Часть 35
5 марта 2020 г. в 16:01
Вот уже битый час Сменкина сидела на диване, пытаясь прекратить рыдать, но ни слёзы ни израненное сердце не слушались девушку. Муромовы сидели неподалёку, с сожалением глядя на Киру и Мещерякова, который всё никак не мог успокоить девушку. Во-первых, она даже не давала обнять себя, постоянно скидывая его руки, а во-вторых даже плакала ненормально. Очень тихо, только солёные дорожки бежали по щекам и шее, закатываясь под воротничок блузки.
— Кир, ну прошу тебя, поплачь нормально.
— Отстань, Мещеряков.
— Но… — он вновь пытается её обнять, но девушка вырывается.
— Не трогай меня! — Выкрикивает она и снова замолкает.
— Да что сегодня, день слёз, что ли? — Сетует Алёна, на руках у которой хнычет маленький сын. У Павла сегодня тоже было прескверное настроение.
— Кир, я не знаю, что мне ещё сделать.
— Уйди. — Ответила девушка, так и не оторвав ладони от лица.
— Но Кира, солнышко, зайка, милая, хорошая, чудесная Кира, ты же не можешь плакать вечно.
— Арт. — В её голосе звучала слабая угроза.
— Тебе же больно. Пойми, от этих слёз ты только больше забиваешь в себе страдания. Пожалуйста, Кира.
— Уйди от меня. Уйди, пока я не собрала силы и не вышвырнула тебя вон. — Прошипела она.
— Я достал тебя. Знаю, но я помогу тебе, чего бы мне это не стоило. Ведь не зря же я всегда ношу в кармане запасную челюсть. — Он попытался улыбнуться.
— Не смешно. — Отозвалась из-под рук девушка.
— Дай хотя бы обнять тебя.
— Нет. Не смей даже приближаться, Арт. — Она резко оторвала ладони от мокрого лица. Парнишка тут же вытащил нагрудный платок и стал осторожно стирать слёзы с её щёк.
— Бедная моя Кира, глазки совсем красные. — Артём совсем не слушал больше девушку. Он сам придвинулся и положил свои тёплые руки ей на спину, ощущая теперь, как быстро намокает рубашка. Некоторое время Кира пыталась вырваться, но в конце концов сдалась, уронив голову на плечо Мещерякову.
— Тише, тихо-тихо, моя хорошая. Всё будет в порядке. Я с тобой.Я тебя не оставлю. Ни за что. — Мещеряков немного покачивался, обнимая. Она казалась ему сейчас маленькой беззащитной девочкой. Нежно любимой. Как же он хотел помочь ей.
— Кира, если бы я только мог, я бы забрал себе всю твою боль и слёзы. Я уберёг бы тебя ото всех ошибок, отогнал от тебя беды. … — Мещеряков немного подался вперёд, осторожно заправив за ухо её влажную от слёз прядку. — Тебя больше никто не обидит. Я обещаю. — Тихо-тихо сказал он, так, что его слышала только девушка.
— Как ты можешь обещать?! — Резко оторвалась от него Сменкина. Артём снова притянул её к себе, обнимая ещё крепче и нежнее. Он улыбнулся плачущей девушке и легонько прикоснулся губами к её уху, стал шептать то, что сейчас говорило сердце.
— Я иду всё дальше к звёздам полуночным.
Всё что было раньше остаётся в прошлом.
Я нашёл свой путь, свою отраду.
И готов на всё, чтобы быть рядом.
Я не предам, назло ветрам.
Если хочешь, жизнь за тебя отдам.
За твоё счастье сгорю в огне.
Отведу все грозы, только верь мне.
Каждый день безумством сменяли ночи.
Мы жили, не понимали,
Да я и сам не знал точно. — Артём осторожно стирал рукой слёзы девушки, водя пальцами по мокрым щекам.
— Ты словно аномалия, словно выстрел
Опять в голове мысли, по кругу, бессмысленно
Все дороги во мне — далеко от истины,
Вновь бьют горячую голову.
И моя жизнь с тобой поровну.
Тебе больно… я не покину.
И никто не пустит стрелы в твою спину.
Моя судьба — война с собой, а ты плацдарм.
Но я многое понял, себя корю.
Это новый удар.
Я время подарю своё, тебе в дар. — Сменкина забыла рыдать и подняла на Артёма удивлённые глаза. Мещеряков всё также сидел около неё, смотрел ей в глаза и немного улыбался, крепко держа её ладони в своих руках.
— Знаю, боюсь сказать,
Мечтать и нас не двое,
Но помню, если упаду, то ты словишь.
Я в твоём плену, мне не сбежать.
Не поверну часы, но можно всё поменять.
— Ты дай мне руку, держи, не бойся.
По твоему желанию придёт осень.
Ты скажи мне только одно слово.
Остаюсь твоим рабом, знаю, болен.
Я не сломлен, но ты моя воля.
За тебя пойду на смертельный бой (я),
Что бы ни случилось, только ты помни:
Я тебя не оставлю, я — друг твой. — Мещеряков увидел на её лице кроткую улыбку. Нежную, как крылья бабочки.
— Арт, спасибо тебе. — Едва слышно прошептала она.
— Ох, Кира. — Вздохнул Мещеряков, чувствуя, как и девушка обнимает его. — Ну что, успокоилась? Больше не будешь грустить?
— А ты что, мой персональный платок? — Сменкина решила прийти в себя.
— Конечно, … а какой? — Носовой, ножной, наручный? — Мещеряков получил шутливый удар и встал, встряхнув головой. Муромовы очнулись.
— Ой! Всё в порядке? — Тут же спросили они.
— Ну, что, идём пить чай? — Мещеряков посмотрел на девушку и подал ей руку. Анна одарила его благодарным взглядом и почувствовала уперевшуюся в ножки вихрастую маленькую головку.
— Пашенька. А тебя что не покормили? — Она наигранно погрозила пальцем Муромовым, которые тут же состроили виноватые рожицы. Малыш просиял. — Пойдём, папочкина копия, пора ням ням. Да, дядя Арт, нам что-то вкусное приготовил. Ведь так? — Кира посмотрела на Мещерякова, поравнявшись с ним.
— Конечно, да мой зайчик? — Артём легонько пощекотал пузико, тут же залившегося ребёнка. И Кира передала мальчика Илье.
— Ну что сына, будешь ням ням? — Пашка что-то весело и звонко выкрикнул на своём младенческом наречии.
— Думаю, это да. — Сказала Алёна. И счастливая процессия направилась на кухню.
— Он вернётся, он вернётся… Господи, как же я устал это повторять. Как я устал от всего этого!!! — Артём сжал голову и наклонился к коленям. — Ты же на меня даже не смотришь! Тебе всё равно, что со мной, где я? Что для тебя не делай! И я должен, должен отпустить тебя, но почему, почему, Кира? … Если бы ты сказала мне. Но не нужен тебе друг. Я тебе не нужен. От чего же слишком больно?
«Эх Кира, давно ли так со мной? Давно ли я полюбил снег больше звёзд?… Со снегом легче, ведь ты заполняешь все мои мысли. Из-за тебя я плачу. Для тебя пою все песни до последнего моего дня. Но ты никогда об этом не узнаешь, потому что я буду молчать. Буду рядом и буду помогать тебе, но не сделаю ни шага, пока ты сама этого не захочешь».