Elastic heart

Настоящее — Ты помнишь, о чем я тебя просила? В том самый первый вечер, когда мы сидели точно так же? Я попросила тебя об одном — никогда мне не врать. Я задам тебе три вопроса. Первый: ты спал с Падмой? — Что за вопросы? — Драко медленно повернул к ней голову, и посмотрел в глаза. Она бы очень хотела уметь читать его, понимать по его глазам, что он думает на самом деле, но это всегда было для нее тайной. — В тот вечер, когда ты должен был мне помочь с докладом, но остался с ней, вы спали или нет. — Гермиона, это полнейший бред. Мы работали над отчетом, и все. — Драко, я видела воспоминание авроров, охраняющий Министерство. Я видела это своими глазами, вы оставались вместе. — Да, но мы просто уснули на одном диване, ничего не было. — Ей хотелось кричать от боли, сломать лобовое стекло машины его головой, рвать на себе волосы, хотелось сделать хоть что-то от переполняющей ее боли, но она могла только сжимать руки до боли в пальцах. — Хорошо, это было один раз? — Да, я же тебе сказал. Мы просто работали допоздна и уснули. — Я знаю о как минимум еще четырех ночах. Я своими глазами видела, как ты приходил к ней с едой, выпивкой и прочим. — Он отвернулся от нее, глядя прямо перед собой и нахмурив брови, постукивая костяшками пальцев по рулю. Она не хотела знать ответа ни на один из следующих вопросов, но должна была. Это молчание заполняло все пространство, давило на перепонки, а воздух был накален до предела. Даже ее всхлипы не нарушали тишину, слезы бесшумно скатывались против ее воли по щекам одна за одной. — Второй вопрос. Помнишь свою командировку? — Он даже не удостоил ее кивком. — Ты виделся там с Пэнси? — С Пэнси? Я же тебе говорил, что мы виделись все вместе, всем факультетом. — Я спрашиваю, виделся ли ты с ней наедине. Вдвоем. — Подожди, когда это было… Надо вспомнить… А Астория была там? — Драко, я спрашиваю, виделись ли вы с ней вдвоем? — Да вроде нет… — Драко, я знаю, что вы виделись! — Видит Мерлин, она не хотела срываться на крик, но смотреть то, как Драко усиленно пытается вспомнить, она хотела ударить его тысячу раз. Гермиона даже для себя не могла понять, что больнее — то, что его поцелуй с Пэнси тогда ничего не значил настолько, что он о нем забыл, или что он так виртуозно играет перед ней. — Я правда этого не помню. — Вопрос третий. Где ты был вчера? — Я уже ответил тебе на этот вопрос, Грейнджер. — Малфой поменял позу и повернул ключ зажигания. — Я не собираюсь повторять одно и тоже по тысячу раз. — То есть ты не ездил к Стелле с цветами? — Ключ зажигания повернулся снова. — Я повторю последний раз. — Драко говорил медленно и сквозь зубы, четко разделяя слова. — Я не был ни у какой Стеллы и не дарил ей никаких цветов. У нас вышла ссора, Гойл подрался с таким-то парнем в баре, и я был там. Это все. — Больше всего на свете я хочу тебе верить. Все это время я только и делала, что кто бы что мне не говорил, я всегда была на твоей стороне, в любой ситуации. Я все время, после каждого твоего мерзкого поступка, каждый раз прощала тебя внутренне, я пыталась, клянусь всеми богами, я пыталась перестать тебя любить, просто потому что ты этого не заслуживаешь, я ждала что ты сделаешь что-то настолько дерьмовое, что я не смогу тебя простить. И знаешь что самое ужасное? Я бы не простила и одной сотой того, что ты сделал мне кому-то другому. Я глотала все это, просто по одной причине — когда-то когда мы напились, мы заснули вместе и ты признался мне, что любишь. Клянусь, я думала ты опять перепутал имена или еще что-то, к тому же на утро ты делал вид, что все нормально, но я терпела все это, потому что верила, что ты меня любишь. Я думала, что ты просто боишься признаться в этом самому себе. И знаешь, почему люди думали, что между нами что-то есть? Та же Падма когда спросила у меня, есть ли что-то между нами, не поверила мне, когда я сказала что мы просто друзья, она сказала, что ты ведешь себя со мной иначе. Я видела твою ревность, видела то, как ты меня оберегаешь, видела кучу мелких вещей и думала, что ты меня любишь. Я хотела верить во все это и верила, делая вид, что все хорошо.Ты меня убил, разорвал на куски и просто уничтожил. Ты поменял меня всю, от того как я одеваюсь до того, как я говорю и работаю. Помнишь, ты говорил мне, что если мы еще раз поднимем это разговор о чувствах, это будет наш последний разговор. Сейчас как раз он и есть. Я невероятно сильно тебя люблю, мне страшно от того, что я к тебе испытываю, правда. И тебя никто не будет любить так, как я, и я искренне тебе желаю, чтоб никто не поступал с твоими близкими так, как ты поступал со мной. Просто признайся, даже если не мне, то самому себе, в том, что ты ко мне что-то чувствуешь. — Я не знаю, Грейнджер, я правда не знаю, как назвать то, что я к тебе чувствую. Я искренне люблю тебя как своего друга, но… — Да закрой ты свой рот! Сколько можно? Как можно два года говорить одно и то же? Мне правда интересно, ты реально в это веришь? Какая на хрен дружба? Это дружба, что ты можешь приехать в любой час ночи как бы далеко не находился, просто потому что скучал и хочешь поцеловать? — Бывает и такая дружба, Гермиона. — Не бывает, Малфой! И если ты так со всеми дружишь, пошел ты на хрен! — Я не помню того, что я говорил тебе, что люблю, но я говорил тебе раньше, что я не хочу отношений. Ни с кем. — Я все знаю, и я готова была все это терпеть, и готова сейчас, я буду ждать тебя тысячу лет, только скажи, что тебе это нужно. Я очень хочу это изменить, но я все равно буду любить, ты можешь жениться, воспитывать детей, но я не в силах это изменить. — Мне это не нужно. Мне не нужна ни ты, ни кто-то еще. *** Будущее. Полтора года от настоящего " Уважаемая Мисс Грейнджер! Ваше разрешение на работу в Венгрии. Вы можете забрать оригинал по указанному адресу в рабочее время. С уважением, адвокат по международным договорам, Чейз Брайд.» Гермиона сжимала в руках заветное разрешение, позволяющее ей ухать из этого города, из этого Министерства, уехать, наконец, от этого человека, уехать, наконец, в другую страну. Она должна была радоваться, ведь весь последний год она каждую минуту проводила за поисками работы, жилья, получением визы, а последним пунктом было разрешение на работу. Она безумно хотела отдалиться от него как можно дальше, хотела сбежать от него, от самой себя, потому что видеть его каждый день на работе, жить в одном городе с ним было выше ее сил. Но сейчас единственное, о чем она мечтала — услышать знакомый стук малфевских пальцев по ее двери.