестал разглядывать новое оружие ростовщических амбалов и уставился прямо на их почтенного работодателя. Сурово? Нет, зачем. С решительностью. Вот и хорошо. Соображения хватило, чтоб понять: сам в не ахти гордом одиночестве, а их многовато, и долг от суровых поступков меньше ну совсем не сделается. — Чего ты хочешь? Аарон улыбнулся шире.

***

По традиции скорбно звякая своим колокольчиком, в соседний проулок свернул городской глашатай Линкольна, одетый в черное с ног до головы, как и подобает в День всех святых, понятное дело. — Слушайте, слушайте, слушайте! Добрые христиане, не забудьте о бедных душах, не оставьте их своими молитвами. Да хранит господь короля нашего Ричарда! Душа ланкаширского рыцаря пела. Если поспешить, он успеет домой к факельному шествию! Сердце его было легким, а второй кошель приятно оттягивал пояс, уступив место кошелю первому за пазухой. Для надежности.

***

— С возвращением, сынок. Он поцеловал ее руку, стараясь не запачкать ей наряд и не сбить ни одного пирога с подноса, который она держала. — Как вы тут, матушка? — С божьей помощью… Тебя вот ждем. Дети, не толкаемся! Хватит всем. Его мать как раз вынесла крестьянской ребятне праздничную выпечку и теперь раздавала ее. Деревенские толпились у входа. Замковые по-хозяйски сновали по залу. И все они благодарили за угощение в честь праздника, и обещали молиться с превеликим усердием за покойную молодую госпожу и старого господина, тоже покойного. Увидев господина молодого в добром здравии, да еще с подарками чуть посущественней, они тем более повеселели. — Спасибо, милорд! Я очень-очень постараюсь, все-все слова молитвы по три раза выговорю! — И я! Старый господин и молодая госпожа очень скоро из чистилища в рай полетят! Он кивнул, одаривая пестро одетую стайку детей монетами. — Вся надежда на вас. Не подведите. Они радостно загалдели. Он вглядывался в их лица, так похожие на его собственное и на отцовское. Лица детей, а еще — таковые девушек и ребят постарше, которые пришли с ними. Факелы потрескивали, причудливые тени плясали по стенам и потолку фамильного пиршественного зала.

***

Умывшись и приведя себя в порядок, он прокрался в спальню. Конечно, там все уже дрыхли. Он склонился над Сиб. Медленно, аккуратно сдвинул медь ее тяжелой косы чуть в сторону, целуя кормилицу в шею. Она расцвела улыбкой, просыпаясь. — С приездом. Как добрались, милорд? Он заговорил еще тише, вслушиваясь в дыхание сына. Вроде ровное… И дочка кормилицы спит вон так мирно рядом с молочным братом да у матери под боком. Хорошо. Без лишних забот. И правильно. Не детское это дело, беспокоиться о взрослых трудностях вроде крупных долгов. — Всё нормально, Сиб. Дети в порядке? А ты? Она закивала, улыбаясь по-прежнему радостно. — Сэр Гай, а… А отсрочка как же? Дали? Он снова поцеловал ее. — Нет, еще лучше. Как ты и нагадала к празднику, Сибил. Теперь я не должен Аарону из Линкольна ни монеты. Всё хорошо. Спи. Уже поздно. — Ага, милорд. Спокойной ночи. — И тебе. Отдыхай. Сэр Гай Гизборн постоял рядом с кроватью еще немного, пока кормилица его сына не заснула. Сам он ложиться пока что и не думал, ведь благословенный День всех святых еще не закончился. Его люди ждали, когда он присоединится к ним — в деревне, у церкви святой Марии и святого Андрея. И пусть ярче засияют факелы, прогоняя злую тьму, и пусть сделается от их пламени чуть легче путь к божественному свету. Да пройдут тою дорогой все, кто пал, защищая его Гизборн в прошлый раз. А списанный долг и деньги за одну небольшую услугу… В конце концов, зачем кому-то еще дома, кроме него самого, знать, как именно удалось рассчитаться с долгами и за что ему вручили солидную такую сумму безо всякой расписки? Он только совсем немного подмочит репутацию невесты, которая неугодна одному богатею из Линкольна. А потом он всенепременно покается и пожертвует на витраж. Нет, два новых витража. Для церкви в Гизборне.