А он и не заметил...

- Ну, Гин-тян, - проныла Кагура, развалившись на диване и кидаясь в среброволосую голову семечками. - Отвянь, мелкая, - буркнул Саката, с чувством и удовольствием добавляя в очередной сладкий шедевр завершающие штрихи: желудок уже бурчал от восторга, готовый начать поглощать это чудо, не дожидаясь хозяина. - Ну, Гин-тя-я-ян, пожалуйста, - провыла Кагура вновь и в очередной раз сменила позу: закинула ноги на спинку дивана, а голову свесила вниз. - Достала, засранка! – гаркнул разозленный Гинтоки, пытаясь, не сходя с места, примагнитить ложку: в экстремальных ситуациях не только пробуждаются супер-способности, но и супер-бытовые возможности тоже. - Ги-и-ин-тя-я-ян… Такое гундение над ухом кучерявого самурая продолжалось вот уже около часа. К сожалению, не на кого было больше спихнуть грозную Ято, которая все это время требовала от него совершить невозможное, а именно - сходить с ней в магазин. - Попроси кого-нибудь с тобой сходить! – взвыл наконец Саката, наблюдая, как его кулинарный шедевр исчезает в пасти паршивки, вершащей свою зловещую месть. И не отберешь ведь: мокрое место имени Сакаты Гинтоки будут показывать в районе Кабуки, как одну из самых ярких и запоминающихся достопримечательностей на долгие века вперед. - Кого? – фыркнула Кагура, слизывая сладкий крем с пальцев. – Очкарик-чан сейчас вместе с сестренкой на Источниках, Са-тян предлагала пойти в магазин садо-мазо, Цуки тоже куда-то уехала, Тама только в машинах и разбирается, Катерин – уж лучше тогда Тама, а бабуля сказала, чтобы я тебя позвала. Я и зову. После такого заявления Сакате оставалось только два выхода: либо пойти с пожирательницей суконбу, куда она просила, либо убиться об стенку. Второй вариант был почему-то предпочтительнее, вот только выбирать ему больше не дали: просто схватили за шкирку и потащили в требуемом направлении. Какой черт или бес стукнул в голову рыжеволосой Ято, никто не знал, просто рано утром она с пинка распахнула дверь в дом Еродзуи и попросила того помочь ей выбрать нижнее белье. Саката посмотрел на нее сочувственно, потрогал лоб, проверяя температуру, набрал номер «Скорой», а заодно и ближайшей психушки, впихнул таблетку валерьянки и сказал не засорять ее пропахший рисо-яйцом мозг всякими глупостями. Однако Кагура отчего-то не последовала его гениальному совету, а продолжала настойчиво требовать помощи в столь сложном для юной девушки деле. Саката похмыкал, выискивая взглядом «юную девушку», за что получил по кучерявой макушке, а дальше… Ну, а дальше ему просто не оставили выбора, и до нужного магазина их довозила вызванная ранее машина психушки, с запуганными хрупкой девочкой до икоты санитарами. - Э-э-э… Кагура, а мы точно туда пришли? – поинтересовался Гинтоки, разглядывая полки со всякими женскими штучками, которые были для маленькой девочки слишком… взрослыми. Еще раз посмотрев на вывеску, где черным по белому было написано, что это магазин женского белья, он покачал головой: - Это не тот магазин, нам надо туда, где слюнявчики продают и всякие пижамки с зайчиками. Ты ведь любишь зайчиков разных. А здесь только всякие Цуки да сестры-гориллы отовариваются. Кагура замерла напротив зеркала с кучкой уже подобранного белья. Посмотрела на свое отражение, потом на Сакату, потом снова в зеркало, глубоко вздохнула, закатив глаза к потолку: - Гин-тян, ты идиот! - Сама дура, - отмахнулся самурай, лениво ковыряясь в носу. Но впервые за годы знакомства с Ято в его кучерявую голову закралось сомнение. - Скажите, у вас есть что-нибудь для детей? – поинтересовался он у стоящей у прилавка улыбающейся продавщицы. Та, не меняя выражения своего лица, оглядела с ног до головы рыжую Ято, и вежливо улыбнулась: - Если вы ищете что-то в стиле «лоли», то вам нужен другой магазин. - Не-не, ты что? Какие «лоли»? Мне просто этому монстру-ребенку нужно белье нижнее помочь выбрать! – кивнул Гинтоки в сторону своей подопечной. - У нас… - Гин-тя-я-ян! Идем, я нашла! И снова Сакату без спросу утянули к одной из раздевалок за шиворот. Мужчина развалился на диванчике напротив примерочной и утянул со стоящего рядом столика журнал с красивыми девушками. Сейчас просьба рыжей девчонки не казалась такой уж и раздражающей. - Я буду переодеваться и показывать тебе, что выбрала. А ты говори: идет или нет. Хорошо? - Угу, - буркнул мужчина, разглядывая в журнале одну очень симпатичную цыпочку топлес, рекламирующую чулки. Через некоторое время неугомонное дите потребовало внимания: - Гин-тян, ну как? - Хорошо-хорошо, - буркнул Гин-тян, не отрывая взора от журнальчика. - Гин-тян, ты не смотришь. - Хорошо, очень хорошо. - Какое к черту хорошо, если ты пялишься в этот идиотский журнал?! – рявкнули на него и выдрали из рук уже полюбившееся чтиво. Помрачневший Гинтоки собрался высказать мелкой засранке все, что он о ней думает, и поднял на нее глаза… Поднял глаза. И зря. Потому что в тот же самый миг начала подниматься еще одна очень примечательная, золотая вещь всего гордого мужского населения. Второй мозг, так сказать. - Что-ты-на-себя-нацепила? – прохрипел он, разглядывая девоч… девушку. - Ну, наконец-то! – фыркнула Кагура и повертелась вокруг собственной оси, демонстрируя ему все прелести своей фигуры: - Я же тебе говорила, что мне нужно нижнее белье. А то пойду на свидание, и оно закончится, как в том мыльном сериале, который любит смотреть Катерин, а мои трусы… ну ты сам знаешь. Корсет из темно-желтого атласа облегал стройную фигуру девушки, чашечки лифа были из тончайшего газа, отделанные черным кружевом. Эти чашечки так и приковывали взгляд к пышной груди и торчащим соскам. Трусики не оставляли простору воображения и назывались таковыми только формально: прозрачная желтая сеточка с черным цветочком там, где мелькала рыжая промежность. Чулки на стройных ногах Ято были черными и поддерживались ярко-желтыми подвязками с черной вышивкой. - Ну как? – поинтересовалась Кагура, смотря на Сакату. Тот только и мог, что открывать и закрывать рот, да мотать головой, пытаясь понять, что за глюк сейчас стоит перед ним. Но девушка сделала свои выводы и с криком, что наденет сейчас что-нибудь другое, вновь скрылась за тканью раздевалки. Гинтоки будто подкошенный упал на диван, стеклянным взглядом всматриваясь туда, откуда, теоретически, должна была выйти девочка. Конечно, подумаешь, что этой «девочке» от роду девятнадцать лет – не такая уж это и проблема, верно? Ведь все равно девочка: маленькая, вечно жующая суконбу и оставляющая козюли в его волосах. Теория не прокатила. И вновь взору Гинтоки предстало нечто необъяснимое. Правда на этот раз он был готов и прикрывался ярким толстым журнальчиком, ибо второй выход «маленькой вредной девочки» сносил не только крышу, но и все остальное. На этот раз корсет оказался ярко-красным, с искусной белой вышивкой и из дорогущего бархата. Кружево едва прикрывало грудь, зато трусы были бы трусами, если бы не один белый узорчик, так и совращающий снять это нечто и… А дальше фантазировать детям до двадцати не полагалось. - А этот? Гинтоки попытался мыслить философски: о парфе, к примеру, о вкусном торте, который приготовит себе на ужин, о Кагуре, которая будет слизывать его со своих пальцев, а он слижет… Саката взвыл, и перед его очами предстала следующая картинка, как он объясняется с Лысым и садистом-братом по поводу того, почему у их сокровища испортилась фигура? - Ну ты и привереда, Гин-тян, - буркнула мрачная Кагура, наблюдая, как ее друг силится что-то сказать и вновь истолковывая его действия по своему. - Ладно, здесь еще много всякого. Последней каплей для демона-самурая стало то, как Кагура медленно вытащила из кучки белья нечто воздушное и прозрачное, с тремя завязочками и скрылась в месте, где творилось самое страшное действие в мире. - Не-е-ет! Гинтоки влетел в кабинку, заставая «дите» в трусах и без верхней части прозрачной мечты всех извращенцев – он честно старался не смотреть, но куда еще смотреть, когда грудь четвертого размера занимала все пространство в мозгах, цвета клубничного молока и со вкусом парфе? Мелькнула мысль содрать с нее и трусы, но тогда бы он точно не сдержался, и девочка уж точно бы перестала быть «девочкой». - Придурок, что ты творишь?! – теперь уже Ято взывала, точно Шимпачи, когда его пригласили на свадьбе Отсу-чан, и попыталась убить Сакату. Но недаром тот пережил войну с аманто и жизнь с двумя ненормальными подростками, потому что в тот же миг на девушку нацепили ее любимое красное платье, затем укутали в белое кимоно на три размера ее больше, снятое с придурка-Гин-тяна, и, запихнув под мышку, не слушая возмущенных воплей, сорвались подальше из этого адского логова, в котором все иллюзии превращаются в прах. Все та же улыбающаяся продавщица стояла за прилавком, и когда белое торнадо проносилось мимо, вежливо поинтересовалась: - Что-нибудь подобрали для «ребенка»? - Где здесь ближайший магазин с паранджой? – был ей ответ. - Через два квартала. А, может, вам сказать и адрес «лоли» магазинчиков? - Нет! – гаркнули и вылетели за дверь. - Да отпусти же ты меня! – рычала Кагура, пока ее продолжали нести в неизвестном направлении. - Больше никогда, - чеканя каждое слово, проговорил Гинтоки. - Ты не зайдешь в это адское место. Будешь носить свои панталоны до конца времен. - Дурак! Парням не нравятся панталоны! Как я найду себе парня тогда? - Дура! Если тебе нужен парень, будешь встречаться со мной! Мне нравятся твои панталоны! И резко затормозил, поняв, что ляпнул. Кагура тоже молчала, переваривая услышанное. А потом робко проговорила: - Тогда, может, сходим сначала на фестиваль суконбу? Недавно открылся, можем еще успеть. Гинтоки возвел глаза к небу, которое наблюдало за всеми ненормальными жителями Кабуки и, перехватив свою ношу поудобнее, буркнул: - Сходим, только потом ты мне торт купишь, клубничный. А то на тебя продуктами не напасешься. *** А где-то в своем баре закуривала очередную сигарету Отосэ и, задумчиво выпустив облачко дыма в пустоту еще не открывшегося заведения, проговорила: - Надеюсь, эти два идиота разберутся в своих чувствах после того, как я надоумила Кагуру сменить нижнее белье.