Неторная дорога

      Солнце постепенно опускалось всё ниже. Ветер стих, и море снова стало гладким, окрасившись в алый цвет. Жара спала, но и темнело тоже стремительно: ещё немного — и упадёт ночь.       Мужчины устали, проведя весь день в седле. Яромир, к тому же, был жутко голоден: в отличие от Алька, напрочь терявшего аппетит от переживаний, ринтарец хотел есть всегда, и повлиять на это не могли ни душевные муки, ни южная жара. Днём он перекусил немного прямо в седле: по сути, сжевал краюху хлеба и запил водой, но это было в море каплей для такого высокого и крупного мужчины, и последнюю лучину он думал только о еде, с грустью понимая, что на голодный желудок хреновый из него вояка. Надо было остановиться, рыбы хоть поймать да на костре зажарить. Интересно, а белокосому вообще, что ли, есть не хочется? Нет, пора делать привал. Что ни говори, а пожрать и немного отдохнуть совершенно необходимо, да и корову выпасти тоже. А этот… нетопырь, интересно, чем питается?.. Небось тоже голодный.       Только Яромир собрался предложить Альку сделать привал до полуночи, как белокосый, ехавший последнюю лучину чуть впереди, осадил нетопыря и поднял вверх руку. Ринтарец понял без слов и тоже придержал корову.       — Что там? — как можно тише спросил он саврянина, приблизившись, насколько это было возможно.       — Не пойму пока… Ничего хорошего, это точно, — тоже тихо ответил Альк, прислушавшись к своему дару. Конечно, непонятную тень, упавшую на дорогу и сразу же исчезнувшую, он тоже видел, но это могло быть и какое-то животное, и большая птица — мало ли, а вот дар чётко и неоднозначно предупреждал о случившейся неподалёку беде. А потому белокосый спешился, выхватил клинки и, держа их наготове, мягким кошачьим шагом направился в заросли каких-то растений, в противоположном от моря направлении. Яромир, ни о чём больше не спрашивая, тут же последовал его примеру: извлёк из ножен меч и пошёл следом, озираясь по сторонам.       — Что хоть искать? — шёпотом уточнил он, когда поравнялся с белокосым.       — Саший его знает, — буркнул Альк в ответ. — Я как будто нетопыря видел. Может, путник мимо ехал, но думается мне…       Что ему думается, саврянин не договорил, потому что именно в этот момент на них и выскочил большой крылатый зверь. Они лишь только и успели, что отскочить с его пути в стороны.       — Это что такое? — не понял Яромир, успев лишь посмотреть вслед зверю, ускакавшему в ту сторону, где они оставили своих скакунов. Но Альк не ответил, моментально всё поняв и устремившись куда-то влево, вверх по крутому склону, туда, где словно огромные зонты раскинулись какие-то широколиственные деревья, унизанные длинными, стрелообразными стручками. Он всё понял, но объяснять это спутнику времени не было.       Пока Яромир осмотрелся по сторонам, ища какую-либо опасность вокруг, пока нашёл удобное для подъёма вверх по склону место, да пока искал в зарослях белокосого, четверть лучины прошло и очень значительно стемнело. Да, подумал он, увидев, наконец, а дар-то им, путникам, наверное, и правда не напрасно Хольгой дан. Даже зрение не нужно, когда точно знаешь, куда и зачем идёшь.       Альк, уже убравший мечи за спину, склонившись, сидел на земле рядом с чем-то, что Яромир поначалу принял в сумерках за ствол поваленного дерева, но подойдя ближе понял: не дерево. Человек. И, похоже, мёртвый.       — Что здесь произошло? — спросил он.       — Как будто не видишь… — с горечью ответил саврянин. Яромир подошёл ещё ближе, всмотрелся, насколько это было возможно. Ничего толком рассмотреть он не смог, кроме рубленой раны на бледном лице покойника и валяющегося поблизости меча, на который едва не наступил.       — Кто это? — снова спросил он.       — Путник, — ответил Альк односложно.       — Знаешь его?       — По-твоему, я всех путников знаю? — огрызнулся белокосый, поднимаясь.       — Ну мало ли…       — Приведи наших скакунов, — проговорил Альк, отвернувшись, — задержимся здесь ненадолго. Надо похоронить…       Яромир лишь кивнул и без разговоров пошёл в обратном направлении. Меч, впрочем, убирать не стал, хотя и быстро понял, что никого здесь уже нет, никто им не угрожает. Те, кто убил путника, теперь далеко…       Да, а невесело, наверное, белокосому. Вот так ведь и его когда-нибудь могут убить, и никто даже не узнает, где он похоронен… Он-то, Яромир, сам тоже много раз рисковал жизнью, — о, сколько тех стычек с пиратами было!.. И не вспомнить. Но он никогда не был один, с ним всегда была его команда, слуги, да хоть кто-нибудь. Если бы он погиб, его бы и похоронили, и семье непременно сообщили бы как он умер, когда и где. А путники — они ведь одиночки. Если бы случайно сейчас не наткнулись на труп, так бы он и лежал, пока дикие звери не сожрали либо в море не смыло.       Когда Яромир вернулся туда, где был обнаружен погибший путник, Альк уже начал рыть могилу, за неимением другого инструмента, коротким мечом. Ринтарец вздохнул и молча присоединился к работе.       Когда стемнело окончательно, пришлось развести костёр, просто так, для освещения. В вырытую ямку настелили веток с деревьев, опустили в неё усопшего, накрыли теми же ветками… А потом быстро забросали землёй. Вдвоём дело шло быстро, и Яромир вдруг подумал: а как было бы хорошо вот так всю жизнь! Как здорово без слов друг друга понимать. Знать, что человек, который делит с тобой дорогу, кусок хлеба, твои переживания, трудности — всегда рядом? С ним есть о чём поговорить, и о чём помолчать — тоже. В нужный момент он поддержит тебя, а ты его. Он всегда придёт на помощь и ничего не потребует взамен… Ведь как бы там ни было, хотя он всю жизнь и был не один, те, кто сопровождал его, были подчинёнными, и с ними приходилось держать дистанцию, чтоб соблюсти дворянское достоинство. Он легко общался со всеми, но друга, настоящего, у него никогда не было… Жаль, что белокосый другом ему стать не может. Жаль… Они ведь сделаны из одного теста. А вдвоём они справились бы с чем угодно.       Да что за мысли такие? Белокосый ведь враг, сын навеки враждебного народа: ведь савряне останутся врагами ринтарцев, что бы между их монархами не происходило, сколько б страны ни объединялись, да впридачу саврянин посмел покуситься на святое — на единственную в мире, обожаемую женщину, на его Рыску, разрушил его семью… А злости на него всё равно нет. И почему-то сейчас, видя как он сидит на камне у моря и смотрит вдаль, хочется хлопнуть его по плечу и молча кивнуть, чтоб знал, что он не одинок, а ведь только недавно готов был его убить… Спаси Хольга, так и свихнуться недолго!       Яромир развёл новый костёр, среди камней у самого берега, вскипятил воды в маленьком котелке, который вчера хозяйственно прихватил с собой, набросал в него каких-то листьев. Ему, как и Альку, много приходилось странствовать и даже чаще, чем белокосому, бывать в таких местах, где не было жилья, а тем более, кормилен, и хозяйственных хлопот он был совсем не чужд, да и попросту любил кашеварить. Пока вода грелась, ринтарец поймал двух рыб — это он тоже неплохо умел, часто бывая в море, а леску и металлические крючки брал с собой во все свои странствия. Быстро разделав свою добычу, Яромир пристроил её над костром, нанизав на прутики. Альк всё продолжал сидеть и смотреть на море.       — Ты ужинать-то будешь? — обратился к нему Яромир. Белокосый словно проснулся, непонимающе на него посмотрел. Уже взошла луна, и они снова неплохо видели друг друга. — Рыба почти готова, — черноволосый слегка улыбнулся.       — Где ты её взял-то? — не понял Альк.       — Смеёшься, что ли? В море, разумеется! Так будешь или нет?       И, наверное, от неожиданности — даже вот не подумал как-то о рыбе! — саврянин кивнул спутнику.       — Ну… давай, — сказал он, поднимаясь с камня. Странно, переживания никуда не делись, а есть отчего-то захотелось, — У меня там с собой тоже что-то из еды было… — рассеянно добавил он.       …Когда с ужином было покончено, они отошли немного в сторону от моря и устроились на ночлег.       — Ты знаешь, где находится старый маяк? — вдруг спросил Яромира Альк.       — А при чём здесь? — не понял тот. — Путник, умирая, говорил про старый маяк. Говорил про разбойников… Упоминал девушку…       — Так он был жив, что ли? — вскинулся Яромир.       — Да… Пару щепок ещё дышал. Как будто ждал, что кто-то придёт… Последнее, что он сказал: «Старый маяк… Они говорили, что их ждут в старом маяке. С ними девушка, связанная… Хотел освободить, но не смог.» Потом умер.       — Так какого же Сашия ты молчал, белокосый? — Яромир аж на ноги вскочил. — Вставай давай! Быстро! Надо ехать!       — Ну ты же хотел жрать, а не я! — ядовито ввернул Альк.       — Да если б я знал!..       — Успокойся! — повысил голос белокосый. — Спешка нужна только при ловле блох. Далеко до того маяка? — спросил он.       — Судя по тому, сколько мы проехали, если прямо сейчас отправиться, будем там ещё до рассвета! — радостно воскликнул ринтарец. — Вставай! — снова обратился он к путнику.       — Я тебе говорю: ложись и отдыхай, — с нажимом проговорил саврянин.       — Да почему?!       — Потому что там их много. Полезем средь бела дня на рожон — будет то же, что и с тем путником.       — И что ж делать? Ждать, пока они там сами передохнут? — взбесился Яромир.       — Пока что — отдыхать, а вот завтра с рассветом в путь. До вечера доберёмся, а тогда… В темноте нам будет проще с ними справиться, чем на свету. — зевая, заключил Альк. — Подумай хоть немного, и поймёшь, что я прав, — добавил он.       Яромир постоял ещё, помянул Сашия, плюнул на землю и улёгся обратно, заложив за голову руки.       — Я теперь не усну! — зло и бессильно заявил он, — так и буду до самого утра думать, как она там.       — Прекрасно! — развёл руками Альк. — Будешь до утра думки гонять, потом заснёшь в последнюю лучину, весь день в седле проведёшь, устанешь… Ну и зачем мне такой помощник?       — Чего?       — Будешь как сонная муха, — предупредил Альк. — Никакой пользы.       — Я что, виноват, что ли? — вызверился Яромир.       — Конечно, виноват! — уверенно отвечал Альк. — Это чистой воды твоя глупость — накрутить себя так, что довести до бессонницы. Лучше возьми себя в руки и выспись хорошенько! — велел он.       — Я за Рыску переживаю, — признался черноволосый, — Вдруг они её… — он горестно вздохнул.       Альк подумал немного.       — Да нет, — сказал он тихо. — Им же выкуп нужен. Они её будут беречь до поры до времени. — Он помолчал немного. — В любом случае, от того, что ты изводишь себя, ей легче не станет, — добавил он жёстко.       — Что ты не говори, а я не усну, — упрямился Яромир, — лучше б прямо сейчас в бой!       — Ну, это не мы решаем, — вздохнул Альк. — Так что если не хочешь спать, то хотя бы помолчи.       — Да ты просто не волнуешься за неё! Чёрствый, как сухарь! — зло бросил ринтарец, желая белокосого посильнее.       — Считай как хочешь, мне всё равно, — ответил Альк отрешённо, — только молчи при этом.       Тишина повисла не менее чем на поллучины, а потом Яромир снова окликнул белокосого.       — Альк?       — Да чего тебе? — разозлился тот. Было заметно, что и ему заснуть непросто.       — А ты… правда крысой был? — спросил ринтарец, словно не слышал тона, которым ему ответили.       Альк помолчал немного. Он не любил эту тему… Да и не знал об этом почти никто. По-хорошему, следовало ответить, что это выдуманная Рыской сказка, отговориться, соврать, послать в конце концов… Но почему-то вдруг проговорил:       — Правда.       — И… как? — осторожно спросил Яромир, выдержав паузу.       — Паршиво, — вздохнул Альк. — Но будь я таким сейчас, и не только нашёл бы Рыску, но и отправил бы их всех к Сашию без чьей-либо помощи.       — Я, честно говоря, почти не поверил, когда она всё это рассказала, а тут… Ничего себе! — с восхищением проговорил черноволосый. Немного помолчал и снова спросил, — А если б мог, ты бы снова ради неё крысой стал? Ну, чтоб её найти?       Альк вскинулся. Этого знать Яромир ниоткуда не мог, потому что этого Альк никому, включая Рыску, не рассказывал, да и Рыска с Яромиром с тех пор больше с глазу на глаз не общалась. Единственные, кто знал о его решении снова стать крысой, то есть Жар и Крысолов, теперь были далеко и болтать о таком точно не стали бы. И как тогда прикажете понимать? Угадал?       — Ну так что? — переспросил Яромир.       — Не только стал бы… Уже готов был стать, — зачем-то признался Альк.       — Серьёзно? — опешил мужчина.       — Серьёзнее некуда.       — И что же тебе помешало?       Альк помолчал… Ему помешало то же, что в первый раз помешало стать путником: решение коллегии наставников. В этот раз они единогласно выбрали его путником — не иначе как на зло, как ему тогда показалось… Да, и он тогда в бешенстве покинул Пристань. Каких слов Крысолову наговорил, слушать его не хотел… А старик оказался прав: он нашёл Рыску и так. И теперь жив… А значит, всё у них получится!       — Я и не думал, что ты такой, — услышал Альк и понял, что произнёс всё вслух… Да нет, просто рассказал. Ничего тут, оказывается, особенного не было: его просто спросили, а он просто ответил. Да и недолгим будет их общение с этим человеком, так странно и внезапно ставшим его товарищем по несчастью: уже завтра всё решится, так или иначе. А потом… Потом у каждого своя дорога. По земле или по небу — неважно, но своя, отдельная. Без пересечений. А всё, что надумалось — глупости. Не бывает так в жизни. Не бывает, и всё.       — Посмеешь сказать ей — убью, с того света даже достану, — пообещал Альк Яромиру, поворачиваясь на бок.       — Не переживай. Ни за что и никогда. — пообещал изумлённый ринтарец. — Слово чести.