Сердце под снегом.

— Арт, пока. Посиди с малышом, ты же это любишь?! — Мещеряков отскочил от своего стола, не ожидая услышать её удаляющийся голос. — Стой! Ты куда? — На свидание. — Как, опять? -…Ну да. А что? — брови взметнулись вверх. — О, нет–нет. Не злись, пожалуйста. А куда, если не секрет? — он так на неё посмотрел, как в детстве, когда пытался узнать имя первый раз в школе и второй — в Энвелле после её потери памяти. — В театр. — Ты тоже? — Что, тоже? — Тоже интересуешься театром. Здорово!!! — Да? — его выкрик поставил Киру в ступор. — Мне нравится Шекспир и первозданное прочтение Гамлета, а ещё, … — он сглотнул, предполагая уже реакцию. — М… Макбет. — Макбет? — Артём сжался. — Мне тоже! — он удивлённо поднял на Сменкину голову, но через секунду, лицо снова озарилось тёплой улыбкой. Момент хрупкой гармонии прервал звонок. Кира взглянула на дисплей телефона. — Дима, — вздохнула она. Честно, такой разговор кончать не хотелось. Наверное, впервые за всё это время они понимали друг друга. Пока Сменкина решалась, Артём отошёл сам. — Мне пора, — девушка только развернулась, бросив взгляд на его спину. — Минутку, — она остановилась. — Тогда, у меня кое-что есть для тебя, — Мещеряков подошёл и вложил ей в руку какие-то листочки. — А? — Это… билет на… можешь пригласить Диму, — улыбнулся парень. Сменкина смотрела на поблёскивающие буквы «Леди Макбет». — Что? Но они же уже… я… — Я случайно, увидел объявление в газете, когда чистил овощи и к тому же… это единственное их выступление… Здесь… в Москве. — Но ведь… он дорог тебе, — Кира было протянула ему билеты на два зарезервированных места у сцены, но чуткая рука Мещеряков остановила её ладонь, на миг коснувшись пальцев. — Твоё счастье дороже, — тихо выдохнул парень. Сменкина ещё миг смотрела на билеты, не до конца веря в реальность этих вещей. — Арт… — наконец, подчинился голос, но тут же слова застряли в горле, видя его глаза из-под опущенных ресниц и нежную улыбку. — Да? — а при таком свете от окна, Мещеряков буквально светился изнутри. Она сравнила его с ангелом. — Спасибо, — тихо сказала Кира и вышла, принимая очередной звонок от нетерпеливого ухажёра. Артём улыбнулся, проводил её из окна взглядом и услышал за спиной голос Алёны. — Что? Смотришь? — он обернулся. — Так ничего ей не сказал? — девушка села в кресло, сложив руки на груди. Следом зашёл муж. — Алёнка, не надо. — Что не надо??? — вспылила огненная. Но к ней подполз сынок, словно что-то понимая, и когда тёплые ручки обвили шею, а головка прижалась к груди, гнев тут же куда-то улетучился. — Арт… — она сложила руки крест-накрест, сдвинув брови. — Ну что? — развернулся к ним Мещеряков. — И долго ты будешь сидеть? Он явно не понял. — Действуй! — Алёна сама изумилась. — Не буду. — Что? Ты в своём уме, Мещеряков, или ты его окончательно пропил!!! — девушка нервно вскочила, но тёплые и твёрдые руки мужа удержали её. — Она счастлива, — сам, сияя, вздохнул Артём, оторвав взгляд от белого снега за окном. — Это для меня главное. Для этого я сделаю всё. — Но могла бы быть ещё счастливей, — Алёнка уже немного успокоилась. — Разве ты этого не хочешь? — Хочу, — выдохнул Артём. — И что? — снова категоричный взгляд. — Она не хочет. — Не хочет? — у огненной её шикарный хвост на голове подпрыгнул. — Да какая девушка не мечтает о счастье? Тем более с тобой! — Я ей не нужен, — чуть грустная улыбка промелькнула на его лице. — Да с чего ты это взял? — у Алёны уже глаза на лоб лезли. — Я знаю, — вздохнул парнишка и поправил наушники. — Ты у неё спрашивал? — тут выступил Муромов, видя, что его жена сейчас взорвётся, но голос его был спокойным. — Не понял, — снова повернулся Артём. — Ты думаешь, Алёнка сразу ответила на мои чувства? — Эй, минуточку, — девушка встала перед любимым. — Ты на что это намекаешь? Я…! — он обнял её, но не слушал. — Как долго я её добивался? -…С момента вашей встречи где-то… — Артём выглядел очень смешно задумчивым. — Точно! — он поднял палец вверх. — Пять лет. Ничего себе, — тут же выпалил парень. — А я и… я и… — Ну что ж… — Илья развернул жену, которая не преминула крикнуть из-за груди мужа: — Арт, учти, у меня железное терпение, но если не скажешь ты, ей скажу я, — она говорила что-то ещё, параллельно отвечая на успокаивающие реплики Ильи и рассматривая на его руках любимого сына. Мещеряков, пожелав им спокойной ночи, только улыбнулся. А что он мог? Да и зачем? Дмитрий, он и есть Дмитрий. Это так прекрасно — любить. И Он любит. И будет любить её всегда, будет всё делать для неё и никому не позволит ей навредить. А пока, пусть всё будет, как будет. Главное, что она счастлива. — Ведь верно? — словно спросил Артём у выплывшей в небе звёздочки. Снегопад кончился и теперь снежинки тонким хрусталём лежали с обратной стороны подоконника, покрывая кисти деревьев нежным серебром. Он смотрел и не мог насмотреться. Рука сама легла на тетрадь, и он начал что-то записывать. Строчки вырывались из души, как птицы из клетки, быстро и прекрасно, словно сидели там вечность. И вот, что получилось: Кто выдумал снег, наверно, хотел Согреть нас теплом навек. Чтоб завтрашний день был светел и бел Был чист, словно первый снег. Кто выдумал снег, кто выдумал нас? И мысли как снег чисты. Всё снова как в первый раз — Желания и мечты. А на часах, что вечно бегут, Вновь ноль часов, ноль минут, Всё лучшее впереди и скоро случится… То, что нам на век поможет измениться. Хочется жить, обиды прощать, Петь, и любить, и мечтать, Читать между белых строк, Знать, что не одинок… Связаны мы с небом этим белым снегом… Кружится снег, парит высоко, И понимаешь легко В небо взлететь, как снег за окном. Мы верим в любовь и верим в мечты, Ищем следы доброты, Но не замечаем их Порою даже в нас самих… Связаны мы с небом этим белым снегом… Ноль часов и ноль минут, И просто начать набело жизнь свою! … Переписать, и стрелки вдруг замрут, Словно на мгновение уснут …И новый круг начнут. Кто выдумал снег, наверно, хотел Согреть нас теплом навек, Чтоб завтрашний день был светел и бел. Был чист, словно первый снег… Кто выдумал снег — тот выдумал нас, И мысли, как снег, чисты… Всё снова, как в первый раз, Желания и мечты… Малыш плакал очень громко, на весь дом. Киры не было. Некому его уложить. А родители уже не знали, что делать. У обоих болели руки и языки заплетались от ласковых слов в сторону Пашки. Когда двое спустились по лестнице с сыном. — Не спит? — спросил Артём. — Ты его попробуй, уложи, — фыркнула Алёна. — Это только Кира может, — вздохнул Муромов. — А почему нет? — улыбнулся парень. — Что? — оба на него недоумённо посмотрели. Мещеряков провёл рукой по струнам, подхваченной гитары от своей мысли, и задумчиво произнёс: — Мне кажется, он понимает музыку и… — Это ты к чему? — девушка выгнула бровь. Артём позвал пальцем Алёну, и она спустила ребёнка на пол. Тот сразу же пополз к своему любимцу, то есть, к Мещерякову. — Ну вот, — всплеснула руками огненная. — Теперь он будет играть. — Подожди, — тихий голос Муромова за спиной. — Ну-ка, — Артём взял свою тетрадь с накрапанным текстом, и лишь коснувшись гитары, отключился от внешнего мира. Только он умел так. — Надеюсь, тебе понравится, — улыбнулся бывший рыцарь, с упоением закрыл глаза и начал петь: нежно, успокаивающе. Тот самый стих про снег мгновенно превратился в песенку. И когда Артём допел, ребёнок уже сладко посапывал на руках отца. — Даа, вот такой вот Арт Мещеряков. Всегда найдёт выход из любой ситуации, — все удивились и одновременно восхитились вошедшей Кирой. Она была сейчас такая красивая со снежинками, упорно не желавшими покидать её локоны. — Опять поёшь? — Кир! Привет! — Мещеряков тут же обнял её. — Ты что, всегда теперь будешь меня так встречать? — немного упрекая, спросила девушка, ловя на себе восхищённые взгляды лучших друзей, — он отпустил её и выпрямился перед ней. — А ты против? -…Нет, — от его взгляда она снова вошла в некий ступор. Артём как-то изучающе на неё смотрел. — Что? — Кира начала оглядывать себя. — А почему ты без цветов? — спросил, недоумевая, парнишка. — Что? — Ты была на свидании, так? — она неопределённо кивнула. — Но об этом ничего не говорит. Разве что время, в которое ты вернулась. — Ааа… — ей и рта открыть не удалось. — Дмитрий что, не подарил тебе цветов??? — Арт, зачем мне цветы? — она действительно не понимала. — Как зачем? — бывший рыцарь искренне всплеснул руками, в детских глазах стояло непонимание. «Она сейчас такая красивая. Просто похожа на снежного ангела», — парень не мог оторвать от Сменкиной глаз. — Да что ты так смотришь на меня? Что-то не…? — Нет, ну так несправедливо, — неожиданно выпалил Артём, уже загнав в тупик всех, и быстро сделав знак руками, произнёс: — Жди здесь, — он стремглав вылетел из дома. — Что? Куда он? — вопросы были сейчас у каждого. И оставалось только ждать, когда этот ненормальный парень принесётся назад и всё объяснит. Спустя каких-то минуты три, Артём влетел в дом, захлопнув на ходу дверь. Вся грудь его была в снежинках. — Ты что не оделся? — девушка была просто в ауте. — Ты с ума сошёл, на улице минус сорок, ты же заболеешь! Вот ненорма… — звуки исчезли. Перед ней стоял лучший друг с белозубой улыбкой, весь мокрый от тающего на нём снега, с протянутыми вперёд белыми лилиями. — Держи! Это тебе! — Я, Арт… — Ничего, — улыбнулся парень и добавил, уже уходя наверх: — Ты такая красивая сегодня… да ты всегда красивая, что я готов сорвать тебе все цветы мира и положить к твоим ногам. Если захочешь, конечно, — добавил он, и сказав: — Спокойной ночи, — ушёл по ступенькам. — Да? — запоздало, с невероятным изумлением воскликнула Кира, от чего Алёна и Илья подпрыгнули. — Ну ты чего? — удивилась Алёнка. — Ничего, просто… он… Да что тут происходит, в конце концов? — она совсем не злилась, более того, улыбалась, неистово размахивая цветами, прошла к лестнице. — А как прошло свидание, расскажешь? — спросила Алёнка, остановив её. — Утром расскажу, — отозвалась девушка и исчезла за пролётом. — Спокойной ночи, — услышала она в два голоса. — И вам, — ответила Сменкина, и скрылась во тьме второго этажа. Она никак не могла заставить себя перестать улыбаться. И Кира, уже лёжа на своей кровати, стандартно обследовав глазами спящего в наушниках парнишку, сказала сама себе: «Я сегодня точно не усну». Взгляд её устремился на белые цветы, сияющие, как первый выпавший после того дождя снег на улице, в вазе на её рабочем столе.