Тебе, мой дорогой Джек

Я — такой же как и все дети. Люблю звездные войны, спортивные игры на моей приставке и кудрявого парня, из уже далеко не 5-го класса. С тех пор прошло уже три года. Три года нашей дружбы. Сначала я не придал значения этому чувству. Теплу по всему телу. Не придал значения и «бабочкам» в животе, пархающим очень быстро, и как будто ураган заставляют живот скручиваться,  когда вижу его. Чертовски красивого и привлекательного Джека. За эти три года он изменился. Конечно, он стал выше, повзрослел, но что действительно изменилось в нем — улыбка. И так широкая и лучезарная, она стала будто улыбкой ангела… Джек сам был ангелом. А я все такой же урод, который пытается спрятатся от всех за маской, кроме Джека и семьи (Джек был чем-то отдельным, скорее даже особенным для меня.) Но с шестого класса мои комплексы уменьшелись, и я безмерно благодарен за это Джеку. Я благодарен ему за все в своей жизни. Может быть, когда-нибудь я смогу сделать себя красивым. Стать хоть немного похожим на солнечного мальчишку и моего первого друга.  Я мог бы влюбится в Саммер, ведь она ничем не хуже, мог в Шарлотту в конце концов. Но не в лучшего друга…не в парня. И в этой жизни у меня точно нет шансов. Я старался переключится, пытался не общатся, но образ кареглазого шатена не вылазил из головы ни на секунду. Плотно засел в памяти и серце почему-то предательски сжималось, когда он не приходил в школу или…или был с другими. Нет, я не собственник или эгоист, но когда я вижу Джека, хочу, что бы он был только моим. Обжигаться об него, но все равно продолжать гладить по волосам, спине, проводить по позвоночнику. Я злился, но в большей степени на самого себя. Злился на все, кроме Джека. Его слегка грубоватых руках, разбитых костяшек до крови. И готов был пойти на все, что бы видеть его румянец на слегка пухлых щеках. Даже умереть, если он скажет. Но Джек слишком добрый, что бы заставить меня умереть. Но даже так, я знаю, что он никогда не полюбит меня. Я знаю это даже тогда, когда он стучится в мой дом на Хеллуин. И когда я открываю дверь широко улыбается. Я тоже улыбаюсь. А внутри у меня все горит. Он празнует его со мной, хотя ненавидит этот празник. Я знаю это, когда он подкидывает мне кучу валентинок, на 14 февраля, что бы поднять настроение. В большенстве из них написанно, какой я замечательный…друг. И даже тогда, когда мы устроившись на диване смотрим фильм. И я прижимаюсь к нему. Специально. Я хочу прикоснутся к нему, не по- дружески.  Хочу вечно трогать его волосы, целовать. В шею, ключицу, щеки, нос. Но останавливаю сам себя. Потому что друзья так не делают. И я все еще люблю его, когда он ссорится со мной. По-детски глупо люблю. От кончиков пальцев на длинных ногах, до макушки. Люблю его целиком, но каким бы приятным не было это чувство, все рушится, как только я смотрю в зеркало. — Я чертовски красив — повторяю эту фразу в миллионный раз. Но не верю даже самому себе. Казалось, вернулся в прошлое. Три года нашей дружбы и два года моих пиздостраданий. Если шрамы украшают мужчину, то жизнь сделала все, что бы я стал красивым. Я выбегаю на улицу. До места нашей встречи бегу. Дыхание перехватывает. Боюсь, что опаздаю. Снег летит мне в глаза. А эта коробка в руках…мешает. Все мешают, но я все равно прибежал и отдышавшись подошел к Джеку. — С рождеством, Джек. — Я протягиваю коробобочку с подарком. Улыбаюсь и смотрю ему прямо в глаза. А прохожие на улице смотрят на нас. Двое придурков, что выбежали из дома в чем попало. Джекки даже не открывает его. И немного разачарованно-горький вкус остается на кончике языка. В твоих руках, Джек, нет подарка для меня. Но он целует меня в губы. Нежно. На нас смотрят все больше людей, а мне плевать. Закрываю глаза, стараюсь не упасть из всех сил. Серце бьется как бешенное, чуть не выпрыгивает из груди. Обнимаю за плечи и снова обжигаюсь. Слишком жарко. Джек отстраняется, невесомо кладет руки на плечи и шепчет, улыбаясь: — С рождеством, Огги.