Кинжал с изумрудом на рукоятке

— Отец, нет! Я не хочу жениться только ради того, чтобы люди считали меня «правильным» наследником. — Перестань, Сынхён-а, — недовольно тянет мужчина, сидя за огромным столом в тронном зале, раздраженно позвякивая кольцами с драгоценными камнями на пальцах. — Я всё решил, так будет лучше для тебя. Сегодня с утра я отправил гонцов в соседние королевства с повесткой о том, что тебе нужна невеста. — Но меня ты не спросил, нужна она мне или нет! — воскликнул юнец, хватаясь за собственные светлые волосы. Он нервно ходил, описывая полукруги возле стола, пытаясь судорожно придумать причину отменить всё. — Разумеется, нужна, сын. — Пусть Тэян становится наследником, у него есть всё, чего нет у меня! Я откажусь от трона, только, пожалуйста, не заставляй меня жениться, — принц не слышал собственного голоса, его голова сильно гудела. — Не мели чепухи, Ли Сынхён! Ты так говоришь, потому что у тебя детство всё ещё играет в одном месте. Тебе нужно становиться более ответственным, делать первые серьезные шаги — вступить в брак, укрепив тем самым союз между государствами. Или ты еще не нагулялся со своими куртизанками? — Но я не хочу так! Я хочу, как Тэян, по… любви. — По любви?! — переспросил король, он словно опешил от слов сына. Не ослышался ли он? По любви? Ха-ха! Низкий смех мужчины разлетелся эхом по всему залу. — Да, по любви! Не как ты! Если бы ТЫ любил мою мать, то никогда бы не убил её и… — Король резко поднялся со своего места, сделал несколько шагов и отвесил звонкую пощечину юноше. — Да что ты знаешь о любви, малолетний сукин сын! Эта чёртова потаскуха мне изменила, ты не в праве осуждать меня. А теперь пошёл вон! Тебе остался месяц.

***

Сынри громко хлопнул дверью, оставляя отца одного в тронном зале. Он чувствовал неимоверную агрессию, но пытался успокоиться всеми силами. — Господин Ли Сынхён! — окликнул его стражник, привлекая к себе внимание принца. Блондин, услышав знакомый голос, развернулся на месте и неодобрительно покачал головой: — Дэсон, сколько раз раз мне нужно повторять, чтобы ты не называл меня так? — Сынхён сердито смотрел на мужчину в доспехах. — Сын-ри — в этом нет ничего сложного. Повтори! — Но, милорд, вы скоро взойдете на трон, станете королем, и ваш отец не хотел бы… — но договорить стражнику не дали. — Я сказал, повтори! — Сынри, прошу прощения, — Дэсон поднял ладони в примирительном жесте, признавая своё поражение. Вскоре оба направились в сторону покоев принца. Однако удрученный и подавленный вид беловолосого волновал Дэсона, поэтому он не удержался от вопроса: — Что-то случилось? Вы против женитьбы? — Ты не поймешь, Дэсон-и, — Сынри устало покачал головой. Он безумно хотел принять тёплую ванну и поскорее лечь спать, чтобы избавиться от тяжелых мыслей. — Конечно, я ведь не королевских кровей, — усмехнулся мужчина, провожая своего господина в его хоромы. — Не в этом дело, — отмахнулся юноша, — ты правда не поймешь. — А вы попробуйте объяснить так, чтобы я понял. Я же не тупоголовый болван из трактира, мне хватит одного раза, — произнес стражник, заставив принца негромко рассмеяться. Мужчина остановился возле порога в комнату — дальше ступать ему было нельзя. — В этом я сомневаюсь, — ответил Сынри, стоя спиной к собеседнику, и широкая улыбка с красивого лица медленно начала сползать. Он прикусил губу, одновременно борясь и с желанием всё рассказать, и с чувством собственного достоинства. Но в одном он мог признаться точно: — Мне стыдно о таком говорить. — Да бросьте, я знаю вас с малых лет, госп… Сынри, — моментально оправился Дэсон, заметив, как принц повернул голову и косо на него посмотрел. — Простите. Так какие могут быть у вас секреты, милорд? Стражник продолжал стоять за порогом, не имея возможности войти без разрешения, и выглядело со стороны это слегка нелепо. Сынри решил, что разговаривать о таких вещах с открытой дверью нараспашку совсем не дело, поэтому пригласил Дэсона внутрь и предложил ему стул, а сам присел на свою кровать, накрытую покрывалом, расшитым дорогими нитками. Стальные доспехи стражника издали протяжный звук, из-за чего он почувствовал некоторую неловкость перед господином, однако ему было вполне комфортно находиться в этой комнате. Он прекрасно видел, что его принца что-то очень сильно волнует, но не понимал — что именно. Дэсон считал, что король поступает правильно — женить Сынхена было необходимостью, чтобы хоть как-то ограничить его гуляния и заставить остепениться. Потому что в последнее время принц действительно позволял себе многое. В отличие от его брата. Тэян был сильным и храбрым молодым человеком. Его мужественность проявлялась в любых действиях: он никогда не страшился идти в опасные походы, не боялся принимать решения и всегда шёл до конца. И всегда возвращался с победой. Ко всему прочему у Тэяна была любимая девушка — темноволосая красавица очаровала его, когда он был на задании по поручению отца, и сама была очарована им. Многие бы сказали, что это была любовь с первого взгляда. Хёрин — так звали девицу — почти сразу переехала в замок: поначалу король был против, говорил, что для Тэяна слишком рано заводить отношения, тем более с представительницей не королевских кровей, однако быстро сдался под уговорами любимого сына. И всё у Тэяна сложилось бы прекрасно — он стал бы отличным королём с прекрасной королевой подле себя, не будь у него единственный недостаток — он родился позже Сынхёна. И наследником трона он быть не мог. Дэсон глубоко вздохнул, рассуждая про себя, почему судьба так несправедлива к двум братьям и разделившему их трону: один — может, но не хочет, другой — хочет, но не может. — Так что, Сынри? Вы позвали меня помолчать? — спросил мужчина, закидывая ногу на ногу и смотря в упор на принца. Однако не услышав ответа, стражник облокотился на рядом стоявший комод, который так удобно в буквальном смысле попался ему под руку, и неспешно продолжил: — Не хотите вы, тогда начну я. Этот дурацкий случай произошел со мной еще задолго до того, как я начал вам служить. Как-то раз мне приказали сторожить коня, кобылу точнее. Точно помню, баба это была. Местному конюху срочно отойти нужно было, а я шастал вокруг без дела — мальчишкой был еще — так вот мужик тот меня и попросил посторожить. «Я недолго», — сказал он, а потом добавил, предупреждая: — «Осторожно, — говорит он, — кобыла бойкая, лучше её не трогай лишний раз». Я обрадовался весь, наконец-то полезным делом займусь, думал я. А мне интересно всё было: на седло залез, лошадь умудрился чем-то особенным покормить, а после стал ремешки какие-то разглядывать. Ну и с чего-то решил привязать себя к этим ремешкам веревкой от собственных штанов. Долго я стоял возле этой кобылы, скинул рубашку с себя — жарко было, а она всё жрала свой овёс дерьмовый. В общем, я и не заметил, как уснул. Проснулся — солнце уже заходило, увидел я вдалеке мать и сестру свою старшую с её подружками, дёрнулся к ним, а совсем позабыл, что сам себя привязал. Так кобыла меня лягнула сначала одной ногой, потом второй, а дальше дернулась так сильно и резко, что я вылетел из собственных штанов и пролетел метров десять, наверное, упав прямо перед своими родными нагишом. Мне кажется, более дикого стыда я никогда не испытывал! Сынри долго старался не смеяться, но к концу рассказа, представив своего нерадивого стражника в этой нелепой ситуации, расхохотался в голос. Едва успокоившись, он глянул на Дэсона — тот сидел красный как рак. Кажется, ему до сих пор всё ещё очень неловко. Но Сынри уловил главный посыл своего товарища — тот хотел просто довериться, открыть свою душу, чтобы он мог так же поделиться своими сокровенными мыслями в ответ. — Ладно, Дэсон-и, мне, к счастью, а может к сожалению, удалось избежать гуляний нагишом в подростковом возрасте перед матерью и сестрой, — начал Сынри, рассматривая свои руки и переплетая пальцы друг с другом, — потому что маму казнил отец, а сестренка… Она так и не родилась. Отец убил их на площади, хлестал плетью со всей силы и по округлившемуся животу, и по спине, и по ногам… А потом повесил. Я слышал, как она кричала! Она молила его остановиться, говорила, что не виновата. Сука, как же я ненавижу его! — Сынри больше не смотрел на свои руки, он крепко сжимал покрывало, а глаза застилала пелена слёз. Он не видел ничего. И ненавидел всё вокруг. — Я сожалею, вам очень тяжело, господин Ли Сынхён… — Не называй меня так никогда, понял меня?! — он резко подскочил со своего места (кажется, эта привычка ему досталась от короля), в миг сокращая расстояние между ним и стражником, и, попутно доставая кинжал из ножен, схватил мужчину за горло. Однако увидев промелькнувший страх в глазах напротив, Сынри моментально успокоился и отпустил Дэсона, делая несколько шагов назад. — Прости, прости, я слишком увлекся. Сынри, зови меня просто Сынри. Это имя дала мне мама. А Сынхён… Так стал звать меня отец после смерти матери. В честь себя, разумеется! Я ненавижу это чёртово имя, как и его самого! — вскрикнул блондин, отступая к кровати и убирая клинок обратно за пояс. — Сынри, вам нужно отдохнуть. Только… — мужчина на несколько секунд запнулся, а затем продолжил: — вы сказали, что вам стыдно о таком говорить. Но в этом же нет ничего постыдного! Это ваши чувства, ваши эмоции после пережитого горя, это вполне нормально. Или вы что-то не договариваете? — Хотел бы я сказать, что своими словами я омрачаю имидж короля, и поэтому мне стыдно, чтобы ты не задавал лишних вопросов, но как бы не так! — Сынри устало потер шею и посмотрел на стражника: — Второй мой секрет будет не к месту. Ты свободен. Дэсон неторопливо поднялся со стула и шагнул в сторону двери. Следующие слова, произнесенные принцем, заставили его улыбнуться: — И… спасибо, наверное.