in cold blood

      Свежесть воздуха заставляет парня повести плечами от набежавших мурашек и ускориться. Пальцы рук начинают болеть от сильной хватки на руле велосипеда, но ему всё равно. На белой футболке, кажется, уже и живого места не осталось, всё перепачкано землёй, мама убила бы его за это, надавав перед этим подзатыльников. Такие пятна уж точно не отстираются, на что парню наплевать. Равнодушие ко всему, что может случиться с ним, заполняет его полностью, не давая возможности почувствовать иные эмоции. Они больше не нужны. Он сворачивает с пустой дороги на сырую траву, спрыгивает с велосипеда и кидает его, оставляя одиноко лежать. Ссадины покрылись коркой крови, а кожа вокруг – желтовато-синей плёнкой синяков и грязи. Больно. Хочется отодрать эту корку, хочется сделать рану ещё больше. Ветер с шуршанием проносится мимо, заставляя крутиться колеса брошенного велосипеда. Парень шепчет «Ла-ла-ла-ла-ла-ла!». Небо становится холодным, как его покрасневшие руки. Больно. Значит ли это, что он ещё жив? Парень не настроен мыслить сейчас об этом. В голове пусто, это заставляет едва заметно улыбнуться и поймать улыбкой первые капли. Начавшийся ливень не является для парня поводом уйти. Он продолжает лежать, лишь сжимая мокрые и грязные клочья травы. Раскаты грома напоминают о самом начале лета, заставляют дышать глубже и чаще. Июнь пахнет хлоркой и джин-тоником, надувными матрасами и досками старого и тёмного дома. Всё это настолько въелось в сознание, что парень уже сомневается в своей нормальности. «Ла-ла-ла-ла-ла-ла!» Здесь никто долго не держится. Он весь промок, одежда лежит тяжёлым грузом на теле, а с волос капает. Он садится, поджимая колени к груди. Ему не холодно. Он перестал это чувствовать. На его плечи ложатся ледяные руки. Впервые за лето его это пугает. Страх остаётся немым криком на лице, в приоткрытый рот заливается вода, брови сдвинуты, а глаза не знают, куда смотреть. Хочется, чтобы сердце не билось.

***

Солнечно. Тёплый ветер гуляет по участку, гоняя обёртки от шоколадных батончиков и надувные матрасы по поверхности воды в бассейне. Пахнет хлоркой и надувными матрасами. Окна дома пыльные, свет через них совсем не яркий, наоборот, приглушён и бледен, но греет, как самое настоящее солнце в разгар пляжного сезона. Посеревшие цветы в горшках тянутся больными листьями к лучам света. На потрескавшемся и пыльном полу лежат бумажки с записями кривым, небрежным почерком, рисунки, обрывки книжных страниц, журналы и диски. Со стороны этот дом похож на логово серийного убийцы. Так думал Джош, когда Тайлер впервые привёл его сюда. Дом всё ещё кажется чужим и порой даже пугает Джоша, что ему никогда не удавалось скрыть от Джозефа, что парню казалось чем-то другим, словно не из этого мира. Тайлер успокаивал его в моменты, когда было особенно страшно, поглаживал холодными руками ссутулившегося Джоша по спине и говорил, что всё когда-нибудь пройдёт. Он рисовал его уставшее лицо, которое Джош закрывал ладонями, смущаясь от бесчисленных комплиментов Тайлера. Они такие разные, но такие подходящие друг другу.       Джош просыпается от настойчивого стука в хлипкую дверь. Дом достаточно хлипкий, кажется, что ещё немного и он развалится. Парень закатывает глаза и выкрикивает, поднимаясь с матраса: — Тайлер, мать, твою, не стучи так сильно, я здесь чихнуть боюсь, а ты так в эту дверь долбишься! Он проходит по узкому коридору, заваленному всяким хламом и открывает дверь. — Не слышал, как ты ушёл, — хмыкает парень, отходя вглубь тёмного дома. — Мог бы и ключи взять. — Хотел разбудить тебя, — пожимает плечами Тайлер.       Его кожа бледная, парень будто светится в пытающейся его проглотить темноте дома, глаза не выглядят живыми, они будто наполнены водой и сухой листвой, губы сухие и обкусанные. Тайлер хмурит густые брови, прикусывая щёку изнутри. Джош не может оторвать от него взгляда. В Тайлере есть что-то притягивающее, на него хочется смотреть, цепляться взглядом за каждую деталь в его внешности. В этом старом и разваливающемся доме Тайлер – нечто бессмертное и яркое. За секунду Джош понимает, что практически ничего о нём не знает, но это даже не пугает. Тайлер выглядит живым на фоне всего вокруг в этом городе. Джошу не нравится этот город, но он старается не думать об этом. Здесь всё выглядит умершим и покинутым, но рядом с Тайлером всё становится другим, таким прекрасным и особенным. Дан закрывает глаза на всё остальное. В его жизни сейчас есть только Тайлер и его сияющая кожа, есть только бассейн, ужасный запах хлорки и пьянящий запах виски. Время останавливается здесь. Радио шипит. Тайлер бьёт кулаком по нему и цепляет пальцами антенны. Радио поёт что-то про лето и бассейн. От Тайлера пахнет травой и прохладой. Он просит поцеловать его, а Джош и не собирается отказывать. Лето и бассейн. Вода в нём прохладная, именно то, что нужно. Запах хлорки заставляет глаза слезиться, а вкус виски расслабиться. — Люблю этот вкус, глядя на дно бассейна. — произносит Тайлер. — Вкус хлора или виски? — Хлора. Мы пьём хлор, а ты думал, что?       Джош решает промолчать. Всё снова кажется таким ненастоящим. Всё покрывается пылью, холодный ветер пронизывает до костей, заставляя вздрогнуть. Всё вокруг принимает синеватый оттенок. Во рту пересохло, он тянется к трубочке в стакане, но тот оказывается пуст. Парню становится невыносимо холодно. Паника охватывает его полностью. Это похоже на сонный паралич, но он не спит. Дан не может объяснить, что вообще происходит в последнее время. Он не знает, что всё это значит. От могильного холода Джош выглядит почти синим, он оглядывается и видит, как старый ветхий дом разрушается. Крыша медленно оседает, стены не выдерживают этой тяжести, прогибаясь и трескаясь с ужасным скрипом, практически рёвом. Этот дом изжил своё. Парень вспоминает про Тайлера. Он должен быть в доме. Его преследует запах хлора и крови. Холодная вода заставляет его вздрогнуть и глубоко вздохнуть. Джош открывает глаза, перед ним стоит Тайлер. — Ты снова отключился, — говорит он, — находись почаще в этой реальности. Радио хрипло выдаёт «Ла-ла-ла-ла-ла-ла!». Джош думает, что утонул бы в этом бассейне.       Солнце садится быстро, становится холодно. В доме гуляет сквозняк, со свистом проносясь по коридору и хлопая дверьми. Тайлера снова нет дома, Джош и не заметил, как тот ушёл. Он поднимается с холодного матраса и решает пройтись по коридору. Спать совсем не хочется, прохлада бодрит. Пол скрипит под весом парня так сильно, что кажется, что второй этаж скоро обвалится. Он никогда не заходил в эту часть дома, Тайлер просил об этом, ссылаясь на то, что здесь всё достаточно обветшало. Дойдя до конца коридора, Джош заходит в комнату. Эта комната выглядит намного хуже остальных. На полу разбросаны старые фотографии Тайлера и вырезки из газеты. Он наклоняется, чтобы посмотреть поближе. Сердце начинает биться быстрее, с первого этажа доносится шипение радио и музыка, пробивающаяся сквозь него, страх комом поднимается к горлу, дышать становится тяжелее. Кажется, что он сошёл с ума. На вырезке из газеты напечатаны фотографии. На одной из них улыбающийся Тайлер, а на соседней – бассейн. «Жестокое убийство в бассейне. Мужчину забили камнем и бросили тело в бассейн. Он плавал спиной кверху. Убийца не найден»       Эти строки заставляют волосы встать дыбом. Он поднимается и на дрожащих ногах и выходит из комнаты. Он спотыкается на старых ступеньках, обдирает колени и локти, но продолжает бежать к входной двери. Посеревшие растения в горшках опустили свои листья, сквозняк усиливается и заставляет дом жалобно заскрипеть, а разбросанные рисунки разлететься по всему этажу. Бассейн полон листьев и гнилой воды. Бассейн и убийца.       Он хватает велосипед, парень едва ли может нормально крутить педали. Страх перекрывает дыхание, Джош не может пытается вдохнуть, но в лёгких будто дырка. Всё вокруг становится холодным. Он крутит педали, вкладывая последние силы, гонимый страхом и ужасом. Тучи заполнили холодное небо. Он продолжает ехать, громко дыша. Он кричит, кричит так, чтобы лишиться голоса, чтобы горло болело. Сердце начинает биться медленнее. Становится всё равно. Он сворачивает с дороги, кидает велосипед. Холодно, пахнет сырой травой. Хочется, чтобы сердце не билось.