Кода

Почему сто тысяч Чёрных вечностей Горят незрячим светом? Но боль такая острая, Как будто кто-то лезвием Вспорол все двери в прошлое, Смешал прах и пепел, И голоса безмолвия. Помни Имя Свое — Голос безмолвия

— Пообещай мне. — Пообещать что? — Пообещай, что не вернешься к ним. — Mi amor… — Пойдем со мной? Уйдем куда-нибудь в Орлей или Неварру. Морриган сказала, что лекарство от Скверны стоит начать искать в Тевинтере, но я хочу увидеть Стражей и… Смех. Короткий поцелуй. — С тобой я готов идти хоть на край света. Никто не обращал внимания на фигуру, укутанную в плащ. Мало ли кто приезжает в Денерим, мало ли кто приходит поглазеть на памятник. Высеченная в камне Героиня Ферелдена бесстрашно взирала в бесконечную даль. Острые черты лица, растрепавшиеся волосы и едва заметные эльфийские уши. Его Величество смог выторговать ее расу, но никто так и не согласился изобразить мага. И посох заменили мечом, а вечно искрившиеся на кончиках пальцев молнии — перчатками. Сурана ненавидела перчатки. — Прости, mi amor. Я не сдержал обещания. Шепот растворился в гаме улиц. Смуглые пальцы коснулись эмблемы Воронов под плащом. А затем — эпитафии на постаменте. Зевран знал, что она бы обязательно простила. Простила что угодно, но не то что он собирался сделать. Тонкая холодная улыбка тронула губы. Ферелдену ужасно не везет на королей. Они слишком быстро погибают. Ворон растворился в толпе, и будто на было его. Предвкушение скорой мести гнало его в сторону замка. И только одно смогло остановить его. Знакомая женщина с улыбкой наблюдала за светящимися вокруг. Ее радовал мир. Ее радовало возвращение к жизни столицы. — Винн? Женщина вздрогнула, заслышав свое имя и знакомый голос. Но лишь секунду длилось замешательство, сменившееся нежностью. Эльф сбросил капюшон, изображая радость встречи на измученном бессонницами лице. — Зевран. Не ожидала встретить тебя, мой дорогой. Как ты? Цепкий взгляд изучал старого друга, пока не остановился на знакомом символе, красовавшемся на груди. Улыбка померкла. В глазах женщины была нескрываемая горечь. Тоска. Она верила ему, в него. Как и Сурана когда-то. — Зевран… Эльф молчал. Ему нечего было сказать. Он не хотел оправдываться, не хотел объяснять, ради чего все это. Да и было плевать. Ворон не чувствовал ничего. — Я неплохо. Что удивительно, все еще жив. Ты, как вижу, тоже в добром здравии. Винн понимала, чем закончится этот разговор, и чувствовала, ради чего ее старый друг здесь. Он был для нее что глупое дитя, заблудившееся в темноте. В темноте собственных мыслей, чувств, эмоций. Героиня Ферелдена когда-то спасла его, но что толку, если этот шанс был утерян им? — Ты… Ты пришел за Алистером. Не вопрос. Утверждение. Зевран выдохнул сквозь зубы, услышав имя Его Величества. Имя, которое он столько раз видел в докладах гильдии, письмах, заказах. Ставшее ненавистным за это время. — Хочешь остановить меня? — А я могу? — Не думаю. Тяжелая тишина повисла между бывшими товарищами. Горечь сквозила в их коротком диалоге. Винн понимала, все понимала. Сурана все рассказала ей перед битвой с Архидемоном, как и Алистер после. Могла ли она осуждать хоть кого-то из них троих? Глупые дети, запутавшиеся в своих чувствах. Трагедия, породившая трагедию. Жестокость, породившая жестокость. — Прошу тебя. Если ты не видишь иного выхода… Сделай хотя бы так, чтобы он не страдал. — …Прощай, Винн. Сомневаюсь, что мы встретимся снова. Зевран ушел поспешно, не слушая слов прощания, не отвечая ей. Не мог этого обещать. Его Величество умрет так же болезненно, как умирала она. Никто не обращал внимания на фигуру, укутанную в плащ. Одна пара глаз лишь провожала убийцу, горестно молясь про себя о том, чтобы он передумал. Чтобы он смог разорвать порочный круг ненависти. Чтобы он научился жить. Приближался вечер. Алый закат заливал своим светом замок. Дурное знамение.