Письмо из прошлого.

      Дождливый вечер. Духота автобуса. Моя остановка еще не скоро. Смотрю на унылые улицы с серыми домами, проплывающими за окном.       После долгого рабочего дня в офисе настроение не то, что на нуле. Оно ушло в глубокий минус. Погода тоже не радует. Холодно и мокро. Объявление монотонным голосом. Следующая остановка моя. Опять отключаюсь от реальности. Время пролетает незаметно.       Выйдя из автобуса на автомате возвращаюсь домой. Последние четыре года вся жизнь как на автомате: дом - работа, работа - дом. Ничего не хочется, ни на что нет сил и желаний. Надо что-то менять, но так лень. Сейчас меня устраивает эта тишина. Никто не дергает, не указывает, не запрещает и не выносит мозг. А если честно, то просто не могу оправиться от прошлых отношений. Шесть лет счастья, а потом… без объявления войны.       Ну вот и мой подъезд. Проходя к лифту, заметил, что в почтовом ящике что-то лежит. Как странно. Для квитков на оплату еще рано. Может снова спам прислали или рекламные флаеры на заказ еды? Открыв ящик, достал оттуда белый конверт. Стало еще страннее. Письмо без обратного адреса. Такое я получаю впервые. Ладно. Дома посмотрю. Дождался лифта. Почему он постоянно так медленно передвигается? Ну наконец-то!       Открыв дверь, закинул рюкзак на пуфик рядом с дверью. Теперь дилемма: сразу открыть письмо или сначала принять душ и согреть чайник. А то пока дошел весь промок и продрог. Все же наверное второе. Сейчас горячие, упругие струи душа самое то, что нужно. О, да!!! Горячая водичка я иду!       Согревшись, выбрался из душа и, вытирая голову полотенцем, прошел на кухню и поставил чайник. Подхватив положенное на стол письмо, забрался на диван в зале с ногами. Сорвав боковую полоску, достал бумагу. Надеюсь, что это не очередной спам из какого-нибудь заведения. Хотя кто бы в век телефонов и интернета стал бы писать обычное письмо? Вряд ли такие еще существует. Да и некому мне писать. И так, что же это?       Расправив листы и почитав первую фразу, сердце ухнуло в пятки. Отбросив письмо в сторону, вскочил на ноги. Не могу и не хочу! Только не опять! Только не снова. Четыре года чтобы забыть! Четыре года, что бы снова начать нормально дышать, не плакать по ночам и перестать походить на зомби.       И вот… это обращение, этот почерк знакомый до последнего завитка и изгиба. И что на этот раз? Даже знать не хочу! Тогда исчез не сказав ни слова, а теперь: «Здрасти, я про тебя вспомнил?»       Услышав свисток, откинул бумагу на кофейный столик, и, пройдя на кухню, выключил чайник. Вместо желаемого кофе заварил ромашку. Сейчас бы коньячку, но завтра снова на работу. Взяв чай, вышел на балкон, достал пачку сигарет и закурил одну. Рука дрожит так, как будто я пил не просыхая несколько дней. Открыв окно, глубоко вдохнул. Свежий воздух тоже не плохо помогает прочистить мозг и успокоиться. Докурив, забрал чашку, выпил все в несколько глотков. И что мне делать дальше? Знать о нем ничего не хочу. Но любопытство грызет хуже бешеной белки. Искоса глянул на письмо. Ладно. Человек писал. От того, что прочитаю, вряд ли что-либо изменится. Гляну одним глазком. Снова забравшись на диван с ногами, взял письмо и развернул его. И что же он там накарябал?

«Здравствуй, Солнышко!       Прости, что я исчез так внезапно ничего не сказав и ничего не объяснив. Знаю, что ты злишься на меня, возможно ненавидишь. Поэтому не пишу обратный адрес, в надежде, что ты не порвешь письмо сразу и хотя бы его прочитаешь. О большем просить пока не смею.       Тогда мне пришлось поступить так, как я поступил. Поверь, я не хотел делать тебе больно. Но так сложились обстоятельства. Прости, возможно все будет несколько сумбурно, могу повторяться. Просто мне тоже не легко дается это письмо.       Сейчас не знаю даже с чего начать. Как объяснить всю ситуацию. Но точно хочу, чтобы ты знал, что все, что было между нами, не было игрой и мимолетным увлечением. Ты самое лучшее, что есть в моей жизни. Даже если не рядом, даже если не со мной. По крайней мере, я точно знаю, что где-то живет мой человечек – солнышко. Доброе, теплое и такое ласковое. А самое главное – живой.       Понимаешь, у меня не было иного выбора. Ты знаешь моего отца и знаешь, на что он может быть способен. Где-то за год, как я ушел, отец поставил меня перед «непростым» выбором: или я женюсь на той, которую он для меня выбрал, или он лишает меня наследства. Ты знаешь, что деньги меня никогда не интересовали, а отношения с ним испортились еще в детстве. Так что тогда я послал его с легким сердцем. Забыл, забил и выкинул из головы. Только вот он нет.       Этот «чудесный» человек решил, что я ему что-то по жизни должен. Может быть ты это даже помнишь. Я тогда дома еще долго психовал. Ты тихо выслушивал меня, а потом успокаивал всего одним объятием и уверял, что всё будет хорошо. И я верил, что все именно так и будет. Что твои слова - истина в последней инстанции. Прости за это. Прости за это бездействие. Еще тогда надо было хватать тебя в охапку и бежать на край света. Хотя и это могло не спасти. Но случилось так, как случилось. Извечные если бы да кабы… История, к сожалению, не любит сослагательного наклонения. Но даже спустя столько времени я не знаю, как правильно поступить и не делаю ли я сейчас еще хуже. Но все же, пока немного не о том.       Помнишь, тебя чуть не сбила машина? Как столкнули в метро с лестницы? А как застрял в лифте на восемь часов? С твоей-то клаустрофобией! Прости! Это все его рук дело. Его предупреждения для меня. С «угроз» лишу наследства, он перешел на более доходчивые и действенные. Тебя я не мог подвергать опасности.       Только было уже поздно. Прости за это. Как бы я не хотел этого, но по-другому не получалось. Выбор стоял не перед счастлив/несчастлив, а перед живой/мертвый. Я выбрал твою жизнь. И не жалею об этом! Понимаю, что тебе больно, что ты меня ненавидишь, знать не желаешь и вообще хочешь меня четвертовать после моего поступка. Но ты живой и для меня это самое главное.       Сейчас, наконец-то, кое-что изменилось. Пока не буду говорить что именно. Хочу поговорить с тобой лицом к лицу. Хочу встретиться с тобой. Конечно если ты согласишься и тоже этого захочешь. Я понимаю, что возможно уже поздно. Понимаю, что у тебя уже кто-то другой может быть. Все, о чем я прошу – это лишь одна встреча. Даже если она продлится всего пять минут и все это время ты будешь меня избивать. Это будет меньшее из того, что я заслужил.       В конверте я прикрепил стикер с номером телефона. Если ты решишь не звонить, я все пойму. Но твоего звонка я буду ждать всю жизнь. Понимаю, что может ни сегодня, ни даже через неделю – вечность. Не хочу давить и понимаю, что тебе тоже нужно время. Просто помни, что для тебя я всегда буду свободен. И никто другой мне не нужен. Я люблю лишь тебя, Шон. Любил, люблю и любить буду.       С нетерпением жду твоего ответа… Если конечно ты этого захочешь.       Навечно твой Рик.»       Дочитав, отложил листы в сторону. Слезы стекали по щекам, а внутри сердце материлось так, что грузчики в ряд с блокнотами выстроились и записывают за ним. На что он рассчитывает? Что, написав письмо из розовых сопель, я растекусь лужицей и все ему прощу? Побегу как собачонка и во все поверю? Отец ему виноват? Другого выбора не было? А как на счет сразу все мне рассказать? Мы же были вместе! Решение должны были принимать мы оба! Твою мать!       Вскочив, я пометался по комнате схватившись за голову. Что мне делать дальше? Как поступить? Что выбрать? Позвонить или не стоит? Голова идет кругом, а ноги сами понесли к столику и руки потянулись к конверту. Осмотрев его, достал тот самый стикер с номером.       Не знаю, как все-таки все сложится, но пальцы самостоятельно уже вносили номер в записную книгу телефона…