Крепче кристалла

Незадолго после ухода Фриска, Санс решил, что и ему пора поднять свою ленивую задницу. Он волновался за парня, и еще волновался за Ториэль, состояние которой ухудшалось с каждым днем. Скелет предположил, что это связано с тем, что она тратила слишком много сил на излечение от болезней, которую вызывали кристаллы. Жизненные силы покидали Ториэль, и она чувствовала, но продолжала помогать тем, кто в этом нуждался. Кроме того, она сильно волновалась за своего приемного сына, ведь не получала о нем никаких вестей. Она ни раз просила Санса проверить его, но тот заявил, что Фриск уже не ребенок, и сам со всем справится. Шаг, который собирался сделать скелет, был очень опасен. Его задачей было проникнуть в штаб краснокристальцев, чтобы поговорить с братом. Пора положить всему этому конец. Штаб Красного Кристалла. Кабинет полковника. 20:00 Папайрус прекрасно провел свой день. Он совершил обход по городу, и покончил с накопившейся бумажной работой. Почистив форму и пряжку на своем ремне, он с гордостью созерцал, как она сверкает. Папайрус вел дневник регулярно, и делал записи примерно в одно и то же время, но этот день был таким насыщенным, что вспомнил он об этом только в восемь вечера: «Приветствую тебя, мой дорогой дневник! Сегодня я, великий Папайрус, вершил великие дела! Повышения мне за это не дали, и Эмилу тоже, но я уверн, наш труд обязательно заметят, ведь усердие всегда вознаграждается! В последнее время, в городе неспокойно, и количество патрулей было увеличено. Андайн в последнее время выглядит уставшей, хотя и отрицает. Сегодня я приготовил для нее мои фирменные спагетти, чтобы взбодрить, но меня к ней не пустили. Но это ничего! Ведь мой помощник Эмил слопал все! Ему так понравилось, что его лицо побледнело от радости, и он упал в обморок, в результате чего пролежал остаток дня в медпункте. Я конечно рад, но нам, солдатам нужно держать себя в руках! Другого я бы отчитал, но Эмил мой друг, так что делать ему выговор я пожалуй не стану. Сидя вечером здесь, я задумался о том, куда пропали все мои старые друзья? Я не решаюсь спрашивать у Андайн про Альфис. Я слышал, что она сейчас где-то в больнице. Надеюсь, скоро она поправится! Где Фриск я тоже не знаю. Надеюсь он здоров и ничем не болеет! Надеюсь, настанет тот день, когда мы все вместе соберемся за одним столом, и я наготовлю друзьям кучу вкуснятины! Папайрус продолжал писать в своем дневнике, пока не отлекся на внезапную вспышку света. Это был Санс, который телепортировался прямо к нему в кабинет. Он постоял какое-то время, а затем помахав рукой брату как ни в чем не бывало, просто поздоровался: — Привет Папс, ка жизнь? — Санс… Санс! Наконец-то ты меня навестил! Я так рад, что даже не буду тебя отчитывать за то, что ты стоишь на моем ковре в грязных тапочках. — Тише брат, мне нужно с тобой серьезно поговорить, — ответил Санс, резко сменив тон. Эта смена тона так напугала его брата, что он действительно замолк, и решил его выслушать. — Сейчас в этом корпусе мало кто ходит, так что можешь не переживать. Я тоже скоро уйду, только Эмила проведаю перед этим… Кстати, неужели ты решил присоединится к краснокристальцам? Будешь моим подчиненным брат, нья-ха-ха! — Прости Папайрус, но нет. Я знаю какой ты идеалист, и знаю, что ты всегда хотел поступать правильно, но… Истина не всегда очевидна. — О чем ты? — Я о том, что Роули ошибается. И Андайн тоже… — Санс, я… Я сделаю вид что не слышу! Если бы ты не был моим братом, то я бы доложил Андайн! — сердито ответил Папайрус, пребывая в страхе и недоумении. — Моя ошибка в том, что не сказал тебе от этом раньше. Андайн… она тоже заблуждается. Видит дискриминацию, видит то, что монстры пропадают, но ничего не может с этим сделать… — Андайн знает, что делает, и я тоже знаю, что делаю! А монстры не пропадают, они работают в шахтах! — А ты знаешь, что кристаллы из шахт высасывают жизненные силы из монстров? Ториэль и Фриск активно помогали тем, кто пострадал от них, но сейчас Тори нездоровится, и я понимаю, что так продолжаться не может… — Я… Я… Я не верю тебе! Это не может быть правдой… Конечно слух о том, что кристаллы медленно убивают монстров проскакивал, но это ведь лишь попытка революционеров посеять сомнения среди порядочных граждан! — Я ожидал, что ты мне не поверишь, поэтому принес тебе это, — продолжил говорить Санс, протянув брату письма, которые писала Альфис, — главный текст написан невидимыми чернилами, так что подогрей их и прочти. А потом спрячь их или уничтожь. Я хотел бы показать эти письма Андайн, но думаю пока рано. — Погоди-ка… Это письма Альфис?! — Да, именно. Прочти их и сделай выводы. Мне лениво переубеждать тебя самому, так что… — не успел Санс договорить, и телепортировался из кабинета Папайруса, оставив его с письмами. Папайрус не успел остановить брата, но и поднимать шум и сообщать об инциденте тоже не стал. Хотя знал, что обязан. Скелет просто сел за стол и стал перечитывать письма. Он не верил собственным глазам. «Неужели Андайн не в курсе, что случилось с Альфис на самом деле? И неужели заявления руволюционеров правдивы?» — эти мысли не покидали его голову. Он мог бы и всю ночь просидеть в кабинете, но его отвлек стук в дверь. Папайрус быстро запихнул письма в шухляду стола, и попросил стучащего войти. — Простите за беспокойство, полковник Папайрус! Но в это время кабинет положено покинуть, — сказал Эмил отдавая честь. — Ах, это ты Эмил, прости, великий Папайрус слишком заработался. Под конец подкинули еще работы. Но я уже стравился, не переживай! — Так вы работали? Почему вы не сообщили мне?! Я бы помог… — не успел договорить парень, как Папайрус подошел к нему с салфектой и начал протирать ему форму. — Эмил! Ну сколько раз я тебе говорил, что с формой нужно быть акуратнее! Тебе повезло, что пятно заметил я, а иначе тебя бы наказали! — Прошу прощения… Я постираю сегодня же… Это пятно от супа. Салфеткой не оттереть. Я пойду с вашего разрешения. — Хорошо иди! Кушать надо хорошо, но делай это аккуратнее! — сказал Папирус, провожая подчиненного, и закрыл за ним дверь. Сложив письма в сумку, он тоже собрался покинуть кабинет, и направится в казармы. Это был тяжелый день. Папайрус не знал, как ему поступить. Слова Санса оказались правдой, но как жит дальше? Полковнику нравилось быть краснокристальцем. Дискриминация по отношению к монстрам ощущалась, но это не мешало скелету чувствовать себя значимым. Ему нравился факт того, что он выполняет важную работу. Да и среди военных были те, кто его уважает. Папайрус не знал как оставить это поозади, ведь не хотел бросать Андайн, и не хотел бросать Эмила. Его подчиненному приходится непросто. Папайрус хотел подавать ему самый лучший пример, и воспитать из него солдата. Он никогда не сомневался в нем и доверял. Но можно ли доверить ему то, что он только что узнал? Поймет ли Эмил все? И что с ним станет, если все-таки поймет и пойдет против армии? От ощущения безнадежности папайрусу хотелось рыдать. Ему не хотелось разрываться между своими близкими, но судьба разпорядилась иначе. Скелет не мог уснуть всю ночь обдумывая план своих действий. Эмил долго не мог лечь в попытках отстирать пятно от супа. Он не признался, что испачкался он не сам, а ему помогли. Это было так по-детски и так глупо, что говорить об этом даже не хотелось. Парень знал, что Папайрус всегда на его стороне, но было что-то, чего ему не хватало. Эмил так и не нашел своего предназначения. Он ненавидел армию, но бросить службу не мог. Из-за отчима, которого боялся до холодного пота. Тот устроил его сюда, чтобы продолжать контролировать, как раньше. От подобных мыслей Эмилу снова схватился за волосы, чтоб в очередной раз вырвать пару прядей. После этого, страх будто отступал. В детстве ему казалось, что именно из-за волос отчим относится к нему предвзято, но возможно, причина была совершенно не в этом. В истинных причинах разбираться он уже не видел никакого смысла. «Вот бы уйти из этой проклятой армии, и улететь куда-то за океан…» — подумал Эмил, перед тем как наконец лечь спать.