Сапфир

– Дииин… – Сэм впечатывался в матрас, раскинувшись в позе лягушки. Дин толкался в него с тыла, стоя на коленях и резво долбя подставленную пятую точку между его разведённых поджатых ног. – Дииин, Дин, ещё! Ммм! – Сэм запрокинул голову, зажмурив глаза и оскалившись. Его большое сильное тело потряхивало от нарастающего темпа фрикций, на бледной коже поблёскивал пот. Руки давили на матрас, сгребя простыни в мятые пучки, торчащие из кулаков. Дин внезапно сбавил скорость, и Сэм больно закусил губу. Сделав пару размеренных толчков, старший вновь начал убыстряться, а затем зачастил как из автомата. Сэм слегка расслабился, но затем всё повторилось. Сердце Сэма колотилось в такт прежнему ритму, тело изнывало, но старшему будто нравилось это делать, и слушать полубессознательное: «Дин! Ещё! Быстрей!» Его пальцы впивались в спину и бока Сэма, давя на рёбра, а потом он внезапно схватил его рукой за волосы, дёргая на себя. Сэм заскулил, глаза начали слезиться от боли. Он уже было открыл рот, чтобы что-то сказать… Что – сам понимал смутно, перед глазами всё плыло от наслаждения, а тело казалось слабым и беспомощным, как мягкая игрушка.       Дин не позволил говорить – так же резко он впечатал его голову в матрас, надавив сверху рукой. Правда, Сэм приложился щекой, а не носом, так что хоть дышать было возможно. Зато пальцы брата вцепились сзади в шею, не позволяя поворачивать голову или хоть как-то изменить положение. Его тёплое дыхание будоражило кожу спины младшего. Дин дышал размеренно и сосредоточенно – будто это был какой-то тренировочный поход на природу с отцом. Дыхание лишь чуть-чуть сбилось. Наконец он отпустил брата, отстраняясь. – Приподнимись… – раздался его хриплый голос. – А..? – Сэм приоткрыл глаза и пошевелился, разминая занывшие мышцы. В этот раз Дин попросил встать в коленно-локтевую и приподнять «нижнюю часть тела», как неловко назвал это про себя Сэм. Рука брата проскользнула мимо бедра под него и надавила, в стремлении приподнять его зад повыше. Инстинктивно почувствовав и осознав, чего хочет брат, Сэм приподнял бёдра поудобнее. Его удивило, как брат встал сбоку, нагнулся над подставленной задницей и стал уверенно раздвигать и поглаживать половинки, будто заставляя Сэма привыкнуть к такому положению. Дин сжимал их в своих сильных руках, обхватывая ладонями. Теперь он не просовывал пальцы глубоко, а только двигал ими на поверхности, отчего Сэм иногда сжимал мышцы, жмурясь от удовольствия и приятных воспоминаний. Дин обхватывал и тискал его ягодицы, будто ему это очень нравилось. Сэм пресёк мысли о другом парне, который был у Дина, – а может, и не одном, – и стал теребить безвольно свисавший вместе со складками шкурки и яичками член. Дин раздвинул половинки, наклонился и лизнул его, отчего у Сэма застыло всё внутри, и даже его рука, двигавшаяся вниз по члену, остановилась. Зато его брат нисколько не смутился и тщательно растёр слюну, после чего куснул мягкое полупопие у самой притягательной щёлки и подразнил кончиком языка мышцы в укромном местечке. – Встань по-собачьи, Сэмми. – Ммм? – Просто: ноги согнуты, упор на руки. – Ясно, – пробормотал Сэм. Он пригибался к кровати, пока вставший над ним брат медленно засаживал ему практически вертикально. Дин повременил: присев, он опирался на свои ноги и вставил почти до яичек. Сэм сначала почувствовал, как головка мягко опустилась в «ямку», которую Дин скоро разработает до идеальных размеров. Как бы больно ни было, он испытывал всё больше удовольствия от этой связи, и сопротивлялся иногда только для вида. Вот Дин пристроился поудобнее – сначала Сэм примет обманчиво-мягкую головку, а потом уже весь тяжеловесный «снаряд». Сэм замычал, пока ещё чувствуя больше дискомфорт, чем приятное ощущение оттого, что Дин снова в нём. Младший уже не помнил, как жить без этой зависимости. Он не помышлял себя без неё. Сэм слегка пораскачивался туда-сюда, привыкая, потом, по большей части, отдал всю инициативу начавшему активную деятельность брату. Дин мягко опускался сверху, положив руки младшему на талию сзади и погружая в него своё возбуждённое достоинство, а Сэму оставалось поддерживать, лаская рукой, свой повисший между ног розовый конец. Тот стал ещё твёрже и немного изогнулся, показывая объём. Сэм почувствовал дрожь старшего, – тот пытался держать всё под контролем, постепенно замедляясь. Из-под его члена в Сэме засочилась сперма и белёсой дорожкой проложила путь по свисающей мошонке к яичкам младшего. Дин не спеша вынул член, пощупав на прощание рукой упругие, слегка покрасневшие ягодицы Сэма и потёр промежность, размазывая семя. – Ты отличная задница, Сэмми, – такой вердикт слегка привёл младшего в себя. Мозг всё ещё работал плохо.       Дин лёг, переворачиваясь на спину, и сделал пару глубоких вдохов и выдохов.       Сэм, мучительно сжимавший челюсти и смотревший на брата мутным взглядом, медленно распрямил ноги. При этом он снова прижал болезненно ноющий член к кровати, но стерпел. Дин по-прежнему лежал кверху пузом, разглядывая потолок и медленно моргая – Сэм видел, как опускаются и поднимаются его длинные ресницы. Наконец, младший приподнялся, и начал сползать с кровати. Когда он уже встал, поворачиваясь к брату спиной, его нагнал вопрос: – Ты куда? – В душ. Сэм неспешно направился к дверям. Когда добрался до душевых, то понял, что нервы сдают. В его «мягком девичьем заду», как высказался бы, наверное, Дин, – ныло и саднило, а от ануса едва ли не вился дымок. И снова проклятый душ. А ведь «рай» был так близко. Вот уже три дня, как Дин запер их в бункере со словами «Никакой охоты, мы посвятим несколько дней себе, только ты и я!» Сэм не очень-то поверил ему, это и сказано-то было в шутливой форме. Но оказалось, что Дин отнёсся со всей серьёзностью к их новым «отношениям». Секс был дважды; если считать оральный и дрочку, – то больше десяти, а Сэм испытывал лишь временное, естественное облегчение. С другой стороны ему казалось, что он повернул куда-то не туда и погружается в хаотичную, враждебную трясину. Сначала это чувство тревоги было совсем слабым и отмахиваться от него получалось проще – такая ситуация; да и всё у них только начинается, всё впервые… Но очень скоро тревога Сэма стала перерастать в страх. И он наконец признался в этом самому себе. Ему надо было поговорить с братом. Когда Сэм вернулся, Дин потягивался на кровати. Повернувшись, он похотливо усмехнулся. Сэм смотрел серьёзно и под прицелом его холодноватого взгляда ухмылочка Дина начала таять: – Что с тобой? – Думаю, ты и сам понимаешь. Дин, это не то, чего бы я хотел. Мы ведь отличаемся от животных. На лице старшего отразилось только привычное выражение усталости от претензий брата: – Мне показалось, наш «животный» секс тебе очень даже понравился. Сэм почувствовал, как накапливавшиеся недовольство и гнев начинают захлёстывать терпеливо возведённую им самим плотину сдержанности. – Дин, тебя ничего не беспокоит в твоём поведении? – Что, например? Перестань придумывать проблемы на пустом месте, Сэм. Или признай, что я тебе разонравился. – Что? – Сэм нахмурился, непонимающе рассматривая Дина. Тот, как ни в чём не бывало, перевернулся на живот и нагло уставился на брата. – Ты ведёшь себя, как капризная баба, – вот что! Губы Сэма дрогнули, он стиснул зубы, трепетно задышав, раздувая ноздри. Дин усмехнулся, наблюдая за ним. Младший постарался взять себя в руки и думать. Он всё ещё не хотел верить, что с Дином что-то не так, но, кажется, пора уже взглянуть правде в глаза. Объяснение было только одно – это влияние Метки. Вероятно, стоит посоветоваться с Касом. Сэм вздохнул, поднимаясь. Гнев постепенно проходил. Его брат не отвечает за себя, вот и всё. – Куда ты собрался? – Думаю, нам обоим надо остыть. Пойду пробегусь. – Постой. Сэм замер, – Дин сказал это в своей требовательной манере. Действовало обычно безотказно, – Сэм привык принимать во внимание такие команды не меньше, чем приказы отца. – Я знаю, ты думаешь, я не в себе, – помолчав, сказал наконец Дин. Посмотрел в глаза младшего. Сэм не увидел в них ничего замутняющего разум; никакой ярости или злобы, никакой чёрноты, идущей от испытанной в пекле чёрной боли, уродующей душу. Холодный, непривычно отчуждённый взгляд. Впрочем, он быстро изменился, в нём промелькнула знакомая ранимость. – Я немного устал, Сэмми… Младший Винчестер сглотнул, – по телу словно прошла волна сочувствия, моментально порождённая душой. Но разум всё ещё остерегал его.       Дин медленно покачал головой, погружаясь в свои мысли и снова переворачиваясь на спину: – Я так хотел пройти через всю эту неловкость побыстрее, так надеялся, что когда мы сделаем это, мы, если и не будем счастливы, – то сможем простить друг друга… Сэм сделал осторожный шаг к кровати. Наконец-то Дин стал выпускать из своей скорлупы переживания. Как всегда, он тянул до последнего с признаниями, зато пугать Сэма опасным поведением было нормой. И всё же вести себя так мерзко… – Я убеждал себя покончить побыстрее с этим невыносимым воздержанием. Я знал, что ты тоже этого хочешь. Сэм нахмурился: – Я думал, ты искренне считаешь, что для нас лучше… – Да! Но я всё больше уверялся, что мы не продержимся, Сэм. Всё бы только усложнилось. Мы бы не смогли работать вместе, общаться… Младший молчал. – Я и не думал, что всё будет так, Сэмми… Что всё это дерьмо полезет из меня, как эктоплазма из ушей. Мне ужасно стыдно. Сэм сел рядом с ним на кровать, зажав ладони между колен. – Может быть, это Метка, Дин… Она всё ещё способна оказывать на тебя влияние. Дин лишь горько усмехнулся и повертел головой: – Метка здесь ни при чём. Это я. Такой, как есть. – То есть, ты и дальше собираешься вести себя как сволочь? – Сэм заглянул ему в глаза. Дин посмотрел на него так искренне и прочувствованно, что вызвал невольную улыбку: – Дай мне ещё шанс. Сэм наклонился и поцеловал его.