Прощение Черного мотылька

Все шло своим чередом, совершенно ни одно дело не получалось закончить раньше назначенного срока, даже в рамки установленных дат попасть получалось едва ли. Таковы они, внеплановые трудозатраты. Дни сменялись ночами, недели скапливались в месяца. Лето планомерно переходило в осень, на улице становилось все холоднее и холоднее, однако жителей Амегакуре это волновало в последнюю очередь. Больше всего они были обеспокоены осадками, на выпадение которых каждый год высчитывалась своя уникальная норма. Все боялись вполне ожидаемых явлений: если эта осень сама по себе будет дождливой, то город просто затопит и смоет к чертям. Об этом знал и Пейн, поэтому напор собственного дождя он уже давным-давно снизил до самого минимума. Конан со своими техниками сейчас справлялась даже оперативнее, потому что Бог был занят. Бог возвращал жизнь существу, у которого ее незаслуженно отняли. Без предупреждения, без объявления войны, без честного боя, прямо в духе шиноби, что уже сгнил внутри и лишь продолжает имитировать деятельность человека. Обито не человек. Перестал им быть очень много лет назад, но теперь он решил напомнить своим «союзникам» об этом. Непонятно, что творилось в голове мужчины в маске, никто и не пытался понять. Эти знания бессмысленны. Какими бы ни были мотивы Обито – поступил он ужасно, добился лишь того, что раненный едва живой ребенок стал еще более мертвым, чем был до встречи с дальним родственником. Теперь у Ясу совсем не осталось шансов проснуться здоровым человеком и воином. Пейн корпел лишь над одним – пусть хотя бы проснется. Прогнозы были негативным, консилиум специалистов по реабилитации шиноби после тяжелых ранений и травм заключил следующее: девочке надобно карьеру прекратить и осесть на месте, тяжелый труд исключить, деторождение в ближайшие десять лет не допустить. А там дальше потребуется дополнительная диагностика. О детях Ясу точно не придется переживать, их у нее больше никогда не будет. Кто знает, может Обито сделал это специально, а может так вышло случайно, однако факт остается фактом – его стараниями последняя живая женщина из клана Учиха осталась бесплодной до конца своих дней. Возможно, где-то в мире и сыщется такой профессионал, что сможет восстановить работу органа, но навряд ли. Да и зачем это кому-то нужно? И черт с ним, с этими детьми, главное, чтобы сама пациентка смогла заботиться о себе без постороннего вмешательства. Смогла сама есть, мыть себя, справлять нужду, одеваться, двигаться, видеть и слышать. Благо, с этим никаких проблем не намечалось, с головой у девочки все более чем нормально, ни единого ранения. Внутренние органы пострадали больше всего, а в частности желудочно-кишечный тракт, печень и почки. С почками удалось совладать быстро, они в норме. ЖКТ поддавался неохотно, путем порядка тридцати операций ирьенины смогли полностью восстановить кишечник, который при вскрытии на первых порах больше походил на требуху. С желудком у Ясу и во времена событий «до» тоже имелись проблемы, Конан активно работала над диетой своей подопечной и строгим ее соблюдением. Красавица крайне мало ела, из-за чего не набирала в весе, поначалу это выглядело как капризы, а потом уже Хаюми узнала о том, что это внутренние проблемы. В целом, ничего серьезного, просто юной Учихе нужно было питаться часто, но мелко, и желательно ничего тяжелого. Ребенок разве станет соблюдать такие требования? Откажется ли голодное дитя, выросшее на рыбной похлебке с травой, от сочного аппетитного куска мяса? Или от сладостей? Ответ был очевиден. Теперь же так не получится. Ясу будет вынуждена соблюдать особенную диету, очень сложную в самом начале, но обязательную. Ее печень не выдержит отклонений. С печенью приключилась особенная беда. Изначально она оказалась травмирована неудачным падением от, судя по всему, взрыва в еще самой Конохе. Дальше орган подвергся точному потоку чакры, выбившейся из травмированного канала, о чем и предупреждал Сасори уже после заключения. Как раз из-за этого девочка и чувствовала себя так плохо, медики Конохи содержали ее на специальных пилюлях, но почему-то оказать своевременную помощь не захотели. Все можно было предотвратить еще тогда, однако либо это вмешательство посчитали нецелесообразным, либо кто-то сверху попросил ничего не делать. Как бы то ни было, в распоряжение госпиталя Амегакуре уже после нападения Обито попала едва-живая печень, которую и спасать-то уже было практически бессмысленно. Поступило предложение о трансплантации, Пейн был согласен, даже лично отобрал донора. Однако такую операцию нельзя проводить, пока ребенок не восстановится после десятков предыдущих. Нужно ждать. Ждать, пока она очнется, мониторить ее состояние, следить за каждой ее жалобой. Пробуждения Ясу лидер Акацуки ждал как пришествия. Чьего только пришествия – непонятно. Они вместе с Сасори проделали просто невероятную работу – воссоздали изначальное расположение каналов чакры юной Учихи, переработали его под сложившуюся ситуацию с учетом утраченных каналов, восстановили ее в теле девочки и даже провели первые проверки. Пока что все выглядело надежно и работоспособно, основной проблемой оставалось общее состояние Ясу. Чем быстрее ее тело оправится от операций, чем быстрее девочка сможет полноценно двигаться, тем скорее Пейн и Сасори смогут понять, не допустили ли они где-то ошибку. Пока что это не близкая перспектива. Лидер на постоянной основе присутствовал рядом с подопечной, к ней на встречу вечно порывалась подруга. Кажется, ее зовут Аджисай. Однако, ту в палату не пускали, да и делать ей тут откровенно нечего, Ясу еще находилась в медикаментозной коме. Как только основная работа была закончена, у Бога появилась возможность вернуться к своим основным задачам, ими занимался ныне Чикушоодо. Тендо не покидал палаты юной Учихи. У Конан дела относительно стабилизировались, но она была на изводе, такой нервной и дерганной ее уже давно никто не видел. От хваленых хладнокровия и стрессоустойчивости остались лишь воспоминания, несчастная одинокая женщина переживалась ежесекундно обо всем и сразу, не могла расслабиться даже ночью, когда у нее было время на сон и отдых. Тяжело совмещать деятельность в Амегакуре и деятельность в Акацуки, управленцем в принципе быть очень сложно. Казалось бы, что с преступной организацией должно быть проще, потому как людей там ощутимо меньше, да и спектр их задач практически всегда однозначен. Тем не менее, выходило со скрипом. Еще, конечно, Хаюми не переставала думать о Ясу, о том, что ее слишком долго нет, что слишком немногословен Пейн относительно нее. Они избегали этой темы в своих коротких разговорах, только непонятно, кому это было во благо. С возвращением Бога в душе Конан поселилась надежда на то, что скоро она сможет увидеть свою маленькую любимую подопечную, что скоро она предстанет перед ней, и они воссоединятся. Тем не менее, Лидер продолжал молчать и ничем не обнадеживать, но раз у него теперь больше свободного времени, то определенно случилось что-то хорошее. Куноичи открыла глаза в конце осени. Первое, на чем смогло сконцентрироваться ее внимание, было отнюдь ни приглушенным тусклым светом, ни стойким запахом бетона и краски, ни даже противным пищанием какого-то аппарата где-то чуть позади. В начале Ясу смогла идентифицировать и осмыслить лишь боль. Противную давящую боль где-то внутри себя, так глубоко и недоступно, что агония пробивалась через эти телесные чертоги глухо, отчего сердцебиение и дыхание перехватывало ощутимо чаще. Кричать не хотелось, это не тот тип боли. От этой Ясу хотелось только скулить и выть, жмурить глаза и сжимать челюсти, выгибаться и тянуться в поисках удобного положения, в котором бы меньше болело. Но двигаться не получалось, тело абсолютно не слушалось. Затекла каждая конечность, спина вдруг от несменяемости позы заболела настолько сильно, что Учиха даже заплакала от этих мучений. Руки едва-едва слушались ее, пальцы покалывало от электрических импульсов. От всхлипов стала болеть глотка, а там так сухо, так режет, так щиплет неприятно. Легкие как будто отклеились друг от друга и стали полноценно вбирать в себя воздух. Как же больно приходить в себя, Ясу ощущала все так, словно ее сначала свернули в плотный тугой жгут и засушили, а теперь пытаются развернуть обратно и выпрямить. Какая адская боль, как же тяжело даже думать. Внезапно чьи-то холодные руки пришли на помощь, кто-то явился сюда для спасения этого птенца, что находился в консервации несколько долгих месяцев. Больше всего болела спина, требовалось срочно перевернуться хотя бы на бок и угомонить позвоночник, черт бы его побрал! Мышцы приходили в тонус медленно, мучительно, беспощадно. Девочка закрыла глаза и сглотнула, она слышала чьи-то тихие позывы: «Потерпи», «Сосредоточься только на дыхании», «Закрой глаза», малютке приходилось следовать им подневольно. Возможно, этот кто-то желал ей добра. Во всяком случае, Ясу ощутила, как ее действительно перевернули на левый бок, сразу после этого одна из тех рук стала проходиться по узкой дрожащей спине и разминать все мышцы, разогревать их. Эта боль постепенно уходила, Учиха уже больно не плакала и даже не всхлипывала, но слезы с ее глаз все равно продолжали идти. Она старалась успокоить свое дыхание, оно было непозволительно частым. Голова закружилась, это меньшая из проблем. - Сейчас будет больнее всего, приготовься. Сделаем это на выдохе, - низкий мужской голос продолжал говорит все так же негромко и аккуратно, Ясу знала, кому он принадлежит, поэтому не переживала. Да ей больше ничего и не оставалось, она почувствовала руки на своих плечах. Самое сложное – расправить плечи и раскрыть грудную клетку, это будет очень больно. Все сталкиваются с такой проблемой после длительного лежания в коме. Хуже всего, что нельзя выполнить это резко и разом, требуется растягивать медленно и постепенно. На теле Ясу не образовалось пролежней благодаря специальному матрасу и кушетке в принципе, если бы настигла и такая беда – девочка бы точно не смогла сейчас двигаться. Ее состояние, в принципе, уже было более чем благоприятным для того, чтобы начать движение. Уже давным-давно зажили все швы и даже начинали уходить шрамы, внутри тем более все в порядке, просто к новым ощущениям нужно привыкать заново. Заново прочувствовать каждую клеточку своего тела, привести ее в тонус, разбудить. Тендо аккуратно и невесомо приподнял Учиху до практически сидячего состояния, сейчас все случится. Ясу тихо мычала от этих манипуляций, но они были уже не такими болезненными. Она догадалась, что ей предстоит сейчас вытерпеть, это очень трудно принять. - Ты готова? – убедился Бог, прозвучав где-то за спиной возле самого уха. Получив в ответ слабый кивок, Тендо обязан был повторить кое-что. – На выдохе. Ясу вобрала в себя воздух и стала тяжело выдыхать, в это мгновение ее плечи начали расправлять и растягивать всю группу мышц, девочка сначала стоически терпела, но когда она почувствовала, что раскрывается грудная клетка, боль стала практически невыносимой. Юная куноичи закричала и заскулила, ей оставалось потерпеть совсем немного перед тем, как она сможет полноценно вдохнуть. Неизбежные мучения подходили к своему концу, ребенок был возвращен в исходное состояние на спину, вот только теперь Пейн без страха мог изменить положение подвижной кушетки, чтобы нагрузка была уже не на спину, центр тяжести сместился вниз, Ясу теперь полноценно сидела. Тендо вытер ее слезы полотенцем, какое-то время воспитанница просто приходила в себя и осознавала свое тело до конца. Так жалко ее. Но самый кошмар она уже пережила. Как же, на самом деле, был рад Нагато. Вот она, его маленькая Ясу, наконец-то ожившая. - Где-то еще болит? – спросил Лидер, неотрывно следя за тем, как Ясу приводила себя в порядок. Как же непривычно видеть ее живой и слышать ее голос. - Болит все. Я ног не чувствую, но они болят! – ругалась красавица, закусывая нижнюю губу от отвратительных ощущений. Она попробовала пошевелиться сама, подвигать плечами, нижним тазом, все чертовски больно. Даже шеей шевелить больно, а ведь нужно было посмотреть на своего наблюдателя. – Я словно оживший труп. Все внутри меня сгнило и замерло, а я пытаюсь двигаться. Мне так больно, Тендо… - тихо сдавленно лепетала Учиха, мужаясь и сдерживаясь от откровенного нытья и скулежа. Зря, ей стоило бы полноценно расплакаться и покричать. Она тихо стонет, рычит и воет от букета ощущений только что проснувшегося тела, не позволяет себе рыдать, но слезы все же скатываются с ее глаз, периодически с уст сходят тихие всхлипывания. Такая сильная, такая гордая! Наблюдая за всем этим, Пейн понял, что он ошибся. Ясу не сдастся. Никакие ограничения даже собственного тела не усмиряет ее учиховский дух. Она не примет себя такой, не примет никакого поражения, не позволит себе сойти с дистанции. Это страшно. Страшно, потому что юная куноичи никогда больше не позволит себе слабину, ведь это будет убивать ее, сломит дух. Во что это выльется? Что Обито натворил? Он нажил себе такого врага, что будет сниться даже после смерти. Тендо молчал, только наблюдал и дальше за подопечной, бесконечно много думал. Он видел ее всякой. И сейчас он четко осознавал, что в Ясу синим пламенем горел гнев на собственную боль, на саму себя. Эта Учиха не погасла после тех испытаний, что выпали на ее долю, она стала сиять еще ярче. Как будто в ее голове сложились звезды и нашлись ответы на все вопросы. Дитя пророчества? Неужели судьбу изменить нельзя? Плевать. Убрать все эти неуместные размышления! Оставить лишь практический подход к ситуации! - Болит, значит живая, - Тендо вытянул руку и осторожно убрал прядь черных волос с лица Ясу, холодные бледные пальцы бережно зачесали ее за ухо воспитанницы. – Раз болит все тело, значит ты не утратила его целостности, верно? Лицо девочки сначала слабо исказилось в гримасе недовольства и раздражения, но через пару секунд расслабилось, выражение сменилось на усталость и тень принятия. - Не утратила? – спросила она, отведя взгляд в сторону. Закрались подозрения. Ну вот и настал тот час, к которому Нагато так старательно готовился. Ему предстояло поведать девочке о том, что она уничтожена как шиноби и практически задавлена как личность. Это очень тяжело, ведь он знал, как сильно Ясу стремилась к успеху. С кем и как она тренировалась, как преодолевала себя и как через «не могу» вставала и продолжала свой путь к успеху, она искренне хотела стать сильным шиноби. Даже когда ей в лицо говорили, что она никчемность из-за малого объема чакры, что ей ничего не светит из-за генетической несправедливости – Ясу дула губы и горделиво достигала самой верхней планки в кратчайшие сроки, просто из принципа. Теперь такая тактика может обернуться для нее трагедией. Бедное дитя. Вот так чужая боль почти загубила ее. Бог поднялся и смирил Учиху непроницаемым холодным взглядом. Он заботился о ней всегда, с самого ее появления здесь. Именно он приказал тогда доставить ее в Безымянную страну, где до нее никогда не доберутся голодные извращенные головорезы, не скупящиеся даже на изнасилования детей и пытки ради забавы. Он позволил ей стать шиноби и указал на дорогу, которая приведет к просветлению. И теперь именно на нем лежит ответственность довести свою подопечную до логического конца, каким бы трагичным он ни был. - Если говорить честно, то утратила. Очень много своих частей. Этих частей тебе будет не хватать всю жизнь, но ты уже никогда не сможешь вернуть их. Тебе остается смириться с этой утратой и либо принять ее правила, либо пойти вопреки ей. Решение остается за тобой, но если тебя хоть сколько-то интересует мое мнение – я бы не рекомендовал тебе продолжать путь шиноби и серьезно попросил остановиться. Ясу, - казалось, что бледно-фиалковые глаза Бога даже сверкнули в легком селом полумраке больничной палаты, - ты уже взрослый человек. Я тебе не родитель и больше не воспитатель, я только один из твоих наставников. Отныне я не стану запрещать тебе ничего, что вольна делать каждая осознанная взрослая личность, потому что я чувствую, что ты уже другая. Не та девочка, что покидала Дождь несколько месяцев назад. Я уверен, что это путешествие очень озадачило тебя, тебе есть чем заняться в жизни и проживаешь ты ее теперь не бесцельно. И я теперь не в праве удерживать тебя от чего-либо. Даже от решения, которое ты точно хочешь принять прямо сейчас. Лидер присел на край кушетки и положил свою ладонь на впалую бледную щеку Ясу, это был жест поддержки и участия. Учиха не дернулась, только хлопнула глазами. Этими большие черные глаза смотрели на Тендо и требовали внятного ответа, внятного четкого решения. И, безусловно, они вопрошали о тепле. Все-таки Ясу еще только четырнадцать лет, она ребенок. - Только тебе решать: держаться за оружие дальше или найти свое место там, где тебе не придется лить кровь. Моя задача лишь четко обозначить ориентиры и поддержать тебя. Он обязан был бросить ее, махнуть на ее жалкое никчемное существование рукой, забыть о той связи, что возникла между ними и продолжить гнуть изначальную линию тотального контроля и запирания вольной птицы в клетку. Пейн осознавал, что совершал ошибку прямо сейчас. Но он не мог переступить через себя, не мог забыть об этом ребенке, потому что видел в нем себя. Как иронично, ученик полностью повторил судьбу учителя, и Нагато уже четко знал, что Ясу пойдет по его стопам и дальше. Нет, она ни за что не согласится просто жить дальше как обычный непричастный человек, даже если он предложит ей всю свою заботу и, возможно, большее. Ей это уже не нужно. Конечно он хотел. Он хотел, чтобы эта ситуация сломила дух Ясу, чтобы девочка перестала быть угрозой для Обито, это чудовище оставило бы ее. Ясу сдалась бы, смирилась со своей участью калеки, перестала помышлять о справедливости во всем мире, позаботилась бы о чем-нибудь другом. Но разве она могла? Вот в чем кровь ее родословной, наследие ее народа. Нерушимый дух, страсть безудержного всепоглощающего черного пламени клана Учиха, чья длань доберется до самой невинной девственной души, нетронутой даже горечью потери. Обито пожалеет о том, что оставил ей шанс. О том, что дал ей выбор. В тот момент он потратил остатки своей человечности на то, чтобы не убить несчастного ребенка, а только показать ей обозримое будущее, дать самый последний шанс на жизнь, шанс на то, чтобы избежать пророчества. Обито забыл о том, что они с Ясу из одного клана. И ничего так просто не закончится. Ему стало жаль ее, стало противно от того, что он столько лет изводил и пугал слабое беспомощное дите, которое тянулось к нему как цветок к солнцу, искало его заботы и внимания. Обито показал всю свою сущность Ясу, понадеявшись на то, что она либо испугается, либо проклянет его, только бы не продолжила искать в нем что-то хорошее. Обито боялся, что она все-таки сможет найти. Это нарушит его планы, нарушит уже устоявшиеся взгляды на жизнь. Сейчас она жива и стоит ровно на перепутье. Если она захочет – она отомстит за все. За клан, за разрушенную жизнь, за искалеченное тело, за испорченное детство без любви и тепла. Если захочет – сойдет с тропы войны и продолжит жизнь, но уже с совершенно не теми ориентирами. - Я не понимаю… - девочка хотела бы накрыть ладонью ладонь Тендо, но руки ее плохо слушались. Учиха отвела взгляд, ее глаза снова заслезились. Тяжелое пробуждение, самое тяжелое в ее жизни. – Я не понимаю, Тендо, почему… почему ты никак не хочешь изменить такое положение вещей? – куноичи слабо всхлипнула, она вновь посмотрела в глаза перед собой. – Почему ты, имея такую силу и такую власть, не хочешь остановить это все? Ты же можешь. Ты же можешь даже убить его за то, что он сделал со мной, он обещал мне смерти с самого детства! Но все, что ты делаешь, это просто говоришь мне сейчас, что я должна проглотить все это и согласиться с тем, что столько лет старалась зря?!.. – голос Ясу стал звучать громче и с нажимом. Явно не те слова она хотела услышать. Но уже ничего не оставалось. – Тебе что, плевать на то, что ты следуешь за человеком, который позволяет себе творить такие ужасные вещи ради собственных эгоистичных целей? Вы… столько людей убили, столько судеб загубили и еще столько же загубите просто потому, что вам ваши взгляды на жизнь кажутся единственно верными? - У кого есть сила – тот и будет отделять правильное от неправильного. Если этого не сделает кто-то, то мир навсегда останется в хаосе, и таких как ты будет становиться только больше. Несчастных невинных жертв обстоятельств, - большой палец Тендо вновь начал утирать слезы, кажется, ему предстоит это часто. Он склонился к девочке чуть ближе. – В чем ты была виновата, когда осталась без родителей в чужом государстве, где каждый готов растерзать твою жизнь за жалкие гроши? В чем ты была виновата, когда просто появилась на свет и стала частью пророчества, которое испугало взрослого воина настолько, что он даже пошел на такие гадкие низкие методы ради достижения своей цели? Ты сейчас лежишь здесь, сбитый сокол, лишившийся крыльев, из-за целой вереницы неудачных стечений обстоятельств, основным мотивом которых является страх перед болью. Это эгоистичное человеческое чувство, которым очень просто управлять. Если делать это правильно, то эту движущуюся силу можно направить и на созидание. Но для этого придется самому стать эгоистом. - Даже такой ценой? – повторила девочка, она тоже стала звучать тихо и отчаянно. В ее голосе смешались непонимание, гнев, страх, отчуждение. Она не хотела верить в то, что судьба целого мира может оказаться в руках таких людей. – Ты же сейчас здесь, со мной. Помогаешь мне, хотя должен был бросить умирать. Значит не хочешь отдавать такую плату за собственные идеалы, значит сомневаешься. А значит… - Учиха все-таки дотянулась рукой до своего собеседника. Она слабо сжала ткань его рубахи на груди, прямо в районе сердца, - …а значит еще не все потеряно. Больно тебе сейчас? Больно от того, что ты сейчас видишь? Избитого истерзанного ребенка, который никому не сделал ничего плохого. Значит еще живой, - рука разжалась и вернулась в исходную позицию. Сил еще мало на конструктивный диалог, да он и не предвидится. Значит еще живой. Эти слова раздавались в голове каким-то глухим эхом, от которого вся сущность неприятно вибрировала, прямо как если бы сквозняк прошелся по трубам, спрятанным в толстых стенах здания. Кукла не может чувствовать. Чувствовал ли Нагато? Ему было отвратительно, но в себе и своих убеждениях он не сомневался. Он сожалел лишь о том, что не смог уберечь Ясу от всего, что с ней случилось. Теперь уже поздно рассуждать об этом, у строптивого ребенка сложилось свое виденье ситуации. Пережив свою боль, она не ищет виноватых, она ищет способ не допустить боль чужую. Пейн выпрямился и отошел. Нельзя сейчас так напрягать Ясу, этот разговор явно подействовал ей на нервы до такой степени, что даже пульс участился. Злость и гнев могут стать для нее лучшим лекарством, остервенелая жажда доказать своим обидчикам, что они глупы, поможет юной Учихе скорее встать на ноги. Что же, все к лучшему. Отвратительно то, что если допустить сейчас своеволие Ясу, то однажды придется убить ее уже по-настоящему. Она точно встанет на их пути, ей известно очень много. Но Пейн уже пообещал, что не станет запрещать и вмешиваться, он проявил слабость этим решением. Он даст Ясу фору, пусть девочка делает что хочет. Захочет – пусть бежит, сражается, обманывает и ворует, она знает, что Обито найдет ее, если она действительно начнет рушить его планы. Пора уже самой нести ответственность за всю свою самодеятельность. - Я все же горжусь тобой, Ясу. Иногда ты бываешь серьезной, я тут же забываю о том, что ты еще просто маленький бледный мотылек, которому обязательно нужен свет, чтобы прилететь на него в ночи, - Тендо слабо-слабо коротко улыбнулся. – Я слишком загрузил тебя, тебе еще предстоит длительное восстановление. Прошу тебя не молчать, если что-то будет болеть даже незначительно. Девочка проследила за тем, как надзиратель покидает ее личное пространство. Вопреки тому, что их взгляды на жизнь сильно друг от друга отличаются, Ясу хотелось бы, чтобы Пейн побыл с ней подольше. Хотя он, может быть, и вовсе не покидал ее все то время, что она тут находится. Но сейчас хотелось особенно. Кажется, он тут единственный, кто искренне желает ей спокойного существования. После весьма содержательного рассказа о том, чего Ясу навсегда лишилась, девочка была предоставлена сама себе буквально на полчаса, надзирателю требовалось отлучиться по делам. Еще он обещал, что воспитанницу обязательно посетит Сасори, он уже со дня на день должен прибыть в Аме со своим извечно недовольным карикатурным напарником. Юная Учиха погрузилась в легкую степень отчаянья. Ей было очень больно думать о том, что все ее старания над собой пошли к черту. Судьба словно издевается над этим маленьким слабеньким человечком, куноичи с самого начала была ограничена в ресурсе сильнее среднестатистического ребенка, а теперь она и вовсе осталась шиноби-инвалидом. Действительно сбитый сокол. Ее чакры теперь едва ли хватит на две полноценные техники, разве это не смешно? Кому она теперь сможет что-либо доказать? Ей настолько противно от собственной слабости, что даже выходить на свет больше не хочется – а зачем это? Жизнь буквально лишена смысла одним лишь случаем. Так Бог наказал ее за то, что она никого не предупредила об Орочимару? Что за чертова ирония? У нее вообще шаринган-то активируется в таком состоянии? Почему бы не попробовать? Девочка закрыла глаза, глубоко вдохнула и выдохнула, мысленно пытаясь сосредоточиться на исключительно одном результате. Алые глаза просят не так уж много чакры, они жрут совсем другой ресурс – физический и ментальный. По всем фронтам Ясу была в дерьме, так что не ожидала успеха в этом деле. По телу расползлись странные ощущения, чакра стала двигаться совсем по-другому. И ее стало действительно мало, очень мало, это какие-то жалкие крохи, даже нинкен способен вобрать в себя куда больше энергии, чем Ясу! Это унизительно! Это отвратительно! Почему это произошло именно с ней?! Разве она заслужила этого? Что она теперь будет делать?! От всех этих мыслей голова сильно разболелась, малютка поспешила еще раз вздохнуть и закрыть глаза обратно. Нет, пока рано. Она должна привыкнуть к новой себе. Процесс привыкания отнял очень много времени по меркам Ясу, она четыре дня кряду лежала в своей палате и думала лишь о том, что теперь она никчемность, которую размажут как соплю по штанине. Раньше у нее хотя бы были шансы благодаря очень талантливому творческому подходу, хитрости. Даже Хаяте практически пал ее жертвой на экзамене, а ведь он джоунин. А значит были шансы даже Обито морду набить! Каковы теперь шансы хотя бы банку с консервами кунаем вскрыть? Тут нужно было что-то другое. Другой подход. И чтобы найти ответы на новые вопросы – девочка напросилась на прогулку до кладбища. Ходить сама она по-прежнему не могла из-за сокрушительной боли в нижнем тазе, двигать ногами было категорически мучительно. Обито, конечно, знал, куда бить маленькую девочку. Ясу переживала, что эта боль останется с ней навсегда, но врачи убедили, что это вообще кратковременное явление исключительно в рамках реабилитации. Оставалось поверить. А какой еще был выбор? Куноичи пыталась ходить сама, но это кончалось тем, что она хваталась за что-нибудь и падала как мешок с дерьмом на пол. Благо, хотя бы не шла кровь. Пока что. Бог за этим цирком уродцем наблюдать не мог, поэтому предпочел лично сопровождать Ясу до любой ее хотелки. Что же, кладбище, так кладбище. Календарь указывал на воскресенье, самый любимый день большинства жителей Амегакуре. Дождь рассеивался, даже вышло солнце, которое начало активно обогревать каждый клочок мертвой земли. Из-за испарения влаги воздух был очень тяжелым и гнилостным, нос Ясу заложило от такой обстановки. Тем не менее, она была рада выйти на улицу и подышать воздухом, посмотреть на чистое небо и солнышко. Внешне девочка никак этого не показывала, вид у нее был печальным и трогательным. Тендо нес красавицу на руках, даже не помышляя тем, чтобы закинуть ее на спину или и вовсе бросить в качестве тренировки опорно-двигательного аппарата. Он не надломится от пуха у себя на руках, а ведь именно так Ясу и ощущалась. Она очень сильно исхудала и потеряла в весе критически, все ее кости выпирали, щеки впали, а пальцы стали точно как у засохшего скелета – очень тонкие и очень страшные. Курс восстановления предстоит очень долгий и тяжелый. Юная Учиха располагалась на руках своего наставника и периодически смотрела по сторонам, желая увидеть хотя бы белочку. Они ведь тут обитают. Точно должны выбраться на солнце. В лесу дышать еще тяжелее, но зато как же пахло хвоей. Такой чарующий аромат свежести и свободы, какого-то домашнего уюта. Жители бетонных коробок очень часто жалуются на то, что кроме сырости они ничего в своей жизни и не нюхали. А вот Ясу вкушала даже аромат цветов, ведь она обожала сбегать из дома когда-то. За территорию Скрытого Дождя, рискуя при этом всем, что у нее тогда имелось – крошечный кусочек свободы и карманных денег. - Мы пришли, - оповестил Лидер, остановившись на центральном перекрестке каменного кладбища. Все-таки тут красиво. Так просторно и тихо, очень светло. Вариантов дальнейшего маршрута было предостаточно. – Куда дальше? Это место совсем не вызывало у Ясу плохих эмоций, наоборот, ей стало тут спокойнее. Ее совершенно не трогал тот факт, что именно на этой самой координате человек, к которому она так искренне тянулся, избил ее до полусмерти. Девочка опустила взгляд и посмотрела на плиты под ногами Тендо. Следы крови смыты дождем, не осталось даже ни намека на человеческие страдания. А может их забрала земля? Она тут… мертвая. - Туда хочу, - Учиха кивнула в сторону того самого небольшого храма. Пейн посмотрел в нужном направлении и слабо нахмурился. Интересно, когда Ясу потянуло на такие вещи? Она так яро отрицала все божественное и высокое, а теперь просит помочь ей прикоснуться к этому. Какая жалость, что помощи она ищет у эфемерности, легенды, выдумки. Когда рядом с ней есть буквально живой плотный Бог, который способен решить ее проблемы. Большинство из них. Люди весьма предсказуемы. Тем не менее, Лидер противиться не стал и даже никак не прокомментировал желание подопечной. Они подошли к тому самому небольшому алтарю с коробом для подношений. Ясу всей своей сущностью дала понять, что хочет вниз, ей требуется сесть на колени самостоятельно. Эта идея не нравилась Нагато, глупой пигалице грозил цистит и букет прочих заболеваний крайне негативного характера, к тому же сидеть в такой позе, будучи практически парализованной, не самая лучшая идея – приток крови к ногам серьезно нарушается. Ладно, это дело недолгое, можно дозволить это на пару минут. Оказавшись внизу, девочка благодарно кивнула своему сопровождающему и, придерживаясь за него так, словно предстоял первый шаг на лед, юная Учиха смогла-таки сесть на колени, Тендо не отпускал ее до самого конца. Куноичи сложила ладони в жесте смирения и закрыла глаза. Она уже не знала, чего ей просить. Возможно, хотела просто напомнить Богу о себе, обозначить свое существование, свою жизнь, которую попытались отнять таким диким жестоким методом. - Ты искренне веришь в того, кого просишь услышать себя? Или это просто самовнушение ради успокоения души? – ровно и безэмоционально поинтересовался Тендо, оставаясь позади воспитанницы. Он, на самом деле, не хотел ей мешать, но чувствовал, что ему самому требовался разговор с ней. - Верю. Но я ничего у него не прошу кроме принятия и духовной силы. Остальное меня не интересует, - Ясу не открывала глаз, продолжая думать о высоком, далеком от нее самой. – Мне и просить нечего, моя душа жаждет только… прощения. За то, что я была такой плохой, совершила так много плохих вещей и совершу еще столько же. Хочу, чтобы хоть кто-нибудь любил меня, чтобы у меня был дом, но я его недостойна. Никто из нас. Учиха открыла глаза и посмотрела на короб с подношениями, ей было интересно, появилось ли там хоть что-нибудь. Ну или, может, кто-то все-таки забрал тот браслет-ожерелье? Девочка потянулась рукой, но дотянуться не смогла. Ей нужно превозмочь себя, в очередной раз перетерпеть боль и страх боли, чтобы достичь желаемого – простая жизненная истина, с которой дети знакомятся в совсем раннем возрасте, когда родители ведут их на первый осознанный укол или учат плавать в реке. Что она, не сможет что ли? Она вообще-то неиронично почти джоунина профессионального завалила, это многого стоит в ее системе ценностей. А тут всего лишь дотянуться до чертового сундука и открыть его. Ясу же так хочет сделать это, содержимое так и манит. Пейн, завидев очередную хотелку, не спешил потакать ей. Ясу желала сделать это сама, вся ее сущность кричала о том, что девочка желала возродиться из пепла как птица феникс, ее совсем не устраивало собственное положение несчастной невинной жертвы, неспособной более ни на что кроме страданий и горьких слез по собственному прошлому. Такие никогда не остаются на скамье запасных. Какая же сила воли. - Почему ты позволяешь кому-то решать: достойна ты счастья или нет? – очередной наводящий вопрос, совсем не содержащий в себе агитации занять определенную позицию. - Потому что я не люблю брать на себя ответственность, очевидно, - а вот и та самая Ясу, вредная и противная, но такая сообразительная и милая. Она все пыталась дотянуться до своей цели. – Пусть решит кто-нибудь другой, можно мне быть счастливой или нет. Если нельзя, то я все кости этому чудовищу поломаю и докажу, что никто не в праве обходиться со мной так жестоко! – куноичи даже пришлось встать на четвереньки, она тихо замычала и заскулила, но это ничто по сравнению с тем, что она ощущала ранее. – Ну, а если можно сразу, то так совсем неинтересно, как будто не хватает азарта. Тендо позволил себе полноценно усмехнуться. Приятно видеть Ясу в таком решительном позитивном настрое, сейчас она в тонусе. Это прекрасно, дело близится к поправке. - Ты пытаешься оправдать собственную тягу к шалостям и безнаказанности. Авантюристка и прохвостка, Ясу, - Пейн подошел ближе и встал на одном уровне с корячащемся ребенком. - Пускай так. Это моя сущность. Этот этап пройден, девочке удалось полноценно подобраться к коробу. Она тяжело вымученно выдохнула и закрыла глаза. Этот маневр обойдется ей еще одной дозой боли на несколько дней, но и сидеть без дела, ожидая исцеления, тоже глупо. Над собой нужно предпринимать усилия, чтобы добиться результата, даже когда речь заходит о выздоровлении. Теперь уже всем тут было интересно, что же там такого внутри. Взяв ящик, Ясу, затаив дыхание, откинула крышку и заглянула внутрь. Тут же ребенок слабо надул губы и, кажется, обиделся. А Тендо лишь загадочно приподнял брови. - Я думал, что ты его потеряла или обменяла на что-нибудь интересное. А ты всего лишь не смогла найти тут урну, - Бог присел на колени рядом. Зря он так пренебрежительно к вещице, которую Ясу определила своей ценностью! Вообще-то она его совсем не снимала и оставила тут в надежде на то, что кому-нибудь оно принесет удачу ну или хотя бы сделает приятно. Штука-то красивая! Однако ожерелье никому не понадобилось, а может тут и не проходил никто просто. Учиха забрала его и расположила на своей ладони. - Ты знаешь, что это? – спокойно поинтересовался Лидер, смотря на бледную тонкую ручку, что не отпускала теперь свое сокровище. - М? – Ясу хлопнула глазами. - Ожерелье Сеишина, артефакт времен начала эпох. Исходя из легенды, его звон должен отпугивать злых духов, - коротко поделился Пейн, - ну или рассеивать иллюзии. Я нашел его много лет назад в доме одного человека, который боялся меня как огня. Иронично, звон этой безделушки никак не уберег хозяина от духа отмщения. Девочка смотрела на своего собеседника. Надо же, так Пейн когда-то кому-то хотел отомстить. Значит, даже ему это все не чуждо. Интересно. А кому и за что? Навряд ли он расскажет, а ведь так интересно. Возможно, удастся как-нибудь выспросить у Конан, ей точно известны такие подробности. Учиха из интереса потрясла ожерелье и прислушалась, раздался крайне тихий едва уловимый звон, такой тонкий, что слуховой диапазон взрослого человека даже не уловит этого звука. Странно, вроде конструкция не должна располагать к такому звуку. Неужели реально в этом есть какой-то смысл? И как бы это теперь проверить? - Ладно, раз никому не нужно – оставлю себе, - с этими словами куноичи вновь надела свою безделушку на тоненькое запястье как браслет. - Возможно, твое подношение вернулось к тебе, потому что Бог и без того взял у тебя достаточно, - неожиданно заявил Пейн, говорил он абсолютно серьезно и ровно. Его глаза смотрели на храм, сам он мысленно рассуждал о глупости человеческого рода. Нашли себе защиту в том, чего никогда не видели, и продолжают прикрываться этой глупостью спустя столько веков, когда уже вся земля пропиталась человеческой кровью. – Знак перемен. И вновь их взгляды сошлись, теперь они просто смотрели друг другу в глаза, непонятно зачем и в надежде на что, но никто из них не желал прекращать это. Возможно, это был своеобразный метод вербального общения, медитации, а может это и вовсе какая-то особенная связь, которую уловят только эти двое. И все же, нужно было выдвигаться назад. На молитвы ушло еще некоторое время, Пейн же неотрывно следил за Ясу, наблюдая, как она искренне желала озарения и вознесения. Нагато знакомы эти чувства, он когда-то делал точно так же. Пока не понял, что единственный, кто способен ответить на его мольбы – он сам. Только он сам может помочь себе, создать новые ноги и собрать новую жизнь на руинах старой. Все в руках того, кто понял. Большинству же суждено действительно перекладывать ответственность на кого-то, но к юной Учихе претензий на этой почве быть и не могло – сколько ей лет. Когда со всеми обязательными этапами было покончено, Тендо вновь поднял свою хрупкую уязвимую ношу на руки. А ведь раньше бы обязательно начала капризничать. Ясу вздохнула, вновь ткнувшись носом в плечо Тендо. И вот ей вновь предстоит тухнуть в палате, как забытому в холодильнике банану. С чего вообще банану? Они невкусные и от них желудок всегда болеть начинает. Да и гнить они начинают быстро, фу. Чтобы отвлечься от нелицеприятных ассоциаций, девочка решила посмотреть в другую сторону, не отрывая щеки от удобной подставки. Хорошая мебель, качественная, а самое главное – ухоженная. Внезапно черные глаза уловили вдалеке такую же черную неподвижную фигуру. Вот теперь Ясу уже не смогла удержаться от ассоциативного ряда и ощутимо так вздрогнула прямо на руках своего персонального раба. Что там? Кто это? Не похож на Обито. - Эй, - девочка потрепала Пейна, тот и сам среагировал еще быстрее обычного. Учиха встревоженно прижалась к мужскому телу крепче. – Это… похоже на человека. Почему он смотрит на нас? – голос куноичи звучал приглушенно, она все-таки не боялась, а просто немного переживала. С головой все-таки еще не полный порядок. Действительно, там вдали был человек в черных одеяниях. И он не был обыкновенным прихожанином, слишком уверенная поза и четкий направленный взгляд на такую же странную пару. И смотрит так, практически не мигая. Кто это? Враг? Уже бы атаковал, не стал бы так жестко подставляться на открытом пространстве, где даже деревьев нет поблизости, чтобы скрыться в их кронах. Если он хоть шелохнется – его ждет казнь. Он тут явно не с благими намереньями. Тендо тоже не двигался, выжидая действий со стороны оппонента. Ясу испытала уже знакомое чувство, вот только в этот раз оно открылось ей совсем с другой стороны. Сейчас она слаба и совершенно не может рассчитывать на себя, а этот незнакомец так пугает ее. Юная Учиха обняла Тендо еще крепче, в ее голове вдруг раздался неприятный тяжелый звон, который плавно переходил в свист, от которого все внутри сжималось и было готово расколоться. Набравшись смелости и мужества, девочка распахнула глаза и посмотрела вдаль еще раз. Пустота. Совсем никого. - С ума по одиночке сходят, - воспитанница непонимающе нахмурилась. Пейн совсем не заметил этого. Ни единого поползновения чакры, незнакомец просто исчез, будто его и не было. Что за мракобесие? - Не станем больше тревожить мертвых. Пора в путь, - с этими словами Лидер помчался к Скрытому Дождю. С этим местом еще предстоит разобраться.