***
Гокудера пришел к ней еще вчера вечером. Тсуна тем днем тогда пожаловался, что Киоко пригласила его на каток через неделю, а он не умеет кататься. А выглядеть идиотом перед своей любимой девушкой не хотелось. Эва предложила свою помощь, но тут же была перебита Хаято, который настаивал на том, чтобы именно Он, сам Правая Рука, Великий и Ужасный, учил Джудайме, ибо кто как ни он должен это делать, и бла-бла-бла. Эва не настаивала, хоть и была наслышана о преподавательских навыках парня. И тем же вечером, когда все вроде как разошлись, он заявился на пороге ее дома, смущенный тем, что нужно признавать свои слабости, с признанием, что на самом деле он не умеет кататься на коньках вообще, и теперь ему нужна была помощь с тем, чтобы кто-то его научил, чтобы он мог учить Тсуну. Бестолочь. Конечно же, они опять поругались, и Эва согласилась. Будто бы она могла бросить его на произвол судьбы. И упустить возможность подкалывать его этим еще пол года. Ни за что.***
-Нет, ты делаешь это не правильно!.. Они уже катались? Нет. Они были еще на стадии надевания коньков. У Эвы были свои, а вот для Хаято пришлось брать в аренду, но тот сам с этим вопросом разбирался, а она и не лезла. А теперь он нацепил их, словно кроссовки, и сидит, балбес. Пора все брать в свои руки, причем буквально. Не ходя вокруг да около, она, уже стоя на коньках, подошла к сидящему на скамейке парню и села перед ним на снег на колени. Хаято вспыхнул, как спичка. -Ч-что ты?!.. - Если ты недостаточно туго завяжешь коньки, и они будут свободно болтаться у тебя на ногах, то в лучшем случае - ты упадешь. В худшем - сломаешь не только себе, но и еще кому-нибудь что-нибудь. - хмыкнула Эва, перебивая парня, не заметив, как покраснели его щеки. Расшнуровав обратно его коньки, она тщательно принялась затягивать их на ногах, подтягивая каждый "стежок" шнурков, следя за тем, чтобы они были завязаны максимально плотно. Как Тсуна не хотел облажаться перед Киоко, так и она не хотела облажаться перед Гокудерой. Когда еще у нее выдастся возможность провести с ним время вот так вот, без толпы народа, вроде Ямамото, Рехея или того же Тсуны. Да, конечно, это не свидание, но все же. На свидание она и не надеялась. Все в школе были наслышаны (причем буквально, настолько они громкие!..) о их взаимоотношениях, заключающихся в постоянной ругани между собой, а так же пламенных заявлений Хаято, что она - самая невыносимая, несносная и бесящая женщина на свете, и лучше бы он ее вообще никогда не знал. Тогда она ответила ему, что примет эти слова за комплимент. - Нормально? Ноги не отсохнут? - Тц. Нет. - Вот и славно. - очаровательно улыбнулась девушка. Хаято замер, едва дыша, в упор глядя на нее. А она же просто встала, все еще улыбаясь, оглядывая беглым взглядом каток, выбирая подходящее место. Людей сегодня было не много, к счастью, в основном потому что в такое время большинство в школе или на работе. А они оба прогуливали занятия. Но Эва все равно хотела выбрать место, где был бы наименьший шанс им обоим зашибить кого-нибудь. Заприметив подходящий участок, она вновь повернулась к однокласснику. - Ну что, готов? Помочь встать? - поинтересовалась она. Он вздрогнул, только сейчас очнувшись от своих мыслей. - Хватит задавать тупые вопросы, дура! Я сам справлюсь! - раздраженно воскликнул он, осторожно поднимаясь на ноги, понимая, что это будет сложнее, чем он думал. Вопреки его ожиданиям, она не закричала на него в ответ, как это было всегда. Лишь усмехнулась, ненадолго прикрыв глаза. - Разумеется. Не взглянув на него, она развернулась, без какого либо труда, легко и естественно, словно она не в коньках по снегу шла, а в обычной обуви, добираясь до катка и вставая на скользкий лед. А оттуда - до выбранного места, передвигаясь настолько же просто, насколько и грациозно. Как и все, что она делала. Что-то внутри юноши тоскливо взвыло. Она ведь так ни разу и не обернулась на него. А он опять говорил ей не то, что думал.***
- Ты совершенно не умеешь объяснять! - А ты, что, думал, я тебе математическую формулу вырисовывать начну? Это коньки, а не логарифмы! - Уж лучше бы логарифмы! Они были на катке уже час. Навык катания на коньках Гокудеры был все еще на уровне "ниже плинтуса". По крайней мере, он мог держать себя относительно вертикально, хоть и раскорячившись, как краб. - Держи ноги нормально. Тебе не надо отрывать лезвие от земли - ты едешь, а не идешь. Поставь ступни немного под углом, градусов примерно 30-45, и не пытайся отталкиваться от льда, а именно катись. Эва прикладывала максимум терпения, честно держась, чтобы снова не сорваться на Хаято, особенно когда он начинал ворчать и огрызаться. Хотя бы по той причине, что она знает своего отца и понимает, что ор - такой себе метод обучения. Периодически крепко придерживая одноклассника за плечи, она помогала удерживать ему равновесие, если он его терял, или давала опору, чтобы ему было проще выровняться, и снова нарывалась на поток ворчания со стороны. Она уже смирилась. - Звучит максимально бредово. - хмыкнул пепельноволосый. - Просто пробуй. Когда ты сам сделаешь это, ты поймешь, как надо. - старательно удерживаясь от тяжелого вздоха, ответила Кавальери. - Да? Ну и зачем мне тут тогда ты? Подрывник снова сделал попытки проехаться на льду, но то ли конек нашел не ровную поверхность льда, то ли просто он не удержался на скользкой поверхности, но его нога соскочила. Рефлекторно взмахнув руками, тело искало опору, и нашло ее. Ту же, что и всегда - находящуюся рядом Эву. Головой-то он понимал, что если схватится за нее, то это делу не поможет, и они полетят на лед вместе, но рука, повинуясь не мозгу, а инстинкту самоcохранения, все равно крепко схватилась за край ее куртки, резко дергая вниз. Громко ахнув, она не устояла на ногах и полетела на землю, а следом за ним, потеряв свою опору, и Хаято, и его падение только все усугубило - если то этого девушка падала просто, то теперь с ускорением и неплохим утяжеляющим фактором в лице парня. Спохватившись, что он собой нечаянно придавить девушку, Гокудера, уперевшись в лед, на вытянутых руках отстранился, намереваясь слезть... и замер, так и не сделав этого. Двусмысленность их положения его волновала в последнюю очередь. Она лежала под ним на льду, в падении снова приняв на себя весь удар, ее красные, как дикие маки, волосы разметались по белому льду, а в ее темно-зеленых глазах стояли слезы. Он опять сделал ей больно. Сколько раз такое уже происходило? То его толкнут, то он окажется раненным, или, что чаще всего происходило, очень не во время появлялась Бьянки, и только он начнет падать, как совершенно необъяснимым образом Эва оказывалась рядом, и именно на неё он падал. Сначала это было несколько неловко и даже в какой-то степени смешно. Ведь ни один из них не старался все подстроить так, чтобы это произошло: за себя Хаято был точно уверен, а видя то, что Эва постоянно ходит то в пластырях, то с повязками, то в бинтах... Скажем так, у него на её счет сомнений не было. Нет таких больных девушек, которые стабильно хотя бы раз в неделю хотят прикладываться со всей силой об асфальт, а потом ходить в синяках. По крайней мере, к таким больным он не мог причислить Эву. Правда, после событий в Кокуё Лэнде, стало совсем не смешно. Из-за своих ранений он не устоял на ногах. И она снова оказалась на пути его падения, удержала его. На свою голову. Лучше бы она тогда не стояла там, и удар, предназначенный ему, не прошелся по ней. До сих пор перед глазами стояла картина, как на её белоснежной, хоть и немного потрепанной боем белоснежной рубашке расцветают яркие алые пятна её собственной крови в том месте, где её полоснул когтями тот звероподобный парень, и как, отпустив Хаято, она падает с лестницы. И больше не двигается. Он думал, что она погибла. Из-за него. Удержав, сама подставилась под удар. Больше это было не смешно. Теперь каждый раз, как происходило что-то подобное, он кричал на неё, словно это она во всем виновата. Виновата в его падении, во всех бедах мира. Пусть она лучше его ненавидит и держится подальше. По крайней мере, так она снова не подставится под удар, плевать нарочно или случайно. - Ты что, дура совсем?! Не видишь, что ли, нихрена? - на повышенных тонах воскликнул он, отстранившись. Он знал, что сам дернул её вниз. Но он должен был накричать на неё. Будто бы она виновата. Чтобы она злилась на него, кричала, ругалась. И ненавидела. Но она молчала. Смотрела куда-то на голубое, безоблачное небо, в сторону, избегая смотреть на Хаято. Наивно полагая, что если она не будет на него смотреть, то он не увидит слезы. Не только боли, но и обиды. Так ничего и не ответила, делая глубокий вдох и поджимая подрагивающие губы. Она не расплачется. Только ни при нём. - Девушка, вы сильно ударились? Вам помочь? Она прикрыла глаза, молча кивнув. Гокудера вздрогнул, только сейчас вспоминая, что вообще-то на катке и другие люди есть. Два парня, примерно их возраста или, может, чуть постарше, помогли ей встать, осторожно поддерживая вели в в сторону скамеек. Она все морщилась, прихрамывала на одну ногу, но стоически терпела боль. Один из парней что-то спросил на тему того, может, следует в больницу обратиться, а Эва только отмахнулась, мол, нормально все, ей просто нужно немного посидеть. Или полежать. Дальше Гокудера уже не слышал, оставшись сидеть на льду. Один.***
Подрывник устало сел прямо на лёд. Наконец-то у него началось что-то получаться! Он, конечно, убил на это почти весь день, и его "техника передвижения двумя конечностями по льду" была далека от идеала, но начало положено. Не хотелось этого, конечно, признавать, но с Эвой дело шло куда быстрее... - Давай уже закругляйся, фигурист. Я замерзла и хочу есть. Стоило ему только подумать о ней, как знакомый голос раздался прямо позади. Кавальери, как ни в чем не бывало, стояла на льду, скрестив руки на груди, и только красные глаза свидетельствовали о том, что сегодня она плакала. - А ты откуда здесь? - удивленно спросил Хаято. Она пожала плечами. - А я и не уходила никуда. Смотрела за твоими попытками самообучения. - ответила она, а после усмехнулась. - С безопасного расстояния. Юноша фыркнул, старательно пряча улыбку. Эва протянула ему руку, и он даже не стал привычно выделываться, и просто принял её маленькую помощь, поднимаясь на ноги. Это будет интересная неделя, определенно. Для них обоих.