Сапфир

      Путешествуя в одиночку, Дин привык разбивать путь на приблизительно равные отрезки по затраченному времени и покрытому расстоянию. С напарником было бы проще, но сейчас его нет. А долгие «заезды» с целью поскорее успеть на место очередной охоты всё ощутимее утомляли. Спустя четыре часа он остановился и сменил машину. Сон к нему не шёл, но теперь, окончательно вымотавшись, Дин, наконец, смог уснуть. Впрочем, спать долго он уже, кажется, был не способен… Да и некогда было. Он менял машины и гнал по тому же пути, который недавно они преодолевали с Сэмом. Тогда ему казалось, что новая проблема, вставшая перед Винчестерами, куда сложнее всех предыдущих. Сейчас ему было важно только одно — вернуться и вернуть брата. Впереди лежало плато Колорадо, но Дин, как и прежде, снова заворачивал на юг, к мексиканской границе, в конце концов оставив его на севере. Оставив позади последний, самый жаркий и засушливый отрезок пути — вдоль границы, он вновь оказался в глуши покрытого частой растительностью ландшафта южной Аризоны. Здесь, среди каньонов и у подножий гор, брала начало и питала корни пустыня Сонора, раскинувшая свои пределы на территории двух государств.       Предупреждения «НЕТ ОБСЛУЖИВАНИЯ» замаячили белыми буковками на широких синих указателях. По сторонам дороги в бесконечную полосу сливались кустовидные пучки растительности. Среди ярко-зелёных, красных и бледных высохших кустарниковых порослей в свете встающего солнца мелькали, вздымаясь, более высокие растения, а промеж всего этого виднелся серый пустынный песок. Кактусы сагуаро по-прежнему возносили к безучастному небу колючие лапы, как руки, но ни о чём его не молили. Дин гнал машину, не обращая внимания на широкую, изрешечённую следами протекторов почву обочины, не давая себя пугать указателям, — единственным, кроме музыки и дороги знакам человеческого присутствия. Ночью подвывали койоты, — эти звуки напоминали скулёж и раздавались отдалённо, но не слишком. Если не останавливаться в ночной темноте среди пустыни и не выходить из машины — то и не услышишь стрёкот и вой.       Небольшая сеть дорог вилась промеж скудно-зелёной травы: некоторые, похожие на тропы, ответвлялись и терялись среди неприветливых нагромождений сухой почвы, или наоборот, впадин в ней. Другие были вполне себе проезжими дорогами, ими пользовались, — поэтому стоило быть осторожнее. Земля не пустовала, а встречаться с местными Дину не очень-то хотелось. Первым делом он осмотрел Импалу. Детка была в порядке. Вздохнув, Дин прошёлся вокруг неё, коснулся кончиками пальцев горячего железа. Поднял глаза на хмурый пейзаж — там, за небольшими возвышенностями, остались врата. Он повторил себе, что это уже не его дело. Но достал из машины бинокль и отправился проверять. На прежнем месте не оказалось никаких признаков прохода в Ад. Помнится, посреди небольшой ложбины находилось несколько валунов, к которым в ту ночь неведомым образом стягивались души. Ложбину, похожую на ту, Дин с горем пополам нашёл, но никаких обломков породы в ней не увидел. Там царили тишина и спокойствие, будто уже очень давно здесь не было ни души… Но ведь в ту ночь столько душ стягивалось к этому месту, он был почти уверен в этом! Может, конечно, это было где-то поблизости. Постепенно Дин не только добрался до центра впадины, но и обошёл её всю. Никаких следов, даже сломанных или помятых растений. Он практически кожей почувствовал движение и резко развернулся, вскидывая пистолет. Напротив него стояла Ханна. Дин почти расслабился, когда обратил внимание на то, какая она измученная и потерянная. Казалось, она не понимает, зачем здесь оказалась, и вообще… не замечает его. — Ханна? — осторожно позвал Дин. Она посмотрела на него. Несколько секунд в её взгляде ничего не менялось. Наконец, в нём появилось узнавание: — Дин? Винчестер? — неуверенно пробормотала она. — Да. Ты в порядке? — Я? — в её голосе неожиданно проскочила вибрация. Голос повышался, она почти кричала. — В порядке! А вот Кастиэль мёртв!! И кто в этом виноват?! Дин внутренне сжался, внешне становясь похожим на статую с грубой простотой изваянными чертами лица. — Ханна… — Это вы виноваты! Во всём! – прокричала она. Из груди будто вырвалось долго накапливавшееся сонмище переживаний. Она замолчала, с болью, страхом и недоумением глядя на человека. — Ты полагаешь, мы сделали недостаточно? Я согласен. Мы, возможно, сглупили. Мы слепо доверились тем, кто предложил помощь… — Дин медленно подходил к ней, засунув оружие за пояс джинсов, а она смотрела прямо перед собой, вдруг вникая в его слова. — Я не могла и подумать, что Разиэль… — голос дрогнул. Дин подошёл совсем близко, и она подняла на него глаза. Внезапно он обнял её. Ханна вздохнула от неожиданности и попыталась отстраниться, но упиралась она недолго. Вскоре ангел сама обхватила его под руками, уткнувшись носом пониже плеча. Дин погладил её по спине, изучая потухшим взглядом живучие растения под ногами. Ветер колыхал вокруг них тяжёлый подрагивающий воздух, будто слои желе. Спустя примерно минуту она стиснула человеку рёбра и решительно дёрнулась. Дин отпустил её и шагнул назад. Вспышка Ханны сошла на нет, перегорела. А Дин просто ушёл в себя. Он думал о Касе. — Кастиэль был нам другом и членом семьи. Для нас он был одновременно многим… В том числе и кем-то вроде ангела-хранителя. Несмотря на огромное расстояние, разделяющее ангела и человека, у нас было нечто общее. Возможно, я пристрастен, но, по-моему, Кас оказался лучшим среди тех его собратьев, с которыми мне удалось пообщаться. Наши с Касом пути постоянно расходились, но эти препятствия лишь больше убеждали нас всех в том, что конечная цель у нас одна, и добиваться её стоит похожими средствами, общими усилиями. Возможно, это касается всех людей и всех ангелов. Она посмотрела ему в глаза, а он продолжил после короткой паузы: — Несмотря на все свои косяки, противоречия, — Кас стремился к лучшему, в нём действительно была частица добра, чуда, которая напоминала о Боге. Я говорю о Боге, который так часто возвращал нам Каса, не оставляя, таким образом, без помощи… Оставалось надеяться только на это. А что теперь… Он замолчал. Он не уточнил о самом важном, — о том, что Касу действительно было не наплевать. На гибель людей, на судьбу этой планеты. Так же, как и ему, Дину Винчестеру. Но об этом и говорить не стоило. Они с Касом не успели попрощаться, но, наверное, это и к лучшему. Дин всё равно не смог бы сказать ничего толком. А Кас бы и так уловил главное. По крайней мере, Дин на это надеялся. Он закрыл глаза покрепче, немного жмурясь. Дину стало легче, когда он снова встретился с ней взглядом, и увидел в нём некое понимание. Она не скрывалась. — Кхм. Извини, — вид её уже был привычней. — Я не виню тебя в его смерти, — Дин ей верил. — Что случилось в Аду? Она словно хотела что-то сказать, но передумала. Пауза затягивалась. Ангел огляделась по сторонам и посмотрела в глаза Дину: — Врат здесь ты уже не увидишь, они закрыты надолго. — Я недавно встречался с Адамом. Тем самым, первочеловеком. Её глаза расширились. — Он рассказал мне одну вещь… Что Персефона, напавшая в Аду на Кроули, работает на вас. А тот говнюк, что убил нашего общего друга, так вообще был подослан к Кроули… и с вашего согласия резвился со стрелами. Она молчала. — Скажи, — угрожающе продолжил он. — Кас знал обо всём? — А… — она коротко хватала воздух ртом. — Что? — Он знал, во что нас втянут? — Он не знал насчёт этой истории с херувимом, — тихо сказала она. — К Кроули же сам отправился с радостью… он хотел через собственную жертву и страдания искупить свою вину. — Идиот… — вырвалось у Винчестера. — Раз уж ты знаешь, то не вини и других… Этот херувим вовсе не стрелял в вас. Дин уставился на неё и усмехнулся: — Что ты хочешь сказать? Что мы с Сэмом сами по себе поголубели? — Ангелы вас свели, но не тогда, когда ты подумал. Лицо Винчестера выглядело так, что она невольно рассмеялась, хотя это был почти вымученный смех. — Ангелы давным-давно пустили свои стрелы. Это было задумано заранее, ещё до вашего рождения. Это помогало бы спасать мир, это было залогом мироздания и жизни самой по себе, не давало бы уничтожить всё. Любовь — это и есть Бог. На земле. Бог на земле… Дин продолжал смотреть на неё совершенно ошарашенно, хотя вроде бы у него щека задёргалась. — А вся эта… хрень с Апокалипсисом? — Только Любовь имела шанс победить это. Мы были обязаны оставить шанс на спасение. Таков был План. И великой честью для херувимов было вложить Любовь в ваши сердца. Разумеется, мы знали, что это, и что оно ничего не решает. Ангелы были уверены, что Апокалипсис произойдёт, что Книга Судьбы будет закончена как должно. Но со стрелами — это был только Его Замысел. Хотя, по мне так Любовь — это проклятие, — сказала она, нимало не смущаясь. — Любовь — ответ на все вопросы. И насчёт Метки тоже. Любовь — и есть Проклятие, ты ещё не понял? Мы нашли решение — древнейшее проклятие Метки можно снять только принеся себя в жертву из чистой любви при том что второй, у кого Метка, это позволит. Иначе ничего не получится, она не сойдёт. Поэтому проклятие считается неснимаемым. Она вгляделась в человека напротив, но взгляд его был непроницаем. Неожиданно Винчестер тяжело осел на небольшую кучку камней под ногами. Ханна не сводила с него глаз. — Дин, я понимаю, как это ужасно звучит. Это было тайной. Ты должен понять… Законы. Даже Кастиэль… — Кас? — вскинул голову Дин. — Что? — Он тоже знал об этом, Дин, — если бы гладь озера могла передавать эмоции, то чистейшая печаль выглядела бы как её взгляд. — Это невозможно. Я знал, Адам говорил мне… Что Разиэль всё делал с вашего согласия. И даже Кас, видимо, знал и молчал. Про то, что случилось недавно. Но это случилось недавно, чёрт возьми! — после нескольких секунд молчания заявил Дин. — Он не мог… столько лет общаться с нами и… знать об этом грёбаном Замысле! Если бы он знал — он бы сказал! Он бы сказал… — Он говорил мне, чтобы я рассказала об этом вам, но только после его смерти. Он не мог… Он считал это необходимым — чтобы вы узнали. Это законы нашего мира, Дин. Ваши жизни направляются высшими силами, роптать на это глупо… И неблагодарно. Он засмеялся. Оглянулся на неё и встретил овечий взгляд. Непонимающий. — Ты не вкушала с Древа познания… — вдруг сказал он. Её взгляд продолжал оставаться почти безмятежным. — Ты крещёный, Дин. — И грешный. Проклятие, значит? Ну, это как посмотреть, — сказал он. — Но как же моё чувство к Лизе? А Сэм любил Джессику, да и Амелию тоже… — То совсем разные чувства, — пояснила ангел. — Вспомни… ты ведь всегда знал, в глубине души. Даже те, кто любил тебя, — знали. Никогда вам не жить друг без друга. Ваша самая настоящая, самая сильная любовь — та, что сопровождала вас многие годы и стала незаметной рядом с другими чувствами, наносными и преходящими. И в то же время без неё не было бы вас. Дин подскочил, как пружинка, выхватывая при движении ангельский клинок и делая выпад. Раздался громкий звон при столкновении с клинком Ханны, которая блокировала удар. — Дин, выслушай меня, — заторопилась она. — Я уже достаточно наслушался, — прорычал Винчестер. — Но какой в этом смысл? Бесконечное причинение смерти… Она не сразу, но отвела оружие, попадая под уткнувшееся в район углубления между ключиц остриё. Дин тяжело дышал и переводил клинок от груди к шее; наконец его рука замерла. Дин смотрел в её безмятежные глаза, и снова задавал себе вопрос: сколько? Сколько ещё он будет искать в других то же, что никак не может умереть в его сердце? — Прекрати эти глупости, Дин. Тебе пора возвращаться. Его рука опустилась. Она говорила правду. Она не лгала. И он знал. Его сердце гудело, билось тяжело и медленно — он чувствовал, как волны этой позорной истины расходятся по всему телу. Ему не уйти от этой правды. То, что случилось недавно с ним и Сэмом… это лишь перепугало его. Но не удивило. В гораздо большей степени он испытывал чувство гадливости к себе. Он признал, наконец, существование того, что было внутри всю его жизнь. Но теперь… Что теперь делать? Метка. Метка или его брат, которого он любит.