Ноктюрн

      Возвращайся.       На непривычно забыто белом листе бумаги чернело одно-единственное слово. Льюис поскреб его ногтем, осознавая еще одну невозможную вещь — слово не было написано. Отпечатано на машинке с неровно прокрашенной лентой, оставлявшей пропуски в верхней части букв.       — Откуда это? — Льюис сверлил взглядом оруженосца, но мальчишка только развел руками.       — Не знаю, сэр Льюис, никто не приносил, оно… вот.       Льюис смял лист и бросил его на жаровню. Ничто не должно помешать ему. Завтра — решающий день.       Но сколько бы не старался, выбросить странное письмо у Льюиса из головы не получалось. Оно царапало что-то внутри, пока он ворочался на узкой походной койке, теребило коготками утром, пока он умывался, одевал с помощью оруженосца доспехи и садился на коня. Оно просто не могло не должно существовать.       Льюис уже почти забыл ту — другую жизнь, в которой мечи и доспехи были только далекой историей и уделом реконструкторов. Не жизнь — жалкое, повторяющееся изо дня в день существование. Здесь все совсем не так. И Льюис отбросил ее, а теперь она неожиданно вернулась странным письмом, будто вражеское копье, нашедшее лазейку в его доспехах.       Льюис перехватил поудобнее копье, пригнулся к седлу, закрываясь щитом, и пришпорил коня.Сегодняшний день был слишком важен, чтобы думать о глупостях. Последний оплот тьмы готовился пасть перед рыцарями. А тот, кому повезет — доставит голову чародея королю. И получит любую награду.       В главный зал Льюис ворвался одним из первых. Пригнулся, уклоняясь от брошенной чародеем молнии, отбил щитом прилетевший откуда-то сбоку камень, и рванулся вперед, стремясь сократить дистанцию и достать чародея мечом. Вокруг того вспыхнули защитные знаки, полетели во все стороны разноцветные искры. Меч застрял в преграде, но Льюис поднатужился, налег всем телом, стараясь добраться до вожделенной добычи. Время замедлилось.       — Ль-ю-и-и-ис.       Голос по звуку втискивался в уши, будто их разделяло неимоверно большое расстояние. Перед глазами поплыло, картинка раздробилась: одним глазом Льюис все так же видел сияющий пузырь щита, который медленно, но верно продавливал его меч, перед другим же вращался белый потолок, мелькали встревоженные незнакомые лица.       — Возвращайся. Ну же! Тебя нет слишком долго… будет поздно.       — Куда? — мысленно ответил Льюис назойливому голосу, — Моя жизнь здесь.       — Домой, — голос фыркнул — это иллюзия. Помнишь?       — Нет, — Льюис не помнил. Он настойчиво гнал обратно в глубины памяти навязчиво яркую рекламную картинку. Творить — просто! Создай свой собственный мир.       — Неужели ты принял все за чистую монету? Это вирт.реальность, Льюис. Надо вернуться.       Картинка перед глазами потеряла устойчивость. Льюис будто со стороны видел себя, застывшего чародея, других рыцарей, полупустой зал, теперь царапающий восприятие каким-то ощущением фальши.       Вирт.реальность? Это? Или это чародей так хочет жить, что осмелился играть с моим разумом? С какой стороны иллюзия?       Иллюзия жизни.       Льюис моргнул, усилием воли прогоняя одну из картинок. И вогнал меч по самую рукоять в грудь чародея.