«Услышь. Почувствуй. Вспомни»
Часть 1
16 января 2020 г. в 00:58
Если поместить любое мыслящее существо в пространство, в котором абсолютно ничего нет, и не происходит никаких изменений – движение воздуха, смена освещения, появляющиеся и исчезающие звуки и запахи, - время в таком месте перестает идти. После того, как Асмодея была уничтожена, оказавшись в кромешной тьме, настолько глубокой, что движения собственного тела не просто не были видны, но даже и не ощущались, бывший Хранитель впервые перестал ощущать время. Собственно, он перестал ощущать даже свою бессмертную сущность, созданную из эфира самим эфиром. В том, что он потерял своё физическое тело, сомнений не оставалось – после изменения эфирного потока Хранитель больше не мог поддерживать свой облик асмодианина-целителя, но даже после возврата к первоначальной форме эфирного существа он больше не был столь же величествен, как прежде – теперь размерами он не превосходил обычную кошку. И даже столь малая форма не могла существовать долго – глаза Хранителя эфирного потока этого мира закрылись навеки еще до того, как Агне утратила свое зрение, а Пандемониум был полностью разрушен. Теперь же, оказавшись в темном небытие, Хранитель даже не мог определить, в какой форме сейчас находится, имеет ли он вообще какую-либо форму сейчас, дрейфует ли в этом пространстве или остановился в одной точке. Все чувства – человеческие и эфирные – были полностью отрезаны, и всё, что осталось от некогда великого существа, было лишь бессмертное сознание, словно в наказание за любовь к ныне разрушенному миру продолжавшее жить, мыслить и помнить.
Раз за разом, не заботясь о хронологии событий, Хранитель вспоминал всё, чему стал свидетелем, что тысячелетиями бережно хранил в своей памяти и что продолжал сохранять в ней до самого конца. Прекрасная и любимая планета, расколотая пополам волею не менее любимого, но в то же время ужасного Создателя. Война, которой не было видно конца, причины которой давно уже потонули в жажде крови и мести крылатых существ. Мягкое и успокаивающее сияние эфирного потока, который являлся началом и концом всего в этом мире. Две храбрые девушки, имеющие похожую внешность, но разное происхождение и судьбу. Элийская заклинательница, столь сильно желавшая спасти заблудшую душу, отнявшую ее жизнь, что изменила законы мироздания, отказавшись вернуться в эфирный поток. Юная асмодианская чародейка с душой, не принадлежащей себе, считающая Хранителя любимым наставником. Проклятый юноша без прошлого, обреченный исполнить ужасную волю своей хозяйки, сломившийся под грузом нахлынувших воспоминаний о своем предназначении. Умирающий шедим с вестью от Создателя – темная половина этого мира оказалась всего лишь ошибкой, более не имеющей права на существование.
Воспоминания витали вокруг, сменяя друг друга, повторялись вновь и вновь, но Хранитель не знал, прошли ли века и тысячелетия его заточения здесь или всего лишь мгновения. В том, что это небытие – тюрьма, он не сомневался. В конце концов, он позволил одной душе остаться вне пространства эфирного потока после смерти, впервые позволил кому-то скрыться в другом измерении, сохранив разум и воспоминания. Если бы Хранитель не стал идти против воли Создателя, нарушив главный закон равновесия эфира, возможно, ему было бы позволено и дальше хранить эфирный поток. Но он посмел полюбить одну душу чуть больше других, и за это оказался сочтен за такую же ошибку, как и половина мира. И он мог лишь надеяться, что какую бы ошибку эта половина ни совершила, просто посмев жить, Создатель позволил им обрести место в потоке душ эфира.
Утопая в воспоминаниях как никогда раньше, Хранитель не заметил, в какой момент что-то изменилось вокруг. Он попытался воззвать ко всем чувствам, которыми обладал прежде, надеясь определить изменения. Темнота по-прежнему была непроглядной и не позволяющей даже ощутить себя. Хранитель не сдавался, надеясь увидеть малейшее изменение крупицы цвета, услышать передвижение частиц воздуха, ощутить себя. Возможно прошла еще тысяча лет до того момента, когда Хранитель наконец ощутил краем разума появившиеся вибрации пространства. Еле заметные поначалу, спустя года и сотни лет вибрации усилились настолько, что Хранитель осознал – теперь он ощущает их физически. И прежде чем он сумел осознать свою форму, все чувства ударили по сознанию в тот самый момент, когда осторожный голос разорвал мрак небытия, вышвырнув Хранителя на свет.
– Эй, ты сейчас с повозки свалишься!
Он думал, что уже позабыл, что значит иметь физическое тело, но то ли разум сработал быстрее, то ли рефлексы этого тела, но Хранитель моментально распахнул глаза и выпрямился. Впрочем, практически мгновенно сощурился, потому что в глаза резко ударил яркий солнечный свет, заливавший всё пространство кругом. Помимо глаз, другие органы чувств тоже получили удар окружающей реальности. Ноздри слегка раздулись, улавливая смесь запахов травы, деревянных изделий, какого-то животного, легкий запах хорошего вина и солнца. Пальцы рук (теперь Хранитель был уверен, что имеет человеческое тело, причем, довольно молодое) ощущали шероховатую поверхность деревянной скамьи, на которой он сидел, а при малейшем движении какая-то тканая одежда легко скользила по коже. В уши врывался шум повозки, свистящее воркование огромных птиц с сильными ногами, везущих повозку, шум листвы деревьев, без сомнения растущих по краям дороги, и щебетание птиц в их кронах. Глаза довольно быстро привыкли к свету, и яркость дня перестала слепить так нещадно, теперь же Хранитель изо всех сил сдерживался, чтобы не вскочить и не начать судорожно ощупывать всё вокруг – многовековой опыт подсказывал, что оказавшись в незнакомом месте, в первую очередь нужно постараться не привлекать лишнего внимания. Вместо этого он слегка повернул голову, оглядывая нижнюю часть своего тела, с некоторым удивлением отметив, что хотя кожа, продемонстрированная рубашкой с короткими рукавами, имеет такой же смуглый оттенок, как и в другом мире, грива на спине отсутствует. Зато имеется длинный и весьма пушистый черный хвост, лежащий рядом на скамье, кончик которого лениво покачивался, свешиваясь вниз. Повинуясь внезапному желанию, Хранитель осторожно поднял руку и провел по волосам, зарываясь в них и проводя пальцами ото лба к затылку. Оказалось, что с «прошлого» образа у него сохранились рога, пусть и слегка изменившие форму, а вот в качестве бонуса добавились пушистые уши – определенно, кошачьи. Еле заметно усмехнувшись, парень быстро провел языком по зубам, ощутив слегка удлиненные острые клыки, еще один атрибут «кошачьего» образа. Хранитель был уверен, что место, где он оказался – не его привычный мир, но причины его появления здесь, а также кто или что вытащило его сюда оставались неизвестными.
Удовлетворившись краткой проверкой своего физического тела и сделав мысленную заметку о необходимости осмотреть себя детальнее при первой же возможности, Хранитель попытался также воззвать к своим магическим способностям, проверяя свои возможности, однако практически сразу понял, что практически всё его прошлое «я» за исключением разума было уничтожено вместе с предыдущим миром. Тем не менее, он чувствовал, что по крайней мере одна способность всё еще осталась с ним. Он сосредоточил свой взгляд на ладони правой руки, вглядываясь сквозь переплетение физических частиц, пока, моргнув, не переключился на внутренний взор, позволявший видеть потоки эфира.
Увиденное потрясло Хранителя даже больше, чем переход в этот мир. Без сомнения, в этом мире всё так же было создано и пропитано эфиром, но его природа была совершенно иной. Также он не чувствовал ничего хотя бы отдаленно напоминающего эфирный поток, как будто весь эфир в этом мире существовал разрозненно, сам по себе. Подняв взгляд, парень наконец-то обратил внимание, что не один в повозке. Напротив него, на такой же скамье сидела пара светловолосых близнецов с заостренными ушами, девочки не старше пятнадцати лет на вид. Обе дремали, склонив головы друг к другу. Рядом с ними, ближе к передней части открытой повозки, сидел немолодой мужчина в тюрбане, держащий открытую бутылку чего-то, подозрительно смахивающего на вино. Эфир, повторявший образ мужчины, чем-то разительно отличался от эфира близнецов, но каким-то чувством Хранитель понимал, что именно он является «нормальным» эфиром, которым обладают все обычные люди. Тем не менее, опасность близнецы не излучали, скорее наоборот, их эфир будто успокаивал. Подобным же эфиром обладал и сам Хранитель здесь, такую же энергетику излучал и человек, сидящий на одной скамье с ним.
Повернув голову в сторону последнего попутчика, парень едва не вскрикнул от удивления и радости: прямо на него смотрели такие знакомые глаза, правый – голубой как нежнейший сапфир, левый – фиолетовый, как чистейший аметист. Впрочем, на этом сходство с асмодианской чародейкой заканчивалось. Девушка, сидящая рядом с ним, была очень маленького роста и имела странную черную чешую на лбу, щеках и шее, а также на некоторых участках кожи рук, не скрытых одеждой. Копна длинных вьющихся фиолетовых волос слегка прикрывала горизонтальный черные рожки по бокам головы, а разноцветные радужки глаз окружались черной каймой. Заметив, что попутчик смотрит на нее, девушка удовлетворенно кивнула и широко улыбнулась.
– Ну что, проснулся, наконец? Видимо, странные тебе сны снятся, раз в себя приходить нужно после пробуждения, - всё так же улыбаясь, подмигнула девушка. – Тебя как звать-то?
На несколько мгновений Хранитель задумался, подбирая ответ, и в конце концов решил, что прежнее имя стоит также оставить в прошлом:
– Виканте. Виканте фон Гевальт, – назвал он первое попавшееся имя, предложенное памятью, добавив к нему когда-то услышанную фамилию, не зная, что именно ее позднее его попутчица частенько будет использовать как свою собственную. Ну надо же, а ведь и голос сохранился прежний!
– Виканте? Ха, да мы с тобой практически тёзки! А я Викельма, – ответила девушка и тихонько засмеялась.
Прежде чем Виканте сообразил, как правильно сформулировать вопрос о том, куда, собственно, повозка направляется, не вызывая подозрений, мужчина с вином неожиданно пришел на помощь.
– Что, ребята, в Гриданию направляетесь? – Весело поинтересовался он.
Виканте на всякий случай кивнул, отметив, что кивок Викельмы был довольно неуверенным, как будто она, как и он, не знала куда направляется.
– Отличный город, скажу я вам! Что может быть лучше Гридании и прекрасных зеленых лесов Черной Плащаницы, пересекаемых реками с чистейшей водой, которую только можно отыскать? Между прочим, если надумаете задержаться надолго, то лучше бы вам озаботиться с ночлегом – и кто в этом деле поможет лучше, чем Матушка Миунн, владелица Гильдии Авантюристов, – вы ведь авантюристы, не так ли? Уж я-то искателей приключений сразу распознаю, много на своем веку повидал… – Мужчина явно обрадовался потенциальным слушателям и потому с удовольствием и в красках описывал красоты Гридании, перемежая их с дельными советами.
Слушая речь попутчика, Виканте снова обратился к своему разуму и памяти, отмечая то, что по какой-то причине воспоминания начинают понемногу угасать, как звезды исчезают под утро. Прикрыв глаза, он подумал: «А что если… Что если мне и правда стоит всё забыть? Моего мира больше нет, я чувствую это. Мне нет возврата в тот мир, где я был создан, но и умереть я не мог, благодаря моей сущности. По какой бы причине я ни оказался выкинут сюда из того места, сейчас я – человек. Ну, по крайней мере, примерно человек. Всё, что осталось от моих сил – возможность читать эфир и какие-то способности к исцелению, которым придется буквально учиться заново. Мне больше не нужно следить за балансом энергии и хранить целый мир. Могу ли я… Отдохнуть? Ах, Руфиэлла, простишь ли ты меня, если я забуду прошлое, забуду тебя, забуду всё, что было раньше, и просто проживу эту отмеренную мне жизнь как обычный смертный?..»
Разумеется, Руфи больше не могла ответить, теперь всё зависело только от него самого. Не открывая глаз, сквозь неумолкающую болтовню мужчины, который оказался странствующим торговцем, послышался тихий обеспокоенный голос Викельмы:
– Эй, ты себя хорошо чувствуешь, Ви?
Виканте помедлил, решая, стоит ли делиться своими мыслями с тем, кого ты знаешь меньше получаса, но почему-то сам того не ведая, не открывая глаз ответил:
– Моё прошлое понемногу ускользает от меня, уходит далеко во тьму забвения. То прошлое, которое я не могу вернуть, не могу спасти, не могу забрать с собой. И я боюсь, что никогда не буду прощен, если отпущу его сейчас, если позволю себе забыть. – Со вздохом Виканте открыл глаза и увидел серьезный взгляд внимательных разноцветных глаз, направленных на него. Без лишних слов, раздумий и осуждений, девушка произнесла:
– Знаешь, прошлое всегда остается в прошлом. Если ты будешь держаться за него, пытаясь удержать воспоминания, то единственным, кто тебя никогда не простит, будешь ты сам, за то, что заставляешь себя мучиться, раз за разом прокручивая их в голове. Я не знаю, что или кого ты оставил и не можешь вернуть, но думаю, кто бы там ни был, они будут счастливы за тебя, если ты попробуешь жить счастливо.
Всматриваясь в разноцветные глаза, смутно кажущиеся знакомыми, парень подумал, что хотя Викельма и не несет в себе ни частицы Руфиэллы или Агне, возможно, ее словам стоит поверить. Слегка улыбнувшись, он не смог удержаться от того, чтобы мягко потрепать девушку по голове, от чего она поначалу шутливо надула губы, но вскоре тоже улыбнулась.
– Спасибо, Ви, ты очень милая девушка. Думаю, наши пути разойдутся после прибытия в город, но если нам еще когда-нибудь доведется встретиться, надеюсь, при встрече я смогу назвать тебя другом.
– Даже и думать не смей о чем-то другом! Что бы нас ни ждало впереди, я уверена, дороги авантюристов еще не раз пересекутся, – слегка возмущенно произнесла девушка.
Виканте почувствовал, что на душе становится легче после этого небольшого разговора. Он попробует, впервые за всю свою вечную жизнь став смертным, отпустить все печали разрушенного мира, забыть свои утраты и прислушаться к тихому прекрасному голосу, зовущему его откуда-то издалека.