Metamorfoze

      — Выйдем в сад, — предложил Серхио. Весь вечер он задумчиво поглядывал на дверь, словно кого-то ждал. Однако время шло, никто не торопился прервать их одиночества, и он несколько разочарованно хмыкнул, как будто некто обманул его надежды.       Лука тяжело вздохнул и поднялся с кушетки вслед за хозяином дома: необходимость что-то делать в такую жару утомляла. Каждое, даже самое простое, движение требовало невероятных усилий. Но, к удивлению, во внутреннем дворике было прохладно.       — Погода меняется, — негромко сказал Серхио и хлопнул в ладоши.       Вышколенные слуги принесли низкий столик, расставили фрукты, вино и бокалы, зажгли масляные лампы и бесшумно исчезли.       Ломкий серп растущей луны нехотя выполз на черное, усыпанное мириадами звезд, небо.       Они лениво опустились на мягкие подушки, разбросанные на нагретых за день терракотовых плитах террасы вокруг тихо журчавшего фонтана, и снова умолкли.       Невесомые струйки дыма, истаивая на глазах, поднимались от ажурных медных ламп с позеленевшими боками. Пропитанный сандалом воздух смешивался с чарующим запахом цветов.       Лука невольно зевнул, едва успев прикрыть рукой рот:       — Серхио…       — Да, мой друг? — сверкнул белозубой улыбкой Рамос. Он разлил по бокалам рубиновое вино, вручил один гостю.       — Ваш король… — Лука с досадой провёл ладонью по лицу, — несмотря на молодость, увёртлив, как змея. Он досыта кормит нас пустыми обещаниями вот уже четвертый месяц. И раз за разом отказывает во встрече…       Рамос пожал плечами и фыркнул:       — Может быть, Его Величество занят.       — Серхио… — вспомнив слова Шукера, Лука немного замялся, — если ли у тебя хоть малейшая возможность представить меня вице-королю?       Рамос удивлённо взглянул на него и переспросил:       — Вице-королю? Но что от него-то нужно?       — Говорят, он имеет большое влияние на Его Величество. Он тоже постоянно в разъездах, но, возможно, попасть к нему будет проще…       Серхио мягко улыбнулся:       — Хорошо, я познакомлю тебя с Его Сиятельством сразу, как только представится случай…       Он лениво повертел бокалом, потом поставил на столик и снова хлопнул в ладоши.       Повинуясь приказу, в саду появились двое юношей. Один, осторожно ступая по-кошачьи, с гитарой в руках уселся в тени апельсиновых деревьев, перебирая струны. Негромко зазвучала ласкающая слух мелодия, которой вторил глуховатый голос гитариста.       Второй, тонкий, как тростинка, красавчик, призывно улыбнулся Луке чувственными губами, и принялся танцевать, покачивая бёдрами. Его гибкое тело, змеино-вкрадчиво сводя с ума, раскачивалось из стороны в сторону в такт музыке. Луке внезапно захотелось коснуться его кончиками пальцев, ощутить под рукой смуглую, цвета эбенового дерева, кожу.       — О чём он поёт? Я не понимаю… — хрипло прошептал Лука, с трудом оторвав взгляд от танцора и прислушавшись к пению.       — Это кало, цыган… — негромко отозвался Серхио. — А поёт он про любовь… и разлуку…       — Про разлуку? — потерянно произнес Лука, нервно сжав руки.       Серхио на мгновение отвел взгляд, а потом негромко стал переводить:       — Красавица нежно спала, во сне говорила: «Где же мой милый? О, где? Жизнь без него мне могила (1)…»       Жизнь без него мне могила… Лука машинально сделал большой глоток. Вино было восхитительно терпким. Вобрав в себя дурманящие ароматы Каталонии: солоноватого бриза и прогретого солнцем янтарного винограда, оно ударило в голову, горяча кровь и заставляя плоть между ног болезненно отвердеть. Он не спал ни с одним мужчиной после гибели Ведрана. И сейчас просто хотел почувствовать на себе хоть чьи-то руки, ощутить чьи-то ласки, нежность губ и теплоту объятий.       В глубине сада резко крикнул павлин, заставив танцора на мгновение сбиться с ритма.       Лука облизал пересохшие губы, увидев в глазах юноши напряженное ожидание. Затем перевёл взгляд на Серхио, по губам которого промелькнула еле заметная, понимающая усмешка:       — Любовь ребёнком изображают, глаза повязкою покрыты, вот почему всегда влюблённый живёт в потёмках и в слепоте (1)…       В доме вдруг послышались тяжелые шаги, потом раздался страшный грохот, словно некто крушил мебель.       — Где они? — Оттолкнув пожилого слугу, запнувшегося на пороге, в комнату ворвался тот самый синеглазый красавец. — О, развлекаетесь!       — Жери, остановись… — предостерегающе поднял руку Серхио. Молча махнув рукой, он прогнал юношей. Танцор, прежде чем уйти, послал Луке томную улыбку, затем поклонился своему господину, круто развернулся на пятках и исчез за дверью.       Широкие брови гостя сошлись на переносице.       — Сеньор Рамос… — процедил он сквозь зубы. — Что за фамильярность…       — Извините, Ваше Сиятельство … — Серхио скучающе вздохнул, медленно поднимаясь навстречу — Каким поклоном предпочтительнее Вас приветствовать? Простым, двойным или сразу ритуальным (2)?       — Кто это и что он здесь делает?! — возмущенно воскликнул тот, кого Серхио назвал Жери. Он возмущенно вздёрнул подбородок и его глаза метнули холодные синие искры. — Не успел я уехать из города, как ты уже вовсю резвишься не пойми с кем…       — Он не позволил себе ничего такого, что могло бы вызвать у Вас такой гнев, Ваше сиятельство … — насмешливо протянул Серхио.       — Он оскорбил меня сегодня вот этим… — гость надменно постучал пальцами по верхней губе (3).       — Сень…ор? — Лука вытаращил глаза от удивления. — Прошу прощения?       Сеньор несколько мгновений с высоты своего роста высокомерно разглядывал шокированного Луку, потом повернулся к Серхио, напрасно пытавшемуся кашлем скрыть улыбку:       — Ты дважды назвал меня Сиятельством… Ты сегодня решил поиздеваться надо мной, Рамос?!       — Да это Вы сегодня удивительно нелогичны… — Серхио все же позволил себе шутовской полупоклон, наконец-то вызвав на губах гостя кривую усмешку, и вновь улёгся на подушки. — Присаживайся, Жери, и немного помолчи…       Тот вздохнул и сел рядом:       — Ну?       — Это, — Серхио кивнул на всё ещё стоявшего Луку, — сеньор Модрич — посланник иноземного короля, следовательно, лицо неприкосновенное. Он прибыл из…       — Видимо, издалека, раз не знает элементарных правил приличия… — саркастично буркнул Жерар.       — Я приехал из… — высокомерно начал было Лука, но встретив предупреждающий взгляд Серхио, снова замолчал. Затевать ссору в гостях, да ещё с явно хорошим приятелем хозяина в планы пока не входило.       — Издалека… — подтвердил Серхио, послав ему за это благодарную улыбку, потом вновь повернулся к Жерару. — И, представляешь, там всё еще можно щелкать пальцами, и даже стучать костяшками по своим зубам (3)…       Лука машинально поправил взъерошенные волосы, неловко покрутил головой, словно кружевной ворот рубашки душил его: нелепая привычка, с которой он боролся с переменным успехом.       — Где же находится эта глухомань? — пробурчал Жерар, смягчившись.       — Королевство Игнис…       Слегка повернувшись к Луке, Серхио произнёс:       — Разрешите представить Вам Его сиятельство сеньора Жерара Пике Бернабеу, вице-короля Каталонии…       Лука, тут же склонившийся в учтивом поклоне, едва сумел сдержать потрясённый возглас.       — Я рад познакомиться с Вами… — он осёкся, заметив, что его никто не слышит.       Жерар, не отрывая затуманенного взгляда от лица Серхио, положил одну руку ему на бедро, притянул к себе, переплетая их пальцы.       К щекам Луки прилила кровь, и он, почувствовав себя лишним, тихо развернулся, чтобы уйти.       — Эй… — не глядя, окликнул его Серхио. — Позвони в колокольчик и позови Усмана…       Под тихий смешок Жерара, зардевшийся Лука торопливо влетел в тёмный дом, но остановился в дверях, и, полускрытый тонкой занавесью, не сдержавшись, оглянулся на застывшие в страстном объятии фигуры. Они сжимали друг друга так крепко, словно шли последние минуты их жизни. До него донёсся глухой стон, и он уткнулся пылающим лбом в стену, едва устояв на предательски задрожавших ногах. У него так давно не было любовника, что он почувствовал себя голодным зверем. Так давно, что бёдра неосознанно дёрнулись, когда на них робко легли чужие ладони.       — Не надо звать, сеньор… — на плохом испанском прошептал на ухо чей-то голос. — Усман уже здесь… Если позволите, сеньор…       Задержав дыхание, словно боясь захлебнуться желанием, Лука перехватил руки, жадно оглаживающие тело, обречённо откинул назад голову:       — Позволю…